| Писания. Необходимо – новое восприятие св. Духа, чтобы сделать полезными для верующих изложенные в св. книгах откровения, через правильное истолкование их. Как св. писатель не может собственной силой облечь божественные мысли в одежду человеческого языка, столь же мало истолкователь, вследствие недостатка в понятиях, в состоянии определить без высшей помощи божественные мысли св. книг. Как истинный Автор св. Писания есть Бог , так Он есть собственный и истинный истолкователь его 383 . Поэтому экзегет прежде всего должен осуществить все те требования, которые делают его способным вступить в общение с Богом и соделаться орудием Его спасительной деятельности 384 . Для этого необходима божественная благодать, как основоположение всякого духовного настроения, как первый фундамент действия Духа Святого. Затем требуется величайшая чистота сердца, потому что „трапеза св. писаний” грешников, например, Иудеев, привела к погибели ( Пс. 68:23 ), когда они с нечистыми чувствами питались ею. Так она может повредить и нам, если мы с запачканными одеждами, с загрязнёнными телами осмелимся вступить во дворец божественной премудрости, в брачный чертог царского Сына 385 . Как для восприятия дара боговдохновенности, так и для верного истолкования священного текста одинаково необходима личная добродетель, потому что основание того и другого находится во св. Духе 386 . Даже в способе такого влияния Духа Божия есть много общего с боговдохновенностью. Оно обыкновенно представляется под образцом внутреннего просвещения. Сам Ориген постольку надеется на успех своих изъяснений св. Писания, поскольку Господь удостоит его просвещения 387 . Св. Дух есть руководитель и указатель пути среди тёмных, сокровенных тропинок св. Писания 388 . Он один устраняет с них все препятствия и трудности 389 . Из таких и подобных выражений заключают, что Ориген и для истолкователей св. Писания допускал благодатный дар вдохновения. Однако ни в одном месте своих творений он не говорит о каком-либо тождестве между св. |
| По природе своей Священное Писание есть свидетельство богочеловеческое: оно предполагает дар Святого Духа свыше и предельное напряжение всех способностей человеческого духа. Оно всецело Божественное и всецело человеческое, оно преподается Богом через человека и для человека и потому — через посредство человеческого слова. Отсюда следует, что, хотя Священное Писание часто характеризуется как слово Божие, однако никогда и нигде у православных Отцов и богословов мы не находим утверждения, как в католической догматике, что Бог является автором Священного Писания. Тем более не может оно войти в православные догматические определения как погрешающее против истины синергизма. Выражение “Слово Божие” надо понимать в смысле слова богочеловеческого, слова Божественного, выраженного через человеческое слово, что является одним из частных проявлений догмата IV Собора. Богочеловечность Священного Писания делает понятной адекватность его свидетельства, выраженного в терминах, наиболее подходящих к той реальности, о которой священный автор призван поведать, чем и определяется вероучительный авторитет Писания. Но она же заставляет нас видеть в Священном Писании не абстрактную категорию откровения вообще и не откровение всей полноты Божественной реальности, которое просто невместимо для человека, а откровение конкретное, относящееся в каждом отдельном пункте к определенному аспекту божественной реальности, заключающее в каждой своей книге, а может быть и главе, а иногда даже и в стихе вполне определенный message 23 (по удачному выражению западного богословия) с вполне определенным содержанием; это однако, не препятствует тому, что по глубине своей этот messagenpuчacmeh вечности, и потому для полноты его жизненного выявления требуется также вечность. Но надо также иметь в виду и то, что, относясь к реальности, бесконечно превышающей человеческое сознание, свидетельство Священного Писания всегда является выраженным на языке образов и символов, а не на языке понятий. Вот почему язык откровения всегда лапидарен, образен, конкретен. |
| В настоящее время есть стремление и даже опыты включать в «историю Древнехристианской письменности» и писания Нового Завета (Fr. Overbeck, Gust. Krüger, P. Batiffol) на том основании, что древнейшими письменными памятниками Христианства являются именно Новозаветные Писания. Таким образом, новейшая научная критика, отвергая или же игнорируя Церковное учение о Боговдохновенности Священных книг Нового Завета, очевидно, исходит из того предположения, что Новозаветная письменность не отличается существенно от позднейшей Церковной литературы. Но как бы ни смотрели на состав Нового Завета и происхождение его частей, такой взгляд решительно противоречит суждению всей Церкви от самых первых дней Ее существования, согласно которому Новозаветные писания обязаны своим происхождением Божественному руководству Святого Духа и вдохновению от Него, и потому Она проводит между Новым Заветом и остальной Христианской литературой такую грань, которая делает невозможным ставить их в один ряд и начинать изложение истории Древнехристианской письменности Новозаветною. Как история Церкви в периоде основания Христианства имеет не первый свой период, но свою абсолютную эпоху, так и позднейшая Богословская литература относится к Новозаветной письменности, как производная к основной: первая имеет свои корни во второй и ею питается. Иной взгляд противоречит и сознанию самих Церковных писателей, которые не считают Апостолов своими предшественниками в литературной деятельности, но сами утверждают, что раскрываемое учение они почерпают из источника Апостольской письменности. Должно признать как исторический факт, что большинство из Новозаветных писаний уже в ближайшее после-Апостольское время пользовались особенным, только им принадлежавшим авторитетом, и другие возникавшие произведения не ставились на одну линию с ними. Эти обстоятельства не оцениваются надлежащим образом, если Новозаветные писания, в соответствии с их литературной формой, распределяются между различными группами после Апостольской письменности; впрочем, эта попытка у Gust. Krügera (Gesh. deraltchristl. Litteratur) оказалась неудачною (см. J. Haussleiter//Götting. Gel. Anzeigen. 1898. Nr. 5. S. 341 ff). |
| Спиноза, однако, имел неправильное понятие о снисхождении Божественного Духа к человеческим особенностям св. авторов. Иногда св. Писание говорит о таких предметах, которые предполагают намёки на результаты науки. Слово Божье тогда пользуется обыкновенным языком, как будто оно не знает законов природы, приведённых в известность современными открытиями. Но Спиноза видел в этом весьма сильный аргумент против боговдохновенности Слова Божьего. По поводу чуда Иисуса Навина под Гаваоном („стой, солнце, над Гаваоном и луна над долиной Аиалонской”; Нав. 10:12 ), Спиноза говорил следующее: „Многие не желают согласиться, чтобы в небесах могла произойти какая-либо перемена, а потому объясняют это место так, как будто здесь ничего подобного и не говорится. Другие же, наученные рассуждать правильнее, понимая, что земля движется, а солнце, напротив, пребывает в покое или же не может двигаться вокруг земли, всеми силами хотят удалить это место из Писания, хотя оно и ясно говорит об этом” (ех Scriptura, quamvis aperte reclamante) 149 . Хотя в св. Писании очень много такого, что было чисто историческим и воспринято естественным способом, однако оно называется Словом Божиим, потому что автор его есть Бог . Бог есть автор священных книг только в том смысле, что люди научаются из них истинной религии, а вовсе не в том, что Св. Духом было сообщено людям известное число книг 150 . Итак, учение, а не писанное, или внешнее слово Спиноза производит от Бога; отдельные слова и выражения были обыкновенным произведением людей. Название же „священное Писание” основывается на словоупотреблении, потому что принято называть так книги, предназначенные для благоговейного почитания 151 . Для тех же, которые пренебрегают св. Писанием, слова его суть простые чернила и бумага. Учение и внутренняя сила св. Писания суть единственные доказательства его божественности. Когда Моисей, в порыве гнева, разбил скрижали Завета, то он менее всего выбросил из рук Слово Божие, но только камни 152 . Спиноза не только отвергает вербальное вдохновение Библии, но прямо утверждает, что она во многих местах подвержена порче, так что ни в каком случае не может быть названа „письмом Бога” 153 . При этом Спиноза оговаривается, что он отнюдь не желает разрушать религию, которая запечатлена в самом сердце человека и должна пребыть вечной. Он – только противник тех, которые, в неумеренной ревности, боготворят самые буквы св. Писания, даже бумагу и чернила 154 . Так как внешняя форма Библии подвержена переменам, а ничто, кроме Духа Святого, не свято абсолютно, а только относительно, то и Писание свято постольку, поскольку побуждает людей к страху Божьему 155 . |
| От наблюдения остроумнейшего александрийского экзегета не могло, однако, укрыться то, что такое априористически-идеальное понятие о боговдохновенности, иногда находится в действительном или мнимом противоречии с наличным содержанием и состоянием св. книг. Но он всегда умеет найти выход из затруднительного положения, указать разрешение сомнений и недоумений. Если вдохновлено всё до последнего слова, то что должно сказать о таких местах св. Писания, которые извлечены из книг невдохновенных? Даже такие места подчинены намерениям Духа Божия, Которому было благоугодно превосходящие человеческое разумение мысли, извлечь из произведений пророков и поместить их на страницах книг боговдохновенных. Может быть, впрочем, в таких местах содержатся элементы из книг первоначально боговдохновенных, которые ни иудеями, ни Церковью не были приняты в канон, потому что истина в них была перемешана с прибавками, противными вере 323 . Так или иначе, но принятие подобных мест в канонические писания есть дело Духа Святого. Некоторые затруднения также представляют те части боговдохновенных книг, в которых св. писатели, по собственному их удостоверению, излагают свои личные взгляды, а не слово Божие. Сам Господь говорит, например, что Моисей только по жестокосердию евреев позволил им разводиться с жёнами, сначала же не было так ( Мф. 19:8 ). Точно также и ап. Павел нередко выражает свои личные суждения (например, 1Кор. 7:10, 12, 15 ) 324 . Один раз он выражается так: „Я говорю, а не Господь” ( 1Кор. 7:12 ); другой раз: „Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии, при такой отважности на похвалу” ( 2Кор. 11:17 ). Ключом к пониманию подобных мест Ориген считает изречение того же апостола: „Думаю, что и я имею Духа Божия” ( 1Кор. 7:40 ). Очевидно, в данных случаях не Сам Бог непосредственно, в собственном Лице сообщал решения по данным вопросам, но через Святого Духа устами апостола 325 . Следовательно, даже в своих личных советах и решениях апостол языков, говорил и писал, как орган Духа Святого, как получивший от Господа милость быть Ему верным ( 1Кор. 7:25 ). Точно также и Моисей действовал под руководством Духа Божия, когда издавать законы собственным авторитетом 326 , или же в силу данного ему от Бога права законодательства 327 . |
| Таким образом, подобное толкование сего места из Евангелия «смело утверждает» не «о. Булатович», а св. Феофилакт Болгарский . И сего Святого за это не в меру усердный докладчик обозвал обманщиком . Но «немы да будут устны льстивые, глаголющие на праведного беззаконие, гордынею и уничижением» ( Пс. 30:19 ). Вот чему подлежит докладчик за хулу на Святого. Это уже проповедь протестанства, штундизма и прочей скверны, отметающей авторитет св. Отцов и боговдохновенность их писаний. И св. Симеон Новый Богослов говорит, что хулят Св. Духа те, которые о всем том, относительно чего Божественное Писание свидетельствует и удостоверяет, что оно бывает от Духа Святаго и от Божественного воздействия, как из себя вышедшие и всё Божественное Писание отвергшие, и всё ведение, подаваемое сим Писанием, из ума отвергшие, не трепещут говорить, окаянные, что такие действия бывают от опьянения и демонов 883 . Разве можно присоединиться к такой хуле на святых. Нет, мы отметаемся сей хулы и её автора и не можем принять грамоты, написанной от лица Синода сим хульником, так как в её основу положены сии хульные слова на святых и на их боговдохновенные писания. Св. Симеон Новый Богослов говорит: «Духовное ведение подобно дому, построенному посреди эллинского и мирского знания, в каком доме находится, как сундук какой, крепко-накрепко замкнутый, знание Божественных писаний и неизреченное богатство, сокрытое в сем знании писаний, т. е. Божественная благодать. Этого богатства не могут видеть входящие в дом, если не будет для них открыт сундук; сундука же сего открыть невозможно никакой человеческой мудростью. Почему все люди, мудрствующие по-мирски, не знают духовного сокровища , которое лежит в сундуке духовного ведения. И как, если кто подымет этот сундук на плечи, не может ещё по одному сему видеть сокровище, которое внутри его, так, если кто прочитает и даже на память заучит все Божественные Писания и может прочитать их все, как один псалом, не может по одному этому постигнуть благодать Святого Духа, которая сокрыта в них; ибо ни того, что находится внутри сундука, нельзя обнаружить посредством самого сундука, ни того, что сокрыто в Божественных писаниях, нельзя открыть посредством самих писаний... Посредством добродетелей и заповедей открывается для нас дверь ведения, или, лучше сказать, она открывается Иисусом Христом, Который сказал: «Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя. И Аз возлюблю его и явлюся ему Сам» ( Ин. 14:21 ). Таким образом, когда вселится в нас Бог и откроет нам Себя заведомо (знательно, осязательно), тогда и мы прозрим к ведению , т. е. уразумеем действенно те Божественные таинства, которые сокрыты в божественных писаниях. Другим же каким-либо способом достигнуть сего невозможно» 884 . |
| Другая крайность : христианская религия божественна в самом строгом смысле, так что в составе ее нет ничего естественного, и все, что касается до святого кодекса, даже до буквы и формата его, есть божественно. Этот взгляд выразился не в целых христианских обществах, а в умах частных людей. Сюда, если какие, то преимущественно должно отнести наши раскольнические толки, которые удалилсь в противоположную крайность в сравнении с иностранцами, особенно по отношению к боговдохновенности Священного Писания. Эта крайность есть крайность суеверия . Среднее мнение в сем отношении есть следующее: христианская религия Божественна; она пришла к нам свыше; но в составе ее участвовало много естественного; Промысл, употребив чудеса, не оставил и естественных средств. Это среднее мнение принято всеми главными Церквами и в древности, и ныне. По отношению к кодексу откровения, то есть касательно числа источников, можно утверждать, что источник христианского откровения есть один, именно Священное Писание, как это делают лютеране и реформаторы; можно также предание и учение Церкви поставлять выше Писания, что принимают католики; можно, наконец, как думают квакеры и инспириты, поставлять выше всего внутреннее озарение. Среднее мнение: все источники, какие есть, должны быть употреблены в дело; главные источники суть предание и Писание; внутреннее озарение не может быть совершенно устранено, но по своей неопределенности, зыбкости и неверности в умах людей теряет ту высоту, какую ему приписывают. В отношении к способу толкования христианской религии и отношения ее к уму есть также крайности и средина. Первая крайность - неверие : христианская религия, говорят, должна быть толкуема по началам одного разума; все, что превышает понятие ума, должно быть отвергаемо как ложное. Эта крайность выразилась преимущественно в секте социниан, которые утверждают, что разум есть не только толкователь, но и судья Священного Писания, что в нем нет ничего, превышающего законы ума, а есть нечто, кажущееся таковым. В эту же крайность впал и Кант, который рекомендовал ум практический как единственное начало, с которым должно поверять истины религии; всему, утверждал он, что противно сему началу, должно посредством аллегории или других способов давать смысл другой. В этой крайности есть излишнее усвоение прав уму. |
| Наряду с совершенно определёнными взглядами на степени боговдохновенности, Ориген выражает ясные суждения и о протяжении, объёме этой дара как по отношению к св. тексту вообще, так и по отношению к отдельным его частям. Как мы видели, под вдохновением Ориген разумеет возбуждавшее, руководящее и просвещающее влияние Духа Святого, при составлении канонических писаний 313 . Он не признаёт различия между вдохновением св. Писания и вдохновением устной речи. Ориген одинаково называет боговдохновенными как устно произнесённое по внушению Духа слово, так и письменно изложенные элементы Откровения. Всякое вообще откровение Духа Божия он рассматривает, как вдохновенное. Если Дух Святой побуждает св. людей к сообщению Откровения, то при этом является более или менее безразличным, относится ли это побуждение к слову или письму 314 . Все откровения, изложенные св. авторами письменно или же сообщённые устно, одинаково являются произведениями вдохновляющего Духа 315 . Но всё, что дошло до нас в качестве канонических письменных документов Божественного Откровения, даже в малейших своих частях носит печать божественного вдохновения. Выбор слов всегда находится под влиянием Духа Божия. Правда, для буквального смысла преимущество того или другого из подобозначащих слов не всегда бывает ясно, но зато для высшего типического смысла св. Писания даже самый выбор отдельных слов – весьма важен 316 . Божественное вдохновение простирается даже на отдельные буквы, так что ни одна йота, ни одна черта не из него 317 . Премудрость Божия простирается на всё без изъятия боговдохновенное Писание до случайной буквы 318 . В каждой букве ( κστω γρμματι) находятся следы божественной премудрости 319 . Подобные мысли излагаются и в многочисленных местах творений Оригена , где доказывается польза св. Писания до мельчайших подробностей 320 . Господь, запрещающий всякое бесполезное слово, не мог допустить и в боговдохновенных писаниях ничего лишнего или пустого 321 . Ни одна чёрточка не лишена мудрости Божьей 322 . Отсюда объясняется особенно высокий авторитет слов Иисуса в евангелиях. Поэтому и древнее предание семидесяти Ориген почитает за вполне достоверное. |
| По этой причине, конечно, до сих пор нельзя почитать терминологию догмата о боговдохновенности окончательно установившейся. Достаточно сказать, что даже употребляемое современными богословами для характеристики вдохновения Писания выражение: „автор первый, главный” (auctor principalis) может быть истолковано в смысле подсказывания, или диктовки слов. А между тем, в употребляемых апологетами образах цитры, лиры, флейты, артиста, смычка больше поэтических красок, чем научных определений. Почему же на основании их мы должны навязывать апологетам учение о пророках, как чисто страдательных орудиях Святого Духа, подобно мёртвым инструментам в руках музыканта? Не лучше ли, вместе с Тертуллианом , принимать, что пророки были наделены божественной природой души, происшедшей от Божественного дыхания 190 и даром вдохновения 191 , благодаря которыми они могли приспособляться к благодати Св. Духа подобно тому, как известная настройка самых музыкальных инструментов, независимо от игры артиста, безусловно, необходима для исполнения известных мелодий? По крайней мере, можно указать у апологетов немало изречений, из которых видно, насколько они считали необходимо присущими вдохновенными людям самосознание, энергию мысли и силу чувства. По словам Иустина-Философа, пророки хорошо сознавали ( ε δον τ ληθς) открываемую им истину и возвещали её безбоязненно. „Они одни знали и возвестили людям истину, не боясь и не стыдясь никого, не увлекаясь славой, но говоря только то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа” 192 . Самое вдохновение для апологетов представляется актом свободной решимости и сознательного предоставления себя в распоряжение верховного Существа. Св. писатели не разногласят между собой, не опровергают мнений друг друга, но без всяких споров принимают Божественное Откровение и передают его нам. Даже отсутствие в св. книгах мишурного красноречия представляется в апологиях результатом высшей степени ясности сознания св. писателей, так как к услугам красноречия свойственно прибегать людям, желающим затемнить истину 193 . |
| В. ДОКАЗАТЕЛЬСТВО АВТОРИТЕТНОСТИ 1) доказательство авторитетности Библии состоит в том, что через нее Св. Дух позволяет внимать Ему как тем, кто Его свидетельству верит ( Деян. 2:37,41 ), так и тем, кто его отвергает ( Ин. 12:48 ; Деян. 7:51.54 ). Апостолы, благовествующие устно и в своих посланиях, – это «Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь» (ср. 2Кор. 2:12–17 ; 1Петр. 2:4.7–9 ); 2) Бог подтверждает авторитетность апостольского благовествования (вошедшего в новозаветный канон Библии) тем, что сопровождает его «знамениями и чудесами, и различными силами, и раздаянием Духа Святого по Его воле» ( Евр. 2:3–4 ); 3) авторитетность Библии проявляется в том, что Бог позволяет толковать ее только Св. Духом (см. ниже, V), и потому всякому человеческому истолкованию и всякому прилагаемому к ней человеческому мерилу Библия предъявляет критерий ( Евр. 4:12 ), исходящий из ее боговдохновенности ( 1Кор. 2:13 ; 2Петр. 1:20 ). IV. БОГОВДОХНОВЕННОСТЬ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ А. ОСНОВАНИЕ 1) ТАЙНА ВЕРЫ. Тайна взаимоотношений Бога и созданного Им мира непостижима для человеч. разума: «И беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе» ( 1Тим. 3:16 ). В эту ⇒ тайну Божьего благочестия вовлечена и Библия, поскольку благодаря ей совершается проповедь Бога в народе и восприятие Его верой в мире. Бог Сам открыл апостолам тайну Христа ( Мф. 16:16 ; Гал. 1:12.15.16 ). Они признают в Иисусе из Назарета истинного человека, полнота человеч. сущности Которого всецело основывается на том, что Он Сын Божий ( Евр. 5:8 ; ср. Евр. 1:2 ), так что они видят в Нем Того, чья жизнь произошла непосредств. от воздействия Св. Духа и остается связ. с Ним. Иисус избирает апостолов ( Ин. 15:16 ), чтобы они были причастны к Его тайне, и т.о. их собств. жизнь и благовествование становятся отражением тайны Христа, когда они признают, что говорят не от собств. имени, но в них говорит Бог. Поэтому Иисус говорит о Себе: «Видевший Меня видел Отца» ( Ин. 14:9 ; ср. Ин. 12:50 ) и, обращаясь к апостолам: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» ( Лк. 10:16 ). Как сами апостолы, так и их слова и писания сопричастны тайне и власти Господа. Но как часть открытой тайны Божьей боговдохновенность Библии так же мало, как и засвидетельствованные ею события (напр., вочеловечение и воскресение Иисуса Христа) поддается доказат-вам человеч. средствами. Она может быть признана и засвидетельствована только ⇒ верой; |
|
|
