| Это случилось в 932 г. нашего летосчисления во славу Бога наш его Христа. Мученичество Мирака Тавризеци К числу наиболее интересных по содержанию памятников агиографии позднего периода относится «Мученичество Мирака Тавризеци, знатного армянина». Смерть ходжи Мирака произвела на современников сильное впечатление. О ней писал в своих путевых записях венецианский посол Барбаро 1214 , прибывшей после Катерино Зено к персидскому двору. Армяне увековечили его память двумя мученичествами. Одно из них, изданное Манандяном и Ачаряном 1215 и предлагаемое вниманию читателя в русском переводе, принадлежит перу современника писца Мовсеса, а другое – тоже современнику событий Григору Арчишеци, по прозвищу Чортан, основателю монастырской школы высшего типа в Арчеше (на севере Ванского озера). Оба эти мученичества в одинаковой мере интересны и содержательны. Последнее не было знакомо издателям «Новых армянских мучеников» 1216 . Оно было переписано арменоведом Г. Пиргалемяном (XIX в.) из четьих-миней в городе Себастии и по сей день не опубликовано 1217 . В этих мученичествах нашли отражение внутренняя борьба центробежных сил государства Ак-Коюнлу, принявшая особенно острый характер после смерти Узун-Гасана, а также положение христианского населения, в частности армянского, в государстве Ак-Коюнлу. Героем мученичества является человек, который при дворе Узун-Гасана и Ягуба играл видную роль и выступал в качестве посла Узун-Гасана в переговорах с Венецианской республикой и римским папой. В XIV-XV вв. вся торговля с Востоком была сосредоточена в руках Генуи и Венеции. Однако после захвата Константинополя (1453 г.) и проливов турками и возникновения Османской империи эти пути, имевшие жизненное значение для Венеции и Генуи, закрылись. Оба эти города-республики не могли оставаться равнодушны к захватническим притязаниям Османской империи. В поисках надежных союзников они обратили взоры на государство Ак-Коюнлу, которое при Узун-Гасане (1468–1478) превратилось в могущественную державу. В свою очередь, для борьбы с Османской империей Узун-Гасан также искал военного союза с Венецией и другими европейскими странами. В 1464–1468 гг. Узун-Гасан посылает двух-трех персов, а также христианина, по национальности армянина, Мирака, для ведения переговоров с Венецией, Римом и Неаполитанским королевством. О Мираке упоминает в своих путевых записях и венецианский посол Катерино Зено, называя его Моратом. Он пишет, что посольство это состояло из «почтенных людей, которые имели большой вес при [дворе] царя [Узун-Гасана]; прибыв с богатыми дарами от своего повелителя, они предлагали заключить военное сотрудничество и почетный союз против Турции и султана [Египта], ставя условием нападение венецианцев на оба царства» 1218 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГАЛУППИ [итал. Galuppi] Бальдассаре, по прозвищу Буранелло (18.10.1706, о-в Бурано близ Венеции - 3.01.1785, Венеция), итал. оперный композитор венецианской школы, автор церковно-муз. сочинений для католич. и правосл. богослужения. Б. Галуппи. Гравюра XVIII в. Худож. Дж. Бернассони Б. Галуппи. Гравюра XVIII в. Худож. Дж. Бернассони Учился у А. Лотти в венецианской консерватории Инкурабили. Известен как реформатор оперного жанра буффа; за период более 50 лет (20-70-е гг.) написал свыше 110 опер в различных жанрах. В 1740 г. занял должность maestro di coro (учителя хорового искусства) в консерватории Мендиканти. В 1741-1743 гг. Г.- капельмейстер королевского театра в Лондоне. В 1748 г. он вернулся в Венецию и занял должность помощника капельмейстера в соборе св. Марка; с 1762 г. до конца жизни - 1-й капельмейстер собора. В 1762 г. Г. был выбран директором консерватории Инкурабили. Ему принадлежит неск. ораторий и кантат: «Юдифь» (1746, Венеция), «Жертвоприношение Авраама» (1764, Венеция) и др. Для рус. музыки имеют значение церковные композиции Г., определившие стилевой поворот к классицизму. С 1765 до сент. 1768 г. Г. занимал должность 1-го придворного капельмейстера в С.-Петербурге при Екатерине II: руководил постановками спектаклей на придворной сцене, устройством концертов, работал в Придворной певческой капелле , писал оперы, инструментальную музыку, торжественные кантаты на памятные дни. В его обязанности входило разучивание с певчими Придворной капеллы хоровых сцен для постановок onep-seria, обучение композиции талантливых и способных певчих, сочинение церковной музыки. Одним из учеников Г. был Д. С. Бортнянский . Для РПЦ Г. написал цикл песнопений литургии, неск. духовных концертов и одночастных хоров. Не зная церковнослав. языка, он, как и мн. др. иностранцы, подтекстовывал слова в песнопениях, ориентируясь на их лат. аналоги. Г. стал родоначальником жанра многочастных композиций, для создания к-рых использовал форму a cappell " ного итал. |
| Из числа его произведений замечательны: Сикстинская Мадонна и Преображение Господне. 1221 Представителем Венецианской школы считается Тициан. Он любил изображать женскую красоту в необыкновенно ярком свете, нарушал равновесие между античными формами и пластическими. Затем в Венецианской школе живопись, благодаря реалистическому и даже портретному характеру, хотя и отличается правильностью рисунка, глубоким изучением анатомии человеческого тела, правильными размещением света и тени, соблюдением колорита и знанием перспективы, но за то слишком эффектна, рассчитана более на одну зрительную, и, пожалуй, эстетическую точку зрения и слишком мало дает пищи духовному созерцанию. Произведения различных школ и различных художников 1222 были приняты Западною церковью и существовали здесь до времени реформации, которая нанесла сильный удар живописному искусству и такой, что с этого времени изображения потеряли свое значение. Хотя Лютер впоследствии и высказывался в пользу изображений; но он не давал ими прежнего значения, кроме того, что они служили необходимыми средством к обучению народа или имели характер дидактический. Отсюда во времена Лютера стало появляться в храмах, по преимуществу, живопись стенная, подобная той, какая была до реформации у Католиков, любивших представлять известные истинные события в лицах, в роде того, как напр., 10-ть заповедей изображались под видом Моисея с скрижалями, символ веры под видом 12-ти Апостолов. Если Лютер позволил иметь такую живопись в своих храмах; то с тем только условием, чтобы она изображалась на стенах и окнах, и тем воспрепятствовал ей отличаться мастерством. Как на представителя Протестантской живописи можно указать на Луку Кранат, современника Лютера. Из этой эпохи мы можем заключать о судьбе Западной живописи во весь последующий период. С распространением реформации и с паралельно-вкореняющимся убеждением, что видимые формы недостойны того, чтобы чрез них удобно было изображать внутренние стремления, и живопись упала до того, что в это время она ограничивалась только поддержкою и подражанием прежним античным изображениям. Обращаясь от Протестантов к Католическому миру 16-го столетия, хотя мы и находим здесь более отрадное явление в отношении украшения произведениями искусства; но эпоха либерализма отразилась и в Католической церкви. Поэтому среди Католического мира являются не творцы нового направления, а только подражатели прежнему, каким был Людовик Корреджио, или с натуралистическим оттенком – Эмбретти. Во Франции, как стране, подавившей в себе Протестантство, живописное искусство является со смесью разных элементов. Оно в Католической церкви в различных странах, подвластных ей, существует такою и до ныне. Об отношении иконографии к учению Православной церкви |
| Фундаментальность и продуманность, с которой святой подходил к решению всех проблем, с которыми ему приходилось сталкиваться, поистине удивительна и по тем временам, пожалуй, беспрецедентна. Именно благодаря этому обстоятельству образовательная система, созданная Космой Этолийским , не рухнула после его смерти, а, напротив, продолжила свое развитие и функционирование. Первым источником средств на строительство школ была доля с общинных и храмовых земель и их доходов. Следующим источником стали пожертвования и дары, приносимые святому, выручку от которых он немедленно направлял на строительство новых школ. Святому жертвовали как на школы, так и на личные нужды, как православные, так и богатые турки. Впрочем, он ничего не оставлял себе, а все средства направлял только на возведение новых учебных заведений. Если пожертвований было недостаточно, он организовывал сбор средств среди народа. Так, наблюдатель венецианских властей Димитрий Мамонас, рассказывая о трехдневном сборе средств, организованном по инициативе проповедника, свидетельствует, что им была собрана колоссальная сумма. Обеспечивая школы всем необходимым, Косма Этолийский призывал самих местных жителей к инициативности и активной гражданской позиции. Отныне они сами должны были участвовать в содержании школ и финансировать ее как из общинных средств, так и на основе личных пожертвований: «здесь в селении вашем, видя, что у вас нет школы, дабы дети ваши читали и бесплатно учились грамоте, попросил я христиан и они по возможности и желанию способствовали основанию школы. Но и вам самим следует всем вместе помогать вашей школе, из собственных средств или на деньги общины, (…) чтобы получить награду от Бога и почет у людей». «И вы, родители (…) позаботьтесь о том, чтобы ваши дети учились грамоте. Сделайте так, чтобы в вашем селении была школа, найдите учителя и платите ему, чтобы он обучал ваших детей, ведь вы совершаете большой грех , оставляя их неграмотными (…) Лучше пусть они будут бедными и грамотными, чем богатыми и неграмотными». Косма Этолийский ставит ребенка в центр образовательного процесса, отводит ему отдельную, значительную роль в социальной структуре общества. «Ребенок – это будущий взрослый, и для Космы и его эпохи, будущий освободитель порабощенной родины. Это ребенок должен был правильно сформироваться, научиться грамоте, взять в свои руки судьбу своего Отечества. Ради него Святой и боролся, открывал школы, отправлял послания, советовал, создавал все условия для его просвещения». 24 |
| — В школе появляется и библиотека. Она возникает во второй половине XVIII столетия, в XIX же веке значительно приумножается частными ценными пожертвованиями. В 1830 г. библиотека заключала в себе 568 томов на греческом языке и 840 на иностранных языках. Само собой понятно, что с тех пор она увеличилась во много раз. В XIX в. появляется и особое лицо, заведующее библиотекой, — библиотекарь. 64 Здания патриаршего училища по внешней их стороне еще и в 60–х гг. XIX в. не отличались благоприличием. Они были и «сыры, и грязны, и неумыты», пребывание в них на нового человека нагоняло «тоску». Но эта неблагоустроенность после 60–х гг. отошла в область воспоминаний. В начале 80–х гг. (по выражению Гедеона, сообщающего о таковом событии в 1883 г.: μλις σμερον) патриаршая «академия» заняла помещение, которое названный автор смело величает «дворцом». 65 А для наглядного представления, каков этот дворец, автор в начале своей книги «Хроника патриаршей академии» помещает рисунок сооружения с надписью: «Новое здание патриаршей великой народной школы». — Патмосская школа; — ее происхождение; — основатель ее и первый наставник в ней иеродидаскал Макарий; — курсы наук, излагаемые в ней; с каким успехом? — Двое преемников Макария по должности преподавателя в Патмосской школе; — быт учеников, представленный в описании школьной жизни Григоровича–Барского, бывшего ученика этой школы; — последние страницы из истории школы. — Афонская академия; — ее возникновение; — профессора академии; — черты из внутренней жизни школы; — кратковременность существования академии и ее падение; — чем объясняют и нужно ли объяснять ее падение? — Греческие заграничные школы — Венецианская, Падуанская; — иностранные университеты. — Свидетельства о состоянии просвещения в среде греческого духовенства от XVI до середины XIX в.; — черты культурности того же духовенства. Переходим к изучению других, более известных общеобразовательных школ в Константинопольском патриархате турецкого периода. Здесь мы изложим краткую историю двух школ, носивших в свое время, подобно патриаршей Константинопольской школе, громкое наименование академий, — имеем в виду Патмосскую и Афонскую школы. |
| Особое положение Пелопоннеса отмечали и сами его жители: «Во всём Пелопоннесе кроме нас находится более ста тысяч человек самых способнейших, во всякой готовности к принятию оружия состоящих... в тех местах правоверные люди без всякого сравнения гораздо превосходят неверных числом своим... Мы без упоминания оставим о народах, живущих в Македонии, Фессалии и других провинциях, в коих верные с неверными могут быть число равными» 346 . Из этого же документа, найденного нами в архиве внешней политики Российской империи, явствует, что в отличие от большинства сограждан, многие жители Пелопоннеса обладали высоким образовательным уровнем, широко использовали церковную и книжную лексику 347 . Говоря о количестве школ, основанных Космой, следует руководствоваться тем, что их можно поделить на две категории: основанные лично Космой и основанные в соответствии с его учением. «Основал он школы повсюду посредством своего учения» 348 , – пишет его биограф. Очевидно, что при этом он имеет в виду не только школы, открытые проповедником в ходе своих миссионерских путешествий. Дело в том, что Косма, не имея возможности посетить все населённые пункты лично, обычно учил местных жителей в «кефалохори» – центральной деревне района. На проповедь туда стекались люди из небольших или труднодоступных соседних деревень: «видя множество народа, собранного из соседних селений... он выбирал просторное место и начинал свою проповедь» 349 . Справедливость этого тезиса подтверждает и численный состав аудитории, собиравшейся на проповеди Космы: венецианские власти на острове Кефалонья называют даже цифру 15–16 тысяч человек 350 . Даже если эта цифра несколько и преувеличена (хотя мы имеем дело с объективным и незаинтересованным свидетельством), становится очевидным размах его деятельности. Косма Этолийский в своих проповедях неоднократно призывал присутствующих основывать «школы, чтобы учить своих детей грамоте» 351 . В «кефалохори» он обычно открывал школу сам и подробно объяснял в своей проповеди её устройство и задачи, рассказывая, как она должна функционировать. Логично было бы предположить, что жители других населённых пунктов, следуя его советам, сами по возращении домой основывали школы в своих селениях. |
| Донской лицей, Пушкинский, Красносельский – слыша эти названия, люди понимали, о чем конкретно идет речь, какой тип образования могут получить там их дети. Их ликвидация видится мне как первый шаг в опасном движении к советской уравниловке, лишающей нестандартные школы их профильной идентичности – самого ценного завоевания российского образования за последние 25 лет. Следующим шагом станет тотальный переход на систему ФГОС, в которой меня как учителя мировой художественной культуры (МХК) потрясает и возмущает отсутствие этой дисциплины в стандартах старшей школы. Именно в этот период великое искусство дает уникальный опыт самопознания, необходимый молодому человеку, выбирающему свой путь. Наконец, оно обладает особым воздействием на внутреннюю жизнь, приносит радость и духовное утешение, отнимать которые в ситуации чудовищной статистики по подростковому суициду не просто неправильно – преступно. Чем ближе к выпуску, тем сильнее у детей психическое напряжение и тревожность. В этой ситуации урок МХК (особенно если он проходит в музее) – настоящая оздоровительная терапия, позволяющая отдохнуть душой и получить немалые силы от воздействия произведений великих мастеров. В конце концов, человеку, чья душа наполнена сильными духовно-эстетическими переживаниями, не страшен никакой «Синий кит». Мой главный личный педагогический итог – удивительный по красоте выпуск, сильные, мыслящие, духовно светлые люди. Они успешно закончили и поступили туда, куда хотели, а не туда, куда придется по баллам. Мы дружно и красиво прожили этот год, принципиально отказавшись от принципа «сдать ЕГЭ и умереть», ставшего, к сожалению, традицией финального года обучения в школе. Фото из личного архива Натальи Боровской/fb.com Мы видели шедевры венецианской школы в ГМИИ, смотрели полотна Рафаэля и устроили после этого в Итальянском дворике дискуссию с тургеневским Базаровым на тему «Рафаэль гроша медного не стоит?», организовали себе выездные занятия в Третьяковке не для оценок, а «так» – ради праздника души, ездили в гости к Чехову в Мелихово и к Пастернаку в Переделкино, сочиняли капустники и отмечали дни рождения. Мы – жили, и потому достойно сдали и достойно поступили. |
| Автор, не навязывая собственных оценок, считает причиной невозможности появления лишённых сантиментов капиталистических отношений в классическом средневековье именно идеальное целеполагание , бывшее доминантой общества той эпохи. Ле Гофф совершенно верно замечает: «Одной из причин, по которым средневековая экономика не испытала резкого подъёма, наряду с крестовыми походами и разрозненностью монеты была высокая стоимость соборов» (С. 37). К этому стоило бы добавить, что такой подъём и соответственное изменение ценностной шкалы сопровождалось позднее девальвацией самой монеты, вернее – того золота, которое соседствует в названии книги рядом со средневековьем. Девальвацией лишь во вторую очередь экономической, а в первую – именно смысловой, когда золото из субъекта богословских размышлений и символа алхимических трансформаций превратилось всего лишь в обеспечение выданной банком бумаги. Процесс, столь точно и горько отмеченный в шекспировском «Венецианском купце» и гётевском «Фаусте»… С недавних пор историки Православной Церкви стали с энтузиазмом применять разработки школы Вебера для описания экономического положения в Новое время (где роль протокапиталистов-протестантов отводится русским старообрядцам с их склонностью поддерживать революционные организации). Однако, как показало время, вопрос оказался затемнён ещё более чем при доминировании узко позитивистского или марксистского подходов (достоинство последних заключалось хотя бы в создании серьёзной фактуры темы). Есть опасность, что то же самое может произойти и с идеями как самого Ле Гоффа, так и всей школы Анналов. Впрочем, сама школа вряд ли в этом будет виновата. Как показал российский её адепт Арон Гуревич, мягко говоря, прохладно относившийся к богословской актуальности исследуемого предмета, установки этой школы позволяют ставить изучение средневековой теологии в методологически равное положение с изучением экономическим, социальным и т. д., нисколько его при этом не принижая. История Церкви требует не столько позитивистского, сколько концептуального подхода – если, конечно, критерием будет наиболее полное исследование предмета. Есть в истории Богочеловеческого организма моменты, не сумев объяснить которые с помощью собственной методологии, историк сколько-нибудь честный – промолчит, а лишённый этой научной добродетели попытается, прибегнув к «игре на понижение», объяснить личными корыстными мотивами, интересами господствующих классов, да и даже просто пресловутой «исторической необходимостью». При этом всякое указание на методологическую ошибочность такого подхода, не позволяющего видеть объект изучения «сферически», полностью, воспринимается как нарушение научного консенсуса, в основе которого данная ошибка и мешает историкам видеть в церковной истории нечто большее, чем человеческую, слишком человеческую сторону. Не пора ли устранить это заблуждение? |
| В настоящей статье речь пойдет о неизвестных или малоизвестных фактах из жизни братьев, почерпнутых из итальянских архивов. Коснусь лишь двух периодов их деятельности – 1663–1670 гг. (время учебы Иоанникия и Софрония в Венеции и Падуе) и 1688–1691 гг., когда Иоанникий Лихуд находился в «городе мостов и каналов» в качестве посланника Русского государства. Не ставя целью подробно описать события этих промежутков времени, попытаюсь связать вновь опубликованные архивные материалы, первый из которых касается Софрония, а второй – Иоанникия, с известными фактами их жизни и предложить возможное толкование открытым документам. К вопросу о пребывании Лихудов в Падуе (1662–1670 гг.) Одаренные книжники происходили с греческого острова Кефалонии (город Ликсури), входившего во владения Венецианской республики. Так называемое Ионийское семиостровие (Корфу, Паксос, Лефкада, Итака, Кефалония, Закинф, Кифира) постепенно, на протяжении 3 веков, с 1204 г. (начала IV Крестового похода) входило в состав венецианских владений. Архипелаг остался единственной областью с греческим населением, которая к XVIII в. не перешла под власть Оттоманской Порты. Венеция была для ионийских греков желанной целью, средоточием образования, центром свободного эллинизма. Конечно, степень религиозной свободы в значительной мере ограничивалась местными духовными властями, но большая потребность политического руководства республики в греческих солдатах, моряках и торговцах понижала градус антиправославной активности блюстителей чистоты католической веры. Именно здесь в те годы процветали греческие типографии и школы: одна из них находилась под руководством знаменитого богослова, впоследствии митрополита Филадельфийского Герасима в обучение к которому поступили Вопрос о вхождении в школу и обучении непосредственно у Влаха младшего Лихуда, Спиридона (род. 1652 г.), ставится под сомнение (в частности Б. Л. Фонкичем) на том основании, что он был тогда еще слишком молод (даже если известно, что Герасим после своего ухода с поста руководителя братской школы еще оставался в городе и преподавал частным образом до 1664 Однако ничто не мешает думать, что Спиридон (в монашестве Софроний) к тому времени уже находился в Венеции и проходил начальный курс наук. К сожалению, списки учеников и преподавателей школы греческого братства и другие архивные данные не сохранились, поэтому можно только предполагать, какие предметы и кто в ней преподавал, а также лишь догадываться об именном и количественном составе учеников. |
| Таковы: Анерио, Сориано, Маренцио, Аллегри, Агостини, Чифра, Абботини, Валентини, Уголини, Фоджиа, Беневоли, Бернабеи, Маццоки, Бонтемпи, Ланди, Питони и Баи. По мнению Проске, Нанини «должен быть причислен к величайшим ученым музыкантам Римской школы, из которой вышло столько первоклассных художников. Как композитор он был звездою первой величины. Если его гений и не имел творческой силы Палестрины, то все-таки произведения Нанини, по их классическому отпечатку и безукоризненно чистой форме, имеют право быть непосредственно причисленными к творениям Палестрины». 2416 Нанини является одним из лучших представителей так называемого «стиля Палестрины». Не допуская инструментального сопровождения голосов, стиль этот, лишенный сложных контрапунктических комбинаций, стремился возместить недостаток полноты гармонии обилием голосов. Поэтому главные представители палестриновского стиля (Аллерри, Беневоли, Барнабеи, Баи и др.) являются вместе с тем представителями композиций на 8, 12 и более голосов. —511— 5 . Венецианская школа. Влияние нидерландцев на церковную музыку Италии не ограничилось только пределами Рима. Адриан Вилларт (Willaert), ученик Жоскина Депре, после труднейшего испытания получивший место органиста и капельмейстера в церкви св. Марка, положил начало влиянию Нидерландских контрапунктистов на церковную музыку в Венеции. Вилларт считается основателем так называемой «Венецианской школы». «Пользуясь подходящим устройством церкви св. Марка, он создал двухорную и многохорную музыкальную форму, которая стала отличительной чертой «Венецианской школы». Он размещал свои хоры в разных местах церкви и осуществил художественным образом простое антифонное пение древних христиан». 2417 Из духовных композиторов, принадлежавших к «Венецианской школе» наибольшею известностью пользовались: Киприан Рорский, Констанцо Порта, Клавдий Меруло, Азола, Кроче, Донати, Банкьери, Леони и знаменитые дядя с племянником Андрей и Джиованни Габриэли, которые писали духовно-музыкальные произведения на 2, на 3 и на 4 хора. |
|
|
