| – История первых трех веков («Возникновение христианской догмы»): исходные точки зрения, – их крайняя неудовлетворительность; – Иисус Христос и «первое поколение Его учеников», – отчего Гарнак почти ничего не знает о Христе и этих учениках Христа, – тенденциозное применение историком принципов светской истории к раскрытию происхождения христианства; – эллино-римская культура гностицизма и иудаизм в форме эллинизированного иудейства, как факторы дальнейшего развития христианской церкви, – зачем они понадобились Гарнаку, – преувеличенные и неверные воззрения его касательно значения этих факторов, – его превратные суждения о замечательнейших христианских явлениях II и Ш века. – 2.Тринитарные споры IV-ro века: аристотелизм и платонизм с одной стороны и оригенизм с другой, как факторы, начавшие заправлять развитием церкви с этого века, по мнению Гарнака, – критический разбор этих факторов, как понимает их этот последний; – недовольство Гарнака деятельностью I-ro всел. собора, – Тертуллиан на I-oм всел. соборе, – зачем он нужен; – западно-афанасианская партия тринитарных споров (она же представительница никейского учения о Сыне Божием), – кризис в историческом бытии этой партии, – появление «нового православия», – представители этого «православия» (отцы каппадокийцы и Василий еписк. Анкирский), – второй всел. собор, как важнейший момент борьбы между «древним православием » и «новым православием», – победа этого последнего над «древним православием» (или Никейским учением); – «отцом церковного учения о св. Троице, утвердившегося в церкви был Василий Анкирский» (полуарианин), по рассуждению Гарнака. – (Гарнак пред судом действительной истории IV века). – 3. Христологические споры V, VI и VII в. – Чрезмерное оригинальничанье Гарнака в исследовании этих вопросов, – первая фаза развития христологических споров, – Несторий и монофизитствующий (?) Кирилл, – извращение историком учения Кирилла и его противонесторианской деятельности; – вторая половина этой-же фазы: развитие монофизитства, – похвальный лист, выдаваемый Гарнаком собору монофизитскому «Разбойничему» за его якобы верность «духу греческого благочестия», – антипатии этого историка к собору Халкидонскому – (Гарнак именует его разбойничьим и предательским), – Тертуллиан на Халкидонском соборе, зачем он появляется здесь, – мнение Гарнака о том, что халкидонское учение было противно – «духу греческого благочестия» и что водворено оно на IV всел. |
| Третья и последняя фаза 604 . – Монофелитство. По рассуждению Гарнака, римские папы во время монофелитских споров решились насадить диофелитство на Востоке, насадить на место монофелитства, которое будто бы исповедовала, по уверению Гарнака, церковь восточная в VII веке, насадить притом же, как опять-таки уверяет тот же ученый, с целью отомстить восточной империи и церкви за то поражение, какое папы будто бы потерпели во времена Юстиниана и V вселенского собора, согласившись против собственной воли принять монофизитизм, провозглашенный V-м вселенским собором. Сделаем несколько замечаний касательно Гарнаковских взглядов на эту, третью, фазу христологических споров. Если еще со времен Юстиниана – как утверждает Гарнак, – папы только и ждали случая отомстить Востоку за сейчас указанную свою обиду, то почему энергический папа Гонорий при начале развития монофелитских споров стал на стороне монофелитства, следуя указке византийской, а не на стороне диофелитства – в противность тогдашнему византийскому правительству? План отмстить Византии и восточной церкви конечно требовал со стороны Гонория противодействия, а не уступчивости. Далее, тенденциозность Гарнака потребовала таких жертв, при виде которых читатель становится в великое недоумение. Отправляясь от теории, что папы только и помышляли о том, чтобы отомстить Востоку и Византии, он превращает св. Мартина, папу римского, показавшего такую ревность в борьбе с монофелитскими императорами, в революционера, единственно на двух основаниях: во-первых он собрал собор против Констанса, монофелитского императора, во-вторых он, Мартин, как догадывается Гарнак, может быть (vielleicht) находился в заговоре с сарацинами. Хороши основания! Но истинным камнем преткновения для Гарнака с его теорией служит деятельность императора Константина Погоната, пожелавшего искоренить монофелитство, утвердить православие (диофелитство) и созвать для этого вселенский собор. Как? император византийский, который, конечно, не мог не знать, что папы только и мечтают о том, как бы навязать Востоку, во вред монофелитизму, диофелитскую доктрину и таким образом показать свою власть над Востоком, сам этот император вдруг обращается к папе Виталиану, приглашая его помочь ему (Константину) утвердить на Востоке диофелитство? Как мог случиться такой факт, непредвиденный с точки зрения Гарнака? Непостижимо. |
| Член Мюнхенской Консистории Burger (Neue kirchliche Zeitschrift, 1901, 1) проводит параллель между „Сущностью христианства“ Гарнака и энцикликой папы Льва XIII от 1 ноября 1900 года и приходит к тому заключению, что то и другое сочинение одинаково далеко от христианства Лю- —622— тера. В особенности он недоволен Гарнаком за то, что он не уделяет места в Евангелии Богу – Сыну, что он не признаёт плотского воскресения Христа и что он не принимает Евангелия во всём его объёме, произвольно отделяя в нём существенное от несущественного, подлинное от подложного. Профессор Nathusius из Грейфсвальда (Monatschrift für Stadt und Land, 1900, 10) откровенно сознаётся, что чтение лекций Гарнака произвело на него самое грустное, удручающее впечатление. „Мы видим повсюду“, говорит критик: „потуги автора подыскать для своих мыслей подходящие выражения, которые в конце концов всё же не могут удовлетворить... Автор как бы обоняет аромат им же опустошённого сосуда... Особенно грустно читать краткую главу о том, как приняли и поняли ученики весть о смерти учителя; здесь мысль автора крайне бедна“... Профессор Zöckler из Грейфсвальда (Beweis des Glaubens, 1901, 5 и 6) очень низкого мнения о книге Гарнака: „учение Гарнака о Боге, добродетели и бессмертии души построено по Кантовскому рецепту и отодвигает религиозную жизнь назад на целых 100 лет“ … „То что предлагает Гарнак образованным современникам взамен положительного учения Церкви, – есть ничто иное, как восстановление того рационализма, который проповедовался на церковных и университетских кафедрах Германии в начале прошлого столетия“... Известный Берлинский проповедник Stöcker в Deutsche Evangelische Kirchenzeitung (1902, 1 и 2) приходит к самым пессимистическим выводам по поводу книги Гарнака. „Не будь эта книга написана в таком тёплом, убеждённом тоне, мы должны были бы назвать её евангелием модного антихристианства, так как в ней отрицается всё, на чём держится наше христианство. Такая книга – знамение времени. Во времена Штрауса народ и слышать не хотел о радикальных профессорах, а теперь сама церковная и светская власть призывает на университетские кафедры самых радикальных отрицателей церковных устоев.... Мы идём к погибели“!.. |
| Шестое и седьмое из вышеприведённых положений теории Гарнака страдают крайним преувеличением. В самом деле, ведь апостолы в Новом Завете были в точно таком же положении, как и пророки Ветхого Завета. Но между первыми и последующими положениями Гарнака есть диаметральная противоположность. Он образует пропасть между устным и письменным словом, которой в действительности не было. Он предполагает внезапное разрушение связи и последовательности, тогда как происходило прямое и неизбежное развитие условий церковной жизни. Как показывает второе и третье положение Гарнака, потенциальность Нового Завета началась с того самого момента, как только Господь и апостолы Его открыли уста для публичного учения. Никакой перемены в оценке силы и авторитета этого учения не произошло, коль скоро оно было изложено письменно. Когда христианская Церковь начала рефлектировать и решать, то она только делала сознательным и обдуманным выражение чувствований, которые уже существовали неопределённо и неясно, хотя и повсеместно, касательно новозаветных книг. Конечно, здесь была некоторая постепенность, даже колебание, но всё это привело, в конце концов, к одному результату. Но та „неожиданная перемена”, о которой говорит Гарнак и которая в его глазах приняла столь огромные размеры, была его чистой рефлексией, а лучше сказать миражом. XXVII. Альбрехт Ричль. С теориями вдохновения св. Писания богословов „гофманской школы” сходна теория Альбрехта Ричля (1822–1889). Этот даровитейший ученик Баура, потом, в течение своего профессорства в Бонне и Гёттингене, основал особую „гёттингенскую” школу, а в протестантизме создал особое направление, известное под именем „ричлианства”. Альбрехт Ричль вполне усвоил себе учение о познании философа Канта, с утверждением непостижимости всех трансцендентных истин, кроме этических постулатов Бога, свободы и бессмертия. Но это учение имело для него только значение методологического базиса всякого религиозного исследования, так как он решительно отказался от кантовых религиозных построений в границах чистого разума. Напротив, Ричль бесповоротно обращается к формальному принципу протестантизма и учит, что все религиозные истины почерпаются только из св. Писания, как такого источника, в котором предлагается происшедшее из Откровения Божественного истинное богопознание. Прежде всего, для него имеет значение Новый Завет, как древнейшее и вернейшее свидетельство, из которого почерпается чистая вера первых христианских общин, не смешанная с Платоновой и аристотелевой метафизикой. Затем уже и Ветхий Завет, как возвещение предложенного в израильских религиозных общинах содержания Откровения. |
| церковное учение говорит о Божестве Христа. Гарнак считает свое понимание Иисуса неизменным, но другие думают иначе: для ортодоксии это понимание слишком скудно, недостаточно; для либералов – слишком широко. Если Гарнак допускает в церкви ортодоксальное понимание, то почему он не допускает и понимание тех, которые, как Ято, признают, подобно Гарнаку, Иисуса человеком, но последовательно развивают эту мысль далее, утверждая, что Иисус, как человек, не может быть «Христом и Господом» для всех других людей? Гарнак называет дилемму Ято: или Бог, или богоискатель, безнадежной и не оправдываемой историей. Но пусть Гарнак укажет хотя бы одного выдающегося человека в истории, который не искал бы Бога; искание Бога может в природе каждого человека, следовательно, и Иисуса. Свой ответ Ято заключает следующими словами: «я убежден, что протестантская церковь только в том случае имеете право на существование, если даст своим проповедникам полную свободу черпать из единственного общего источника всякого знания и веры, – из самой жизни». Гарнак оставил второе письмо Ято без ответа, и переписка прекратилась. В богословской прессе Германии переписка эта вызвала оживленнейшие дебаты, и, надо сознаться, что большинство высказалось по отношению к Гарнаку в довольно неодобрительном тоне. От знаменитого ученого ожидали большего. Его двойственные, неопределенные рассуждения не удовлетворили многих. Трауб, напр., по поводу лекции Гарнака, выражает сожаление, что Гарнак – церковный политик сильно повредил славе Гарнака – церковного историка. «Protestantenblatt» замечает, что нерешительность и неясность, выступающая всюду в лекции и в ответе Гарнака на письмо Ято, разочаровало многих и, что особенно тяжело было слышать из уст Гарнака, о каком-то различии прав на свободу между профессорами и пасторами. Ято, напротив, подкупает своей прямолинейной откровенностью. протоиерей Николай Сахаров Берлин, ноябрь 1913 года. (Окончание следует). Эрн В.Ф. Спор о психологизме в итальянской философии//Богословский вестник 1914. Т. 1. 4. С. 747–770 (3-я пагин.). (Начало.) |
| 1635). Дмитрий И. Богдашевский в своей реценции на русский перевод книги Адольфа фон Гарнака «Сущность христианства» с удовлетворением подчеркивает, что Гарнак снабжает нас аргументами против Эрнеста Ренана. Ср. Богдашевский//Труды, 1907/9, стр. 151–155. Петр Лепорский, подробно разбирая книгу Адольфа фон Гарнака «Сущность христианства» (ср. Лепорский//Христианское чтение, 1903/I, стр. 12–31; 1903/I, стр. 211–236; 1903/I, стр. 408–422), констатирует, что Гарнак умеет «обратиться к человеку ›нашего времени‹», к тем, кто вырос «в сфере современных научных воззрений» (см. Христианское чтение, 1903/I, стр. 13). Доказательством здесь ему служат, кроме всего прочего, высокий тираж, широкий читательский круг, переводы на разные языки. Широкий интерес к книге Адольфа фон Гарнака «Сущность христианства» можно объяснить, среди прочего, и тем, что современники увидели в определении, которой Гарнак дал сущности христианства, важную попытку дать ответ на кризисные явления Нового времени. Для тех, кто находился в собственном поиске ориентира, это произведение Гарнака оказалось своевременным, как это было, к примеру, у Николая Н. Глубоковского, который – явно на фоне только что прочитанной гарнаковской «Сущности христианства» – задается вопросом о «Православии по его существу» (см. Христианское чтение, 1914/1, стр. 3). Комментарии ( 1): диакон Владимир. 29 декабря 2010г. 15:15 Уважаемый Автор! Видите ли в чём состоит " антагонизм " восприятия простого слова -БОГОСЛОВИЕ? СЛОВО КОГО, от КОГО, для ( чего ради, - Спасения человека) Кого и, в КОМ ОНО, БОГОСЛОВИЕ - отзовётся ли в Душах человеческих? Апостол ИОАНН есть Первый и Последний БОГОСЛОВ в том понимании, что есть МОЛИТВА, МОЛЧАНИЕ и, СЛАВЛЕНИЕ (СЛОВИЕ) БОГА. Всё остальное " богословие " - суть реакция на " инославие " Бога, и всяческие ереси, расколы и " прочее " , имеющее место быть за 2000 лет после Вознесения Христа и становления Православной Церкви. Но тогда возникает " хитрый " вопрос - Кто имеет право " богословствовать " ? Опять, вновь и вновь возвращаемся к Апостолу Иоанну. |
| Мы серьезно понимаем важность воспитания членов нашего церковного общества и доведения их до духовного совершеннолетия. Для этого нужны авторитеты, а такими и будут пасторы, духовные сановники и профессора, если они не только будут знать истину, но и сами высказывать ее и другим позволять делать так же. Наука не дает нам веры (церковной). Она устраняет одни препятствия и создает другие. Но кто бранит науку, как будто она корень всего зла, те не могут дать нам правой веры» и проч. «Лишь только сделалась известною статья Радэ и главным образом печатный «Ответ» Гарнака – замечает Баттенберг (S. 28), как со всех сторон, и в особенности с консервативных севера и востока Германни посыпались протестации и потёк поток большею частью едких возражений». «Война из-за Апостольского символа – заявляет другой автор (Rendorff, S. 11) возгорелась по всей линии». При виде этой войны третий автор выразил небезосновательное желание следующего рода: «было бы поистине весьма желательно, чтобы для церковного спора был изобретен бездымный порох» (Bornemann, S. 56). Это значит, что и для самих немцев не все ясно в ожесточенном споре о невиннейшем произведении христианской древности. Не прошло и двух месяцев после появления «Ответа» Гарнака и статьи Радэ, как редакция «Христианского мipa», которая с самого начала принимала такое живое участие в споре, напечатала коллективное заявление ее сотрудни- —318— ков с Гарнаком во главе, в котором еще раз и определеннее выражается – чего именно хотят приверженцы Гарнака и сотрудники упомянутого журнала, когда дело идет о символе Апостольском. Мы не знаем, с какою целью сделано было это заявление, или точнее сказать: чем оно было вызвано. Заявлено (Erklärung) коротко, и потому мы можем поместить его целиком. «Многочисленные церковные протестации, вызванные недавно появившимся «Ответом» Гарнака по поводу Апостольского символа, вынуждают нижеподписавшихся, сторонников и сотрудников «Хр. мipa», собравшихся в Ейзенахе, сделать следующее заявление: 1) Мы не думаем о том, чтобы лишить евангелическую церковь т.н. |
| Итак, все писатели кафолические хорошо отзываются о Мелитоне, которого Гарнак подозревает в монтанизме, а монтанист Тертуллиан , в единственном известном нам своем отзыве о Мелитоне, насмехается над ним. Правда, Тертуллиан , по словам Гарнака, еще раз упоминает о Мелитоне в сочинении „О свидетельстве души» („De testimonia animae») „между неназванными „nonnulli» 196 . Странная судьба Мелитона: антагонист монтанизма разумеет его под именем „некоторых” (τνες) и Тертуллиан не удостоивает назвать апологета по имени (nonnulli). Нужно иметь проницательность Гарнака, чтобы читать имя Мелитона там, где его не написано. Но судьба Мелитона, по изображению Гарнака, не только странна, но и печальна; православные смотрят на Мелитона, как на монтаниста, несмотря на его полемику с монтанистами и прочими еретиками; монтанист Тертуллиан является неблагодарным к своему учителю и собрату по убеждениям и даже осмеивает его в том сочинении, которое написано в защиту Монтана 197 . 172 „ ξ ατας», – Гарнак считает это слово равносильным слову: против (κατ, πρς). Так. обр., по Гарнаку, Климент писал против Мелитона („Apologeten» S. 241). 175 в древнейших рукописях „Каталога» стоит „cavillatur dicens», а в позднейших переправлено: „laudans dicit», поэтому и в русском переводе соч. бл. Иеронима переведено: „хвалит”. См. „Apologeten». S. 241, Anm. 327. 185 в указателе к сочинению бл. Августина „de haeresibus» упоминается секта Мелитониан с антропоморфическим характером. Но в самых манускриптах названного сочинения не встречаем секты Мелитониан. И вообще неизвестно, существовала ли когда такая секта „ имела ли она какое-ниб. отношение к имени Мелитона-апологета. 186 Соч. Мелитона „О Церкви» – первое с таким названием. Ричль полагает, что оно написано в анти-моитанистическом духе („Die Emst. d. altkathol. Kirche», 2-te Aufl. Bonn 1857. S. 528). 188 Вместо Servilius y Руфина Sergius. По мнению Визелера и Гарнака, последнее вернее. Время проконсульства Сергия Павла точно указать трудно. Ваддингтон полагает его между 164 и 166 гг. Кейм относит его к. 167; Визелер к. 170 – 171 („Apologeten». S. 241, Anm. 325.). |
| Но не станем тратить слов, чтобы доказывать, что черное не есть белое. Переходим к критике взглядов Гарнака на важнейшее явление V века – халкидонский собор 602 . Как все свои симпатии автор отдает собору разбойничьему, так все антипатии обращены против собора халкидонского. Прежде всего остановим внимание на суждениях автора о догматическом послании папы Льва. Не будем защищать это послание от нападок Гарнака, называющего его «бедным» по содержанию, односторонним и т.д., потому что хотя бы мы и осыпали всеми похвалами это послание, все-таки ничего не прибавили бы к той вековой славе, которою история сопровождает рассматриваемый документ. Интереснее и важнее вопрос: действительно ли это послание представляет собою нечто в высшей степени антикварное, воспроизведение каких-то мыслей Тертуллиана , имеющих значение для Запада, но вполне не согласных с духом церкви восточной, как утверждает Гарнак. Источником, которым пользовался Лев при написании своего догматического послания, послужило одно из сочинений Тертуллиана «против Праксея», уверяет Гарнак. Может ли быть доказано это положение? Не думаем. По Тертуллиану , Христос состоит из двух субстанций (естеств) в одном лице; причем под «субстанциями» и «лицем» у Тертуллиана, по догадке Гарнака, разумеется нечто необыкновенное. Термины эти, по словам его, взяты латинским писателем из языка, каким говорила юридическая казуистика времен Тертуллиана. Субстанция соответствует понятию – имущество в смысле владения таковым, а лице – соответствует понятию – субъект, имеющий правоспособность владеть имуществами (субстанциями). Допустим, что Тертуллиан именно так учил. Спрашивается: повторяет ли это основное воззрение древнего писателя Лев, который, по суждению Гарнака, находился под влиянием христологии Тертуллиана и провел ее в сознание восточной церкви, к качестве богословской истины? Оказывается, чтобы отвечать на этот вопрос, нет надобности принимать на себя труд сверки сочинения Тертуллиана с посланием Льва. Достаточно обратить внимание на те отличия в учении христологическом, которые составляют принадлежность послания Льва, по сравнению с сочинением Тертуллиана, и которые отмечены самим Гарнаком, – чтобы видеть: как мало общего между христологиею Тертуллиана и Льва. |
| «Лишь только сделалась известной статья Радэ и главным образом печатный «Ответ» Гарнака, – замечает Баттенберг (S. 28), – как со всех сторон, и в особенности с консервативных севера и востока Германии, посыпались протесты и потек поток большей частью едких возражений». «Война из–за Апостольского символа, – заявляет другой автор ( Rendtorff. S. 11), – возгорелась по всей линии». При виде этой войны третий автор выразил небезосновательное желание следующего рода: «Было бы поистине весьма желательно, чтобы для церковного спора был изобретен бездымный порох» ( Bornemann. S. 56). Это значит, что и для самих немцев не все ясно в ожесточенном споре о невиннейшем произведении христианской древности. Не прошло и двух месяцев после появления «Ответа» Гарнака и статьи Радэ, как редакция «Христианского Мира», которая с самого начала принимала такое живое участие в споре, напечатала коллективное заявление ее сотрудников с Гарнаком во главе, в котором еще раз и даже определеннее выражается, чего именно хотят приверженцы Гарнака и сотрудники упомянутого журнала, когда дело идет об Апостольском символе. Мы не знаем, с какой целью было сделано это заявление, или, точнее сказать, чем оно было вызвано. Заявление (Erklarung) коротко, и потому мы можем поместить его целиком: «Многочисленные церковные протесты, вызванные недавно появившимся «Ответом» Гарнака по поводу Апостольского символа, вынуждают нижеподписавшихся, сторонников и сотрудников «Христианского Мира», собравшихся в Эйзенахе, сделать следующее заявление: 1) Мы не думаем о том, чтобы лишить Евангелическую церковь т. н. Апостольского символа; но мы не соглашаемся с тем, что будто значение этого Символа и его церковное употребление в юридическом смысле обязывает как духовных, так и мирян к принятию всех его отдельных положений. Евангелическим христианином называется тот, кто в жизни и смерти возлагает свое упование единственно на Господа своего Иисуса Христа; мы хотим, чтобы вместо не евангельского перетряхивания (Pochen) отдельных вероисповедных тезисов, эта несомненная мысль евангелического христианства была открыто признана, как таковая. |
|
|
