| При вступлении моем в настоящую должность, я нашел делопроизводство главного духовного управления, разделенным между следующими местами: в Святейшем Синоде, в комиссии духовных училищ, в отделении духовных дел православного исповедания, в контроле духовных дел православного исповедания. Впоследствии Вашему Императорскому Величеству благоугодно было вверить мне управление греко-униатской частью, вместе с тем учреждено при обер-прокуроре Святейшего Синода особое отделение духовных дел греко-униатского исповедания. Первое внимание мое обращено было на важнейшую из сих частей на делопроизводство в Синоде, где к концу каждого года при всех прежних мерах, оставались всегда сотни нерешенных дел, где малейшие хозяйственные подробности отвлекали внимание и обер-прокурора, и самих членов от прямых и важнейших занятий. По всеподданнейшим докладам моим Ваше Императорское Величество Высочайше соизволили на поручение одному из чиновников за обер-прокурорским столом непосредственного надзора за делопроизводством синодальной канцелярии и сверх того на учреждение хозяйственного комитета при Святейшем Синоде, принявшего на свою ответственность заведывание синодальным имуществом под главным наблюдением обер-прокурора, впоследствии по присоединении к нему контроля духовных дел, образовавшего между сим последним и между обер-прокурором среднюю контрольную инстанцию, на правах министерских департаментов к великом у облегчению дел сего рода, и канцелярию обер-прокурора, послужившую общей связью всем прочим выше исчисленным непосредственно подчиненным обер-прокурору канцеляриям… Сии меры произвели ожидаемые последствия. Ныне в синодальной канцелярии не только к концу года не было ни одного нерешенного дела, но и вообще дела в каждое время имеют быстрое течение; усиленное наблюдение за епархиальным делопроизводством со стороны канцелярии обер-прокурора, принесло также значительную пользу, так что между прочим, число одних дел, которые производятся по Высочайшим повелениям, уменьшилось по всему духовному ведомству уже целой третью. |
| Но и этого жалованья члены Синода не могли получить за целый ряд годов. Чем они кормились? Только доходами от своих епархиальных мест, что предшествующие правительства после Петра считали для членов Синода делом недозволенным. Положение, помимо материальной стороны, было несомненно унизительное. Может встать вопрос, почему в изложении судеб Св. Синода, как высшего церковного управления, уже в течение двух десятилетий мы не ведем речи о роли в нем обер-прокурора? Во-первых, в течение Аннинского десятилетия в 1730–1740 гг. обер-прокурора в Синоде, как и в Сенате генерал-прокурора, не было, в виду их отмены. Во-вторых, петровский обер-прокурор по началу был такой незаметной фигурой, без всякого влияния на ход синодских дел, что с позднейшей точки зрения XIX в. это требует даже особого разъяснения. Члены Синода первого десятилетия искренно не понимали роли этого впоследствии грозного «ока государева». Все административно организационные преобразования Петра были сознательно построены на синтезе личного начала с коллегиальным. В известном труде проф. Градовского «Высшая администрация в России XVIII столетия и генерал-прокуроры» автор так мотивирует происхождение Петровской обер-прокуратуры: «велико было доверие Петра к коллегиальной форме, но еще больше было его недоверие к членам Коллегий». Поэтому, как только в 1722 г. Петр назначил для контроля Сената генерал-прокурора, так тотчас же, в параллель ему, для Синода создал должность обер-прокурора. Указ Петра был краток: «выбрать из офицеров доброго человека, кто б имел смелость и мог управление Синодского дела знать. И быть ему обер-прокурором и дать ему инструкцию, применяясь к инструкции генерал-прокурора Сената». В дополнительно последовавшей затем инструкции даются и общие определения новой должности и некоторые детальные ее функции. Общая задача должности определяется образным выражением «ока государева». Ее государственный, а не церковный интерес выражается в определении обер-прокурора, как «стряпчего по делам государственным». |
| Впоследствии, по разделении Синода на два департамента, Совет постановил было писать в Синод указами с обращением «нашему Синоду», но государыня изменила, повелев титуловать Синод «Святейший Синод», а «Правительствующий» не писать 25 . По установившейся практике Верховный Тайный Совет относился в Синод с указами, а Синод обращался к нему «доношениями». В рассказанном эпизоде заметна со стороны Верховного Тайного Совета наклонность свести Синод с его положения, каковая наклонность выразилась в том, что Совет пытался было, упразднив должность обер-прокурора Святейшего Синода, поставить на его место просто прокурора. 8 августа 1726г. Высокий Сенат в ведении сообщил Святейшему Правительствующему Синоду указ из Верховного Тайного Совета от 14 июля о том, что «в Святейшем Синоде вместо обер-прокурора Алексея Баскакова, повелено быть простым прокурором Раевскому, который был в Москве в Монастырском приказе». Хотя Синод и не выразил протеста против этого распоряжения, тем не менее высказал несогласие с ним в том, что, выслушав этот указ, не постановил по нему определения, оставив дело нерешенным. Последствием сего было то, что Баскаков по-прежнему продолжал оставаться обер-прокурором Святейшего Синода 26 . Приведенных указаний достаточно, чтобы судить как Синод по учреждении Верховного Тайного Совета, удержав прежнее свое положение, на практике оказался в зависимости от нового учреждения, действовавшего от имени и именем Ее Величества. Разделение Святейшего Синода на два департамента и несостоявшееся предположение об удалении членов Синода от управления их епархиями, дополняют недосказанное в отношениях Синода к Верховному Тайному Совету. Последний занял посредствующее положение между Синодом и Верховной Властию, коей одной Синод мыслил себя подчиненным. Такое положение побуждало Синод искать случая изменить его. 19 сентября 1726г. преосвященный Феофан, архиепископ Великоновоградский и Великолуцкий словесно объявил Святейшему Синоду, что «Ее Императорское Величество, рассуждая о синодальных докладах, каковы по рассмотрении Святейшего Синода в Верховный Тайный Совет будут подаваемы, таковы и в Кабинет Ее Императорского Величества для известия сообщать позволила». |
| Обер-Прокурором оставался ещё года полтора добродушный Д.И. Хвостов, не мешавшийся в дела духовного управления и смотревший на митрополита с подобострастием подчинённого докладчика, а митр. Амвросий распоряжался делами и хозяйством Св. Синода с полною властью, не допускавшею ничьего вмешательства. Так продолжалось до выхода из Синода Д.И. Хвостова. 31 Декабря 1802 г. состоялся Высочайший указ о назначении Обер-Прокурором Св. Синода Д.С.С. Яковлева. Яковлев Александр Алексеевич , принадлежал к старому дворянскому роду, считавшемуся аристократическим и славившемуся своим богатством. Впоследствии времени эта фамилия получила ещё особую известность по своим отношениям к литературному кругу 11 . А.А. Яковлев служил прежде по дипломатической части, но в последнее время перед назначением в Обер-Прокуроры Синода был только состоящим при Коллегии Иностранных Дел. Чтобы поднять его престиж в глазах Синода, Государь, почти вслед за назначением его, пожаловал его Камергером. Яковлев решился поднять власть Обер-Прокурора, ослабленную его предшественником. Но своим резким образом действий, мелочной придирчивостью, вмешательством в дела, ему не подлежащие, и недоверчивым и оскорбительно-враждебным отношением к членам Синода и особенно к первенствующему в Синоде митрополиту Амвросию, поставил себя в такое отношение к Синоду, что в самое короткое время совместное служение их сделалось невозможным. Государь сначала поддерживал его и утверждал его представления, но потом стал оставлять их без внимания и, наконец, всего лишь через девять месяцев после назначения его на должность Обер-Прокурора, уволил его от оной. Между тем положение его, при назначении на этот пост, было тем более благоприятно, что бывший в то время при Государе для личных докладов И.И. Новосильцев, которому он обязан был и местом, поддерживал его представления и ходатайства. Яковлев оставил после себя Записки 12 , в которых подробно описал, какие он делал распоряжения и принимал меры для приведения в порядок Синодального делопроизводства и хозяйства и для прекращения злоупотреблений и упущений в различных частях духовного управления. |
| Впоследствии, по разделении Синода на два апартамента, Совет постановил было писать в Синод указами с обращением «нашему Синоду», но Государыня изменила, повелев титуловать Синод «Святейший Синод», а «Правительствующий» не писать 375 . По установившейся практике Верховный Тайный Совет относился в Синод указами, а Синод обращался к нему «доношениями». В рассказанном эпизоде заметна со стороны Верховного Тайного Совета наклонность свести Синод с его положения, каковая наклонность выразилась и в том, что Совет пытался было, упразднив должность обер-прокурора Святейшего Синода, поставить на его место просто прокурора. 8 августа 1726 г. Высокий Сенат в ведении сообщил Святейшему Правительствующему Синоду указ из Верховного Тайного Совета, от 14 июля, о том, что «в Святейшем Синоде, вместо обер-прокурора Алексей Баскакова, повелено быть простым прокурором Раевскому, который был в Москве в Монастырском приказе». Хотя Синод и не выразил протеста против этого распоряжения, тем не менее высказал несогласие с ним в том, что, выслушав этот указ, не постановил по нему определения, оставив дело нерешенным. Последствием сего было то, что Баскаков по прежнему продолжал оставаться обер-прокурором Святейшего Синода 376 . Приведенный указаний достаточно, чтобы судить как Синод, по учреждении Верховного Тайного Совета, удержав прежнее свое положение, на практике оказался в зависимости от нового учреждения, действовавшего от имени и именем Ее Величества. Разделение Святейшего Синода на два апартамента и несостоявшееся предположение об удалении членов Синода от управления их епархиями, дополняют недосказанное в отношениях Синода к Верховному Тайному Совету. Последний занял посредствующее положение между Синодом и Верховной Властью, коей одной Синод мыслил себя подчиненным. Такое положение побуждало Синод искать случая изменить его. 19 сентября 1726 г. преосвященный Феофан, архиепископ велико новгородский и великолуцкий, словесно объявил Святейшему Синоду, что « Ее Императорское Величество, рассуждая о синодальных докладах, каковы по рассмотрении Святейшего Синода в Верховный Тайный Совет будут подаваемы, таковы и в Кабинете Ее Императорского Величества, для известия, сообщать позволила». |
| Присутствие Конторы составляют: Первоприсутствующий Митрополит Московский (а в его отсутствие,– его викарий), один или два из настоятелей Московских ставропигиальных монастырей. При необходимости, может быть назначено и большее число членов. Все они назначаются Высочайшими повелениями по представлению Св. Синода. Канцелярия состоит под началом Прокурора Конторы. Подведомственный Конторе круг вопросов невелик. Ей предоставлено управлять так называемыми ставропигальными монастырями (исключая Соловецкий), Успенским собором и Московским синодальным домом с его церковной библиотекой и ризницей, смотреть за прибывающими в Москву духовными лицами, наконец, снабжать епархии св. Миром. С 1892 г. при Моск. Синод. Конторе учреждено Училище церковного пения. Грузино – Имеретинская Контора (в Тифлисе). Учреждена в 1814 г.; состоит из председателя – Экзарха Грузии (архиепископа Карталинского) и 4-х членов (настоятелей монастырей и протоиереев). При ней также есть Прокурор и канцелярия. Круг ее ведомства обширнее, чем у Московской Конторы. Ей принадлежит общее управление церковными делами в Закавказском крае и заведывание там церковным имуществом, избрание и представление Св. Синоду кандидатов на архиерейские кафедры, судебная власть в качестве 1-й инстанции по брачным делам, по проступкам духовных лиц, и по прочим делам, имеющим отношение к дух. суду. Епарх. архиереи края представляют ей отчет по своим епархиям, доносят о важнейших делах и случаях разногласий и т.п. О своих распоряжениях она доносит Св. Синоду. Канцелярии. Синодальная. Посредством ее в Св. Синоде происходит делопроизводство. Она представляет собой учреждение, равное с канцелярией Сената и состоит в ведении синодального Обер-Прокурора, имея во главе Управляющего. Ее деятельность обширна и происходит в порядке, общем для канцелярий высших государственных учреждений. В ней 6 отделений С Обер-Секретарем в каждом, и др. Чиновниками. б) Обер-Прокурора Св. Синода. По упразднении министерства дух. дел, в ведение Обер-Прокурора перешло одно отделение департамента этого министерства (первое, заведовавшее дух. делами греко-российского исповедания). Впоследствии (в 1839 г). оно слилось с учрежденной (1836г). канцелярией Обер-Прокурора. Канцелярия находится в положении, равном с канцеляриями Министров. Состоит из 3-х отделений, под управлением Директора. В ней производятся дела, касающиеся власти и деятельности Обер-прокурора. Кроме того, при канцелярии Обер-Прокурора состоит Юрисконсульт с помощником. Для обсуждения дел особой важности составляется консультация из управляющих центральными синодальными учреждениями, их помощников и Юрисконсульта, под председательством Товарища Обер-Прокурора. Хозяйственное Управление. |
| Так, вскоре после описанной сейчас аудиенции Софрония Тернавиота у императрицы, именно 17 апреля 1754 года синодальный обер-прокурор Львов «словесно докладывал ея императорскому величеству о граммоти, на Киевскую типографию из св. синода данной». Императрица тогда же приказала послать в Киев нарочного от св. синода для отобрания грамоты от Киевского митрополита, причем грамоту эту велено было представить государыне. Вследствие этого 19 апреля 1754 г. нарочный был отправлен в Киев, о чем в тот же день обер-прокурор А. И. Львов уведомил письмом архим. Луку 259 . В начале мая злополучная грамота была привезена из Киева в Москву и 8 мая 1754 г. крутицким епископом Иларионом, в присутствии других членов св. Синода, в придворной церкви была поднесена императрице, при следующем всеподданнейшем рапорте синода: «В силу Вашего Императорского Величества высочайшого, объявленного в письменном предложении синодального обер-прокурора Львова, минувшого апреля 18-го дня сего году указа, данная от синода преосвященному Тимофею, митрополиту Киевскому, о возобновлении в Киевской митрополии для печатания книг типографии, подлинная синодалная грамота чрез нарочно посланного привезена, которая Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше от синода при сем возносится» 260 . Более подробные сведения о том, как совершилось поднесение злополучной грамоты императрице, сообщает Софроний Тернавиот в своем письме к архим. Луке от 11 мая 1754 года. «Грамота», – читаем здесь, – «которая отобрана от митрополита Киевского, данная от синода на типографию, при докладе синодальном, ея императорскому величеству сего мая 8 дня синодалным членом преосвященним Крутицким, в воскресни день, по литургии, публеце пред всеми, поднесена в церкви, которая нине в ея величества в комнате оставлена, о которой я подлинно известился» 261 ... Глава III. Петербургская командировка Софрония Тернавиота и его назначение в Кострому Этим собственно и закончилось дело борьбы между киевским митрополитом Тимофеем Щербацким и Киево-Печерской лаврой, начавшееся из-за типографии и впоследствие очень обострившееся и осложнившееся, а потому и затянувшееся на многие годы. |
| В области церковного управления он стремился деятельности всех церковных инстанций придать как можно более государственно-упорядоченный, казенный, канцелярский характер, чтобы отнять у Церкви всякую самостоятельность, чтобы обездушить ее, лишить ее ореола неотмирности. Для укрепления обер-прокурорской власти в 1865 году учреждена должность товарища обер-прокурора с правами товарищей министров. В 1867 году при Синоде создано контрольное отделение, поставленное в зависимость от обер-прокурора. Для упорядочения законодательной и судебной деятельности Синода в 1868 году начато было издание «Полного собрания постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи». В конце 60-х годов Д.А. Толстым был поднят вопрос о реформе церковного суда. О не церковном подходе обер-прокурора к задуманной реформе говорит сама формулировка вопроса: не надлежит ли и церковные суды перестроить «сообразно тем началам, на которых преобразована судебная часть по гражданскому, военному и морскому ведомству», будто у Церкви нет своих канонов, независимых от государственного права. Была образована комиссия во главе с архиепископом Тверским Филофеем (впоследствии митрополитом Киевским). Работа этой комиссии оказалась бесплодной, но в 1870 году учрежден особый Комитет о преобразовании судебной части под председательством архиепископа Литовского Макария (Булгакова) . В этот Комитет граф Толстой, с особой неприязнью относившийся к монашествующим, постарался включить лишь светских специалистов по церковным делам и лиц из белого духовенства – ни одного епископа и монаха, кроме председателя. В 1873 году Комитет выработал проект реформы церковного суда, которым предполагалось перестроить его на тех же основаниях, на которых проведена была реформа светского судопроизводства. Проект исходил из той предпосылки, что не существует независимой от государства духовной юрисдикции, а судебные права принадлежат церковным учреждениям по полномочию от государственной власти. Проект вызвал единодушно резкую критику со стороны епископата, а архиепископ Волынский Агафангел ответил на него отзывом о незаконности и вреде обер-прокурорского надзора. В 60–70-е годы на усиление обер-прокурорского давления епископат реагировал более остро и смело, чем в Николаевскую эпоху. Инициатору судебной реформы пришлось отказаться от своего замысла. |
| Штат этот представляет крупное нововведение в том отношении, что он, расписывая синодальных чиновников по классам должностей, пенсий и мундиров, ставит во главе синодальной канцелярий уже не обер-прокурора, подобно прежним штатам, а старшего чиновника за обер-прокурорским столом, с именем и правами управляющего канцелярией Святейшего Синода, по должности и мундиру IV класса, за сим прочих чиновников за обер-прокурорским столом с содержанием, равным обер-секретарскому, по должности и мундиру отнесенных в пятому классу. 41 Знаменательность этого нововведения требует осветить его документальной справкой. 19 августа 1763 года императрица Екатерина II с мыслью подготовить в лице тогда камер-юнкера Григория Потемкина, впоследствии князя Таврического, благонадёжного и опытного в делах духовных деятеля, высочайше повелела быть ему в Синоде за обер-прокурорским столом. В именном указе Синоду так изображены побуждения и цель этого назначения; „повелели мы в Синоде беспрерывно, при текущих делах, а особливо при собраниях быть нашему камер-юнкеру Григорию Потемкину, и место свое иметь за обер-прокурорским столом с тем, чтобы он слушанием, читанием и собственным сочинением текущих резолюций и всего того, что он в пользе своей за потребно найдет, навыкал быть искусным и способным к сему месту для отправления дел, ежели впредь, смотря на его успехи, мы за благо усмотрим, его определить к действательному по сему месту упражнению. Чего ради по доверенности к допущению к делам, привести его повелеваем к присяге.“ Желая обставать это назначение определенными правилами и надежнее вести предизбранного деятеля к намеченной цели, императрица озаботилась тогда же в собственноручно подписанной ей инструкции подробнее начертать занятия и обязанности нового чиновника за обер-прокурорским столом. Инструкция эта, нося надписание „инструкция нашему камер-юнкеру Григорию Потемкину“, гласила следующее: „из указа, данного об вас Св. Синоду, хотя вам уже известно, с каким намерением определялися вы в сие место, однакож для точнейшего вам в поступках ваших наставления особенно предписываем мы вам еще нижеследующее“: |
| А впоследствии прямо уже посылались указы 1859 . С августейшими особами Синод сносился посредством «писем», подписанных всеми членами Синода. Такое именно письмо было отправлено Синодом курляндской герцогине Анне Иоанновне, будущей императрице российской, по делу о разглашении чудес от иконы проживающим во владениях герцогини попом. Изложив дело и законы, Синод писал: «от вашего высочества требуем об отдаче онаго образа снисходительнаго повеления». Подпись: «вашего высочества нижайшие богомольцы». Титул: «благоверной государыне царевне и великой княжне Анне Иоанновне, герцогине курляндской» 1860 . Меншикову, на его «прошение», Синод тоже посылал не указ, а письмо. Определено было: «и о том светлейшаго князя письменно уведомить». Письмо начиналось: «светлейший римскаго и российскаго государств князь... Александр Данилович», затем излагалось дело, и конец: «о сем Святейший Правительствующий Синод вашу светлость творим известны». Подписался, однако, только один советник: «Святейшаго Синода послушник Петр, архимандрит Симоновский» 1861 . Исключением таким пользовался один Меншиков, генерал-прокурору Ягужинскому Синод посылал «обычайный указ» 1862 . Указы подписывались обер-секретарем и секретарем 1863 ; иногда (в июле 1721 года) советником и обер-секретарем 1864 , иногда одним обер-секретарем, – на первых порах Синода 1865 , иногда одним секретарем 1866 , иногда обер-секретарем, секретарем и канцеляристом 1867 . Когда однажды указ касался обер-секретаря Варлаама Овсяникова, то был отпущен без его подписи, за подписью советника и секретаря 1868 . Относительно подписи указов не лишне заметить, что и ранее, например, грамоту митрополита Новгородского Иова, 1713 года, подписывали светские – дьяк и канцелярист 1869 . К указу прикладывалась сургучная синодальная печать, обыкновенно черная 1870 . Для «запечатания» указы в Москве передавались в печатный приказ 1871 . В 1723 году Сенат издал указ, чтобы все указы и промемории посылались не иначе, как с печатью печатной конторы, во избежание утраты печатных пошлин, по прежним указам. Синод пытался обязательность этого указа ограничить только для указов по челобитчиковым делам, но Сенат не согласился 1872 . |
|
|
