| Александр А.Б. 19 июня 2011, 14:53 " Наша будничная речь привычна для нас, как дыхание, но в то же время она либо исполнена Божественным отсветом, либо искалечена лукавой лексикой. Апостол Иаков напрямую связывал нашу речь с духовной жизнью, со спасением: «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3, 2). Но язык - это и великая заповедь творчества: человек получил от Господа возможность творить посредством своего слова. Это и бесценное сокровище, которое мы часто бездумно расточаем. Все ли мы помним про нашу ответственность перед Богом за слово? А она велика, о чем предупреждают нас евангельские строки: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день Суда» (Мф. 12, 36). Поразительно, но наше слово - станет главным свидетелем о нас на Суде Божием: «От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишъся» (Мф. 12, 37). " (В. Ирзабеков «ТАЙНА РУССКОГО СЛОВА») (продолжу далее) Александр А.Б. 19 июня 2011, 14:50 Марина: " Католическая церковь вела богослужение на латинском языке, но, ... нашла в себе силы перейти на современные языки своих прихожан " . Да-да, католики " нашли в себе силы " и перешли с возвышенной латыни на обыденный язык. Именно это стало существенной причиной оскудевания католицизма - людям стало скучно и неинтересно, вот они и перестали ходить в костелы, костелы опустели... К чему только в результате этого пришла Европа?.. " Пусть церковнославянский язык останется нашим культурным достоянием, как и старинные картины, одежда, предметы утвари. ...Древний язык, на котором просто ГОВОРИЛИ ВСЕ, а не только избранные, ОТЖИЛ. Его пора менять... " Марина, это убийственно, даже как-то, извините, по-большевистки. Церковно-славянский язык - основа русской души, это возвышенный богослужебный язык, на котором не говорили в быту. От него и произошел разговорный русский язык. Но нельзя не согласиться, что церковнославянский язык гораздо богаче просторечного русского: в нем шире алфавит, больше времен, (например, аорист), больше падежей (звательный падеж: Отче, старче, Богородице...), больше чисел (двойственное)... Заменить церковнославянский на русский, как-то его " русифицировать " нельзя, это неизбежно приведет к деградации Церкви. Еще Ломоносов говорил о его огромном значении. |
| Богослужебный перевод ни в коем случае на должен ориентироваться на какой-либо диалект. «Языком богослужения должен быть литературный русский язык, а не разговорные наречия. Он дал прекрасную, не тривиальную и никак не вульгарную форму Священному Писанию , в частности Евангелию, и это даже в таких высоко поэтических местах, как книга Иова, Псалтирь, беседы в Евангелии св. Иоанна. То же будет и с богослужением» (Лиховицкий 1906 II). Свящ. Д. Ахматов пишет о многообразии стилей русского языка: «Есть слог официальных сношений, есть слог научный, простонародный и т.п.; также может быть выработан и церковно-богослужебный стиль в русской речи» (Ахматов 1911, с. 21). Как пример того, что можно выработать такой особый церковно-богослужебный стиль русского языка, неразрывно связанный со стихией славянского, он приводит написанные в конце XIX в. акафисты и молитвы перед чудотворными иконами. С одной стороны, указывает Д. Ахматов, они написаны практически по-русски, с другой – не оскорбляют своим языком религиозные чувства верующих и не звучат как «профанация священной возвышенности». Этот новый богослужебный стиль русского языка должен включить в себя значительную часть славянской лексики. «Да это так естественно оставить без перевода обрусевшие славянские слова, которые оставят богослужению прежнее «велелепие», ведь такие слова, как «чертог», «колесница» и т.п. нет нужды заменять; во многих местах весь перевод будет состоять лишь в замене непонятных славянских падежных и глагольных окончаний понятными русскими» (Лиховицкий 1906 I, с. 394). Свящ. Д. Силин предполагает, что в русском богослужебном языке должны остаться не только многие славянские слова, но и некоторые славянские формы, например звательный падеж: Господи, Иисусе Христе, Отче наш и др. (Силин 1910, с. 669). А свящ. Д. Ахматов, говоря о том, что языковую реформу надо проводить с большой осторожностью, предлагает даже сохранить в новых изданиях церковный шрифт (Ахматов 1911, с. 27). Предполагается, что в результате создания новых переводов появится такой стиль русского литературного языка, который объединит в себе отдельные элементы и славянского и русского, и в конечном счете два языка как бы сольются в один, что решит как проблему понятности, так и проблему эстетики текста. «При сродстве языков – все лучшее и живое должно быть усвоено русскому, но и славянский должен принять в себя все наилучшее русское или устраниться в некоторых случаях совсем, давая ему полный простор. Таким образом, реформа на первых порах может быть только русификацией славянского богослужебного языка и возвышением русского словесного стиля, в некоторых пунктах славянизацией его» (Силин 1910, с. 459). |
| В обращении к монахиням говорят: «мать Евлампия», «мать Серафима», но в конкретной ситуации можно просто «матушка». К послушницам обращаются: «сестра» (в случае преклонного возраста послушницы возможно обращение «матушка»). Не находит духовного обоснования практика некоторых приходов, где прихожанок, работающих на кухне, в швейной мастерской и т. п., называют матушками. В миру матушкой принято называть только жену священника (батюшки). О монастырских правилах Монастырь – это особый мир. И нужно время, чтобы усвоить правила монашеского общежития. Поскольку этот материал предназначен для мирян, укажем лишь на самое необходимое, что нужно соблюдать в монастыре при паломничестве. Как вести себя на приеме у епископа Архиерей – ангел Церкви, без епископа Церковь теряет свою полноту и самою сущность. Поэтому церковный человек всегда с особой почтительностью относится к епископам. Обращаясь к архиерею, его величают «Владыко» («Владыко, благословите»). «Владыко» – это звательный падеж церковнославянского языка, в именительном падеже – Владыка; например: «Владыка Варфоломей благословил вам…». Восточная (идущая из Византии) торжественность и многоречивость в обращении к епископу на первых порах даже смущает сердце малоцерковного человека, который может видеть здесь (на самом-то деле не существующее) умаление его собственного человеческого достоинства. В официальном обращении употребляются иные выражения. Обращаясь к епископу: Ваше Преосвященство; Преосвященнейший Владыко. В третьем лице: «Его Преосвященство рукоположил во диакона…». Обращаясь к архиепископу и митрополиту: Ваше Высокопреосвященство; Высокопреосвященнейший Владыко. Если вы захотите вступить в разговор с незнакомым вам архиереем и вам неизвестно, на какой иерархической ступени он находится, – обратите внимание на головной убор архиерея: в современной Русской Право-славной Церкви архиепископ, в отличие от епископа, носит на клобуке или скуфие небольшой четырехконечный крестик из прозрачных ограненных камней; кроме того, у митрополита, в отличие от епископа и архиепископа, клобук белого цвета. Вообще же отличительная особенность архиерея – ношение им поверх священных одежд круглой панагии с изображением Спасителя или Божией Матери. В третьем лице: «По благословению Его Высокопреосвященства сообщаем вам…». |
| В свете этого неудивительно, почему в одной надписи Юлий Цезарь назван «явлением бога от Марса и Афродиты и всеобщим спасителем человеческой жизни», Август в надписях и папирусах называется «богом» и «сыном божиим», Тиберий – не только как «сын божий», но и как «сын Зевса освободителя», а Нерон – как «сын величайшего из богов» и «владыка всего мира». Рассмотренная царская титулатура позволила некоторым западным библеистам XX века выдвинуть идею о заимствовании христианами терминологии и идей греко-римского политического лексикона. Рудольф Бультман (Rudolf Bultmann) утверждал, что исповедание в древней Церкви Христа как «Сына Божия», рожденного «силой Всевышнего», возникло за пределами Палестины, в эллинистических церквах диаспоры См. Bultmann R. Theology of the New Testament. Vol.1. N.-Y. 1951. Р. 128, 130–131... Находка в 1958 году Кумранского – А.С.. текста 4Q246 на арамейском языке, во-первых, показала, что выражение «Сын Божий» было известно и употреблялось в палестинской межзаветной литературе. Во-вторых, тщательное рассмотрение данной рукописи позволяет сделать вывод, что оно мыслилось в отношении грядущего Мессии». – Юревич Д. , свящ. С. 108–10; ср. Данн Д.Д. С. 85. 207 В славянском языке существует звательный падеж, в котором и «Господь» и «Господин» будут звучать как «Господи». Не имеющий звательного падежа русский язык сохранил в виде своеобразного исключения (как наследие от славянского) лишь некоторые слова в звательном падеже, преимущественно связанные с Богом: например, «Боже» и «Господи». 208 Впрочем, для славянского языка все же возникает проблема – там, где ku/rioj употреблено в именительном падеже, например, в притчах. Здесь славянский текст тоже вынужден изменять «Господь», что однозначно имело бы в виду имя Божие, на «господин», имеющее в виду обыденный смысл (напр., Мф. 10, 24; 20, 8 и др.). Иногда даже необходимое простое значение «господин» как бы заглушается божественным «Господь», например: «Господь бо есть и субботы, Сын Человеческий» («ибо Сын Человеческий есть господин и субботы», Мф. 12, 8 ) 211 Православной традиции в принципе свойственнее более говорить о божестве Иисуса, нежели о Его человечности. Мы предпочитаем говорить о Нем «Господь» или «Христос», тогда как, скажем, в протестанстком мире более употребимо наименование «Иисус». И вообще «полярность» двух естеств во Христе – Господа Бога и Иисуса Человека – всегда в истории Церкви находила себе выражение в тех или иных разномыслиях среди христиан, которые нередко приводили к расколам и ересям. Читать далее Источник: Христос и церковь в Новом Завете : введение в Священное Писание Нового Завета : (курс лекций)/протоиерей. Александр Сорокин. - Москва : Новоспасский мужской монастырь. Общество любителей церковной истории, 2012. – 647 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| весьма счастливо сохранены колорит и прелесть славянского языка, а вместе с тем устранены пережившие себя славянизмы 254 . Соблюдено полнейшее достоинство, пролагающее дорогу к употреблению этой книги при богослужениях. Так неужели же не найдется ревнителей, которые бы, так же последовательно, приблизили церковный язык к вящему пониманию народа, перестроили бы то, что вовсе не дается пониманию, пощадив и красоту речи, и дух ее, и музыкальность, – пощадив сердце русского человека! 255 Похожей была и переводческая программа о. Д. Силина. Ссылаясь на Пушкина, Плещеева, Тургенева он старался показать, что перевод богослужебных текстов на русский язык вовсе не предполагает низменного, вульгарного стиля. На ироническое предположение Певницкого, что ирмос «Отверзу уста моя» надобно будет перевести на русский как «Открою рот свой», Силин – обращая против своих оппонентов их же тезис о насыщенности славянской речью русской поэзии – возражает, что Пушкин все же писал по-русски, а не по-славянски, но это не помешало ему сказать: «Отверзлись вещие зеницы», «И он к устам моим приник». Поэтому в цитированной фразе ирмоса достаточно будет изменить одну букву: «Отверзу уста мои» – «и русификация достигнута». Находится место в русской словесности и для таких слов, как «жезл», «чело», «ланиты». Вовсе не надо менять «перст Божий» на «Божий палец» (это еще один саркастический выпад Певницкого). А вот «рамена» вышли из употребления и стали непонятны – «ничего нет страшного» заменить их словом «плечи». В русских молитвенных текстах о. Димитрий предлагал сохранить не только славянский лексический материал, но и некоторые грамматические формы славянского языка, прежде всего – звательный падеж (сохраненный и в русском переводе Евангелия): «Господь Иисус Христос , Сын Божий, помилуй меня!» – Холодно, грубо. Непременно нужно сказать: «Господи, Иисусе Христе...», «Отче наш» (...) Есть у нас и возвышенный, эстетический склад речи, который может еще и еще возвыситься и очиститься и стать вполне достойным стилем языка религии (...) Что встретятся большие затруднения при русификации богослужения, это несомненно. Но преодолеть их во всех отношениях будет полезно; из-за этого не должно останавливать великого для Церкви и славы Божией дела. Но необходимо заметить, что некоторые места богослужения при русификации или целиком сохранятся, или потерпят едва заметные изменения. Например: «О плавающих, путешествующих...», «Пресвятую, Пречистую...» и т.п. 256 |
| Восставше от сна, припадаем Ти, Блаже, и ангельскую песнь вопием Ти, Сильне: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. Слава: От одра и сна воздвигл мя еси, Господи, ум мой просвети и сердце, и устне мои отверзи, во еже пети Тя, Святая Троице: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. И ныне: Внезапно Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся, но страхом зовем в полунощи: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. Господи помилуй. (12 раз) Тропарь – краткая песнь, в которой прославляются дела Бога или святых Его. Троичный – относящийся к Пресвятой Троице, обращенный к Ней, посвященный Ей. Припадаем Ти – припадаем к Твоим стопам. Блаже, Сильне – звательный падеж слов Благой, Сильный при обращении к Богу. Одр – ложе, кровать. Воздвигл мя еси – Ты воздвиг (поднял) меня. Устне – уста. Во еже пети Тя – для того, чтобы воспевать Тебя. Коегождо – каждого. Страхом – в страхе, от страха. Зовем – здесь: да взываем, да восклицаем (в греческом тексте молитвы буквально: воскликнемте). + Каждый из этих тропарей завершается троекратным славословием Пресвятой Троице – песней, взятой от Ангелов – и призывом о помиловании по молитвам Пресвятой Богородицы. Восставше от сна, припадаем Ти, Блаже… Едва пробудившись от сна, мы обращаемся, и должны непременно первым делом обращаться, к Триединому Богу со славословием ангельским и ради предстательства о нас Божией Матери просим себе помилования: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. От одра и сна воздвигл мя еси, Господи… После сна и ум, и сердце, и уста наши бывают ленивы к Богу и обращаются к мирским вещам – и мы просим, чтобы Сам Господь просветил наши сердце и ум, а уста открыл на ангельское славословие и помиловал бы нас по заступлению Пресвятой Богородицы: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас. Внезапно Судия приидет… Мы вспоминаем тот страшный час, когда Небесный Судия, Господь Иисус Христос, второй раз придет в человеческом виде на землю – придет судить людей за их дела, которых уже нельзя будет скрыть: всякая правда и неправда откроются, и не для одного Бога всеведущего, но и для всех людей; каждый из нас тогда увидит и узнает все дела своего ближнего, узнаем мы и сами свои дела, которые уже забыли. Страшен будет тот час, потому что нечем нам будет оправдаться перед Богом; только и остается надежда на ходатайство о нас святых Ангелов и Божией Матери, к заступлению Которой мы прибегаем: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богродицею помилуй нас. |
| Всякая молитва есть и чудо, если чудом называть разрыв в имманентном, пронизанность его трансцендентным, и это чудо есть Имя Божие, которое есть Божество. Отсюда понятно, конечно, каким безумием, кощунством, грехом является наша холодная, рассеянная молитва 644 , призывание Имени Божия всуе, ибо всегда мы имеем в нём дело с огнём, коим опаляемся, хотя того и не сознаём. Молитва становится радостным и страшным, но и безмерно, исключительно значительным делом, как стояние в присутствии Божием. Чему же удивляться, если оказывается, что опыт великих подвижников «умного делания», Иисусовой молитвы, в частности, и такого великого молитвенника и подвижника наших дней, как о. Иоанн Кронштадтский , свидетельствует эту истину о том, что «Имя Божие есть Сам Бог» как некую аксиому, а не спорную феологему , богословское мнение, философскую идею. Нужно читать это в полном контексте хотя бы религиозного дневника о. Иоанна «Моя жизнь во Христе», чтобы узреть всю самоочевидность для него этой истины. В той же мере самоочевидно, что если в имени Божием присутствует Сам Бог, то в именах Богоматери и святых присутствуют они сами. Если таково действительно, значение Имени Божия в молитве вообще, то есть и в молитве частной и личной, то тем более оно таково и в богослужении, в употреблении культовом. Строго говоря, и всякая молитва есть таинство, поскольку она есть действительно молитва, то есть обращение к Богу и призывание Его через Имя Божие. Может показаться, что решающим признаком и для нас является психологический animus, настроение, потому что вне этого имя не будет Именем Божиим, но простым сказуемым или просто словом. Однако это не так: решающим здесь является вовсе не психологический, но онтологический момент, та мистическая интенция, которая и делает из сказуемого подлежащее, из глагола – имя существительное. Хотя эта интенция имеет и психологическую сторону, своё «как», но это не уничтожает её собственной природы, не растворяет её ядра. Вот в этой-то интенции и совершается живое касание Божества, или иначе сказать, присутствует в Имени Божием Сам Бог. Ведь и простой звательный падеж содержит в себе особенно сильную интенцию, в нём есть не только присутствие именуемого, но даётся ему некоторый духовный толчок, конечно, не психологический лишь. И это в неизмеримо большей степени имеет силу в отношении к Духу, не связанному пространством, временем и оболочкой: всегда и везде, где мы его, призывая, называем, мы и имеем Его присутствие в Имени, и уже от нас зависит, от прозрачности нашей души, как ощутим мы это присутствие: здесь действительно гонит нас и калечит нас психологизм. |
| Егда — когда. Животе Безсмертный — Бессмертная Жизнь звательный падеж — обращение). + Каноническая икона Воскресения Христова — это икона Его сошествия во ад. Спаситель «сходит во ад для того, чтобы подобно тому, как находившимся на земле воссияло Солнце правды, таким же образом и для пребывающих во тьме и сени смертной (см.: Иов.10:21 ) воссиял свет; для того, чтобы подобно тому, как находящимся на земле Господь проповедал мир, пленным отпущение и слепым прозрение и для уверовавших сделался Виновником вечного спасения, а для неуверовавших — обличением неверия, таким же образом проповедал и находившимся в аду, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних ( Флп.2:10 ). И таким образом разрешив тех, которые от веков были связаны, Он возвратился назад — от смерти к жизни, проложив для нас путь к воскресению». Преподобный Иоанн Дамаскин Егда снизшел еси к смерти, Животе Безсмертный, тогда ад умертвил еси блистанием Божества… «Проникши во ад, Христос сиянием своей славы рассеял непроницаемый мрак его и святых пленников, содержащихся в непроницаемом мраке адском, из плена возвел с Собою на небеса». Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин Умершия от преисподних воскресил еси… «Души праведников освободил из темниц ада Ходатай Бога и человеков, когда Сам нисходил туда, и возвел к радостям райским». Святитель Григорий Великий Воскресный тропарь 2го гласа — это также тропарь Великой Субботы, кануна Светлого Христова Воскресения. Глас 3й Да веселятся небесная,/да радуются земная,/яко сотвори державу мышцею Своею Господь,/попра смертию смерть,/первенец мертвых бысть;/из чрева адова избави нас,/и подаде мирови велию милость. Небесная — все небесное, небо. 3емная — все земное, земля. Сотвори державу мышцею Своею — явил мощь руки Своей. Велию — великую. + Сотворй державу мышцею Своею — выражение из песни Пресвятой Богородицы (в русском переводе: явил силу мышцы Своей — Лк.1:51 ); слова, сказанные Пречистой Девой о Воплощении Сына Божия, тропарь относит к Его Воскресению и, таким образом, ко всему делу Домостроительства (Промысла) Божия. Слова попра смертию смерть обращают нас к тропарю Пасхи: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живдт даровав. |
| Ей, Господи мой и Творче, не хотяй смерти грешнаго, но якоже обратитися и живу быти ему, даждь и мне обращение окаянному и недостойному; изми мя от уст пагубнаго змия, зияющаго пожрети мя и свести во ад жива. Ей, Господи мой, утешение мое, Иже мене ради окаяннаго в тленную плоть оболкийся, исторгни мя от окаянства, и утешение подаждь души моей окаянней. Всади в сердце мое творити Твоя повеления, и оставити лукавая деяния, и получити блаженства Твоя: на Тя бо, Господи, уповах, спаси мя. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, ради молитв Честнейшей Твоей Матери, бесплотных Твоих Ангелов, а также Пророка, Предтечи и Крестителя Твоего, боговдохновенных Апостолов, светлых и победоносных мучеников, преподобных и богоносных отцов и всех святых, избавь меня от нынешнего окружения бесовского. О, Господи мой и Творец, не желающий смерти грешника, но чтобы ему обратиться и быть живым, даруй и мне обращение, несчастному и недостойному; извлеки меня от пасти губительного змея, жаждущего поглотить меня и низвести живым в ад. О, Господи мой, утешение мое, ради меня, падшего, облекшийся в тленную плоть, извлеки меня из несчастия и утешение даруй бедной душе моей. Внуши сердцу моему исполнять Твои повеления и оставить злые дела, и получить блаженства Твои, ибо на Тебя, Господи, возложил я упование, спаси меня. Богоглаголивых же апостол — боговдохновенных, возвещавших, проповедовавших о Боге Апостолов. Светлых и допропобедных — сияющих и прославившихся победами (в подвиге за истинную веру) мучеников. Отец — отцов. Всех святых молитвами — по молитвам всех святых. Настоящего обстояния бесовского — нынешнего окружения бесами, бесовской осады. Творче — Творец (звательный падеж). Не хотяй — не хотящий, не желающий. Но якоже обратитися и живу быти ему — но (желающий) того, чтобы он обратился (от греха к Тебе) и был жив. Даждь и мне обращение — даруй и мне (подобное) обращение. Окаянный — бедный, сожаления достойный, отверженный, зласчастный, несчастный. Изымати — извлекать, освобождать, вытаскивать. |
| Если человек молился искренне и правильно – он, как говорит опыт православной культуры, прикасается сердцем к Богу и внутренне меняется. Действие Бога, меняющее человека, называется благодать («благой, добрый дар»). Люди, которые под действием благодати изменились так, что из их сердец и поступков струятся вера, надежда, любовь, называются святыми . Православные люди убеждены, что Бог общается с людьми через Свою благодать. Благодать действует в сердцах людей, очищая их и приводя их к святости. Поэтому для православных слова и поступки святых христиан очень значимы. Действия Божией благодати, воплощенные в добрых поступках и мудрых словах тысяч православных святых вместе называются православное Предание (слово предание в русском языке означает то же самое что слово традиция в латыни). В сказке про «Снежную Королеву» Герда молилась в ту минуту, когда ей преградила путь ледяная армия. Точнее, Герда принялась читать “Отче наш”. Это очень известная молитва, название которой образовано от ее первых слов. Полностью она звучит так: Отче наш, иже еси на Небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Так молитва звучит на старинном церковнославянском языке, который и сегодня принят в православном мире. Первое слово этой молитвы – «Отче». Это хорошо нам знакомое слово «отец». Но в древнем церковном славянском языке был звательный падеж. Так слово отец в звательном падеже становилось «отче». В русском языке только слова «Бог» и «Господь» сохранили эти старые формы звательного падежа («Боже!» и «Господи!»). Бог именуется Отцом потому, что это по-семейному теплое и простое обращение. Слово «иже» означает «который». «Еси» - значит «ты есть». «На Небесех», то есть на «Небесах». Это не то небо, по которому плывут облака и на котором видны звезды. В молитвах Небо – это указание на Бога или на тех самых ангелов, которые пришли на помощь Герде. Выражение «Небесный Отец» уточняет, к какому именно Отцу обращается молящийся: не к земному, давшему ему тело, а к Небесному, Творцу его души. |
|
|
