| Новая страница жизни Свято-Никольского собора в Ницце Восстанавливать храм на Лазурном берегу в Ницце звучит как оксюморон (кому-то и жемчуг мелкий, правда?), однако оказывается, что здесь не проще, чем в Петрозаводске. Что происходит в приходской жизни Никольского собора ПРАВМИРу рассказывает настоятель Собора прот. Николай Озолин 4 января, 2012 Восстанавливать храм на Лазурном берегу в Ницце звучит как оксюморон (кому-то и жемчуг мелкий, правда?), однако оказывается, что здесь не проще, чем в Петрозаводске. Что происходит в приходской жизни Никольского собора ПРАВМИРу рассказывает настоятель Собора прот. Николай Озолин 16 декабря ключи от собора свт. Николая в Ницце были переданы России и завершился долгий и непростой процесс возвращения храма Русской Православной Церкви. За несколько месяцев до этого в собор был отменен платный вход, и скоро начнутся обширные реставрационные работы. Настоятелем храма был назначен протоиерей Николай Озолин – сын знаменитого профессора Свято-Сергиевского института, он родился и вырос в Париже, но самые деятельные его годы жизни прошли в России. В 90-е годы эмиграция разделилась на 2 лагеря – одни считали, что с завершением Советской власти надо возвращаться в Россию, на Родину, и приносить пользу тем, что умеешь делать, другие же полагали, что смысла возвращаться в Россию и Русскую церковь нет. Николай Озолин принадлежал к первым, и в 1992 году он приехал в Россию, в 1997 был рукоположен во священники, и стал служить в Кижах, став первым настоятелем разоренного храма после расстрелянного 60 лет назад бывшего настоятеля – мученика за Христа. Именно отсюда, из Карелии, и был вызван протоиерей Николай восстанавливать храм теперь уже в Ницце. Восстанавливать храм на Лазурном берегу в Ницце звучит как оксюморон (кому-то и жемчуг мелкий, правда?), однако оказывается, что здесь не проще, чем в Петрозаводске. Для любого прихода перемена настоятеля, изменения в общинной и приходской жизни – самый болезненный период, особенно когда храм один, когда он действительно стал сердцем русской общины, когда люди не мыслят себя без прихода. |
| Пасха на Зыряновском руднике РЕЛИГАРЕ RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_104127.html 09 апреля 2014 Василий Полковников Пасха на Зыряновском руднике В эти последние дни Великого Поста решусь предложить вашему вниманию две главы из мемуаров моего прадеда Василия Дмитриевича Полковникова, которые он писал при советской власти в 50-е годы XX века. Место действия – Зыряновский рудник Алтайского края (ныне это территория Северного Казахстана). Время действия – 90-е годы XIX века. Здесь автор вспоминает свои детские впечатления об исповеди, описывает местного заводского священника отца Акиндина и начальника Бийского катехизаторского училища архимандрита Никона (Бессонова). Эти мемуары изданы совсем семейным тиражом в 30 экземпляров. Для детей и внуков, чтобы помнили кого поминать за упокой. Но есть в них весьма любопытные детали, что делает их интересными и для круга, выходящего за пределы нашей семьи. Александр Щипков Глава 13. Бабушка Екатерина и мама были женщины религиозные. Кто у них на кого оказывал влияние в этом отношении – сказать трудно. С одной стороны усердные моления бабушки, когда она иной раз чуть не целыми ночами простаивала на коленях перед образами, не могли не отразиться на психике матери, а с другой сказалось и мамашино влияние. Так они убедили бабушку перейти из старообрядчества в лоно православной церкви. Теперь уже бабушка аккуратно посещала богослужения в нашей церкви, чему много способствовал и наш добрый священник о. Акиндин. Ну и жизнь-то складывалась так, что бедные женщины пытались подле церкви найти утешение и поддержку. Меня мамаша очень рано стала приучать к церкви. Помню, как совсем ещё маленьким я перепугался однажды до смерти, когда при выходе в церковной сутолоке меня как-то оттеснили от матери, и я её совсем потерял. Какая-то сердобольная женщина, видя мои горькие слёзы, помогла мне встретиться с матерью уже в церковной ограде. Дома, при отходе ко сну и утром, восстав от сна, мы все дети обязательно прочитывали полагающиеся в этих случаях молитвы, а также и перед едой и после неё... |
| Передоль. Церковь Николая Чудотворца. Карта и ближайшие объекты Храм заложен в 21 мая 1900 г. Построен усердием и на средства московского купца, потомственного почетного гражданина Николая Сергеевича Воробьева и его жены Анны Яковлевны при содействии и участии других благотворителей: московского купца почетного гражданина Ивана Никифоровича Соколова с сыновьями Павлом и Иваном. Помогали строить храм Анна Саниных, Анастасия Артамоновна Мичина, Александра Ксенофонтовна Медведникова и местные прихожане Ф.В. Костерев и П.Р. Талалаев. Храм построен заботами и трудами приходского священника Никалая (Алексея) Николаевича Соколова и церковного старосты Емельяна Ивановича Сердцева. 26 сентября 1904 г. он был освящен во имя свт. Николая Чудотворца и прп. Сергия Радонежского Преосвященнейшим Вениамином Епископом Калужским и Боровским. После революции храм не закрывался. В период оккупации действовал. 14 мая 1979 г. настоятелем храма был назначен о. Георгий Ефанов. 31 августа 1980 г. - свящ. Леонид Страхов. 9 февраля 1981 г. - о. Владимир Борисевич. 8 апреля 1981 г. - о. Виктор Козак. 30 мая 1984 г. - священник Валентин Дронов. 28 октября 1984 г. и 22 мая 1985 г. Преосвященный Илиан, епископ Калужский и Боровский, совершал в храме Божественную Литургию. 13 мая 1986 г. настоятелем храма был назначен прот. Виктор Савин. 16 февраля 1987 г. - прот. Иоанн Борисов. 3 декабря 1998 года - иерей Стефан Дедьё. 8 ноября 1998 г. Божественную Литурггию в храме совершил Высопреосвященнейший Климент, архиепископ Калужский и Боровский http://korolev.msk.ru/books/dc/ea_l4751.txt Церковь Николая Чудотворца в с. Передоль Жуковского района была заложена в мае 1900 года. Известно, что средства на нее собрали несколько московских купцов, а также зажиточные прихожане. Инициативу по строительству церкви особо проявлял местный священник Николай Соколов. В 1904 году отстроенный храм был освящен в честь Николая Чудотворца и Сергия Радонежского. Редкое для калужских церквей явление – ни после революции, ни во время оккупации немцами этих мест храм не закрывался. Но часто менялись настоятели. Ремонты проводились, но не капитальные, и храм понемногу ветшал. В19 90-е годы приход увеличился. И тогда прихожане обратились ко всем неравнодушным православным людям с просьбой помочь храму. Все дело в том, что многие годы он отапливался дровами. Помещение большое и дров постоянно не хватало. Было решено поставить газовый котел. При столь низких температурах трудно было проводить крещение и другие службы, связанные с использованием воды – она замерзала. Котел надо было установить в трапезной, которая требовала капитального ремонта. Обращение было услышано и храм обещает быть теплым и уютным. |
| Подпишитесь на наш Телеграм XX век – время общественных пертурбаций и потрясений – революция 1917 года в России, Вторая мировая война, сексуальная революция 60-х годов на Западе… В результате прервались традиции, последствия чего мы пожинали в 90-е годы. Было понятно, как не надо, но непонятно, как надо. Поэтому мы с радостью публикуем письма священномученика Михаила Чельцова к его жене. Они полны тепла и нежности и дают нам образ счастливой семьи и любви в семье. Благодарим за предоставленные письма Алексея Мастеркова, правнука отца Михаила, и его жену Анну, набравшую их. Семейная история Семейное предание говорит, что отец Михаил очень любил матушку Анну. Он женился далеко не юным. По окончании Рязанской семинарии и Казанской духовной академии служил преподавателем Калужской духовной семинарии, после – миссионером в Петербургской епархии. В 1902 году он поехал гостить в родительский дом и встретил Аню Агламазову, подругу своей сестры Александры. Девушки вместе учились в епархиальном училище. Анна была дочкой священника и думала о монашеском постриге. Встреча с обаятельным Мишей изменила ее решение. Родители благословили брак. Ему было 32, ей – 28 лет. Начались счастливые годы семьи Чельцовых. С 1903 по 1917 г. у них родились семеро детей (Павел, Анна, Александра, Василий, Мария, Семен, Георгий). Вот выдержки из писем, написанных о. Михаилом в заточении, вполне раскрывающие отношение о Михаила к матушке. 24 августа 1922 года Поджидал тебя, дорогая моя страдалица, вчера, но совершенно не беспокоился, не увидев тебя. Думаю, что не неприятное для тебя не привело тебя ко мне. Живем пока, благодаря Господу, тихо и спокойно. В камере остались только мы, «смертники», 6 человек. И мы ждем не иначе, завтра перемещения в другую камеру. Где будем совершенно свободны в пределах тюрьмы, как преподаватели. Преподавание начнется, вероятно, с понедельника, 11 сентября. Я взял русский язык в классе Б. Если ребятам не нужна грамматика или другая какая-нибудь, перешли ее мне. В понедельник был у нас Жижиленко и уверил, на основании самых достоверных источников, что в амнистии будет введена особая статья специально для нас, освобождающая. Это ему говорил некто Рязанов, который будет составлять самое положение об амнистиях. Мысли почти исключительно устремляются к тебе и детям. Уж очень тебе тяжело живется-то, сколько хлопот и забот. Ради Господа, не раздражайся, особенно на старших дочерей. Что поделаешь: им жизнь через мою тюрьму очень уж не улыбается и они раздражаются. Тяжело будет вам с огородами. Я бы думал попросить Головина (крестьянин, содержащий ферму на территории института Гражданских инженеров. – А. М.) перевезти овощи на лошади. Как сильно хочется быть дома. Еще раз прошу тебя верить в крепкую и всеутверждающую мою любовь к тебе. Бог даст, будем здоровы и поживем еще. Храни вас всех Бог. До свидания. Искренне вас любящий. 26 августа |
| поиск: разделы рассылка //Александр Щипков. Во что верит Россия Лекция вторая. Религиозно-правовая ситуация в России (90-е годы) Прежде чем характеризовать систему государственно-церковных отношений в постсоветской России, стоит поговорить о принципиально возможных моделях отношений государства и Церкви. Одна из главных задач Церкви — спасение души. В этом аспекте Церковь и государство не пересекаются и не нуждаются друг в друге. По большому счету, Церкви безразличны государство и политическая система, при которых она существует, ибо они конечны, а ее удел — вечность. Однако у Церкви как религиозной организации есть и иная функция — социальная. Все признают, что Церковь может формировать нравственную основу общества, ее правовые и культурные ценности. С этой точки зрения, для Церкви важны и политическое устройство, и система отношений с «кесарем». Рассмотрим три возможные модели отношений между властью и Церковью: сепарационную, авторитарную и кооперационную. Сепарационная Эта модель подразумевает самостоятельное, независимое существование государства и религиозных организаций. В тоталитарном атеистическом обществе Церковь отделяется от государства, что может привести к ее полному уничтожению. Так было в коммунистической Албании, где за тайное крещение младенцев священника расстреливали. В подобных случаях создается специальный контрольно-репрессивный орган, который следит за «отделением Церкви от государства», следит за тем, чтобы Церковь оставалась за границами не только государственной, но и общественной жизни. Церкви закрываются, духовенство репрессируется, либо (более мягкий вариант) государство не финансирует религиозные организации и не позволяет им самим зарабатывать средства на существование. В таких условиях Церковь умирает (религиозные общины гибнут или выживают в глухом подполье). Может показаться, что сепарационная модель возможна лишь в тоталитарном государстве. Это не так. Демократическое общество зачастую также предпочитает отгораживаться от Церкви. В демократическом варианте государство стремится не препятствовать течению религиозной жизни и деятельности религиозных организаций. Государство не оказывает им материальной поддержки, но при этом не мешает самим зарабатывать деньги. Специального курирующего органа нет (или его функции слабы), контролируется только финансовая деятельность. Религиозная организация рассматривается как один из субъектов рыночных отношений. При сепарационном типе отношений никакого специального законодательства не создается. Просто между государством и религиозными объединениями воздвигается стена. Такая практика может достаточно надежно обеспечивать равенство религий перед законом, но при этом фактически утверждается (навязывается) секуляризм во всех сферах государственной и общественной жизни. Сегодня многие считают, что приоритет секуляризма перед религией — норма. |
| поиск: разделы рассылка Андрей Дементьев Непокорный дальневосточный епископ Суржик Источник: Конкурент Объявленное весной нынешнего года объединение Московской патриархии Русской православной церкви (МП РПЦ) и Русской православной церкви за границей (РПЦЗ) происходило не так гладко, как это выглядело на телеэкранах. Значительное число священников и прихожан РПЦЗ выступили против объединения и не признают его законность. Среди принципиальных противников слияния двух церквей оказался и епископ Дальневосточной епархии РПЦЗ Анатолий Суржик. О своей позиции он рассказал корр. " К " Анастасий (в миру – Анатолий Николаевич) Суржик, епископ Дальневосточной епархии РПЦЗ, объединяющей Владивостокский и Якутский приходы и небольшие группы верующих в разных регионах Дальнего Востока. Окончил в 1974 г. физфак ДВГУ (специализация " астрофизика " ), работал школьным учителем, потом принял священнический сан в РПЦ, заочно окончил Московскую духовную семинарию, затем – Московскую духовную академию. В 1993 г. вместе со своими прихожанами перешел из РПЦ в РПЦЗ. Возраст – 60 лет. Семьи не имеет, так как дал монашеский обет безбрачия. – Отец Анастасий, как физик стал священником? – По призванию Божьему. – И все-таки, вы изначально были верующим? – По моему глубокому убеждению, каждый человек рождается верующим. Но в процессе воспитания и социального воздействия он может перестать быть таковым. Точнее, некоторые приобретают новую веру: что Бога нет. Что касается меня, то я верил в Господа с детства, а крещение принял в студенческие годы. – Приняв сан, вы получили готовый приход или собрали его сами? – Путь был довольно сложный. После принятия сана я вообще не имел возможности служить в Приморье, поскольку не получил разрешения от уполномоченного по делам религии при местном органе власти, а в советское время это было обязательно. Поэтому мне пришлось уехать в Иркутск. В 80-е годы я перевелся во Владивосток, служил здесь, а в 1989 году обратился к прихожанам с предложением создать новую общину, чтобы взять на нее сохранившееся здание храма священномученика Евсевия (на Седанке). Это церковь при бывшей архиерейской даче. В советское время там была школа, потом кинотеатр, затем кинопрокатные мастерские. Нам удалось зарегистрировать общину, и в начале 90-х у нас числилось 250 человек, плюс были еще приходящие люди – на Пасху собиралось человек 300 – 400. Мы получили в пользование часовню Александра Невского, которая находилась неподалеку, а затем и само здание храма. |
| поиск: разделы рассылка Выступление митрополита Волоколамского Илариона на встрече с преподавателями Сретенской духовной семинарии Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион посетил московский Сретенский монастырь и встретился с преподавателями и учащимися Сретенской духовной семинарии. Сегодня Церковь является авангардом нашего общества, и этим во многом определяется специфика нашего служения и те параметры, которые мы сами должны себе задавать. Не так давно – вы, конечно, еще не застали это время, а я и отец Тихон помним те времена – нам внушали, что Церковь есть некий отживший элемент, это рудимент какого-то далекого прошлого. Нам говорили, что в церковь ходят только те люди, которые в реальной жизни не могут добиться успеха. И надо сказать, что если мы эту идеологию изжили, то, например, на Западе она в настоящее время очень активно насаждается: христианские Церкви, которые стоят на традиционных евангельских позициях, воспринимаются, прежде всего, как пережиток прошлого и как препятствие к движению вперед. То, что мы видим сейчас в нашей стране, – это совершенно обратная перспектива, которая открывается, прежде всего, благодаря очень активной позиции, занятой сегодня Церковью. Во главе этого авангарда стоит Святейший Патриарх, который подает всем нам пример активного, действенного и мудрого служения на благо Церкви. Его жизнь может служить примером для многих современных людей, в том числе и прежде всего для пастырей Церкви и для будущих пастырей. Вся его жизнь с того момента, когда он сделал выбор в пользу служения Церкви, – а выбор был сделан им в юности под влиянием его приснопамятного учителя митрополита Никодима, – была отмечена целеустремленным и целенаправленным служением на благо Церкви. Святейший Патриарх Кирилл воспринял миссию, которую возложила на него Церковь, прежде всего как миссию просвещения. Всю свою жизнь Святейший Патриарх занимается просвещением людей – и в советское время, когда это было очень трудно и даже опасно, когда Церковь находилась в очень стесненных условиях, и в трудные перестроечные годы, и в 90-е годы XX века, когда страна пребывала в кризисе. Тогда народ нуждался в мудром и сильном пастырском слове, и это слово тогда еще митрополита Кирилла доносилось до миллионов людей с экранов телевизоров. Он продолжает свое служение просвещения людей и ныне, став Предстоятелем Русской Православной Церкви – не просто Главой православного духовенства, но, по сути дела, духовным лидером для множества людей в России и сопредельных странах. |
| Протоиерей Георгий Эдельштейн: Если мы честно идем к Господу – наш путь правильный Почему в советское время священнику было легче 20 июля, 2017 Почему в советское время священнику было легче Чем отличалось служение священника в советское время от нынешнего, как правильно соблюдать субординацию, почему христиан преследовали по политическим мотивам и какой путь к Богу самый правильный – размышляет протоиерей Георгий Эдельштейн. Легче и интереснее было священнику в советское время – Отец Георгий, сколько лет вы уже служите Церкви? – В 1955-м я был крещен, и Великим постом перед Пасхой 1956 года я первый раз исполнял послушание алтарника, пономаря. И до сих пор помню, у меня до сих пор руки болят – потому что диаконы Смоленской церкви в Петербурге дали мне на крестный ход тяжеленное Евангелие, пуд наверное. Диакон идет себе, помахивает кадилом, а мне – пудовое Евангелие. Сохранилась и фотография, где я иду с этим Евангелием. Так что 61 год. Служение это было не совсем непрерывно, потому что осенью и зимой я был преподавателем, а летом – пономарем, алтарником, иподьяконом. Каждое лето – в Вильнюсе, в Риге, в Черновцах, в Саратове, в Туле, в Курске – перечислять долго. Но, во всяком случае, каждый год какое-то послушание в алтаре или на клиросе. – Наше время, нынешняя атмосфера в Церкви – похожи на то, что было раньше? – Намного лучше, намного легче было служить священником в годы советской власти. Сейчас религия, Церковь, Евангелие никому не интересны. В 80-е – 90-е годы меня и в Костроме, и в Вологде, и в Туле, и в Москве постоянно окружали толпы, невозможно было ни идти по улице в рясе, ни ехать в поезде в рясе. Тебе постоянно задавали десятки, сотни вопросов. В три часа ночи в поезде я выл, молил: «Дайте поспать, у меня завтра служба!» Нет, ты обязан на каждый вопрос отвечать. В Москве, на Манежной площади, на Красной площади, на Варварке, где угодно, меня окружала толпа из 80-150 человек – они задавали, задавали, задавали вопросы. Я не помню, почему и как, но меня приглашали на несколько собраний партийного актива – Фрунзенского района, Тимирязевского, еще какого-то там района Москвы. И этот партийный актив сидел три часа – и они тоже задавали мне вопросы. И все время убеждали меня, что между коммунизмом и христианством никакой разницы нет, что мы идем к одной цели, только разными путями, но цель у нас одна. И три часа со мной этот так называемый партийный актив не соглашался. Я готов много раз повторять, что лучшее время христианства – это время гонений. Тогда человек в рясе был уважаемым человеком. А сегодня он никому не интересен. |
| — Различаются ли поколения священников — те, что начинали служение двадцать лет назад, и сейчас? — Здесь я буду субъективным. Для меня мой поток в Московской духовной академии, мои одноклассники — если не идеал, то качественный предел, который я когда-либо видел в духовных учебных заведениях. У нас был потрясающий коллектив и очень сильный набор в духовную академию. Почти все студенты нашего огромного курса (больше 120 человек) пели в хорах, у кого-то были художественные способности, литературные, кто-то учил языки. В голодные 90-е годы, в академии, которая выжила после советского прессинга, мы действительно пытались впитывать в себя все, что было возможно. Позже, сталкиваясь с уже более молодым поколением, я видел, что ребята понемногу перестают ценить те возможности, которые они имеют. Нынешние студенты практически ничем не отличаются от нашего поколения, но все равно мера ответственности у нас была, мне кажется, больше. Сегодняшние молодые люди очень талантливы, но не всегда их талант развивается, иногда они скользят по поверхности, не хотят копать глубоко. Это, конечно, обидно. Но они очень инициативные. Мне кажется, самое главное — это поддерживать их инициативу, и они способны многое сделать быстрее, качественнее и правильнее, чем мы. Если они начинают применять свои таланты, это правда дорогого стоит. Мне это очень нравится. Мне хотелось бы, чтобы эту инициативность молодежи наша Церковь взяла в расчет, чтобы этому повсюду нашлось применение. Потому что, к сожалению, образ Церкви сегодня складывается неправильно, в том числе по нашей вине. — А какой складывается образ? — Если сегодня спросить у людей, что такое Церковь, то большинство скажет, что это система запретов, это что-то чрезмерно серьезное, где нельзя разговаривать и много чего нельзя, это что-то такое мрачное, унылое. — Мне кажется, такое отношение усугубилось в последнее время. Нам довольно часто приходится слышать: «Православным сайтам не даем интервью» — в последние годы все чаще… — К сожалению, был такой период (возможно, мы его уже прошли), когда недостаток профессионализма пытались замаскировать или как-то восполнить определением «православный» — православные художники, православные врачи, православные психологи. Очень странное обозначение. Мне оно, честно говоря, не нравится, тем более, если качество того, что они делают, на плохом уровне. Поэтому сложилось такое отношение. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Калуга: МОНАШЕСТВО И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ 10 мин., 01.01.2008 Русская интеллигенция всегда до самоотречения искала ответы на «проклятые» вопросы о смысле жизни — «кто виноват?», «как жить?», «что делать?». Одни, как декабристы, устраивали заговоры, другие, как народовольцы, метали бомбы в царей, а третьи — славянофилы — в девятнадцатом веке неожиданно проторили дорогу в монастырь Оптина пустынь, где нашли для себя ответы на всё, о чём вопрошали их страдающие души. Духовность, монашество и интеллигенция – каковы точки их соприкосновения сегодня? Не случайно ответы на эти вопросы мы решили получить именно на Калужской земле. – Часто говорят о том, что сейчас в процесс церковного возрождения вовлечена в первую очередь интеллигенция. Как Вам кажется, почему позиция интеллигенции, которая долгое время была оппонентом Церкви, так изменилась в последнее время? – На мой взгляд, не стоит давать такой категоричной оценки в отношении интеллигенции и противопоставлять ее Церкви. Слово «интеллигент».означает «понимающий, мыслящий, разумный». Поэтому во все времена в России настоящая интеллигенция была на стороне Церкви. Даже в советское время в московских храмах можно было увидеть представителей этого круга людей, многие из них пели в церковных хорах, совмещая это с работой в театрах. Верующими людьми были, например, философ Алексей Лосев, филолог Дмитрий Лихачев, поэт Борис Пастернак, певец Иван Козловский, ученый Иван Павлов. К старцу отцу Павлу Груздеву, который жил недалеко от Академгородка в Борках, обращались многие его жители – ученые, например, С. Кузнецов, членкор Академии Наук, микробиолог. У него исповедовались академики И. Курчатов, М. Келдыш и Л. Арцимович. Против Церкви боролась именно советская, излишне идеологизированная интеллигенция. Вспоминается случай с выдающимся архитектором ХХ века Петром Дмитриевичем Барановским. Перед тем, как в 30-е годы на Красной площади Москвы снесли Казанский собор, он по личной инициативе сделал его замеры и чертежи, приезжая ежедневно из поселка Александрово Владимирской области, куда был выслан из Москвы. Его чертежи пригодились уже в 90-е годы – именно по ним восстанавливался этот собор. |
|
|
