| Анна стала объяснять: «Мы сами не понимаем, как все произошло. Я пошла в школу, рассказала про храм Христа Спасителя. О том, что в Москве поменялось отношение к Церкви. Надо и в Сибири подтягиваться. А школьники сами пришли на место, где стоял храм. Кто гвоздем, кто лопатой расковыряли землю, нашли фундамент. Достали камни. Апсиду раскопали. Позвонил отец Наум: «Председатель соседнего совхоза хочет вам дать 30 кубов досок на опалубку». Какой председатель? Совхозы развалены. Узнали про единственный сохранившийся. Председатель, конечно, ничего об отце Науме не знал. Ему мы тоже рассказали про храм Христа Спасителя, о восстановлении Даниловского монастыря. Он сам предложил: «Берите 30 кубов, - именно 30, как и сказал Батюшка. - Есть еще блоки для садика. Теперь уже никаких садиков не будет». Сам привез эти блоки на КАМАЗе. А как разгружать? Сидим, пьем чай. Вдруг по заброшенной деревне едет подъемный кран. Отец Артемий бросился к нему, остановил. Разгрузили… Эта стройка - чудеса сплошные. Строили из самана: мешали глину с соломой. Нужно по правилам навоз добавлять, но батюшка велел без навоза. Вот так мы объяснили владыке наше самоуправство. Вскоре звонит глава администрации Козихи. Мы испугались. Думали, наказание будет от светских властей. А он и говорит: «Что это вы в Шубинке строите? Надо в Козихе. Она больше». Батюшка никогда не сообщал нам о своих планах: «Потом увидите». Он часто обращался за советом к блаженной Любушке. Тогда, в основном, хотели строить новые храмы, а Любушка говорила: «Надо старые восстанавливать». Вот мы и стали восстанавливать храм в Шубинке, пытаемся жизнь какую-то наладить. Звонит батюшка: «Что это вы ничего не делаете?» Благословил окрестить всех в деревне полным погружением. А куда погружать? Мы едем из Новосибирска с отцом Анатолием и отцом Григорием из Академгородка, а я всю дорогу смотрю по сторонам: ищу бочку. Осень, холодно, никого в речку не загонишь. Подъехали к управлению. Совхоза уже нет, а на его месте доживает последние дни подсобное хозяйство новосибирского завода. Захожу в кабинет директора: «Здравствуйте. Сейчас будем вас всех крестить. Нас направили именно за этим». |
| Будет это пророк или просто обманщик, Но в какой только рай нас погонят тогда? А потом и Галич: Бойтесь единственно только того, Кто скажет: «Я знаю, как надо». Спасибо, конечно, Александр Аркадьевич, за предупреждение, но в общем-то мы уже бояться привычные. Как привычные и к тому, что деятели с диктаторскими замашками заявляют, что утверждают демократию и хотели бы лишь одного — чтобы ее было больше. И, очевидно, лучше. И, безусловно, правильней. Далее, как говорят в пригородных поездах, везде. Вплоть до гуманитарных бомбардировок. И к тому, что кто-то лучше, чем Церковь, знает, какою она должна быть для всеобщего блага, нас тоже особо приучать не надо. Проходили. Еще в 20-е годы. …Когда-то позвонил мне интеллигент и сказал, что он и еще несколько семей купили дома в покинутой деревне (обитаемы старухами 3 дома) и хотят для полной красоты сельской жизни устроить, чтоб церковь работала и чтоб колокольный звон был, — и что для этого нужно сделать? Я говорю, что нужно образовать общину. Уже кислее, но все же мыслится как возможное. Я говорю, что клир нужно кормить. Отвечает, что в дачный сезон они вполне могут скидываться. А зимой? — спрашиваю. Растерянность. Об этом как-то не подумали. Выкладывать свои денежки на то, чтоб батюшка ел, а колокол звонил, когда их там нет, как-то неохота. А ведь еще и топить надо… Говорил же Гамлет: Так погибают замыслы с размахом, Вначале обещавшие успех. Так и не состоялась красота. Но хуже бывает, когда она на какое-то время реализуется. Уже в более близкие к нам времена некий состоятельный гражданин сильно уверовал и построил в дивных лесах дивный храм с чудо-теремком — домом для священника. И договорился, чтоб был священник. Тот радостно приехал жить (с семьей, между прочим) и служить. Уверовавший регулярно наведывался и молился. И очень серьезно жертвовал. А потом как-то охладел к вере и сказал, что батюшка может, конечно, служить, только получать он ничего не будет (а прихода-то вовсе нет!). Да, церковь, конечно, рушить не будем, а теремок пригодится, так что пускай батюшка выезжает. На том — конец идиллии. |
| - Это правильно. Если бы он от себя стал что-то говорить - было бы хуже. В семинариях так и учат: если молодой батюшка не знает, что сказать, он должен отсылать к Святым Отцам. Представьте, вот вам батюшка говорит: " Я вам так советую... " Откуда он знает как, если ему только двадцать, а вам уже за пятьдесят?.. А ссылаясь на Святых Отцов, он хотя бы не ошибётся. Другое дело, что эта женщина может и Святых Отцов-то не потянуть. - Но в конце концов она была обижена до глубины души. Стала рассказывать священнику про дочку-атеистку, которая пустилась во все тяжкие. А батюшка осудил: " Это тебе наказание от Бога " . - Это, конечно, уже не правильно. Человека надо больше жалеть, чем осуждать. Может быть, она и пыталась дочку наставлять, а та её не слушала. Бывает и такое. Священник должен врачевать, а не приговаривать... - Я крестился в 30 лет, имея атеистическое образование. Многие из нынешних священников тоже раньше были атеистами... На ваш взгляд, это наше советское, атеистическое прошлое сейчас мешает нормальной христианской жизни? - Конечно, лучше, когда человек в вере - с детства, с пелёнок... Я имел страх Божий с самого начала жизни. Это помогало идти вперёд. Некоторые люди, которые шли рядом со мной, не верили в Бога, страха Божия не имели. Но потом подошли к вере. До обращения они создавали какую-то свою субкультуру, потом стали священниками. Окончили семинарии, затем академии, они выучились лишь к 40. Конечно, многие годы они потеряли, и их уже не наверстать. А это время могло бы помочь им обогатить свои духовные знания. Зато эти люди способны рассказывать другим людям о том, как они жили вне веры. И как живут сейчас. Говорить, к примеру, с атеистами на их языке. Лучше не кружиться и идти к Богу не зигзагами, а прямым путём. Идти только к одной цели - к унаследованию Царствия Небесного. Всё остальное смысла не имеет. Человек, пришедший к вере поздно, может сказать другому человеку, чего не нужно делать. Люди, которые пришли в Церковь после атеизма, могут сказать: " За нами не ходите, там мы были, там ничего нет. Кроме греха, пьянки, наркомании - ничего нет. Мы это всё прошли. Лучше идите чистой тропинкой. Пусть трудной, тернистой, но верной " ... |
| Говорят же, что в тесноте, да не в обиде. Наверное, это была маленькая, но дружная община? Да конечно же. И очень многие успели полюбить наш маленький храм, но всё же, с Божией помощью сейчас мы перешли в новый храм. Высокопреосвященнейший владыка Тихон приезжал к нам, совершал Богослужения. А перешли мы в новый, воздвигнутый храм на праздник Казанской иконы Божией Матери . Осенью. Правда тогда ещё были у нас не завершённые внутренние работы. Не было полов, иконостаса. Но потихоньку, молясь, мы делали иконостас и всё остальное. Батюшка, расскажите, пожалуйста, о своих домашних, о своей семье. У меня три сына. В наше время часто бывает, что родители не понимают своих детей. Или дети не хотят понимать родителей. Но, слава Богу, у меня в семье не так. Мой сын Михаил – протоиерей, сейчас служит Богу в Анапе, мы с ним очень близки духовно. Второй сыночек, Андрей, служит дьяконом у отца Бориса Малинки, в Воскресенском храме. А третий сыночек – мирянин. Живёт своей жизнью, присматривается ко всему. Такая семья у меня. Матушка у меня – первая помощница. Всю жизнь со мной на клиросе. Она моя большая подмога в Богослужении. Кстати, всегда, когда владыка Тихон приезжает к нам на приход, он говорит: «Я вспоминаю своё детство». Так у нас всё по-домашнему, по-семейному». Батюшка, наше интервью мы с Вами записываем 29 декабря, накануне Вашего дня рождения. То есть получается, что Вы родились в Рождественский пост. Не мешает Вам в жизни, что день рождения приходится на пост? Нет-нет-нет. Я в этом отношении консервативен. Я люблю в этот день послужить, особо помолиться Богу. Поблагодарить Господа за всё и за вся. А вообще, батюшка, как Вы считаете, лично Вы – счастливый человек? То, что я пришёл к вере, то, что привёл меня Господь – это я считаю величайшим счастьем. Конечно же, я счастливый человек. Но ещё много нужно трудиться, чтобы не потерять своё счастье. А есть ли у Вас мечта в жизни? Мечта одна у христианина: воссоединиться с Господом Богом теснейшим образом. Душа должна искать Его, найти, всю жизнь, пока не достигнет. А это труд очень и очень серьёзный. Часта мы бываем слепы, ничего не понимаем или мало понимаем. Совершаем много ошибок на путях духовного поиска. А потом, вспоминая, говорим себе: «Вот, зачем же мы это делали?» Всё осмысливается и переосмысливается к концу жизненного пути. |
| О.Александр Березовский: - Потом мы знаем, что в IV веке христианство стало официальной государственной религией в Римской империи. Времена язычников закончились. О.Дмитрий Смирнов: - Потом настали времена ислама, который вытеснил из Иерусалима христиан. Потом была эпоха крестовых походов. Попытки вернуть Иерусалим в орбиту христианства. Но с этим ничего не вышло, потому что те, которые сражались за гроб Господень, все время отвлекались на грабеж. Это, конечно, мешало. О.Александр Березовский: - Батюшка, смс-ка пришла: «Как говорить домашним о христианстве, и нужно ли это? Часто это вызывает ссоры. Или сохранять мир в семье любой ценой?» О.Дмитрий Смирнов: - Что значит говорить? Т.е. имеется в виду метать бисер перед свиньями, что ль? Это запрещено категорически в Священном писании, это значит нарушать повеление Господне и метать бисер. Господь говорит: не мечите бисер, - нет, все равно мы будем метать и из этого вызывать бурю, про которую сказано, что свиньи обернутся - и вы потерпите от них урон. О.Александр Березовский: - Батюшка, а в каком случае можно, а в каком нет? Апостолы тоже были посланы людям - язычникам и неверующим. Их проповедь обратила многих ко Христу. А проповедь нашим домашним не обратит их? О.Дмитрий Смирнов: - Враги человеку домашние его, а во вторых, нет пророкам чести в Отечестве своем, и апостолы уходили в совершенно другие страны, исключая первые проповеди апостола Петра, когда обращались сразу тысячами в Иерусалиме. Здесь, во-первых, эти люди были подготовлены проповедью Иоанна Крестителя, и совсем недавно они слушали Христа Спасителя, и Он им говорил о том, что они пережили. А Петр свидетельствовал, что Тот, которого убили на кресте, воскрес, это совсем другое. А современному человеку что объяснять? Я тут с кем-то беседовал, говорит: Христа не было. Я говорю, конечно, не было, а так же не было Ивана Грозного, даже Ленина не было. Это все сказки коммунистов, не было никакого Ленина. О.Александр Березовский: - И как он на это отреагировал? |
| О случившемся советуюсь со старым другом и сослуживцем - иеромонахом Феодосием (Михайлиным). Он говорит: «Перед Д., батюшка, ты пометал бисер. Он ведь ничего не понял. Но сам ты показал братии образ смирения, и они, конечно же, получили пользу». На литургии читаю Евангелие, стоя лицом к народу. Смотрю: никто из братии не слушает - один зевает, другой потягивается, третий с четвёртым разговаривает, пятый смотрит в окно. Сильно огорчаюсь. Это же невольники! Позволь им - и с радостью разбегутся со службы. А ведь невольник не богомольник. Но кто же их неволит? Похоже, я. А почему же мне они подчиняются? Бог подчинил. Во-первых, священноначалие поставило меня здесь руководителем. Во-вторых, им некуда деться, мир их не ждёт. В-третьих, у них нет денег, а в их возрасте стартовать снова уже не получится. Кстати, мы с матушкой Марией в таком же положении. Чтобы купить участок в Визябоже, нужно не менее восьмисот тысяч рублей, ещё миллион - чтобы построить небольшой домик. Но денег у нас нет, и нам остаётся только смириться, признать себя избранниками Божьими, так как мамона от нас отшатнулся. Всё что нам остаётся - сплотиться и жить вместе. Вместе легче. На четырнадцать человек, не считая гостей, обходимся одним домом. За ужином говорю братии: «Мне уже трудно без вас. И воды одному не натаскать, и дров не заготовить. Мне без вас не прожить». Они отвечают: «И нам без вас, батюшка, будет трудно. Нам всем друг без друга будет трудно. Мы одна семья». Как нищие из Евангелия благовествуем да ещё Божий храм строим, поэтому и живём как у Христа за пазухой. Приезжайте посмотреть, сами убедитесь. скрыть способы оплаты Комментарии В 4 сентября 2018, 11:51 С Божией помощью. тамара 28 февраля 2016, 14:00 ВМЕСТЕ ВСЕГДА ЛЕГЧЕ.БАТЮШКА,КРЕПИТЕСЬ И ДЕРЖИТЕСЬ.БОГ ВАМ В ПОМОЩЬ И ВСЕЙ ВАШЕЙ БРАТИИ. Елена 12 апреля 2014, 20:14 Спасибо, отец Игнатий. Очень люблю ваши рассказы. И этот тоже понравился, хотя и огорчил немножко. Не сам рассказ, конечно, а то, что описанное в нем явление, действительно, имеет место. |
| - Правильно. Так же и лидера раскольников судили церковным судом и лишили всех прав в Церкви. Он к ней сейчас не принадлежит. Понял? Стоит, думает. Нет, не понял. Или не хочет понимать. - Но ведь Бог не директор – говорит. Уф… Юрист – и не понимает! Ладно, подхожу с другой стороны. - Какая твоя любима машина? – спрашиваю. - BMW X5 – отвечает. - Отлично. Немцы делают твой BMW X5, а китайцы, по его типу, штампуют CHERY и LIFAN, которые у знатоков ничего, кроме смеха, не вызывают, и в Германии их импорт запрещен. Так же штампуют и «церкви», нисколько не считаясь с «оригиналом». А «оригинал» все же один. Понял? Притворно пожимает плечами. Нет, явно не хочет понимать. Умный и здравый человек, но при общении на церковную тематику здравость и ум почему-то отключаются. Или вот еще одна беседа, уже с представителем нашего духовенства, ярым украинофилом. Разговор заводит он. - Христос пришел нас объединить в христианской вере. Почему мы называем наших братьев из КП раскольниками? - Ну как же, батюшка – отвечаю. – Христос пришел объединить нас в Церкви. Пусть входят в Церковь, и будем вместе. - Это конечно да, разумеется, в Церкви…. Но, а вот до Церкви – разве не может быть единения во Христе, в смысле просто веры в Него? Ну, для начала. - Что вы имеете в виду? - Ну, объединяться в вере. - Каким образом? - Любить их, признавать хоть частичную их церковность. - Что-что? - Признавать их частичную церковность. Они ведь тоже веруют. - Батюшка, да вы что? Частичная церковность – это как частичная беременность. Конечно, в истории были разные трудные случаи, связанные с границами Церкви, но в украинской ситуации все очень просто: есть каноническая Церковь, а есть самодеятельность на христианской почве. И человеку надо выбрать, где он хочет быть. Батюшка замолкает. У него своя экклезиология. И у государства Украина своя экклезиология, замешанная на банальном этнофилетизме. А вот другой разговор, тоже с батюшкой. Он «непоминальщик» - не поминает Святейшего Патриарха на Литургии. - Патриарх должен был осудить агрессию России и анафематствовать Путина. Он этого не сделал. Поэтому я его не поминаю. |
| – А как нашли? – Ну, как многие, наверное. В 1990е приехали западные проповедники, стали собирать стадионы для проповедей и раздавать Евангелие. Как культурный человек, я, конечно, считала, что должна знать Библию, – и стала ее читать. А крестилась за компанию, подружка уговорила. Тогда ждали очередного конца света, и она потащила меня креститься. Ну, покрестились, ничего не поняв. Причащаться я не пошла: зачем идти, если неясно, что происходит? Но, видимо, Господь потихоньку работал при всем моем нежелании. Толчок к осознанной вере был смешным – преподаватель в университете сказал: «Вы это должны знать, как „ Отче наш “! – потом добавил в сердцах: – Да вы и „Отче наш“ не знаете!» Я обиделась, пришла домой, начала читать. «Отче наш», Нагорную проповедь, до нее, после нее. И как-то вошло в меня осознание, что это – правда. Какие-то умственные препятствия в тот момент были сняты. Подумалось: если Бог из ничего создал мир, неужели Он не мог и Христа воскресить? Я не сразу, конечно, побежала в церковь, но что-то поменялось внутри, движение пошло в нужном направлении. – Вы стали ходить в храм? А как дошло дело до монашества? – Я попала в храм святых мучениц Веры, Надежды и Любови, потому что, опять же, подруга недалеко от него жила. Она уговаривала: «Ой, какой там батюшка, какой батюшка!» Пошли. Настоятельствовал там отец Лукиан – монах, – будущий епископ. Сначала он мне не понравился: говорил просто, с украинским говорком. Ухо питерское резало – я себя такой культурной считала! Но потом сходила в другой храм – нет, что-то не то. Вернулась. Так и стала туда ходить. Там была очень хорошая община. Много молодежи, половина из которой потом ушла в монастырь – так нас отец Лукиан своим монашеским примером заразил. Я почувствовала, что это мое, что я здесь нужна. Однажды батюшка сказал: кто хочет потрудиться, может поехать помочь матушкам (тогда только начал строиться Покрово-Тервенический монастырь , в который я сначала поступила). Мы с подружкой и поехали, это было в 1993 году, летом. Но про свое призвание я поняла еще до этого. Посмотрела фильм про мать Терезу, и меня стукнуло: вот чего я хочу. В монастырь хочу! Но для начала я пошла работать в больницу, а потом – учиться в медицинское училище, чтоб хоть что-то полезное делать людям. |
| Желание встретиться с владыкой Антонием не было вызвано праздным любопытство: посмотреть на человека-легенду. В то время я уже стал священнослужителем, и у меня были вполне конкретные вопросы о пасторской деятельности, на которые не мог найти ответы. Хотя нет: мог, наверное, но мне был важен живой опыт человека, который через все это прошел. Его замечательная статья о пасторстве (в которой владыка размышляет о роли пастора в Церкви, о его личных качествах, как он должен подходить ко многим жизненным ситуациям) произвела на меня сильное впечатление... Конечно, вокруг меня были и есть люди, очень мной уважаемые и в духовном плане более сведущие, чем я. Но были вещи, о которых хотелось спросить именно владыку. Одна моя знакомая, живущая в Лондоне, является прихожанкой храма Успения Пресвятой Богородицы. Как-то в беседе она сказала, что может организовать мою встречу с владыкой. Поскольку 94-летний старец уже не так часто принимал посетителей и отказать в беседе мог просто по немощи, по занятости, она, будучи знакома с регентом храма, взяла через него благословение у владыки на то, что из Москвы приедет батюшка, который хочет с ним побеседовать по некоторым вопросам пасторской деятельности. И владыка, который всегда с большим пониманием относился к молодым священникам, дал свое согласие... Все устроилось удивительным образом. Сразу после Рождества состоялась моя поездка в Англию. Конечно, мне было интересно посмотреть страну, но главной целью поездки была встреча с владыкой. Под воскресенье я пришел в храм на всенощную, вошел в алтарь. В северном пределе на столах были разложены облачения, и мне предложили облачаться. И в этот момент вошел владыка, которого я сразу же узнал по фотографиям на книжках: он был невысокого роста, живенький, сухощавый... Владыка, увидев меня, живо поинтересовался: " Батюшка, вы откуда? Из Москвы? Очень хорошо! Будете с нами служить? " – " Да, владыка, и я дерзаю Вас просить уделить мне какое-то время для беседы " . Мы облачились и вместе отслужили всенощную (а на следующий день – литургию). Я ждал его проповеди, но он не очень хорошо себя чувствовал и проповедь не говорил. Как-то достаточно скоро поздравил прихожан с воскресным днем и ушел, назначив мне встречу на один из ближайших дней. |
| Потом была другая врач, молодая, решительная. Она тоже проверяла нас вдоль и поперёк и вынесла вердикт: «Вполне здоровы, есть незначительные болячки, но сейчас они у всех, а люди-то рождаются! Будем делать ЭКО» (если вдруг кто-то не знает, это «оплодотворение в пробирке»). И пошли мы с этим вердиктом к нашему духовнику… Тут я вернусь на пару лет назад, потому что обойти вниманием нашего необыкновенного батюшку никак не могу. Появился он в нашей жизни случайно… Хотя о каких случайностях я, верующий человек, говорю? Промыслом Божиим, конечно, а не случайно. Однажды мой муж поздним субботним вечером шёл по рабочим делам (он тогда работал сутками) и зашёл в маленькую церковь в самом центре Москвы. Зашёл, удивившись, что так поздно, а двери ещё открыты. В храме никого не было, кроме батюшки. Они разговорились, муж неожиданно для себя рассказал о нашей беде, обо мне, о том, как тяжело переживаю я свои страшные прошлые грехи и как хочу и боюсь идти к исповеди. Батюшка выслушал и велел обязательно приходить вдвоём. Муж вернулся домой потрясённым до глубины души. Такой доброты, такого внимания и желания помочь он ещё не встречал. Так мы и нашли своего духовника, так и воцерковились. Не сразу, по чуть-чуть… Но дорогу осилит идущий. И вот три года назад с вердиктом «ЭКО» мы пришли к нашему батюшке. Мы знали, конечно, что к «пробирке» священники относятся неоднозначно, скорее отрицательно, чем положительно, но даже среди наших знакомых были те, кого их духовник благословил на такой шаг. Наш добрый, понимающий, очень «продвинутый» (в лучшем смысле этого слова) батюшка внимательно выслушал, посмотрел на нас с болью и любовью и твёрдо сказал: «Нет». Всё. Двери захлопнулись. Тяжело было пережить, но пережили, смирились. Тогда в очередной раз встал перед нами вопрос об усыновлении. Мы никогда о нём и не забывали. Но оказалось, что сказать — это одно, а сделать — совсем другое… Часть 2. Маленькими шажками к счастью. А давай?! — А давай?! — А давай! И пошли мы опять к батюшке. Батюшка выслушал и сказал: «Подождите пока, подумайте». И это было нелегко пережить – хотелось-то сразу, скорее, без задержек, ожиданий и размышлений. Торопыги маловерные. Но и это пережили. Думали, потихоньку собирали информацию. Столкнулись с тем, что много рассказов об опеке, попечительстве, а об усыновлении (для нас существовал только этот вариант) сведений гораздо меньше. |
|
|
