| «Хочу тебе, батюшка, рассказать одну историю. Реальную, из моей жизни. По долгу военной службы мне пришлось оказаться в Афганистане. Служил я в одном из войсковых спецподразделений. Командованием была поставлена задача сопроводить на военно-транспортном самолете груз-200 в количестве около трехсот гробов. На борту нас было восемь человек: четыре летчика и четверо из нашего подразделения. Вылетели рано утром, т.к. дорога предстояла опасная, нужно было лететь через территорию, контролируемую душманами. Как ни старались, но все-таки пришлось посмотреть смерти в глаза. «Поцеловались» со «стингером», самолет начал падать. И тут командир вслух взмолился: «Пресвятая Богородица, Заступнице земли Русской, не дай ребятам навсегда остаться на чужой земле, помоги довезти их до родины и там с честью похоронить». Для нас это прозвучало как приказ, каждый начал молиться про себя. Я был крещен в детстве, в полгода. В церковь не ходил, но и атеистом тоже не был. Поэтому молился, наверно, как и все, своими словами. Несмотря на почти нулевую видимость в предрассветном тумане и отсутствие каких-либо посадочных огней, летчикам удалось посадить машину. Мы вздохнули с облегчением, но не тут-то было! Нас окружили душманы и потребовали отдать им гробы. Свою плату они получали за головы и погоны убитых, а тут такой трофей — целых триста «голов»! Нам предложили уйти в обмен на гробы. В этот момент командир опять начал молиться: «Пресвятая Богородице, раз Ты помогла сохранить тела погибших ребят, помоги отстоять их, и нас спаси от смерти!» Мы поняли, что обратного пути нет, и решили принять бой. Бой неравный. Против нас восьмерых стояло около 200 душманов. Я откровенно скажу: летчики не вояки, профессия у них другая. Но эти ребята дрались храбро. Это тебе, батюшка, не кино, реально все было. Конечно, затея была не из самых удачных. Мы осознавали, что идем на верную смерть, но отступать не могли и запросили подмогу по рации. В тот момент никто из нас не знал — доживет ли кто-нибудь до ее прихода. Но мы чувствовали какую-то невидимую поддержку, которая давала силы противостоять этой ораве голодных до наших покойников «духов». |
| А.Б.: - Отец Дмитрий! Такая беда у меня, жена сделала аборт против моей воли, я долго ее отговаривал и даже пошел на все выставленные ей условия. Однако она все же поступила по-своему, даже меня не уведомив. Никакого угрызения и раскаяния не испытывает. Является ли это в наше время основанием для развода? Д.С.: - Является. А.Б.: - Т.е. если человек для себя такой выбор сделал. Д.С.: - Ну да. Какая ж тут домашняя Церковь? Это вполне можно принять во внимание. А.Б.: - Но, с другой стороны, развод не является обязательным последствием. Если человек всё-таки согласится… Д.С.: - Нет, человек существо свободное, хочет - пусть живет, кровь убитого младенца всё равно будет тяготеть над этим браком. Потому что люди для чего убивают детей? Для счастья. Почему? Они думают, что ребенок отнимет это счастье. Ну, а всяких скорбей после убийства бывает гораздо больше, чем хлопот с ребенком. И часто я наблюдаю, что бывают всякие проблемы с детьми, которые рождаются после. Родители не знают, что с ними делать. Кровь убитых младенцев взывает к Богу об отмщении, и уже в этой жизни, здесь на земле она бывает отмщена в полной мере. Поэтому тот человек, который сделал аборт или поспешествовал этому преступлению, он обязательно понесет наказание от Бога в полной мере, и никогда этого нельзя обойти. Если ты банк ограбил, то можешь вернуть деньги. А тут уж ты ничего не вернешь. Даже если 50 сирот возьмёшь и будешь воспитывать, как своих детей, но тот - то все равно убит. Это грех неизбывный. Конечно, Господь может все простить человеку за его покаяние, но тут как бы покаяние не наблюдается, по словам папы. Поэтому можно пожалеть эту бедную и беспредельно глупую женщину. Она себе создала приключения на всю жизнь. Я бы ей даже посоветовал для того, чтобы дальнейшие покаяния были более глубокие, наблюдать, что с ней происходит и аккуратно записывать. А.Б.: - Батюшка! Для человека совершившего такой поступок, каково должно быть покаяние, в чем оно должно заключаться? Д.С.: - Это не так важно. |
| Вместе с батюшкой идем в бомжиный дом. По пути разговариваем, почему заведение такого типа работать не может. Во-первых, среди этой публики невозможно поддержать дисциплину. Во-вторых… Во-вторых и в-третьих — опять дисциплина, в нее все упирается. Соцприют в Москве моментально вырождается либо в ночлежку, из которой ходячие по утрам катят колясочников к метро — просить милостыню, а вечером возвращаются ее пропивать, либо во что-то среднее между тюрьмой и больницей. Подлечатся, отогреются и снова идут на улицу. А еще у них никогда нет документов. А вот тихвинский батюшка договорился с милицией, чтобы документы восстанавливать. И милиция вместо того, чтобы бомжей гонять, занимается тем, чем должна заниматься. Только и всего. Зачем же батюшка, настоятель самой большой в городе церкви, бомжей пригрел? «Жалко их,— говорит.— Зимой, в мороз, стучится человек — раздетый, голодный. Что с ним делать? У меня одно время и в бане жили. Выделила администрация нам аварийное здание, мы его восстановили». Бывает, конечно, что человек приезжает в Тихвин издалека, прослышав о батюшке-странноприимнике. Но в основном бомжи в Тихвине свои, местные, пьющие, безработные. На много километров вокруг — мертвые и умирающие деревни, где никакой работы, а выпивки сколько угодно. Целый день я провела в Тихвинском доме милосердия. Прав был киношный Жеглов, «милосердие» — поповское слово. Двухэтажный дом, крашен в апельсиновый цвет. Собака на цепи, сарайчики, огород. Деревянная скрипучая лестница на второй этаж. На щите у входа — распорядок дня, в рамочке — поучение «О матерном слове» Иоанна Златоуста. По дому меня ведет Лена, волосы ее желтые от гидроперита, улыбка щербатая, но глаза светлые, ясные, одежда — чистая. Мужчины днем на работе, дома только женщины, Лена да Катя, и комендант, Катин муж, щуплый мужик с татуировкой на руке, пишет в кабинете бумаги. На обед будет «суп с макарон», а на ужин «пшена каша с жиром». Жиры вчера в городе закупили, хорошо! О себе говорят уклончиво, неохотно. Лене 40 лет. Здесь больше года. «Что у меня случилося? С семьей не очень хорошо сложилось. И вот обратилась сюда, к батюшке. Приютили меня, очень я всем благодарна». |
| Все любили о. Иосифа – его нельзя было не любить. Даже старые опытные скитские иноки говорили, что он – истинный монах и понапрасну слов не тратит. Господь готовил достойную смену о. Амвросию. В феврале 1868 года о. Иосиф так разболелся, что архимандрит Исаакий велел перевезти его на санях в монастырскую больницу. Все были уверены, видя его состояние, что он умирает. 14 февраля в больничной палате его постригли в великую схиму. И вот однажды послушник, прислуживавший болящим, услышал, что за ширмой, где лежал о. Иосиф, кто-то говорит: Потерпи, любимиче мой, немного осталось! Заглянул он за ширму, а там никого нет, – о. Иосиф лежит пластом, с закрытыми глазами. „Меня такой объял страх, – признавался этот послушник, – что волосы дыбом встали!“ Когда он сообщил об этом старцу Амвросию, тот сказал: Царица Небесная его посетила. Однажды приехали к о. Амвросию две монахини из Белевского Крестовоздвиженского монастыря. Одна из них написала икону Божией Матери, которую они привезли показать Старцу, своему духовному отцу. Развернув икону, они спросили его: А что, батюшка, похожа она на Царицу Небесную? Об этом нужно спросить отца Иосифа, – серьезно ответил Старец и, взяв колокольчик, позвонил. Тотчас пришел о. Иосиф, к которому Старец обратился со словами: Вот, скажи им, похож ли этот лик на Царицу Небесную. Отец Иосиф не сказал ни слова, но тихо улыбнулся и, как бы в знак согласия, опустил глаза. В другой раз одна монахиня в беседе со старцем Амвросием спросила: Батюшка, а какая была Матерь Божия в последние годы своей жизни? Старец ответил: Сходи к о. Иосифу и спроси об этом у него: он знает, какая Она была в шестьдесят лет. Монахиня действительно спросила об этом о. Иосифа, но он только улыбнулся своей необыкновенной, небесной улыбкой и – промолчал... Конечно, он не дерзал рассказывать о таких вещах, описывать своими словами столь великое и святое. Но в нем жила такая глубокая благоговейность, он всегда так блаженно безмолвствовал перед Богом, что многие все же догадывались о скрытой за словами старца Амвросия тайне... Отец Иосиф видел Богородицу, и не однажды Она являлась ему. А сам он проговорился об этом лишь единожды. Вот как это было. |
| Детство и юность Родился Батюшка Схиархимандрит Гавриил 14 марта 1844 года, в семье зажиточных и благочестивых государственных крестьян Пермской губ., Ирбитского уезда, Феодора и Евдокии Зыряновых. Родители его были грамотны и потому в праздники, после возвращения из храма, что был в соседнем селе Бобровке, верстах в 4-х, всегда заполняли день чтениями житий святых, евангелия и псалтири. И сам маленький Ганя (Гавриил), единственный сынок их, научился грамоте по псалтири же от своих старших сестер Евгении и Анны (впоследствии монахинь Евстолии и Агнии). Эти чтения производили на всю семью сильнейшее впечатление: все воздыхали о греховности своей жизни и загорались желанием подражать святой жизни угодников Божьих – по заповедям Христовым. Семья жила очень дружно, была трудолюбива и не знала недостатков. Дети видели только разумную ласку, не знали грубых наказаний. Единственным способом вразумления детей, кроме слова, их матушка избрала «жалобу» к Богу. Сам Батюшка-Старец об этом рассказывал так: – Бывало, нашалишь, а матушка и скажет: «Ганя, не шали! вот ты все не слушаешь – шалишь, а мне ответ надо за тебя отдать Богу... Ты своими шалостями грехи выращиваешь, – потом и сам с ними не сладишь.» – А молодость берет свое: как ни удерживаюсь – опять и нашалю... Тут матушка, бывало, встанет на колени пред образами и начнет со слезами вслух жаловаться на меня Богу и молиться: «Господи! вот, я вымолила у Тебя сына, а он все шалит, не слушает меня. Что же мне с ним поделать?... и сам погибнуть может, и меня погубить... Господи! не оставь, вразуми его, чтоб не шалил!»... И все в этом роде – молится вслух, плачет. А я стою возле – притихну, слушаю ее жалобы. Стыдно мне станет, да и матушку жалко. – «Матушка! а матушка! я больше не буду»... – шепчу ей несмело. А она все просит Бога о мне. Я опять обещаю не шалить; да и сам уж начну молиться рядом с матушкой.» Матушка была женщина духовная. Даже и на детские шалости смотрела, вот, с той точки зрения, что грешно это или нет? Так и все в жизни она оценивала только с религиозной стороны: угодно ли Богу? Крепко верила в промышление и попечение Божие о людях; жила этой верой и вся семья. Случалось ли единственному горячо-любимому сыну Гане заболеть, – о нем прежде всего молились Богу. Если не выздоравливал Ганя, – давался обет благочестивый, и ребенок начинал поправляться. Так как мальчик Ганя родился слабеньким и часто болел, то и обетов дано было много: и в церковь ходить ежепразднично, и милостыню подавать, и мяса не есть, и домашние моления совершать, и супружеские отношения прекратить и т. д. Чрез это жизнь семьи Зыряновых стала совершенно особенной, полумонашеской; она выделялась даже наружно из ряда прочих крестьян и потому вызвала сначала подозрения, а потом и судебную клевету со стороны родного их дяди и приходского священника. Следствие окончилось, конечно, в их пользу. |
| …Молоденькая девушка, воодушевленная примером самоотверженного служения сестер милосердия, изо всех сил стремится на фронт. Идет Первая мировая…А для нее мечта о подвиге соединилась с мотивом личным: там, на фронте, он , тот, ради кого она готова оставить своих родных. Дорогой в Оптину , обдумывая предстоящий разговор со старцем, она со всей серьезностью подбирает доводы в пользу того, чтобы ехать. И как хорошо, что к батюшке она отправиться без мамы: он, конечно же, поймет и благословит ее, а мать должна будет подчиниться слову старца. Ехала, и улыбалась своим мечтам. В приемной старца Анатолия народу видимо-невидимо. Кого тут только нет! Крестьяне и военные, сановитые дамы с заплаканными глазами и монашечки…Время-то какое! Война… Мысленно повторяла все, что собиралась сказать батюшке, как вдруг приоткрылась дверь, и из кельи в приемную вышел старичок-монах, и прямо к ней: «А ну-ка иди ко мне». И куда только делась вся смелость: душа в пятки ушла. Улыбка у о. Анатолия ласковая, сам он — благость и добродушие, а девица наша словно дар речи потеряла от того, что поняла: батюшка видит ее насквозь. В келье молчание прервал о. Анатолий: «А ты почему маму не слушаешься?» — «Вот, что я тебе скажу: мать твоя лучше тебя знает, тебе на войне не место, там не одни солдаты, там и офицеры; это тебе не по характеру. Когда я был молод, я хотел быть монахом, а мать не пустила, не хотела, и я ушел в монастырь тогда, когда она умерла. Теперь ты вот что мне скажи: замуж хочешь?» Видя, что девушка молчит от того, что ее затея оказалась напрасна, старец продолжал: «Ты сейчас любишь его за красоту! Выходи за него замуж, когда почувствуешь, что жить без него не сможешь. Я знаю случай такой: муж был на войне, когда его убили. Жена в этот же час умирает дома. Вот тогда только и выходи». Благословив гостью Казанской иконой Божией Матери, батюшка ободрил ее: «Когда приедешь в Петроград, не думай, что тебе нечего будет делать — будешь занята». Вот так, несколькими словами было остановлено ребячливое стремление, последствия которого могли быть непоправимыми. И, удивительно, ни разочарования, ни протеста, ни досады на батюшку, неожиданно принявшего сторону матери, девушка не чувствовала. Все растворила, заполнила собой исходившая от старца теплота. Пришло и новое, незнакомое прежде чувство: все подаст Господь в свое время, надо только иметь терпение и доверие к Его святому промыслу. А слова о. Анатолия полностью подтвердились: по возвращении его посетительницы в столицу, ей тут же предложили работать в госпитале, а замуж она вышла за адъютанта штаба дивизии. |
| На старом фундаменте Отец Михаил Женочин после рукоположения По запискам самого батюшки можно представить, каким смелым, даже дерзким стало его решение строить в Гдове новый храм. Ведь шла середина 80-х годов, КПСС ещё правила страной. Он писал: «Совершая пастырское служение в маленькой церкви села Кярова, – вспоминал о. Михаил, – я наткнулся на письмо, написанное карандашом председателю Совета Министров Косыгину. В нём около 500 человек слёзно умоляли разрешить строительство церкви в Гдове. Никого из этих людей давно уже нет в живых, но я, пробираясь на приход про пояс в снегу (совершал я богослужение при температуре минус семнадцать градусов), мечтал о построении храма во Гдове. Не за деньгами, а за духовным советом я поехал к старцу Николаю Гурьянову на остров Залит (Талабск). Вместе со мной было два священника с прихода Кобыльего Городища. Батюшка приветливо встретил нас, усадил за самоварчик, и я ещё не произнёс ни слова, а он неожиданно для всех нас спросил: “А храм-то во Гдове строится?” От такого вопроса мы чуть не потеряли сознание, ибо стали свидетелями явного дара прозорливости старца. Он ушёл в свою маленькую комнату и, вернувшись, дал мне пожелтевший пакет, в котором лежала одна тысяча рублей (по курсу того времени – более одной тысячи долларов). Я принял его с верою, как залог того, что храм будет и деньги не оскудеют, как масло в кадке Наинской вдовы времён Илии Пророка. Возвращаясь к самовару, старец неожиданно насыпал мне в кружку до самого верха сахара. “Что, батюшка, горького много будет мне в жизни, – спрашиваю я, – что так усладить хотите?” Внешняя уверенность старца укрепляла мои силы...» Отец Михаил Женочин со старцем Николаем Гурьяновым Строить храм отец Михаил решил на месте собора вмч. Димитрия Солунского. В своё время в нём хранилось множество святынь и древностей. В том числе семь древних Евангелий, три колокола времён Ивана Грозного и, конечно, старые иконы. На одной из них была такая надпись: «1340 года из Пскова ходили воевать 50 человек за Нарову... |
| Чем, батюшка, обоснован предложенный Вами подбор источников? Вы цитируете советские издания 40-х, 60-х, 70-х годов – либо откровенно, либо вынужденно пропагандистские. Новые документы, открытые историками, многие исторические работы последнего времени, посвящённые Второй мировой, немецкой оккупации, пресловутому «коллаборационизму», Вас не интересуют. У отца Георгия к ним гораздо больше внимания. Но подробной критики его источниковедческой базы, с которой Вы, конечно, вольны не соглашаться, в Вашей рецензии тоже нет. Вы, отец Владимир, почему-то приписываете автору «Трагедии России» представление о митрополите, затем патриархе Сергии (Страгородском) как о «политическом неудачнике» (с. 102). А ведь Вам должна быть известна апологетическая позиция отца Георгия по отношению к святейшему Сергию; именно её петербургский священник отстаивал на сложных переговорах с духовенством РПЦЗ. Говорит же отец Георгий в своей книге лишь о явном к началу 40-х годов «крушении… исполненной компромиссов с богоборческим государством политики» (с. 102) владыки Сергия. Такой тезис вряд ли можно считать принижением «страдальческой личности» святейшего. Отсюда следует иное: государство сохранило свою богоборческую суть и не принимало даже тех уступок, на которые было готово пойти священноначалие, желая помочь своей пастве. Вы так трогательно напоминаете, что перед войной товарищ Сталин перебил всех чекистов-оккультистов! Но в контекст Ваших рассуждений, видимо, не вписывается, что в это же время было расстреляно более ста тысяч православных священников. Вы совершенно голословно утверждаете, что «в книге прот. Георгия Митрофанова прослеживается явная тенденция представить немцев, по преимуществу… немецких военных благодетелями и освободителями Русской Православной Церкви». Приведите, батюшка, хотя бы одну цитату из книги отца Георгия, в которой он не только оправдывал, но и превозносил бы оккупантов. Отец Георгий сообщает факты (с. 103, 104, 108), о которых Вы умалчиваете и тем искажаете позицию своего оппонента. |
| Это поистине желанный гость. Согласившегося на съемку батюшку привезут на машине. В телецентре любезно встретят, с улыбкой предложат посидеть в гримерной: " Здесь не так жарко, как в студии под осветительными приборами. Если Вы побудете в гримерной, через 15 минут к Вам подойдет помощник редактора. Он хотел бы заранее обсудить с Вами некоторые сюжеты для передачи и церковные каноны, к ним относящиеся " . Батюшка согласится на столь разумное предложение. Через час его позовут на съемку и зададут риторический вопрос: " У нас в студии клирик Русской Православной Церкви. Скажите, родственники покойной желали похоронить ее по-христиански и обратились в ближайший храм. Однако им заявили, что отпевать ее не положено. Почему сотрудники храма так жестоко ответили? Разве это по-христиански? " Отвечая, батюшка скажет вполне предсказуемые вещи: смерть человека – это трагедия, и она сама по себе заслуживает сочувствия; но православные верят, что жизнь – дар от Бога, а самоубийца возвращает Богу Его дар. Это означает разрыв отношений человека и Бога. Подобно тому, как в обычной бытовой ссоре возврат подарков означает полный разрыв. Получается, в храме сказали прискорбную правду, Православная Церковь самоубийц не отпевает и не поминает на службах. Таково правило, исключений из этого правила немного, их составляют психически больные люди. Если самоубийство совершил недееспособный человек, то у правящего архиерея просят благословения отпеть его. В случае если благословение дается, отпевают. А так нужно знать, что по храмам совершается особый молитвенный чин для родственников самоубийц, это приносит утешение. И, конечно, о самоубийцах их близкие возносят прошения на домашней молитве, в память о самоубийцах милостыню раздают. За достаточно развернутый ответ батюшку поблагодарят и заботливо отвезут домой. А дальше? Развернутый ответ батюшки за монтажным столом так сказать отредактируют. Уберут начало (про сочувствие горю) и концовку (про молитвенный чин и домашнее моление родственников). В эфир дадут печальную альтернативу: или несчастную женщину оставляем без отпевания, или объявляем покойную сумасшедшей, и тогда, может, разрешат отпеть. Ведущий добавит " сердобольный " комментарий: жестокие порядки у православных, в такой безотрадной ситуации посочувствовать не могут. Человека нет уже – беда! – а над свежей могилой раздаются бессердечные слова батюшки: " Умалишенная! " |
| О.Александр: - Хотелось бы начать с духовного рассуждения. Нас в церкви духовные отцы призывают в любой ситуации духовно рассуждать, пытаемся и мы это сделать сейчас. Обратите внимание, что последние 20 лет наблюдается рост влияния русской православной церкви в нашем обществе, и, конечно, это не может нравиться врагу рода человеческого - дьяволу. Поэтому, конечно, по евангельской притче о пшенице и плевелах нужно понимать, что чем больше будет авторитет и влияние церкви в обществе - тем больше будет выпадов со стороны врага рода человеческого. И сериал «Школа» не первый и не последний, поэтому мы должны настроиться на длительную, тяжелую духовную брань и не ограничиваться только борьбой с данным сериалом. Будем помнить, что, возможно, это только начало настоящей битвы. В. Саулкин: - Батюшка, эта система методично наносит удары - ЕГЭ, сокращение уроков литературы, истории. А сегодня нападки и на саму школу. О.Александр: - Дело в том, что сегодня наш Патриарх Кирилл поставил перед церковью задачу о развитии социальной и миссионерской деятельности. Естественно, что это предполагает работу, прежде всего с молодежью, и, конечно, враг человечества тут же отвечает сериалом «Школа». То есть, вы хотите миссию, вы хотите работать с молодежью, вы хотите привести ее в церковь? Вам противопоставим такой сериал. Такой пример для мо-лодежи. В. Саулкин: - Да. Вы заметили, что сериал начался в Рождество? О.Александр: - Нет, 11 января, но все -таки в светлые дни между Рождеством и Богоявлением. Это тоже знаменательно в данном случае. Ну, что здесь можно сказать? Сегодня мы читали евангелие на Божественной Литургии. И там есть такие слова: всякое доброе дерево, не приносящее плода, срубается и бросается в огонь. Это касается тех людей, которые не приносят даже добрых плодов. Что же говорить о тех людях, которые приносят злые плоды? Конечно, они будут сожжены. Поэтому я хочу сказать, что участь этих кощунников такова: они будут брошены в огонь геенский, пусть они об этом помнят и знают. Вот с этого хотелось бы начать разговор об этом сериале. Что касается сериала, то я посмотрел серию с небольшим. Честно говоря, ничего хуже, гаже, пошлее я давно не видел ни в западном кино, ни в нашем. Даже в западном кино фильмы такого рода выглядят предпочтительнее, чем этот сериал. Опять мы здесь в либеральном отношении впереди планеты всей |
|
|
