| Н. Г. Г. Если психологи называют суждениями ценности именно те, которые основываются на удовольствии, то ведь с моей точки зрения это не более, как предвзятое положение, которому я совсем не обязан следовать. И. В. П. На стр. 160 Вы выводите правила индивидуальной и социальной морали из принципа тожества, лежащего в основе разума. Дедукция содержания нравственности из принципа тожества имеет чрезвычайно важное значение для теории, которую Вы предлагаете и защищаете в своей книге. Развитая в подробностях, она служила бы лучшим оправданием Вашей гипотезы. К сожалению в этом пункте Вы ограничиваетесь самыми общими замечаниями, и эта краткость даёт повод к возражениям. Вы пишете: „с точки зрения объективной, одна личность, один центр сознания нисколько не важнее, чем другой, и совершенно не понятно, почему моё личное желание должно быть предпочтено чужому. Мой интерес и чужой должны иметь для меня одно и тоже значение“. Но руководствуясь столь общей формулой, трудно решить в каждом данном случае, каков должен быть поступок истинно-нравственный или, что, по Вашему, тоже, согласный с разумом. Затруднение может возникать прежде всего в том случае, если сталкивающиеся интересы так сказать равноправны. Напр., после кораблекрушения два человека хватаются за одну доску, которая в состоянии удерживать на поверхности воды лишь одного из них. С точки зрения тожества интересов того и другого трудно сделать выбор, кто из них —101— должен быть спасён. Если А. не должен предпочитать своего спасения, то с другой стороны он не имеет оснований и жертвовать собой: интерес В. не более и не менее важен, чем интерес А. Интересы обоих равны и равноценны... Н. Г. Г. Знаете, эти частные казуистические примеры для меня нисколько не интересны. Я отметил в качестве недостатка в учении Канта то, что он низвёл свой совершенно верный принцип до казуистики. Для меня важно то, что разум в общем оправдывает отрешение от собственных интересов и бескорыстное служение другим. И. В. П. Я окончил свои возражения. На одни из них Вы дали совершенно удовлетворившие меня разъяснения. Касательно других каждый из нас останется, вероятно, при своём мнении, так как затронутые в них проблемы при современном состоянии науки вообще не могут быть решены непререкаемо. В заключение считаю долгом ещё раз высказать своё суждение о Вашей книге. По обширности изученной Вами философской и этнографической литературы, по строгости мысли, по философской точности понятий, по чистоте и выдержанности нравственного идеала Ваша книга является выдающимся явлением в современной философской литературе. Особенно ценной я считаю Вашу основную мысль о разуме, как принципе бескорыстия, и от души желаю, чтобы эта мысль нашла для себя более подробное выражение и обоснование в Ваших дальнейших учёных трудах. II. Магистерский диспут и. д. доцента Π.В. Тихомирова [Тихомиров Π.В. Пророк Малахия. Сергиева Лавра, 1903]//Богословский вестник 1903. Т. 2. 9. С. 102–126 (2-я пагин.) |
| 1 . Блаженный Моисей в той славе Духа, которая сияла на лице его, и на которую не мог взирать ни один человек, представил нам образ, как в воскресение праведных прославлены будут тела Святых тою славою, какую верные души Святых еще ныне сподоблены иметь во внутреннем человеке. Ибо сказано: «мы откровенным лицем», то есть во внутреннем человеке, «славу Господню взираем, в той же образ преобразующеся от славы в славу» ( 2Кор. 3, 18 ). О Моисее написано еще, что сорок ночей и столько же дней не вспомнил он ни о пище, ни о питии; а это свойственно не человеческой природе, разве только Моисей приобщался духовной пищи, – той самой, какой святые души еще ныне причащаются от Духа. 2 . Та слава, какою здесь еще обогащаются души Святых, в воскресение покроет и облечет нагие тела, и восхитит их на небеса; и тогда уже будут они вместе и телом и душею непрестанно упокоеваться в царствии Божием. Бог, сотворив Адама, не дал ему телесных крыл, как птицам, потому что намерен был по воскресении даровать ему духовные крыла, чтобы на них воспарял и восхищаем он был, без сомнения, куда восхощет Дух. Сии же умные крыла дано еще ныне иметь душам Святых, и они восторгают Святых к небесному мудрствованию; потому что у христиан иной мир, иные одеяния, иная трапеза, иное наслаждение. Ибо знаем, что Христос придет с небес воскресить почивших от начала века, как учат и Божественные Писания, и что разделит Он воскрешенных на две части, и так далее. 3 . У кого в попечении, как можно совершеннее, преуспеть в христианской жизни, тем преимущественно надлежит со всею рачительностию позаботиться о смысле, рассудке и о владычественной силе души, чтобы, в точности произведя различение хорошего и худого, и от чистой природы отделив страсти привзошедшие вопреки природе, могли они жить непреткновенно, рассудком пользуясь, как оком, и в состоянии были не соглашаться на побуждения к пороку. Ибо в душе есть желание – телесные члены соблюдать чистыми от испорченности чувств, ограждать себя от мирских развлечений, охранять сердце, чтобы помыслов своих не рассеивало по всему пространству мира, но отвсюду их собирало и удерживало от земных попечений и удовольствий. Посему, Господь, когда видит, что человек живет таким образом, ведет себя с такою строгостию и готов служить Ему со страхом и трепетом, тогда подает ему помощь благодати Своей. Но что было бы делать Богу с тем, кто добровольно предает себя миру и ходит во след его удовольствий? |
| И вместе с этим вдруг сознаешь с содроганием, что мы были посланы в мир — его преобразить, сделать из него Царство Божие, а на деле мы этого не видим. Подумаем хотя бы о том, что за две тысячи лет было больше трех тысяч войн между христианами, не говоря уж о тех войнах, которые мы, христиане, вели с другими народностями и людьми другого вероисповедания. Если представить, на что похоже наше так называемое христианское общество, можно ли ожидать, что кто бы то ни было, поглядев на него снаружи, без предвзятых мыслей, скажет: да, Евангелие дало новое оформление человеческим отношениям. Даже если не задумываться так широко над человечеством, над государствами, то мы можем задуматься над семьями и над приходами, над епархиями и местными церквами. Можем ли мы сказать, что человек, приходящий в наш храм, в нашу общину, которая относительно малочисленна по сравнению с приходами в России, например, и вместе с тем так срослась внутренне, и познакомившись с нами не только внешне, но поглубже, воскликнет: «Как эти люди любят друг друга!» Можем ли мы сказать это о себе самих? Да, конечно, между нами есть дружбы, между нами есть близость, одни других любят крепко и глубоко, но сколько среди нас безразличия друг ко другу! Я говорю не столько об общественном безразличии, а о том, что человек может оказаться в материальной или душевной нужде — и никто об этом не знает. Сам человек не заявил об этом, не кричит о своей нужде — и нет никого рядом с ним, кто сумел бы это прозреть, услышать молчаливый стон, крик голода порой. Мне вспоминается ужасный случай. В Париже, когда я преподавал в Русской гимназии , был преподаватель, который приходил каждый день, был примером точности, строгости. Его не особенно любили, но уважали. И только после того, как он умер, мы узнали, что он ходил в школу пешком с другого края Парижа, потому что у него не было денег оплатить проезд на метро или на автобусе, и питался только тем, что находил в мусорных баках, отбросами. Никто этого не подозревал, потому что он был человек замкнутый, и никто не сумел отпереть его замкнутость. |
| Иным тягостны казались уроки Закона Божьего с его безжизненной схоластикой и удручающей строгостью законоучителей. Во главу угла последние полагали точное заучивание чеканных положений «Пространного Христианского Катехизиса Православныя Кафолическия Восточныя Церкви, рассмотренного и одобренного святейшим правительствующим Синодом и изданного для преподавания в училищах и для употребления всех православных христиан...» приснопамятного митрополита Филарета (Дроздова) . Но Коле было интересно: «Я еще мальчиком недоумевал: почему „пространный”? Наоборот, очень краткий». «Понимать мы не понимали, катехизис очень высок», зато слова складывались в память, как в шкатулку, «золотой запас правил: вынул и использовал» 54 . С упоением он слушал: Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Макова, и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава... ( Чис. 24:17 ) 55 Или, например, учили таинственный текст из беседы Господа с Никодимом ( Ин. 3:8 ). Привычка к самостоятельной работе дисциплинировала ум и чувства, способствуя притоку внутренних сил и окрыляя к будущему творческому труду. Он рано начал ценить точность (и в словах, и в делах) и порядок, потому что они залог надежности для действия всякого механизма, предохраняя его от поломки и сбоя. Отсюда происходит его любовь к часам – волшебная железная луковица за два с полтиной – и к паровозам. «Вот что было в моем детстве, оставив неизгладимую память на всю жизнь. Я требователен к точности. Навык этот приобретен следующим образом. По месту рождения я москвич, житие держал между Москвой и дачной местностью по Рязанской железной дороге (часто называемой Казанской). Летом ходило между Москвой и Раменским 128 поездов в сутки, разумею пассажирских! Каждый школьник не затруднится подсчитать, через сколько минут появлялся на станции (например, в Раменском) новый поезд. И я, как гимназист младших классов, увлекался поездами. Тогда у каждого мальчугана были часы. Ибо стоили черные, вороной стали, от двух рублей с полтиной. В магазине „Омега” у Никольских ворот в витрине стояла корзина с карманными часами, и в нее был воткнут совок. Показательно! |
| 2) В суждениях о всех священнодействиях раскола можно держаться двух точек зрения: или строгой точности права канонического, или же снисхождения к увлеченным в раскол по их личным, благоприятствовавшим увлечению обстоятельствам. С точки зрения строгости канонической каждое раскольническое священнодействие есть ни что иное, как хищение и святотатство и никакой силы и значения не имеет. Ибо ясно Апостольское правило (31-е): «аще который пресвитер презрев собственного епископа отдельно собрания творити будет и алтарь иный водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде «да будет извержен яко любоначальный: ибо есть похититель власти». Рассматриваемый с этой точки зрения раскольничий обряд, совершенный беглым православно-рукоположенным пресвитером или попом австрийского посвящения даже тем преступнее, чем ближе совершен он к чиноположению церковному, чем сходнее с ним по внешности. Для уяснения сего может служить следующая аналогия: вот на уголовном суде обвиняются несколько преступников – подделывателей государственных кредитных билетов или паспортов. Их преступная работа – —417— не одинакового достоинства: одни из преступников фабриковали ассигнации так грубо, что их фальшь заметит и неопытный глаз, другие, наоборот – так хорошо, что отличить их от настоящих затруднится и знающий дело чиновник государственного казначейства. Спрашивается теперь: неужели искусная преступная работа вторых – менее тяжкое преступление, чем грубая работа первых? Наоборот – искусство работы в этом случае – обстоятельство увеличивающее вину, а не облегчающее. Так должно судить и о раскольнических священнодействиях: они тем вреднее для церкви, тем соблазнительнее, чем ближе и сходнее со священнодействиями церкви, как для государства несравненно вреднее ассигнации, подделанные более искусно ассигнаций грубо сфабрикованных. В этом рациональное и справедливое основание – почему с точки зрения нашего государственного права раскольникам отказано в государственном признании их истовых обрядов, – тогда как различные инославные исповедания, еврейство и магометанство – признаны дозволенными вероисповеданиями. Последние именно по резкой разности со священнодействиями православной церкви менее для нее вредны, чем священнодействия поповцев-раскольников. Одни изобретены вне церкви, другие прямо из нее похищены. |
| Как отрицателей религии и Промысла Божия, называли иногда безбожниками и английских деистов прошлого столетия, тем более что некоторые из них постепенно склонились к настоящему безбожию, как и вообще отрицание религии и даже недостаток упражнения в ней постепенно угашают и искореняют самое понятие о Боге и ведут к безбожию. Закоснелость во зле, дуализм, пантеизм, деизм, далеки от истинного Богопознания и Богопочитания и во многих существенных пунктах соприкасаются с безбожием. – Соприкасаются с ним то в материалистической безнравственности, то в отрицании бытия личного Бога, то в отрицании идей Творца и Промыслителя, то в отрицании религии, а вообще – в извращении и помрачении понятия о Боге и об Его отношении к миру и человеку. Сближаются они с безбожием и в том, что составляют переходные ступени к нему и легко ведут к безбожию. Поэтому они и называются безбожием. Но это терминология общенародная, а не строго научная и не строго философская. И безнравственность, какова бы она ни была, и дуализм, и пантеизм, и деизм, сами по себе не суть ещё безбожие. Поэтому в философии и в науке, где соблюдается, по возможности, строгость и точность в терминах, они безбожием не называются, и это имя там означает исключительно отрицание истины бытия Божия. В философии назвать пантеизм или деизм атеизмом – это значило бы перепутать все понятия. В философии атеизмом называется одно определённое направление мысли, заключающееся в отрицании истины бытия Божия, и никакие другие, хотя бы и близкие к нему, направления не могут носить этого названия. Однако нельзя совсем пренебрегать и общеупотребительной терминологией, тем более что она употребляется не только в разговорах, но и в сочинениях нефилософских. В нефилософской терминологии слово безбожие, по-видимому, имеет два главных значения: им означается или отрицание Бога, или отсутствие Бога для человека; безбожник не только тот, кто отрицает Бога, но и тот, кто не имеет Его; первый идёт против Бога, второй живёт без Бога. Однако возможно ли состояние полного отсутствия Бога в человеке? Как мы видели, и как свидетельствует история религии, нет ни одного народа совершенно безрелигиозного. |
| Макарий 1 сентября 1862 года сделал следующее предложение харьковской духовной консистории: «при рассмотрении мною ведомостей о нерешенных делах по харьковской духовной консистории представленных мне за август месяц сего 1862 года, замечено: .1) что некоторые дела рассматриваются присутствующими членами далее положенного срока, как, напр., по первому столу; 2) многие дела остаются нерешенными около года за весьма медленным рассмотрением их г. секретарем, а именно 1, 2. 3. первого стола, 3. 4. 6 и 7 – второго стола; 3) многие дела остановились в производстве за неисполнением требований консистории другими присутственными местами и лицами, которым однако же не делается своевременно подтверждений, что особенно заметно по делам пятого стола; 4) не видно дел, начатых по указам св. Синода, как напр., об умножении числа благочинных в округах военных поселений, равно как и других, по которым были синодальные указы даже подтвердительные, напр., о назначении пенсии священнической жене Александровой, о постройке церкви в волчанских хуторах (по 5-му столу). А из всего этого выходит, что ни присутствующие члены, ни секретарь, ни канцелярия не выполняют в точности неоднократно данных мною предложений касательно слушания и решения дел, основанных на статьях свода законов и устава духовных консисторий. Почему вновь предлагаю харьковской духовной консистории: 1) заняться немедленным окончанием дел, находящихся у секретаря такое долгие время; 2) ныне же приготовить отношение от моего имени к г. начальнику губернии о скорейшем, кем следует, решении дела за 2 по второму столу; 3) вменить в непременную обязанность столоначальникам неопустительно делать своевременные подтверждения местам и лицам, за которыми остановилось производство прочих дел; 4) неопустительно представлять мне в конце каждого месяца подробные ведомости нерешенным делам, пополнив оные пропущенными делами, если таковые окажутся и по другим столам, кроме указанного; 5) отыскать и объявить с распиской секретарю и всей канцелярии прежде данные, равно и настоящее мое предложение как относительно времени занятий в канцелярии, так и ведения и решения дел присутствием, под опасением за неисполнение указанных в них правил, подвергнуться всей строгости взыскания» 924 . |
| б) Св. Григория Нисского прав. 4-е: «возбудивший сам себя к исповеданию грехов, как уже начавший врачевание своего недуга тем самым, что решился по собственному побуждению быти обличителем своих тайн и как показавший знамение своего изменения к лучшему, да будет под епитимиею более снисходительною, а уловленный во зле или по некоему подозрению или обвинению невольно обличенный, подвергается продолжительнейшему исправлению, дабы со строгостию быв очищен, таким образом прият был к общению святых тайн». Что наконец, не суд формальный присуждает грешнику те или другие степени покаяния, а пастырь церкви (пресвитер или епископ) после того, как грешник изъявит пред ним раскаяние, что исключительно дело пастыря, а не судей следить за прохождением кающимся назначенного ему покаяния, это ясно указывается, следующим правилом, которое по точности и ясности, с какою оно выражает взгляд вселенской церкви на институт покаяния, должно назвать классическим: «Приявшие от Бога власть решити и вязати должны рассматривать качество греха и готовность согрешившего к обращению и так употреблять приличное недугу врачество, дабы не соблюдая меры в том и другом не утратить спасения недугующего. Ибо не одинаков есть недуг греха, но различен и многообразен и производит многие отрасли вреда, из которых зло обильно развивается и далее распространяется, доколе не будет остановлено силою врачующего. Посему духовное врачебное искусство являющему подобает во-первых, рассматривай расположение согрешившего и наблюдать к здравию ли он направляется или напротив собственными нравами привлекает к себе болезнь и как между тем учреждает свое поведение. И аще врачу не сопротивляется и душевную рану чрез приложение предписанных врачеств заживляет, в таком случае по достоинству возмеривать ему милосердие. Ибо у Бога и у принявшего пастырское водительство все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратить и уязвленную змием уврачевать. Не должно ниже гнать по стремнинам отчаяния, ниже опускать бразды к расслаблению жизни и к небрежению: но должно непременно которым-либо образом, или посредством суровых и вяжущих или посредством более мягких и легких врачебных средств противодействовать недугу и к заживлению раны подвизаться: и плоды покаяния испытывать и мудро управлять человеком, призываемым к горнему просвещению» (Трул. |
| В апостольскую эпоху площадь Галатийской провинции была гораздо шире области собственно галльской, входившей в нее лишь северною частью, и включала больше территорий с безусловно не-галльским населением. По этой причине открывается законная, фактическая возможность различать Галатию этнографическую, занятую галльскими пришельцами, и Галатию официально-римскую, или политическую с весьма смешанным составом жителей, где преобладали туземцы и старые аборигены. Отсюда возникает естественный и неизбежный вопросы какую в точности Галатию разумеет Св. Апостол Павел в качестве объекта его миссионерского подвига и места первоначального предназначения нашего «послания к Галатам»? Решение этой задачи далеко не безразлично для правильного понимания последнего со стороны освещения апостольской истории и по принципиальному догматическому значению. Легко постигнуть это по самым простым соображениям. Если у Апостола говорится со всею строгостью римско-административной терминологии, то мы должны принять, что все (четыре) Малоазийские города первого благовестнического путешествия Павлова (кроме Памфилийских) принадлежали к Галатийской провинции и были римскими колониями: Claudio–Derbe, Colonia Julia Felix Gemina Lystra (иногда Lustra, Claudio–Iconium (хотя уже с Адриана, а не с Клавдия) и Colonia Caesaria Antiochia. В таком случае вполне дозволительно допустить, что христиане этих именно областей и были первыми получателями и первоначальными читателями послания к Галатам. Нет фактических оснований оспаривать это заключение по историческим данным, ибо принадлежность к Галатийской провинции удостоверяется – для Антиохии Страбоном XII, 6:4 (откуда видно, что она входила еще во владения Аминты), для Иконии – эпиграфическими документами (C. I. Gr., 3991 из времен Клавдия и Нерона), для Листры – Плинием Младшим (Hist. nat. V, 42), для Дервии – Страбоном XII, 6 (тоже со времен Аминты), хотя Птоломей V, 6:17 причисляет ее к области Антиоха Коммагенского 41–72 г.г). Значит, некоторое сомнение возможно лишь для последнего города, однако необходимо помнить, что указание писателя-географа (в половине II-ro века по Р. |
| «Если пост и помогает в пещи (огненной), и сохраняет во рве львином, и изгоняет демонов, и изменяет определение Божие, и укрощает неистовство страстей, и возводит нас к свободе, и производит великую тишину в помыслах наших, то не крайне ли было бы безумно убегать и бояться его, когда столько благ в руках у него? Но не то главное, чтобы только пробыть без пищи до вечера, а то, чтобы с воздержанием от брашен соединили мы и воздержание от вредного для души, и показали великое усердие о духовных делах. Пост есть лекарство, во лекарство, хотя бы тысячу раз было полезно, часто бывает бесполезным для того, кто не знает, как им пользоваться. Нужно знать и то, в какое время должно принимать его, и количество самого лекарства, и телосложение того, кто принимает, и свойство страны, и время года, и приличный род пищи, и многое другое, и если одно что-нибудь будет оставлено без внимания, то нанесен будет вред всему прочему. Если же для вас нужна такая точность, когда надобно лечить тело, то тем более необходимо со всей строгостью разбирать и рассматривать все, когда лечим душу и врачуем помыслы. Честь поста (а значит, и цель его) составляет не воздержание от пищи, но удаление от грехов, так что кто ограничивает пост только воздержанием от пищи, тот более всего бесчестит его. Ты постился? Докажи мне своими делами. Какими, говоришь, делами? Если увидишь нищего, подай милостыню, если увидишь врага, примирись; если увидишь своего друга счастливым, не завидуй; если увидишь красивую женщину, пройди мимо. Пусть постятся не одни уста, но зрение, и слух, и ноги, и руки, и все члены нашего тела! Пусть постятся руки, пребывая чистыми от хищения и любостяжания. Пусть постятся ноги, перестав ходить на противозаконные зрелища. Пусть постятся глаза, приучаясь не устремляться на благообразные лица и не засматриваться на чужую красоту. Зрение есть пища очей: если она противозаконна и запрещена, то вредит посту и разрушает спасение души; если же законна и дозволена, то украшает пост. Всего нелепее было бы в отношении яств воздерживаться и от позволенной пищи, а глазами пожирать и то, что запрещено. Ты не ешь мяса? Не вкушай же и глазами нескромности. Пусть постится и слух, а пост слуха в том, чтобы не принимать злословия и клеветы. Пусть и язык постится от сквернословия и ругательства. Что за польза, когда мы воздерживаемся от пищи и рыб, а братьев угрызаем и снедаем? Злословящий снедает тело братнее, угрызает плоть ближнего». 31 |
|
|
