| ВМФ России в Индийском океане, Запад против Говоря о состоявшемся саммите «Россия – Африка», Безпалько напомнил, что именно в это время в Нигере произошел переворот, президент страны смещён. «На африканском континенте сейчас происходят тектонические изменения, за передел глобального Юга в том числе идет мировое противостояние. Участие в этой схватке России нельзя недооценивать. Это континент, который всегда нещадно колонизировался и эксплуатировался. В начале это был бесплатный источник человеческой силы, а в дальнейшем – это источник разного рода ресурсов, начиная от самых примитивных, природных, и заканчивая сейчас уже фактически теми ресурсами, которые идут на самые высокие технологии. Проблема для Африки состоит в том, что, несмотря на парад независимости африканских колоний, который начался, осторожно скажу, в сороковые-пятидесятые, закончился где-то к восьмидесятым годам (XX века — РНЛ), все эти страны, большинство из них, находятся все равно в состоянии колонии. Просто это неоколониализм», - подчеркнул эксперт. «Когда какой-нибудь трудящийся, который ручным трудом, используя лопату или кирку, где-нибудь в глубинах Конго, Заира, добывает колтан и получает за него какие-то буквально гроши, и ему после этого ещё говорят – знаешь, друг, на Лондонской бирже рухнули цены на колтан, поэтому мы будем тебе платить еще и еще меньше… Он не понимает, что вообще это все означает. Почему здесь в Африке, где-то на окраине его страны Конго, он получает ещё меньше денег оттого, что где-то в Лондоне рухнули цены в результате биржевых манипуляций. Для африканских элит, сколь-нибудь патриотичных, которые просто хотят как-то заботиться о своем народе, это состояние очевидно. Все эти страны, большинство из них, находятся, в той или иной степени, в состоянии неоколониальной зависимости от Запада», - продолжил он. «Почему, например, Британия так спокойно дала независимость Нигерии? Да потому, что она просто не хотела, чтобы миллионы нигерийцев приобрели права граждан Британии, Британской Империи, точнее, как сейчас это правильно называется – государство Соединенного Королевства, это официальное название. Потому что – зачем давать какие-то права? Пусть они тешатся своим флагом, гербом, пусть тешатся осознанием своей независимости, а мы как качали, так и будем качать нефть из этой страны, абсолютно не соблюдая никаких экологических норм, абсолютно не соблюдая интересов местного населения и получая от того прибыль. А они пусть живут, как хотят, нам от этого только лучше. Поэтому, конечно, когда Россия в 2022 году фактически подняла бунт против существующего миропорядка, многие его поддержали. Конечно, мы тоже не согласны с этим миропорядком, он не справедлив, мы не хотим так жить! Мы отдаем за бесценок свои природные богатства, у нас люди живут за чертой бедности, и это результат колониального тяжкого наследия», - отметил Безпалько. |
| «Когда я работала в офисе, от звонка до звонка, все домашние дела откладывались на выходные, — делится своим опытом дизайнер Светлана Светлая из Санкт-Петербурга, мама одного, уже довольно большого, ребенка. — Когда стала работать дома, смогла распределить свое время так, как мне удобно. С утра — все домашние дела, затем работа, потом перерыв на небольшую прогулку (магазин или другие дела), потом готовлю обед-ужин, потом работаю опять, затем перерыв на ужин и общение с сыном и мужем. Затем опять работа уже до упора, если ее много, то до двенадцати, до двух часов ночи». У мам-надомниц с маленькими детьми все проходит не так гладко. Для многих из них ночь — единственное рабочее время: «Редактирование материалов, переводы, написание статей, диссертации — все это приходится делать ночью, — рассказывает редактор и преподаватель Дарья Хитрова (Калининград). — Сижу часов до четырех, до пяти, сплю потом часа три и днем стараюсь с малышкой поспать. Усталость имеет дурную привычку накапливаться и выходить боком, поэтому стараюсь не очень изнашиваться. Бывает, по самочувствию паузы делаю больше, ночь через две, днем гуляю много, делаю дыхательную гимнастику. Но вообще-то все это достаточно сложно. Боюсь, если бы мне не помогали муж и свекровь, одна бы я никак не справилась». «Ночь для работы я использую часто, если не сказать всегда, — говорит мама четверых детей москвичка Жанна Григорьева, редактор. — Но это моя особенность вообще с юности, ночь — это мое время. А спать я научилась при играющих детях. Они понимают, что мама устала (я и стишок им вдолбила: «Мама спит, она устала…»), поэтому стараются играть тихо и не мешать. Правда, дочери подходят ко мне каждые 15 минут и целуют — и будят при этом. Но за это я на них не сержусь. К тому же у меня выработался рефлекс: сплю, пока слышу их возню, а если они вдруг затихают, я просыпаюсь. Потому что если стихли — значит, что-то затеяли». «Я начала работать, когда Лизе было полтора месяца, — рассказывает мама двоих детей, журналист и редактор Елена Ивасенко из Нижнего Новгорода. — Большой плюс, что я работаю дома, периодически хожу на интервью. Но этот же плюс превращается в минус: дети требуют внимания, и ты буквально рвешься на части, понимая, что прежде всего ты мать. Раньше часто работала ночью, но потом бросила: не могу не спать, если не высыпаюсь, то это отражается не только на моей психике, но и на окружающих». |
| 5. и не давай ему повода проклинать тебя: 6. кричит огорченный сердцем от боли души своей, и вопль его услышит Бог – Скала его. 7. Старайся, чтобы общество любило тебя, и пред властителем склоняй голову свою, 8. Склоняй к бедному ухо твое и отвечай ласково на его приветствие; 9. освободи притесненного от его притеснителей и не опасайся в душе своей судить справедливо; 10. будь сиротам как отец, и вдовам вместо мужа-хозяина. 11. И Бог назовет тебя сыном Своим, и будет милостив к тебе, и спасет тебя из беды. Небольшой отдел книги Сираховой, от 3, 30 по 4, 11, трактует о милосердии к бедным, несчастным и сиротам, – забота о них особенно угодна Богу. 30. Ранее (ст. 14–15) премудрый говорил о том, что грехи человека искупляются милосердием к родителям; теперь то же обещается и за милосердие ко всем вообще обездоленным жизнью; там его действие сравнивалось с действием жара на иней, здесь – с действием воды на огонь. «Пылающий огонь гасит вода, – так милосердие очищает грехи»; цэдака «милосердие» – то же слово, какое употреблено и в 14 стихе. Переводы здесь не отступают от Евр.: «Огнь горящ угасит вода, и милостыня очистит грехи» Сл. 31. Прощение грехов встретит человека милостивого за гробом, но и в настоящей жизни он получит вознаграждение за свои благодеяния: «делающий добро встретит его на пути своем», т. е. добро это впоследствии отплатится ему на его жизненном пути, «и в тяжелое время», или буквально «во время колебания своего», когда благополучие его зашатается, готовое рухнуть, – «найдет поддержку», поддержку и от Бога, и от людей, особенно от тех, которым он сделал добро. Близко к Евр. тексту стоят и переводы; Гр. и Сл.: «воздаяй благодати помним бывает по сих (Остр.: «присно», Сир.: «кто поступает хорошо, тот готов на пути своем»), и во время падения своего обрящет утверждение» (Сир. «для себя»). Правда, смысл первой части в Гр. толкуют различно: слова «воздаяй благодати» можно относить к Самому Богу, – это понимание выразилось в прибавки в Гр. гл. (70, 106, 248, Ср1.) и Лат.: «и Господь, воздающий».., а также в Р. 59: «награждающей благотворение»; или же, относя их к человеку, можно переводить: «оказывающей милости» (Риссель), или иначе: «воздающий, отплачивающий за благодеяния» (Фрицше, Рус: «кто воздает за благодеяния»). Лат. дает перифраз: «и Бог есть Промыслитель о том, кто воздает милость, Он помнит о нем напоследок, и во время падения своего он найдет поддержку»; впрочем, вместо этого авторизованного в Вульгата чтения Геркенне предлагает, на основании древних кодексов, другое, более краткое: «и Бог Промыслитель, Который воздает милость, помнит напоследок, и во время падения твоего ты найдешь поддержку». Переводы и здесь, несомненно, опираются на нынешнее Евр. чтение. |
| Вы совершенно правы, говоря, что горы дают особое ощущение присутствия Божия. Я думаю, что Господь Иисус Христос вел людей на горы именно для того, чтобы там они, отдалившись немножко от суеты, в которую обычно бывают погружены, почувствовали свое призвание, услышали голос Божий. Ф.Я. Захарова: В кавказском заповеднике я работала с лесником, который был когда-то физиком, а потом пришел заниматься охраной природы. Впоследствии так произошло, что он стал батюшкой. Это были 90-е годы, очень тяжелое время. Он оказался в Ивановской области, в деревне Жарки недалеко от Юрьевца. Однажды он мне звонит и говорит: «Знаешь, все прекрасно, храм прекрасный (я еще не успела туда поехать), только очень мало колоколов. Я еду на Урал, хочу заказать колокола, и нужны, конечно, деньги». Проблема. Я в это время с дочкой собирала деньги на машину. На секундочку задумалась и говорю: «Отец Виктор, приезжайте, забирайте деньги. У меня как раз есть средства, которые я собираю на машину. Ну, жили без машины — будем жить дальше» — «Ну что ты, это такие серьезные деньги для тебя» — «Нет-нет, приезжай как можно быстрее». И вот он приехал, я отдала ему средства. И буквально через два дня он мне позвонил и сказал: «Как только ты дала деньги, так получилось, так Господь распорядился, что я еще получил. У меня сейчас достаточно средств, чтобы поехать и заказать колокола». Потом прошло какое-то время, наверное, месяца два-три. Тогда были огромные спутниковые телефоны, он мне звонит по этому телефону и говорит: «Ну что, хочешь колокола послушать?» Я отвечаю: «Конечно». Отец Виктор спрашивает: «Какой будет твой колокол?», а я говорю: «С самым низким голосом». И вот зазвонил этот колокол. Вы знаете, ощущение счастья, которое я пережила в тот момент, запомнилось на всю жизнь. Дочка моя, когда я ей сообщила о том, что у нас не будет машины, зато будет там, в Жарках, колокол, сказала: «Мама, какая же ты прекрасная, как я тебя люблю!» Переживание того, что ты можешь отдать и что ты отдаешь, может очень сильно помочь. Это для меня всегда является источником сил, когда мне тяжело, когда сложно. |
| Когда я уже вернулся в Россию, у нас стали появляться книги о старце Паисии. И, когда я читал его беседы, у меня все время было чувство, что мне все это знакомо, что мне это кого-то напоминает. Через некоторое время я понял — отца Назария. Отец Назарий, если можно так сказать, был болгарским старцем Паисием. У него была очень простая, но образная речь. Причем все это было абсолютно естественно, он ничего из себя не изображал, а был таким, каким был. Но в этой его естественности и простоте было столько глубины, духовной мудрости, меткости! Слушать его можно было бесконечно, и это было очень назидательно, очень полезно. И самое главное — он умел буквально несколькими словами поддержать, воодушевить, ободрить человека и как-то изгладить все то тяжелое, с чем обычно приходят к старцу на исповедь. Отец Назарий, конечно, был даром Божиим для тех людей, которые его знали. А знали его очень многие и приезжали к нему из Софии и разных мест Болгарии на исповедь и за советом. Знаю, что, познакомившись с ним, люди потом всю жизнь сохраняли к нему самые добрые чувства и, я бы даже сказал, благоговение. Очень хорошо, что вышла книга Велизара Пейкова, и я думаю, что это не последняя книга об отце Назарии. Дай Бог, чтобы память о нем сохранялась в болгарском народе и помогала ныне живущим христианам, монахам и мирянам, оставаться верными своему призванию. Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин Отец Назарий приземлил мой гордый ум До того как встретить мне в жизни отца Назария, я находился в самом дерзком и самонадеянном возрасте. Очень любил читать, читал много, но страсть эта, как всякая страсть, никак не насыщалась, а только распалялась и имела уже нездоровую форму протеста по любому поводу. Я любил спорить просто так, «из принципа». В моем арсенале было всё: философия, психология, культурология, эзотерика, теория искусства, научно-техническая информация, и чего только я в себя тогда не напихал! А о христианстве правильного представления не имел ни малейшего. Знал о нем ровно столько, сколько можно было почерпнуть в энциклопедиях и переводных, преимущественно католических, философских источниках. Вероятно, и остальные знания у меня были так же «глубоки», но в разговорах с окружающими это не мешало мне иметь категорическое собственное мнение по всем вопросам. |
| Моим духовником стал отец Кирилл (Павлов). Я его любил… не знаю, как сказать — как Бога, наверное. Если читаешь древний патерик или афонских авторов, там говорится: старца надо любить как Христа. Вот так я любил отца Кирилла. — Вы имели возможность с ним часто общаться? — Мы каждый день общались, потому что у батюшки в то время был обычай вместе читать монашеское правило, до обеда. А вечером каждый день было чтение Библии. При мне раза два, наверное, прочитали от начала до конца и Ветхий, и Новый Завет. — Тогда отец Кирилл был духовником братии? — Да, замечательное время было. Много было прекрасных монахов и старцев, к сожалению, большинство из них уже ушли. — Что отличало отца Кирилла как духовника? — Любовь. Это самое главное батюшкино качество. Понимаете, он являл собою любовь, и, даже просто глядя на него, общаясь с ним, ты сам проникался в какой-то степени этим чувством. Я не очень верю разговорам о какой-то особой прозорливости батюшки или чудесах, хотя, может быть, что-то такое и происходило, по вере людей, конечно. У нас даже был случай с моим другом, тоже монахом. Мы оказались в чужом городе в сложной ситуации, очень тяжело нам было. Мы послали телеграмму отцу Кириллу, и ситуация наша разрешилась буквально в течение часа. Вот как это? Батюшка как-то почувствовал, помолился? Физически эта телеграмма до него еще не дошла, а помощь была оказана. Так же, наверное, было и у других людей. Но самое главное чудо, которое он собою являл, — это, конечно, любовь. И это было нужно, важно — важнее, чем Типикон, Устав, какие-то самые важные правила и самые прекрасные традиции. Евангелие и любовь — вот это я видел в батюшке, и это действительно реально. А потом Господь сподобил в 1992 году в первый раз приехать на Афон. И там тоже очень многих подвижников я застал: учеников старца Иосифа Исихаста и других старцев. Некоторые из них были богословами в подлинном смысле этого слова, другие были очень просты. Я, конечно, общался с ними через переводчика, но и просто видеть таких людей было полезно. |
| Да, христианин не может относиться к своему земному Отечеству как к некой абсолютной ценности, но тем не менее он все-таки должен относиться к нему с любовью и уважением. —А как провести границу между абсолютной ценностью и неабсолютной, временной, относительной? —Единственной абсолютной ценностью для христианина являются Господь и Царство Небесное. Люди, которые отождествляют Небесное Отечество с земным, придавая земному то же значение, что и Небесному, заблуждаются. Страна, в которой человек родился, может переживать разные исторические события, разные периоды своего развития или упадка, она может несколько раз за столетие измениться до неузнаваемости. Кто же станет спорить с тем, что Российская империя, СССР и сегодняшняя Россия — это три различных государства, хотя земля одна, и народ один, и прошлое едино? И ничего с этим поделать уже нельзя. И есть, и были люди, которые примиряются с этой данностью, с этой исторической реальностью, с таким действием Промысла Божия, и есть другие люди, для которых это становится трагедией колоссальной, буквально всю их жизнь переворачивает. Были ведь офицеры, которые стрелялись, потому что рухнула империя; и сегодня есть люди, для которых крах царской России — личная трагедия. Безусловно, революция 1917 года — событие трагическое, очень горькое. Но никакое земное событие не должно стоять в жизни человека на первом месте. Человек, переживающий революцию, должен помнить о том, что у него есть еще Отечество Небесное и есть стремление к нему, и что именно это в его жизни главное. —Что именно мы должны любить, любя Родину? В ней ведь далеко не всё радует… —Родина — это ведь не просто какая-то территория. Это историческая и культурная общность. Это люди, которые жили на этой земле в прошлом, и люди, которые живут сейчас, и те, кто будет жить после нас. И речь, естественно, в первую очередь о любви к ним. А если говорить о любви к Родине как о любви к конкретной земле, то здесь, наверное, есть что-то сродное той любви, с которой христианин должен относиться к своему телу. Наше тело тоже не является безусловной, абсолютной ценностью. Но Господь дал нам его, чтобы мы жили, и мы должны быть Ему за него благодарны. Мы не можем относиться к своему телу с презрением, небрежением, потому что это дар Божий, творение Божие. Душа человека, она ведь настолько к своему телу привыкает, что, покинув его, к нему возвращается — в то время, которое остается у нее до так называемого частного суда. Если бы тело, конкретное, вот именно это тело, не имело бы значения, не было бы речи о воскресении, о том, что люди воскреснут телесно, во плоти, в преображенной плоти. Тело изменится, оно будет иным, но тем не менее оно будет. И примерно так же, мне кажется, должен человек относиться и к земле, на которой он живет, и к своей национальной принадлежности. |
| Сотрудник приумолк, видимо, выясняя, кто перед ним: археолог или …так, обычный турист? – Хотя во время Великой Отечественной сотрудники героически пытались спасти музейные материалы, при эвакуации погибла значительная часть коллекции и вся документация. «Про это я в курсе. Намекает на что-то или так, стандартный полив?» Баратэску помалкивал и доброжелательно рассматривал ковидную маску тамады. - Цены на билеты демократичны, но на выставку драгоценностей потребуется дополнительный билет. «Золотую кладовую» нельзя посещать самостоятельно – только группой в сопровождении экскурсовода. Команды могут формироваться из туристов-одиночек, но при этом нужно ждать, пока наберется нужное количество посетителей. - Нет, благодарю Вас. Драгоценности меня не интересуют. Служитель вздохнул и продолжил: - Некоторое время часть экспозиции музея располагалась и в Александро-Невской церкви, расположенной рядом. Но после распада Советского Союза храм отобрала община верующих. Не обеспечив музей должной компенсацией утраченных площадей. Тут уж Баратэску не смог отказать себе в удовольствии аккуратно поддеть человека, который в его сознании стал воплощением обновлённой версии «гомо-советикуса». - А когда власть трудящихся отбирала у общины верующих храм под музей, она …м-мм …обеспечила общину …«должной компенсацией утраченных площадей»? Служитель музея передёрнул плечами и решил, что разговор окончен. - В кассе Вас подключат к электронному аудиогиду. Всего доброго. «Нет, вряд ли это тот человек. Ну, что ж. Поиграем дальше». Баратэску брезгливо проскочил мимо всяких интерактивных стендов, подальше от пропаганды и голограмм, поближе к черепкам и черепам. Его внимание привлёк «длинный» череп и фрагменты скелета исполина. Аудиогид получил данные о локации посетителя, и Бородецкий услышал: «Шестая глава Книги Бытия – в Синодальном переводе – повествует нам буквально следующее: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». |
| Вопрос о «православном вкусе», поставленный Флоренским, – крайнее выражение той же самой тенденции. Далеко не случайно православная мысль XX века так склонна была принимать форму так называемого богословия иконы, как это последнее разрабатывалось Л. А. Успенским и другими. Хотя тут неизбежны были преувеличения – в конце концов, такой пламенный (и не очень толерантный!) православный, как Достоевский, мог в свое время видеть высшее воплощение христианского идеала в Мадонне Рафаэля, – в этой тенденции есть определенная истина, поскольку контрасты религиозной культуры, как кажется, давно уже создают куда более реальные препятствия для взаимопонимания, чем чисто вероучительные вопросы. Но самое опасное, что может произойти (и происходит, увы, слишком часто), – это смешение обеих систем различий. Вероучительный спор как таковой может послужить импульсом для искреннего диалога. Критика той или иной конкретной особенности чужой конфессиональной культуры как таковая может быть по рассмотрении и обсуждении не без некоторой пользы для тех, кого критикуют, поскольку никакому христианскому сообществу не разрешено считать себя вполне совершенным пред Богом. Но смешение обоих подходов, когда та или иная сторона обвиняет другую в вероучительных заблуждениях, а уже заодно и без паузы еще и в том, что недостаточно аскетичны (или, напротив, чересчур мрачны и, говоря по-нынешнему, «репрессивны») традиционные для другой стороны обрядовые жесты и формы сакрального искусства, – какая-либо разумная дискуссия становится решительно невозможной. Будучи православным верующим, но отнюдь не богословом, я не дерзаю касаться еще раз известных всем вероучительных разногласий, сосредоточивая все мое внимание на культурных дивергенциях. В то же время я полагаю, что стиль догматических рассуждений, как нечто отличное от самой материи этих рассуждений, может быть рассматриваем на равных правах с прочими проявлениями вышеназванного «православного вкуса». С него я и начну. Византийский тип богословской рефлексии имеет одно ключевое слово, которое не очень-то поддается переводу на какой-либо иной язык, включая – и это заставляет задуматься – языки православного мира, например наш русский язык (интеллектуальная элита Русской Православной Церкви усвоила греческую лексему, оставляя ее без перевода, а рядовой русский верующий и вовсе не употребляет ее). Это слово – ακρβεια («акривия»): буквально «точность», «тщание» в деле, «добросовестность», но также духовная «совестливость». Сами по себе это понятия общечеловеческие. Общечеловеческими являются и те их аспекты, которые важны для византийского семантического круга: во-первых, точность рассуждения, во-вторых, формальная безупречность технических или обрядовых процессов, в-третьих, скрупулезная совестливость нравственного и религиозного поведения. |
| Ничто в этой практике конечно не предписано русской Церковью; наоборот, многое сделано, особенно за последнее время, чтобы объяснить верующим, что во время херувимской стоять на коленях не полагается, в частности в воскресенье, так как дары еще не освящены. Однако все эти усилия остаются почти бесплодными, настолько сильна духовная традиция, выражающаяся в этой практике и представляющая опасность сделать из херувимской песни " мистический " , " глубокий " центр Божественной Литургии в ущерб евхаристическому Канону и преложению святых Даров. Что же до греков, то их практика может быть объяснена исторически тем, что херувимская была введена в Литургию поздно, в VI-м веке, в Константинополе, и что первоначальная цель ее была в том, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся во время поминовения живых и мертвых у жертвенника перед великим входом. (Кстати, внесение херувимской песни подверглось критике современников, которые видели в ней странное новшество). Поэтому, ввиду того, что херувимская, по происхождению своему, лишь " заполнение " , понятно, что греки слушают ее сидя на стасидиях или стульях, как они обычно делают в подобных случаях. Нечто подобное можно сказать и об одной из первых фраз евхаристического Канона. Она по-разному читается, в наше время во всяком случае, и греков и у русских: ’Ελαιον ερνησ θυσαν ανσεως, что означает " Елей мира, жертву хваления " (по-гречески) и " Милость мира, жертву хваления " (по-русски). Ясно, что в основе лежит путаница, которую можно назвать орфографической, происшедшая в греческих рукописях между двумя словами, которые в византийском греческом языке, хотя и пишутся по-разному, произносятся одинаково (хотя и с различными окончаниями λαιον - елей и λεοσ - милость). Подобные смешения, которые на Западе именуются " итакизмами " , очень распространенное явление. Почти несомненно также, что форма λαιον (елей) является первичной, оригинальной, тогда как λεοσ (милость) есть ошибка, или скорее заведомое нововведение переписчика, пожелавшего здесь " углубить " текст. Мы видим здесь классический пример эволюции библейского буквального текста в текст символический и спиритуализированный. Эволюция в обратном смысле, от сложного к простому, неправдоподобна. Русские писцы и литургисты предпочли форму спиритуализированную (милость, а не елей) и приняли ее в славянской Литургии. Однако, ошибочно думать, что именно им (или вообще славянским переводчикам) принадлежит " честь " этого " углубления " . Оно произошло уже у греков и доказательство тому то, что уже Николай Кавасила в своем " Толковании Литургии " (XIV век) хорошо его знает: хотя он и не цитирует буквально это место, он парафразирует его и из его парафразы явствует, что он читает именно " милость " , а не " елей " . |
|
|
