| Большой интерес представляет правоприменительный акт приблизительного того же времени — именной указ от 9 октября 1833 г. «О запрещении принимать просьбы о дозволении совершения обряда венчания супругов по правилам других вер, если одно лицо из сочетающихся принадлежит к Православной Церкви» . В соответствии с ним отставной полковник барон Шульц фон-Ашерад желал вступить в брак с принадлежащей к Православной Церкви дочерью генерал-лейтенанта Мухина, причем просил совершить обряд венчания по правилам евангелической Церкви, к которой он принадлежал, и в этом же исповедании крестить детей. Как отмечено в тексте документа, император на это прошение наложил собственноручную резолюцию «отказать и впредь подобных просьб не принимать». Порядок испрашивания высочайшего разрешения на брак инославной иностранки с русским подданным был отменен только при императоре Александре II. В принятых 10 февраля 1864 г. правилах принятия и оставления русского подданства (Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О правилах относительно принятия и оставления иностранцами Русскаго подданства») существовало правило (раздел 3 документа) об отмене этой нормы и об ее исключении из ч. 1т. 10 Свода Законов. В начале ХХ в. произошли некоторые незначительные поправки в законодательстве о смешанных браках. В отличие от предыдущих изменений, они были приняты не из-за изменения территории государства, а вследствие необходимости общей либерализации законодательства в связи с первой русской революцией, и были направлены не на какую-то территорию, а на определенную категорию людей. Изменения коснулись старообрядцев. Указ императора императора Николая II от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» содержал следующее правило: «Уравнять в правах старообрядцев и сектантов с лицами инославных исповеданий в отношении заключения ими с православными смешанных браков» (ст. 11). Аналогичная норма содержалась в Высочайше утвержденном положении Комитета Министров «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 г. |
| - В Вашей издательской деятельности уже много лет принимает участие " Общество любителей церковной истории " . Расскажите, пожалуйста, о его работе. - " Общество любителей церковной истории " было образовано ровно 10 лет назад и в том же 1998 году получило надлежащую государственную регистрацию. Костяк общества составили лица, в разные годы входившие в редакционную коллегию нашей церковно-исторической серии. Среди них были и иностранные ученые, занимающиеся историей России и Русской Православной Церкви. Это профессоры Дмитрий Поспеловский (Канада), Дмитрий Шаховской (Институт св. Сергия в Париже), Гюнтер Шульц (Германия), Эрих Бринер (Швейцария), а также отечественные историки - Сергей Фирсов, Александр Полунов, Модест Колеров, Валентин Никитин, представители духовных школ Московского Патриархата - протоиерей Георгий Митрофанов, Наталия Кривошеева и другие. Председателем общества является протоиерей Валентин Чаплин. В 1990-е годы на Крутицком подворье общество организовывало церковно-исторические вечера, встречи с современными церковными историками, на которых происходило обсуждение тех или иных научных проблем. Зачастую эти вечера проводились с участием студентов во вместительном читальном зале библиотеки Крутицкого подворья, где благодаря помощи Общества был создан довольно существенный церковно-исторический отдел. В настоящее время помещение библиотеки, увы, находится на затянувшейся реконструкции. Бывали и просто встречи церковных историков за чашкой чая. Это было живое и непринужденное общение специалистов. К сожалению, в последние годы такие встречи стали очень редким явлением. - Вы редактируете " Церковно-исторический вестник " - специализированный журнал по церковной истории. Чем он отличается от обычного исторического журнала? - Наш " Вестник " выходит в свет с 1998 года, и в этом году он отмечает свой десятилетний юбилей. Это - первый в России специализированный журнал по церковной истории, такого журнала не было даже до революции. На сегодняшний день это уже не единственный, хотя и старейший в России церковно-исторический журнал. |
| Я с ними тоже говорил, с «законопослушными». Пожимают плечами: да, было, Царенко «пужал», но, и впрямь, как не опасаться этого странного Войно. Судите сами. Годы шли, один другого страшней: в 1948–1949 годах массовые «повторные» аресты, берут тех, кто сидел когда-либо в прошлом. Заодно не щадят и «свежих». Газеты и радио нагнетают ненависть к американским империалистам с их атомной бомбой. Под шумок своим чередом катится антисемитская кампания, завершившаяся в 1952–1953 годах грандиозным делом «врачей-отравителей». А Лука живет, будто нет вокруг ни опасностей, ни страха. Еще и не слеп, а ведет себя как незрячий. В середине апреля 1951 года произносит в Кафедральном Соборе проповедь: «Несть ни эллина, ни иудея». Размышления апостола Павла о том, что перед истиной веры все люди, и эллины, и иудеи в том числе, равны, звучит прямым политическим намеком. Ведь всех эллинов (греков), тысячу лет живших на крымских берегах, Сталин заподозрил в государственной измене и выселил за пределы родины, а иудеев (об этом открыто говорили тогда партийные боссы) ждала в ближайшее время еще более жестокая расправа. Симферополь – город небольшой, о проповеди Луки все знали, все шушукались. Дальше – больше. Власти разжигают среди горожан антисемитский психоз, а Лука в очередной проповеди подчеркнуто говорит о молодой еврейке из Вифлеема, родившей ребенка, которому предстояло стать Спасителем мира. Эту проповедь помнят в городе до сих пор. Некоторые не слишком просвещенные прихожане возмутились тогда. «Что же получается, – Христос – еврей!» Впервые, может быть, за все время архиерейства Луки тишина в симферопольском храме нарушена. Слышатся крики возмущения, удивления. Но Луку не так-то просто смутить. Он завершает проповедь о еврее Иисусе Христе словами надежды. Он верит, что паства взглянет теперь вокруг себя новыми глазами, оценит окружающие проблемы с новых позиций. Поступки, которые пугают провинциальных медиков, будят опасения в Крымском обкоме и Московской Патриархии, вместе с тем привлекают к Симферопольскому Владыке сердца множества людей. С любовью и благодарностью говорят о нем верующие и неверующие пациенты. Тайком, в надежде увидеть знаменитого хирурга-епископа забегают в храм студенты, заходят учителя, инженеры, библиотекаря. Руководитель археологической службы Крыма профессор Павел Николаевич Шульц, крупный ученый и партизан военных лет, вспоминает, как он с женой приходил в Собор послушать проповедь Войне о взаимоотношениях религии и науки. Закончилось это для него скверно. Таскали в обком, допрашивали, угрожали, лишили заслуженного ордена. Кстати, объединяли археолога с архиепископом и другие интересы Лука бывал на раскопках Неаполя скифского, интересовался находками ученых. |
| Мальмгрен, большинство было арестовано или оставило работу. В янв. 1933 г. в семинарии обучались еще 11 студентов. После выпускных экзаменов летом 1934 г. семинария прекратила работу, хотя офиц. закрытия органами советской власти не было. В 1934 г. Лютеранский всемирный конвент выделил лютеран. церкви СССР ок. 16 тыс. долларов, в 1937 г. его помощь составила 8 тыс. долларов. В 1933 г. в Москве состоялся последний синод Евангелическо-лютеранской церкви СССР, о к-ром известно только, что на нем было ординировано 7 выпускников семинарии. В том же году собрался синод независимой Закавказской лютеранской церкви, в к-рую входило 28 общин и к-рой руководил после ареста пастора Майера пастор Венцель из Еленендорфа (ныне Ханлар, Азербайджан). В 1934 г. в стране было арестовано и осуждено 15 пасторов. В ночь с 26 на 27 апр. 1934 г. умер 69-летний еп. Мейер. Московский высший церковный совет остался без руководителя. Было решено, что руководить обеими консисториями будет еп. Мальмгрен. Московский высший церковный совет состоял только из 2 членов вместо 6, предусмотренных Уставом. Новая Конституция 1936 г. в ст. 124, еще раз подтвердив отделение Церкви от гос-ва и школы от Церкви, провозгласила свободу отправления религ. культов и антирелиг. пропаганды. В нач. янв. 1936 г. еп. Мальмгрен был подвергнут тщательному допросу о его связях с заграницей и происхождении средств, на к-рые он жил. Летом того же года епископ покинул СССР. Сначала он переехал в Майнц, затем в Лейпциг, где умер 3 февр. 1947 г. в возрасте 86 лет. Когда еп. Мальмгрен выехал из СССР, в стране осталось всего 11 пасторов: П. Бодунген (Петергоф), отец и сын Райхерт (Ленинград), Г. Берендтс (Ташкент), Э. Ройш (Закавказье), в латыш. общинах - братья Мигл, в Церкви Ингрии - С. Лаурикалла, А. Яатинен, А. Корпелайнен и Л. Шульц. Из них впосл. только Лаурикалла эмигрировал в Финляндию, остальные были арестованы и осуждены. Последний московский пастор А. Штрек (ц. апостолов Петра и Павла) был арестован в 1936 г. и сослан в нояб. |
| Позднее к ним примкнули профессора-теологи Ф. Гогартен, Г. Кольмайер, Г. Китель, Г. Хенкен. Вынужденный лавировать между различными группировками рейхсепископ Мюллер уволил Краузе. В кон. дек. 1933 г. ушел в отставку со всех церковных постов Хоссенфельдер. Лидером «Н. х.» в нач. 1934 г. стал более умеренный К. Киндер. После того как движение «Н. х.» покинули наиболее радикальные члены, оставшиеся заняли довольно умеренную позицию, к-рая объяснялась тем, что после церковных выборов они заняли руководящие должности во мн. земельных церквах, в гос. комитетах по делам земельных церквей и Мин-ве по делам церкви. Служба обязывала в вопросах веры идти на компромисс, обусловленный тактикой лавирования нацистского руководства, прежде всего Гитлера, не желавшего окончательного разрыва с Церковью до победоносного окончания грядущей войны. «Н. х.», как и офиц. руководство Евангелической Церкви в целом, поддерживали все действия Гитлера во внутренней и внешней политике. После аншлюса и присоединения Австрии к рейху земельные церкви в большинстве своем принесли присягу на верность «фюреру и народу». Первой принесла присягу Мекленбургская епархия, во главе к-рой стоял епископ из «Н. х.» В. Шульц. 24-26 марта 1939 г. в Годесберге-на-Рейне состоялась встреча еп. Оберхайда из Рейнланда, Лойтхойзера -представителей «Н. х.», проф. Э. Эльвайна и Х. В. Шомеруса из Виттенберга - делегатов умеренного крыла Лютеранско-евангелической Церкви и представителей гос-ва Вернера - от Консистории и Альбрехта - от Мин-ва по делам церкви, на к-рой было принято решение возобновить сотрудничество и отказаться от внутрицерковных споров. В появившемся затем Заявлении участники подтверждали верность идеям национал-социализма, продолжающего дело Лютера и помогающего понять христ. веру, уже переросшую еврейство; «настоящая христианская вера» противоположна еврейству. Также было отмечено, что церковь не должна притязать на политическую власть. Участники встречи поставили вопрос об основании Ин-та по исследованию влияния еврейства на нем. общество для борьбы с ним в религ. жизни рейха. В мае 1939 г. ин-т начал работу в Айзенахе под рук. Лёффлера и профессора «народной теологии» из Иены Грундмана. Одним из самых известных пропагандистских произведений ин-та стало карманное издание «Посланий Бога» (1940), особенно активно распространявшееся в армии. В книге давалась новая трактовка избранных отрывков НЗ, где говорилось о героической сущности Христа, Его арийском происхождении и Его отрицательном отношении к еврейству. Из Евангелия изъяли текст, к-рый противоречил идеалам «немецкого христианства». |
| Смелые проповеди и поступки архиепископа, которые пугали неверующих медиков, будили опасения в крымском обкоме, привлекали вместе с тем к Владыке сердца множества людей. С любовью и благодарностью говорили о нем верующие и неверующие пациенты. Тайком в храм заходили студенты, учителя, инженеры, библиотекари. Руководитель археологической службы Крыма, профессор Павел Николаевич Шульц, крупный ученый и партизан военных лет, вспоминает, как он с женой приходил в собор послушать проповедь Владыки о взаимоотношениях религии и науки. За это его вызывали в обком, допрашивали, угрожали, лишили заслуженного ордена. В пятидесятых годах Владыка Лука вместе с Щульцем пытались спасти от разборки стоящую на дороге из Симферополя в Старый Крым церковь XIV века. Власти объявили, что церковь в аварийном состоянии. По просьбе архиепископа археологи осмотрели здание и нашли, что храм может служить еще два-три столетия. Владыка получил заключение специалистов и тут же потребовал, чтобы церковь древних христиан передали христианам нынешним, дабы они могли восстановить в ней церковную службу. Памятник архитектуры, конечно, тут же разобрали на кирпичи, профессору же Шульцу история эта едва не стоила партийного билета, в обкоме на него кричали: " Партиец, а помогаешь мракобесам! Сопротивляешься антирелигиозной пропаганде?! " В начале 1951 года архиепископ Лука, находившийся по делам в Москве, прилетел самолетом в Симферополь. В результате какого-то недоразумения на аэродроме никто его не встретил. Полуслепой Владыка растерянно стоял перед зданием аэропорта, не зная, как добраться до дома. Горожане узнали его, помогли сесть в автобус. Но самое удивительное произошло, когда архиепископ Лука собрался выходить на своей остановке. По просьбе пассажиров шофер свернул с маршрута и, проехав три лишних квартала, остановил автобус у самого крыльца дома на Госпитальной. Владыка вышел из автобуса под аплодисменты тех, кто едва ли часто ходил в храм. Владыку Луку почитали даже иноверцы, в частности, евреи, как это бывало в жизни святых и праведных людей. По большим церковным праздникам православного архиепископа-врача приходил поздравить староста симферопольской синагоги, которого Владыка Лука когда-то спас от смерти. За православного архипастыря даже молились в синагоге, особенно, когда узнавали, что он болен. Владыка Лука писал сыну в 1957 году, что получил поздравления " от Патриархов Московского и Грузинского, от тридцати архиереев и от еврейской общины, которая почитает меня за доброе отношение к евреям " . |
| зак. т. X, стр. 161 –164, 7369). 3) В гимназии, которая открыта была для учащихся при Академии наук закон Божий преподавал известный уже нам диакон Стефан Савницкий. 4) Еще упоминается, за это время, школа в придворной капелле императрицы Анны Иоанновны. Кроме пения, в ней существовало обучение начальным предметам и закону Божию. Учителями бывали старшие певчие из учеников Киевской академии. 5) Со времен Петра 1-го, на Васильевском острове, существовала Морская академия. Правилами штата, изданными в 1733 году, о морских чиновниках и служителях галерного флота, предписывалось, чтобы подшторманов, если они не ездили в море, или стоянку имели в порту, посылать для обучения в школу. 6) На планах С.-Петербурга, с 1728 года, в нынешней Литейной части значится Артиллерийская школа, которая стояла возле пушечного двора Сергиевской церкви, на углу Захариевской и Литейной улиц, где после устроили артиллерийский департамент. 7) С 1719 года, в С.-Петербурге существовала Инженерная школа. В 1738 году, штат её состоял из 150 человек, и воспитанники с вольнонаемных квартир переведены для жительства на инженерный двор. После этого, всё начальство стало заботиться о приискании для школы ученого закона для учителя. 8) При С.-Петербургской Партикулярной верфи состояла, как значится в метрических книгах Пантелеймоновской церкви этого времени, русская школа для детей мастеровых, которых учил некто Семен Денисович Фалисов. Вероятно, существовали и другие низшие школы в этом роде. Сверх того, по требованию нужды, принимались частный меры к образованию, в духе веры и благочестия, как отдельных личностей, так и многих людей одного и того же рода. Так, в 1736 году, в С.-Петербурге были два японца: Косьма Шульц и Демьян Поморцев, «восприявшие веру греческого исповедания». Их пристроили при Академии наук с жалованьем из штатс-конторы, каждому по 15 коп. на день; а для лучшего в вере греческого исповедания утверждения, по указу сената (Полн. собр. закон. т. IX, стр. 812), они ходили к кадетскому иеромонаху Луке Конашевичу, который, по тому же распоряжению, «в познанию закона наставлял их и во чтении книг прилежное смотрение имел над ними». |
| С середины прошлого века и до наших дней преподобным Иосифу Волоцкому и Нилу Сорскому посвящено очень много работ. К сожалению, в большинстве из них, начиная с очерка Н.И. Костомарова (25), доминирует тенденциозная традиция либеральной историографии прошлого века, приверженцы которой настойчиво пытались представить преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского вождями двух противоборствующих направлений в русской духовной жизни. Насущная задача состоит в позитивном синтезе духовного наследия преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского , большой исторической и общекультурной значимости. Наступила пора демифологизировать схему либеральной историографии, почти заслонившую от нас живые лики святых. Прав профессор Гюнтер Шульц, который в письме (ко мне) от 19 января нынешнего года констатировал, что преподобный Иосиф Волоцкий «до сих пор совершенно не изучен, хотя он – ключ к XVI веку». Следовало бы добавить, что подлинное понимание духовности Русской Православной Церкви, ее крестного пути немыслимо без благодатной помощи наших святых. Именно эта живая неоскудевающая духовная помощь является залогом достойного продолжения служения примирения, совершаемого Русской Церковью в современном мире. На протяжении тысячелетней русской истории монастыри служили главным средоточием святой жизни. Значение монастырей в великом деле созидания и распространения русской народности, государственности, культуры далеко еще не оценено полностью. Несмотря на обилие монастырей, на Руси, как и вообще на православном Востоке, не возникло монашеских орденов. Никогда за частностями, за трудностями, за разногласиями не пропадало чувство единства пути, суетные и политические цели не заслоняли соборного кафолического единения. Пути святости Попытаемся сопоставить жизненные стези обоих великих святых. Сверстники Флорентийского Собора, почти ровесники (Нил был всего на шесть лет старше), они прожили почти одинаковую по длительности жизнь. А вот известия о них совершенно неравноценны. Трудно не согласиться с Г. П. Федотовым : «Жизнь Иосифа Волоцкого известна нам лучше, нежели любого из русских святых» (34, с. 166). Напротив, о жизни преподобного Нила знаем мы очень мало и едва ли потому только, что житие его сгорело во время разорения казанцами вологодских скитов (1538). Быть может, в большей мере отсутствие сведений о нем объясняется смиренной сокровенностью, целомудренной уединенностью, замкнутостью всей его жизни, приведшей его в скит, сделавшей исихастом, запечатленной в удивительном завещании: «Повергните тело мое в пустыни – да изъядят е зверие и птица; понеже согрешило есть Богу много и не достойно погребения… Тщание бо и мне было то, елико по силе моей, да не сподоблен буду чести и славы века сего никоторыя, якоже в житии сем, тако и по смерти…» (6, с. 154). |
| Однако трудно поспорить с тем, что аутогенная тренировка – метод синтетический, и техники, используемые в этом методе, особенно на второй ступени, близки тем, что используют в своих медитациях йоги, только с устранением из них религиозного и оккультного содержания. И вот тут возникает повод для размышлений. Сам Шульц утверждал, что: «Аутогенная тренировка возникла на основе старых и надежных врачебных методик гипноза (частичного сна)» (И.Г. Шульц. Аутогенная тренировка). То есть в основе аутотренинга лежит не йога, а исследования того, как гипноз (самогипноз, самовнушение) действует на тело, а через него на нервную систему. Шульц многократно говорил об этом, и именно результаты его наблюдений за гипнозом приведены в известнейшей монографии «Аутогенная тренировка». Однако Шульц прекрасно знал о восточных медитациях, по некоторым данным, он специально исследовал феномен йогов. Но он был именно ученым и практиком от медицины, поэтому рассматривал медитации йогов именно как ученый. Для Шульца медитации – это не мистический опыт гениального Востока, который стоит ввести в терапевтическую практику, а частный случай самогипноза – издревле применяемый на Востоке вариант релаксации через введение себя в транс. Можно сказать, что это не Шульц использовал в своих разработках восточные практики, а наоборот, Шульц показал, что это йоги используют техники самогипноза. В психотерапевтическом сообществе одной из основных заслуг Шульца считается как раз то, что он освободил учение йоги от налета мистицизма. Тем не менее, сообщество практикующих йогу очень любит подчеркивать тот факт, что аутогенная тренировка имеет общие черты с йогой, даже просто называют ее вариантом йоги (вопреки мнению самого автора метода). Доходит до того, что многие йоги (а за ними и некоторые некритичные православные авторы) уверенно пишут, что Шульц создал аутогенную тренировку на основе медитаций хатха- и раджа-йоги, которую он изучал у великих учителей в монастырях Индии, и что он чуть ли не собирался остаться там жить навечно, покоренный чудесами йогов. Однако все официальные источники свидетельствуют о том, что Шульц жил, работал, проводил все свои исследования над пациентами неврологических учреждений исключительно в Германии, сам он называл основой своего метода психотерапию гипнозом и основывался в своих трудах на опыте других врачей. Шульц был врачом, а не адептом духовных практик; целью его работы было оздоровление тела и психики человека, а не «возвышенная духовная деятельность». |
| — Фриц идет, — проговорила она, принимаясь за оставленную работу. Я посмотрел в окно, никого не было видно. — Он далеко еще, не увидите. — А как же вы-то его увидали? — Я не вижу его. — Ида улыбнулась и добавила: — Мой нос полицеймейстер, я его сигару слышу. В эту минуту щелкнула калитка палисадника и под окном действительно явился Шульц. Не знаю почему, я не поднялся, не заявил ему о своем присутствии, а остался вовсе не замечаемый им по-прежнему за простенком. — Ну да, — начал Шульц, — я всегда говорил, что беды ходят толпами. — Тише, — проговорила Ида. Она встала, затворила дверь из магазина в комнаты и снова села на свое место. — Что такое? — Вот что, — начал Шульц, — Маня оставила мужа. Ида вскочила и стала у шкафа. Шульц говорил голосом нервным и дрожащим. — Мне вот что пишет муж ее. Не беспокойтеся давать мне свечки, я вам прочту и так, — и Шульц прочел холодное, строгое и сухое письмо Бера, начинавшееся словами: «На девятое письмо ваше имею честь отвечать вам, что переписка между нами дело совершенно излишнее». Далее в письме было сказано, что «мы с Марией расстались, потому что я не хотел видеть ее ни в саване, ни в сумасшедшем доме». Известное нам дело было изложено самым коротким образом, и затем письмо непосредственно оканчивалось казенною фразой и крючковатой подписью Бера. — Как вам это нравится? — спросил Шульц, дочитывая письмо. Ида молчала. — Ведь этого не может быть! Ведь это вздор! все это выдумка! — Не говорите только, пожалуйста, об этом матери. — Конечно, — уронила Ида. Шульц посмотрел в глаза свояченице и, черкнув по зажигательнице спичкой, сказал: — Я думаю, однако, пению время, а молитве час. Вы еще молоды, чтобы надо мною смеяться. — А!.. Вот то-то б вам поменьше хлопотать! Да! да не das ist nicht möglich, а это gewiss, Herr Schulz, gewiss… вы погубили нашу Маню. — Покорно вас благодарю, — произнес с шипением Шульц. — Вы! вы! и вы! — послала ему в напутствие Ида, и с этими словами, с этим взрывом гнева она уронила на грудь голову, за нею уронила руки, вся пошатнулась набок всей своей стройной фигурой и заплакала целыми реками слез, ничего не видя, ничего не слыша и не сводя глаза с одной точки посередине пола. |
|
|
