| Тогда Валерий Николаевич подумал, что у бывших соперников тоже есть подобные приборы, и этим их не удивишь. Журналисту, наверное, просто перекрыли воздух, напомнив, что свобода слова кончается там, где начинается свобода сильных мира сего. Так или иначе, Майкл Кляйн на некоторое время пропал, ничем более не проявляя своего интереса к информации Попова. А к страху Валерия Николаевича добавилось еще и состояние полной безнадежности. Ворочаясь ночами на диване, он хвалил себя только за то, что не рассказал все. Не рассказал, как уже в восемьдесят шестом его вызвал к себе директор института, который, кстати, тоже умирал от непонятной болезни, буквально таял на глазах. Вызвал и приказал: — Валера, возьми все документы, касающиеся «Сварожича», и сожги их во внутреннем дворике. Хорошо сожги! Пепел по ветру развей! Оставь только малозначительные отчеты и сводные данные воздействия. Валерий Николаевич смотрел на него печально, и безысходность в их взглядах пересеклась. — Я дам тебе справку, что все материалы изъяты конторой. И это будет официальная версия. Пусть потом сами у себя ищут. Я же буду единственным свидетелем, но и я скоро умру… Огромный немой вопрос встал на пересечении их взглядов. Он стоял над безысходностью, но не требовал пространных ответов и объяснений, оба они знали об этом столько, что могли разговаривать молча. — Они собираются «обкатать» его на собственном народе. Готовится что-то грандиозное и неохватное умом советского человека. По-моему, скоро стране… — директор тихо выматерился. — Сожги это, Валера. И Валера сжег. Сжег почти все, включая схемы почти готового к разработке второго «Сварожича». Сжег труд десятков людей. Сжег, как вор, пугливо озираясь, и пепел развеял по ветру. А директор через месяц умер. А через четыре года страна разошлась по неровным швам… Но американец все же пришел! И Валерий Николаевич испытал новую вспышку истерического ужаса. Сработало, или американец не тот, за кого себя выдает? Он все же согласился встретиться с ним еще раз и после второй бутылки смирновской рассказал о том, что довелось ему испытать и увидеть. Терять уже было нечего. Слово — не воробей. Не рассказал только о ритуальном сожжении и об умершем директоре. Кляйн потом дотошно порылся вместе с новым, но глупым директором в никому не нужных теперь разработках и в выхолощенной папке НИ1 и НИ2. |
| Убийца, шарлатан, вор и предатель рассказали журналисту о своих преступлениях короче и немного иначе, чем здесь. Однако длилось это долго; и за все время мистер Пиньон ни разу их не перебил. Когда они закончили, он кашлянул и сказал: – Что ж, господа, ваши рассказы замечательны. Но ведь всех нас иногда не понимают. Окажите мне честь, признайте, что я вас не торопил, не насиловал, слушал вежливо и наслаждался вашим гостеприимством, не извлекая из него практической пользы. – Никто не мог бы, – сказал врач, – проявить больше вежливости и терпения. – Говорю я это потому, – мягко продолжал мистер Пиньон, – что у себя на родине я известен как Беспощадный тиран, или таран, Первый Проныра и даже Джек Потрошитель. Заслужил я такие прозвища тем, что буквально вырываю сокровеннейшие тайны или сокрушаю, как упомянутый таран, стены частных домов. В моем штате давно привыкли к шапкам: «Проклятый Пиньон протаранил президента» или «Старый бульдог вцепился в секретаря». До сих пор толкуют о том, как я взял интервью у судьи Гротана, схватив его за ногу, когда он садился в самолет. – Никогда бы не подумал, – сказал врач. – Кто-кто, а вы… – Я и не хватал, – спокойно ответил Пиньон. – Мы приятно побеседовали у него в кабинете. Но каждый должен заботиться о профессиональной репутации. – Значит, – вмешался высокий, – вы никого не таранили и не потрошили? – Даже в той мере, в какой вы убивали, – мягко отвечал газетчик. – Но если я не буду считаться грубым, я потеряю престиж, а то и работу. В сущности, вежливостью можно добиться всего, чего хочешь. Я заметил, кратко и серьезно прибавил он, – что люди всегда рады поговорить о себе. Четверо друзей переглянулись и засмеялись. – Да, – сказал врач, – от нас вы всего добились вежливостью. Предположим, что вы нарушите слово. Неужели пришлось бы писать, что вы были с нами грубы? – Вероятно, – кивнул Пиньон. – Если бы я напечатал ваши истории, я написал бы, что ворвался к доктору и не дал ему оперировать, пока он мне не рассказал всю свою жизнь. Машину мистера Нэдуэя я остановил, когда он ехал к умирающей матери, и вырвал у него соображения о Труде и Капитале. К вам я ворвался, вас схватил в поезде, иначе редактор не поверит, что я настоящий репортер. На самом же деле все это не нужно, надо просто говорить с людьми уважительно или, – едва улыбнувшись, прибавил он, – не мешать, когда они с тобой говорят. |
| Хохлацкий цеп на все стороны бьет (хохлы молотят через руку) . Чтоб те хохлы да повыдохли! – А чтоб те москали да их повытаскали (ответ) . И по воду хохол, и по мякину хохол. Хохол не соврет, да и правды не скажет. Он хохол (т. е. хитер и упрям) . Русак до читанья, хохол до спеванья (западн.) . Венгер из-под Лохвицы (Полт. губ., коробейники) . Заднепровский итальянец. Задрипанцы. Продали с хохла пояс за три деньги, а хохол нипочем в придачу пошел. Полтава сидит на горе, как пава, а в грязи, как жаба. Золотоноша кругом хороша. Роменцы – табачники (полтавск.) . Глуховцы – папушный табачок (Черниг.) . Переяславцы (заозерцы) – обручники (полтавск.) . Красный Кут задаст капут (Харьк. губ., где некогда, по преданию, велась шайка разбойников) . Сибирь не мшеная. Сибирский варнак. Страшна Сибирь слухом, а люди лучше нашего живут. Сибирь – золотое дно (от пушного и торгового промыслов; ныне это буквально оправдывается) . Русь навалила, нас совсем задавила (сибирская) . Чернолапотница (русская, в Сибири) . Охотские обыватели – кочемазники. За здравие бабушки Гугнихи (говорят уральцы, почитая ее праматерью своею, первой женщиной, оставшейся в войске) . Радимичи – волчья хвоста бегают (воевода Волчий Хвост побил радимичей) . Беда, что в Родне. За Пьяною люди пьяны (рекою Нижег. губ., 1377 г. Русские поражены в стане татарами) . Пришли казаки с Дону да погнали ляхов до дому (освобождение Москвы от поляков 1612 г.) . С одну сторону черемиса, а с другой берегися (1524 г. войско на судах шло под Казань и побито в порогах черемисами) . Пропал, как Бекович (при Петре I, посланный в Хиву и погибший с отрядом) . Аника смотрок. Аника воин (см. лубочн. картину) . Шемякин суд. Шемяка кривосуд (1446 г. Шемяка ослепил Темного, завладев престолом) . Малюта Скуратов – злодей, мучитель. Гришка Отрепьев – вор, самозванец, проклятый. Стенька Разин на ковре летал и по воде плавал. Ванька Каин – окаянный грабитель. Мазепа – предатель. Волга – плыть долго, а Дунай – широко. Видно, Дунай с Волгой не сольются. |
| Когда Вы молодым священником приехали к нам в Гижигу, я хорошо помню, мне было тогда 25 лет, и я был такой отчаянный вор и пройдоха. Ведь я остался сиротой лет шести. Колонисты-купцы воспитали меня побоями в своих факториях. У них я и научился русскому языку, а потом и грамоте. К этим годам я на своих собаках несколько раз изъездил всю Камчатку. А когда мне было лет пятнадцать, меня прибрал к себе купец Баранов Егор Семенович, который взял однажды меня с собой в Императорскую гавань. И вот помню, мы тогда приехали в неведомое для меня, дикаря, место, в Тьерский стан, а там была церковь , первый раз в жизни увидел я церковь. И как раз мы попали туда, когда приехал туда архиерей. После, много лет спустя, я узнал, что это был Камчатский епископ Мартиниан. А потом купец Баранов взял меня обратно в Марково. Когда Вы приехали к нам, разговору у нас, туземцев, было много о Вас. Особенно ненавидели вас шаманы. И я, окаянный, захотел над Вами посмеяться – ради забавы принять от Вас крещение. Вы дали мне имя Илия. И это мое надругательство над Вами перевернулось взаправду. Что-то светлое осенило весь мой разум. Буквально я переродился духовно в несколько дней, и мне так сильно захотелось быть таким же, как Вы. Но Вы быстро от нас куда-то уехали. При помощи одного хорошего мне знакомого торговца-купца – пошли ему, Господи, Царствия Небесного – я в 1908-м или же в 1909 году, забыл уже, приехал в г. Благовещенск и отыскал там епископа. Звали его Преосвященный Владыка Владимир, это я хорошо и точно помню. Меня пропустили к нему. И я рассказал ему обо всей своей грязной жизни, показал ему свою хорошую грамотность, рассказал, как крестился у батюшки Нестора и про свое имя. А никаких документов у меня не было. И упал я перед ним, и стал умолять его записать меня в монахи и в батюшки. Продержал он меня у себя с месяц – все наблюдал за мною. А потом меня послали с другими людьми в г. Казань. Там дали мне жить в Спасском монастыре. С полгода я работал у них. Был очень прилежным. Перечитал много книг священных. Истово молился Богу. Голос у меня был хороший, и я быстро научился петь на клиросе. А еще через полгода по моей слезной просьбе Преосвященный Алексий совершил надо мною монашеский постриг. Он был еще и ректором Академии, а архиепископом Казанским и Свияжским был Никанор, а Алексий считался его Чистопольским викарием. Архиепископа Димитрия, про которого мне рассказывали там, я уже не застал, ибо он умер до меня. Ректор Алексий (фамилия его Дородницын, после я читал много книг, им написанных) очень сильно полюбил меня, и я ему рассказал про свою жизнь, рассказал ему про то, как к нам приехал монах, батюшка Нестор по имени, и как я ради забавы обманул его и, думая подшутить над ним, попросил его крестить меня и как я после крещения почувствовал сразу в себе какое-то светлое обновление, как меня стало мучить желание сделаться самому таким же, как батюшка, мой креститель Нестор. И кто и как мне помогли приехать сюда к ним в г. Казань. |
| Но главное, я попросил отца Иоанна, чтобы он стал моим духовным отцом. На это он буквально тут же радостно и охотно согласился! И, пожалуй, самое интересное было еще в том, что мне после нашей встречи стала как бы открываться тайна старчества!.. - Что вы имеете в виду? - Я потом к нему регулярно ездил исповедоваться, и он никогда мне не говорил: «Вот этого делать нельзя!..» Только уже потом я понял, что, когда мы беседовали, он молитвенно направлял мои мысли в нужном направлении. Когда мы беседовали, отец Иоанн молитвенно направлял мои мысли. Решение предлагал я, а он - благословлял И он не то чтобы мне что-то говорил, но молитвенно со мной беседовал! То или иное решение вопроса я предлагал, а он - благословлял: «Да, конечно, так!» Я же всё время думал: как же так, почему он не говорит мне: «Этого нельзя, этого нельзя...»?! А потом в Москве я познакомился с матушками, которые приняли его из зоны, когда он освободился из заключения. Он у них там долго лежал: потому что был гонимым, был без прихода, вообще без всего. И они его тогда содержали, очень его любили. Я с ними потом очень близко познакомился, они впоследствии и меня даже стали опекать, эти две родные сестры... Помню еще, что, когда я был рядом с отцом Иоанном, мне даже нечего сказать было, потому что я просто как бы балдел! Не могу иного слова подобрать!.. А он - он говорил мне всё то, что именно мне было необходимо. Причем это не было таким вот научением: «так и так поступай!» Нет, ни в коем случае! Это всё было именно в беседе, словно он был равным мне! Как будто это была беседа двух равных, хотя я-то к нему шел, чтобы он поддержал меня, чтобы мне обратиться к его опыту! И он приобщал меня, но - очень тактично. И потом, когда я выйду из заключения и меня к нему не будут пускать (и вообще выгонят из монастыря как диссидента), я буду лезть ночью к нему в окно, как вор в ночи. Мне иноки скинут тогда веревку, и я по веревке буду подниматься в окно его кельи (это уже после того, как меня освободят из заключения). Отец Гавриил (Стеблюченко) (тогда наместник монастыря) меня, конечно, жестко не любил. И его присные, которые его тогда окружали, вывели меня за руки из монастыря. |
| Потому что, каждый знает, кто пробовал жить по христиански, как это бывает трудно. Это не не день, не месяц, не год, - десятилетия, ЖИЗНЬ всю жить по христиански, православно как воин Христов. Вот попробуй-ка. А батюшки у нас хорошие. Покупка-то сё, а как же твоя жертва? А на что жить клиру, а на что храм украшать? Эта свечка и пожертвование ТЕБЕ нужно, Татьяна, не Богу и не батюшке, ты ещё помолись, чтоб в пользу пошло, а то Господь может и не принять твое подаяние Когда у человека духовный голод, он всему святому рад, вон в советское время люди из атеистической литературы вырезали ножницами Божественные слова и вклеивали в тетрадки, я ещё помню молитвословы от руки переписанные. Уже было так, что верующие думали - " ну и что, что поп носит погоны, во-первых не доказано, не пойман не вор, а во вторых Таинство всё равно совершается " и шли. И я таких людей видел. А вы просто злые и вам не надо верить Богу, а надо хулить и осуждать и завидовать и ссорить. Вот вы и ищите " черную точку на белом листе " . Елена К. 20 февраля 2014, 02:56 Основания для нехождения в Храм. (выберите нужное) 1. Настоятель косо посмотрел. 2. Тётка нагрубила. 3. Старуха наколдовала. 4. Ребёнок заплакал. 5. Свечка дорогая, а коптит. 6. Все припёрлись и мешают. 7. Я и без вас всё знаю. 8. Просто лень. Иван 20 февраля 2014, 00:20 Прочитал комменты - да, понятно, - у каждого своя боль. Но всё равно вопрос остался к комментаторам - вы что, только заголовок читаете, а потом сразу комментарий пишете? Это не " наезд " . Не хотел никого обидеть. - Судя по комментам люди такого натерпелись... Какие уж тут " наезды " ... Держитесь, люди. Галина 19 февраля 2014, 22:51 Ходила в Храм 12 лет.Появился новый священник,пошли разные разговоры,о которых узнавала со стороны,священник в буквальном смысле стал нас с дочерью выгонять из Храма.Мы все терпели,пока одна женщина-прихожанка-колдунья навела на дочь и на меня порчу.Об этом сказала священнику,и,хотя,он сам это " художество " на мне видел ,но защитил ту женщину.Вот уже второй год мы в Храм в честь иконы Казанской Божией Матери нашего села не ходим. |
| В числе сторонников вора был Касимовский царь. Он пристал к нему еще во время стоянки его под Тушином. Когда вор должен был бежать из-под Москвы, Касимовский царь отъехал от него, приехал к Жолкевскому и вместе с гетманом отправился под Смоленск. Сын его с матерью и с бабкою оставался с вором и уехал с ним в Калугу. Прожив несколько педель под Смоленском, царь стосковался по семье и отправился в Калугу с намерением отвлечь сына от вора. Ему самому понравился прием у поляков. Приехавши в Калугу, отец притворялся перед вором и показывал вид, будто предан ему по-прежнему; но сын подружился с вором искренно и передал ему, что отец обманывает его и в самом деле приехал единственно за тем, чтоб взять свою семью, а потом опять ехать к полякам. Вор пригласил старика ехать с собою на псовую охоту. Назначили день. Вор выехал вперед за реку Оку и послал просить Касимовского царя выехать к нему. Царь выехал с двумя татарами. Вор обошелся с ним дружелюбно, потом оставил своих псарей вдали, взял с собой двух приятелей, Михаила Бутурлина и Игнатия Михнева, и поехал по берегу Оки. Касимовский царь ехал с ним рядом; вдруг все трое нападают на него, и вор убивает его собственноручно. Тело бросили в Оку. Потом вор в тревот скачет к прочим своим людям и кричит: «Касимовский царь Урмамет хотел убить меня; чуть-чуть ушел я от него. Он сейчас убежал к Москве. Догоните его и поймайте». Люди пустились в погоню, и, разумеется, никого догнать не могли. С тех пор вор подавал делу такой вид, будто Урмамет пропал куда-то и неизвестно где находится; но проговорились ли те, которые с ним вместе спровадили старика в Оку, или же люди стали догадываться сами собою, только друг Урмамета, крещеный татарин Петр Урусов, упрекнул вора в глаза убийством Касимовского царя. Вор посадил его в тюрьму и держал там шесть недель. В начале декабря случилось, что его татары имели стычку с отрядом, бывшим под начальством Чаплицкого, одолели и привели в Калугу пленных. Это обрадовало вора. Татары очень любили Урусова. Надобно было сделать им что-нибудь угодное в благодарность. Марина и бояре упросили выпустить Урусова. Этот человек прежде был ему полезен. Вор помирился с ним и обласкал его. |
| Нашел он человека именем Аверкия, который был участником той обители, и сказал ему тайно: «Видел я серебро, брошенное в некоей бане. Пойди и скажи о нем Симеону». «Правда ли это?» — спросил Аверкий. «Правда, я сам видел», — отвечал он. Аверкий пошел и сказал Симеону. Захватив свечу, пошли они оба и под доскою нашли мешок с серебром. Симеон взял его, пошел в монастырь и, войдя в притвор, облобызал раку святого и с горячими слезами вознес преподобному молитву, ибо он не презрел его моления. Потом он отнес серебро в свою келлию, послал за вышеупомянутым вором и сказал ему: «Друг, где ты узнал о серебре моем?» «Там, где сказал тебе Аверкий», — отвечал тот. Пошли они туда, но не нашли ничего. Тогда вор сказал Симеону: «Ты взял его». Симеон же сказал: «Я не столько взял, сколько ты украл у меня». «Не украл я серебра твоего», — сказал вор и начал лгать, рассказывая иначе, чем было в действительности. Симеон схватил его за грудь, повел его в монастырь и привел его к мосту через реку. Видя себя крепко схваченным, вор очень испугался и спросил Симеона: «Господине, помилуешь ли ты меня?» Симеон сказал: «Если ты расскажешь мне правду, то помилую». «Вернемся же, господине, и поищем в одном месте». Пришли они на некое место. Вор палкою разрыл снег и нашел мешочек, больше чем на половину насыпанный серебром. Симеон взял вора за одну руку, в другой же руке вор нес мешочек, и пошли они к монастырю, а день был светлый. Как же это не чудо: волк сам принес пастуху похищенную овцу, донеся на себя сам; украденное серебро вор сам возвратил хозяину, принеся его своими руками, и сам явился обличителем своего злодейства. Семь седмиц не было слуха о сем, ныне же в пятидесятый день и в первый час объявил Господь утаенное и молитвами преподобного Александра открыл. От всех тайно сделал он тать, ныне же всем стало явно и все узнали! Привел Симеон его на двор; сказали игумену и братии. И собрались многие, пришли также и жители того селения посмотреть на преславное чудо. Но выше чуда была несказанная милость Божия, неисповедимое явление великих чудотворцев Николая и Александра. И великую хвалу воздали Богу, ибо не презрел Он молитвы и слез нищих и убогих рабов Своих; не только от скорбей избавил Он их, но и оправдал. Одних похитителей явил он виновными, возвратил серебро, а христолюбца Симеона снова успокоил и обрадовал. Вора Симеон посадил в темницу, а невинных отпустил, затем поехал в город, позвал оттуда сотника и некоторых из главных людей и городе, а также и палача, и поставил перед ними того лукавого хромца и другого вора — пришельца. Сотник стал допрашивать обоих, как они крали, каким умыслом. Они стали лгать, говоря не так, как было в действительности. Тогда сотник объявил им: «Если не скажете истины, то подвергнетесь разным мукам». Стали они препираться, и пришлец вор сказал хромому: «Ранее меня ты соблазнил жену мою великим соблазном и обилием серебра. Поведай же сначала коварство». |
| Вот когда во всю силушку заговорила бумага-то! Вот как она мстила теперь. — «А во 178м году ты ж, вор Стенька с товарищи, забыв страх божий, отступя от святые соборные и апостольские церкви, будучи на Дону, и говорил про спасителя нашего Иисуса Христа всякие хульные слова, и на Дону церквей божиих ставить и никакова пения петь не велел, и священников з Дону збил, и велел венчаться около вербы. Ты ж, вор, пошел на Волгу…» Волга… Не ведомо ей, что славный герой ее, которого она качала на волне своей, слушает сейчас в Москве последние в жизни слова себе. — «Ты ж, вор Стенька, пришед под Царицын, говорил царицынским жителям и вместил воровскую лесть, бутто их, царицынских жителей, ратные великого государя люди идут сечь. А те ратные люди посланы были на Царицын им же на оборону. И царицынские жители по твоей прелести своровали и город тебе здали. И ты, вор, воеводу Тимофея Тургенева и царицынских жителей, которые к твоему воровству не пристали, побил и посажал в воду». Слушал народ московский. Молчал. — «Ты ж, вор, сложась в Астрахани с ворами ж, боярина и воеводу князя Ивана Семеновича Прозоровского, взяв из соборной церкви, с раскату бросил. И брата его князя Михаила, и дьяков, и дворян, и детей боярских, которые к твоему воровству не пристали, и купецких всяких чинов астраханских жителей, и приезжих торговых людей побил, а иных в воду пометал мучительски, и животы их пограбил». Степан смотрел куда-то далеко-далеко. — «А учиня такое кровопролитие, из Астрахани пришел к Царицыну, а с Царицына к Саратову, и саратовские жители тебе город здали по твоей воровской присылке. А как ты, вор, пришел на Саратов, и ты государеву денежную казну и хлеб и золотые, которые были на Саратове, и дворцового промыслу, все пограбил и воеводу Козьму Лутохина и детей боярских побил. А от Самары ты, вор и богоотступник, с товарищи под Синбирск пришел, с государевыми ратными людьми бился и к городу Синбирску приступал и многие пакости починил. И послал в разные города и места свою братью воров с воровскими прелестными письмами, и писал в воровских письмах, бутто сын великого государя нашего благоверный государь наш царевич и великий князь Алексей Алексеич жив и с тобой идет. |
| И того же прошедшего году был ты, вор омка, прислан с Москвы из Преображенского Приказу к розыску в Санкт-Питербурх. И в Санкт-Питербурхе перед Правительствующим Сенатом ты, вор, злым своим коварным вымыслом Соборной и Апостольской церкви во всем принес покорение, и предания Апостольская и святых отец заповедем явился воровским своим умыслом, бутдо, послушник, и Тело и Кровь Господа Нашего Христа ставил за самую истину и ни в чем Святой Церкви противности чинить не хотел. А что в Преображенском Приказе на святые иконы и святых угодников Божиих поносил хулу, и тело и кровь Христову ставил ни во что, и Соборной и Апостольской церкви был во всем противник, и то все будто бы ты вор говорил в безпамятстве и убоясь розыску. И по его Великого Государя указу, милосердуя о твоем воросском заблуждении и видя твое повиновение и соборной Церкви покорность, прислан ты для исправления православные христианския веры к Москве, к преосвященному Стефану, митрополиту Резанскому и Муромскому. И по той присылке сидел ты вор на Москве за караулом в Чудове монастыре. И, будучи в том монастыре под началом, ты – вор и еретик и богоотступник, злым своим умыслом изрубил святый образ Алексея Митрополита косаремь. А в ро(с)просе и с 3-х пыток ты, вор, говорил: образ чудотворца Алексея митрополита рубил собою для того, что святых икон и животворящего креста Господня и мощей угодников Божиих не почитаешь и не поклоняешься, и предания святых отец нивочтоже вменяешь, и восточной нашей соборной и апостольской церкви явился противник, враг и богоотступник. А по его Великого Государя указу, и по Уложению и по грацким законам таких воров и еретиков, и раскольщиков, и церковных мятежников и единомышлеиников их велено казнить смертью без всякого милосердия и пощады. И Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич, всеа Великия и Малые и Белые России Самодержец, указал тебя вора, и богохульника, и церковного мятежника, и раскольщика, омк за твои вышепомянутые воровства и богохульства, и за противность святой апостольской церкви, казнить тебя, вора, смертию, зжечь в срубе» 1049 . |
|
|
