| § 2. Кроме того, мы имеем устав облачения и проскомидии (только одной проскомидии) второй половины XIII-ro века в рукописи Афонского Пантелеимонова монастыря, или Руссика, изданный профессором Красносельцевым. 531 Этот устав, озаглавленный в рукописи: «ρμηνεα τς θεας λειτουργας το ν γοις πατρς μν ωννου το Χρυσοστμου», сравнительно с криптоферратским списком, содержит более уставных рубрик, некоторые новые молитвословия и вообще излагает чин проскомидии полнее, с ясным указанием пяти просфор. § 3. С уставом проскомидии по Пантелеимоновской рукописи буквально сходствует, за исключением незначительных вариантов в отдельных выражениях, уставпроскомидии 1306 года в рукописи Афонского Евсигменского монастыря. 532 § 4. В Московской Синодальной библиотеке хранится греческий типик конца XIII или начала XIV-ro века Афонского Ватопедского монастыря, с полным уставом проскомидии, весьма сходным с Филофеевским диатаксисом. Над уставом стоит рубрика: «περ το πς δε κτε λεσθαι τν θεαν κα ερν λειτουργαν». 533 – Покойный профессор Московской Духовной Академии Ив. Дан. Мансветов, первый обративший внимание на этот устав, 534 считает его литературным источником Филофеевского диатаксиса и отнимает у патриарха Филофея славу творца литургийного устава. 535 Общее сходство между этим уставом и диатаксисом п. Филофея конечно есть, как есть оно между названными уставами и наприм. криптоферратским списком, евсигменским, с изложением проскомидии в греческой кормчей Ватиканской библиотеки и под. Но сходство это свидетельствует только о том, что проскомидийный устав уже существовал в богослужебной практике константинопольской и стал писаться в кормчих, типиках и евхологиях ранее Филофея, еще в XIII-м веке. Напротив, литературную зависимость Филофеевского диатаксиса от какого-либо ранее писанного устава, подобного находящемуся в типике Синодальной библиотеки, признать едва ли возможно в виду не только разностей в самом изложении и стиле, но даже и в крупных статьях;наприм. в упомянутом типике нет наставления о предуготовлении священника к священнослужению, изложение молитвы: «Господи ниспосли» разнствует в обоих уставах, в топике нет: «искупил ны»..., есть разности в чине обрезания агнчей просфоры, чин поминовения иной и т. под. Посему суждение покойного Мансветова должно признать простым увлечением историка, желающего во что бы то ни стало отыскать генетическую связь и зависимость между историческими явлениями. |
| По рукописи нашей академии (москов. духовной 183, XVII века) ему приписывается перевод молитвы Филофея, глаголемой на покрестьи (лития, крестный ход), «егда глад наведет». Киприан посылает псковичам синодик правый цареградский, который чтут в великой Софии, прибавив к нему устав, как великих князей поминати, переводит канон Филофея в нашествие врагов и другие его молитвы. В требниках и других служебных книгах XV века мы уже находим большое число молитв и канонов константинопольских патриархов XIV века, а некоторые из этих произведений становятся известными в славянском переводе и того раньше. Молитвы Каллиста и Филофея вытеснили из употребления некоторые из прежних подобного же содержания и вошли в требник наряду с оставшимися. То же случилось с ними и у нас на Руси. Особенно много их встречается в сербском требнике из синодальной библиотеки (XV в. 374). Тут читается и молитва индикту (Филофея), и прибавочная на вечерне пятидесятницы, каноны и молитвы на безведрие, засухи и отвращение неприятельских нашествий и несколько других, также местно византийского происхождения. Некоторые из них вносились в славянские требники без имени составителей и, получив местную переработку, принимались за славянские произведения. Ввиду нового наплыва молитв и последований, становилось все более и более необходимым разобраться в массе накопившегося литургического материала, подвести ему итог, ввести в круг служебных книг и согласить с прежними обрядами. Эту задачу, по отношению к требнику, приняли на себя митрополиты Киприан и Фотий, но как ее выполнили, в виду невозможности (говорим это за себя) опереться на подлинные труды Киприана, сказать не умеем. Во всяком случае, их труды можно было бы считать увенчавшимися успехом лишь в том случае, если бы просмотр и редакция чинов требника были проведены последовательно и всесторонне, если бы дело ограничилось не рекомендацией и сообщением просмотренных одиночных чинов, а выразилось изданием полного исправленного требника, и это исправление коснулось бы сколько содержания и состава, столько же и текста требничных служб. |
| 42 Коренные жители Сибири, по замечанию всех приезжих, и по сознанию самих Сибиряков (Ист. Об. Сиб. кн. I, стр. 269), не имеют хороших голосов, да и петь не любят. Потому Митрополит Филофей и просил у Государя позволения составить для своего Архиерейского служения хор певчих из ссыльных Черкас, т. е., Малороссов, и когда получил только полуотказ (а не чистый отказ) на это, составил из них прекрасный хор. Этого мало: некоторых из ученых Малороссиян, напр., Григория Новицкого и Ивана Перевицкого, сосланных не за пороки, а в следствие тогдашних политических на Украине волнений, Митрополит Филофей и его преемник, Митрополит Антоний Стефановский, употребляли сначала в услужение себе, а после для надзора за исполнением новокрещенными Сибирскими Христианами обязанностей (мое Жизнеописание Митрополита Филофея стр. 3–54) Митрополит Антоний II-й, для составления певческого хора, голосистых Малороссиян вызывал в Тобольск на свой счет (из дел Консист. Архива). 44 Соляное Ямышевское озеро Русские узнали вскоре (всего лет чрез 20) по прибытии Ермака в Сибирь. Не смотря на то, что до 1715–20 г. оно находилось во владениях Джунгаров, Начальство Тобольское и частные люди добывали из него соли столько, что ею продовольствовалась вся нынешняя Тобольская Губерния. Принять участие в выгодах, получаемых от Ямышевского озера, не замедлил и Тобольский Архиерейский дом, и он посылал, по словам Митрополита Филофея, к Ямышу озеру по соль «про Софейской домовой и про монастырские обиходы по дощанику и по два». Но обо всем этом и подробно говорено было в статье: «Исторические заметки о добыче соли с Ямышского озера», помещенной в Губ. Вед. 1858 года. Здесь скажу то только, что Петр I-й, в 1701-м году, воспретил было, вместе с частными лицами, Тобольскому Архиерейскому дому добывать соль с Ямыша озера; но по челобитной Филофея снова разрешил посылать туда за солью по дощанику в 1000 и даже в 1500 пудов; что Тобольский Архиерейский дом уделял из этого необходимого для жизни продукта монастырям, между прочим Тюменскому монастырю давал по 100 пудов каждогодно (Тоб. Губ. Вед. 1858 г. 50, стр. 718); что в последствии времени, в замен отправки дощаника за солью на Ямышское озеро, казна отпускала Архиерейскому дому даром по 500 пудов соли, вероятно, из Тобольских соляных магазинов, что и продолжалось до 1756 года (Дело Консист. Архива о 200 в. вина и 1000 пудах соли, по старой описи под 34-м). |
| С опровержением этих авторов выступил Н. И. Ульянов. В большой обстоятельной статье он подтвердил известную истину, что учение инока Филофея о Москве как о третьем Риме не имело ничего общего с националистическим посягательством на завоевание мира, что, связанное с ожиданием конца мира, оно было ему внушено заботою о духовном состоянии русского народа и носило скорее эсхатологический, чем империалистический характер. На тот же источник послания Филофея Великому Князю указывает и Карташев: «Времена, — пишет он, — были исключительные, летописец указывает на близость конца семитысячелетия и наступления последних времен антихриста. К этому присоединяется измена православной вере на Флорентийском соборе 1439 г. Все это потрясает Москву, все поняли, что таинство мирового правопреемства на охрану чистого православия до скорой кончины века отныне незримо перешло с павшего второго Рима на Москву». Так Москва становится, даже и в народной душе, мистическим центром мира: «Еще не сбросив с себя окончательного ига орды, — восхищается Карташев, — без школ и университетов, не сменив еще лаптей на сапоги, народ сумел вместить духовное бремя и всемирную перспективу Рима...» Таков путь, на котором тема третьего Рима становится официальной государственной идеологией. В сложном процессе этого становления, т.е. в превращении эсхатологического чаяния Филофея в государственную идеологию Москвы, центральная роль принадлежала Иосифу. Ульянов правильно отмечает, что проповеди насильственного подавления чужих верований у инока Филофея нет, но в том-то и дело, что у Иосифа Волоцкого оно выдвигается чуть ли не на первое место, и не только в теории, но главным образом на практике. Достаточно вспомнить сожжение еретиков в Москве и Новгороде после победы Иосифа над Нилом Сорским на соборе 1504 г. Вряд ли можно сомневаться, что Грозный был искренне уверен в том, что после падения второго Рима заместительство Христа на земле перешло к нему, единодержавному государю Москвы, центру всего христианского мира. |
| Рубрика, приведенная выше из творения Льва Тосканского, сообщает лишь, что дары покрываются воздухом (peplum). Патриарший диатаксис British Museun Add. 34060 (XIIXIII вв.) не менее лаконичен. 910 Диатаксис по списку Ethnike bibl. 662 (XIIXIII вв.) вообще не уделяет внимания аеру. 911 Но рубрика в Архиератиконе Гемиста (ок. 1380 г.) показывает, что обращение с огромным воздухом было действом, требующим участия всех служителей: Все епископы, иереи и диаконы держат аер, говоря: Благообразный, Иосиф. И патриарх поставляет потиры или дискосы с любой стороны друг за другом, и диаконы снимают покровцы и так покрывают аером. И кастренсий кадит и говорит: Ублажи, Господи [ Пс. 50, 20 ] до конца псалма, со всеми поклонами перед дарами. 912 Сегодня аер, покрывало более скромных размеров, снимается с плеча диакона и распростирается над дарами только одним священнослужителем, как у Филофея, так и в нескольких других диатаксисах литургии по иерейскому чину без сослужения. 913 d) Молитвословия на поставление и покрытие даров В современном обиходе, как мы видели в начале главы, священнослужитель читает различные тропари, когда поставляет дары на престол: «Благорообразный Иосиф» во время каждения аера и покрытия даров и Пс. 50, 2021 во время последующего каждения даров. Наше первое свидетельство употребления тропарей – патриарший диатаксис XIIXIII вв. кодекса British Museum Add. 34060, который усваивает патриарху произнести тропарь недели Пятидесятницы Βασιλε ορνιε [Царю небесный] и кондак сыропустной недели Τς σοφας δηγ [Премудрости наставниче] по принесении даров. 914 Нетрудно заметить, что эти тропари не имеют никакого отношения к поставлению и покрытию даров. Источники, предшествующие диатаксису Филофея – даже с высокоразвитыми рубриками – вообще не приводят никаких молитвословий на поставление, покрытие и каждение даров. 915 Существует множество средневековых кодексов, некоторые из них весьма поздние, которые обходятся без тропарей. 916 Но во времена Филофея и Гемиста возросшая важность аера и символическое значение камня, приваленного к гробу Христову, привели к появлению тропаря «Благообразный Иосиф» на покрытие даров. 917 |
| Филофея Коккина 262 , в ряде греческих рукописей XVI–XVIII bb. 263 , в большинстве просмотренных нами старопечатных изданий и в элладском ИЕР 1977 и его переизданиях 264 . Наибольшим различием между современным русским и современным греческим чином на этом заключительном этапе подготовки к Божественной литургии является разная последовательность диалога «Время сотворити Господеви...» и пр. и молитв, начинающихся с «Царю Небесный...» ( 4 и 5 ). По русскому чину вторые предшествуют первому, а в греческом чине последовательность обратная. Также, современный русский чин предписывает читать «Слава в вышних Богу...» дважды, а «Господи, устне мои отверзеши...» один раз, тогда как по современному греческому чину первое читается трижды, а второе дважды. И эти молитвы, и диалог имеют подготовительный характер. В диалоге, начинающемся словами: «Время сотворити Господеви...», священник благословляет начало священнодействия и молится за диакона. «Царю Небесный...» и последующие молитвы возносятся к Богу священником и диаконом и испрашивают благодать Св. Духа для достойного совершения Божественной литургии. Как следует из исторических данных, приведённых в начале этого параграфа, данные молитвы появились в этом месте службы позднее, чем диалог. Первой греческой рукописью, которая приводит «Царю Небесный...» перед началом литургии, является Патмосский кодекс за датируемый XIII b. 265 В «Уставе» св. Филофея предлагается выбор между «Царю Небесный...» и «Слава в вышних Богу...»: «покланяются трижды, в себе молящеся и глаголюще: Царю Небесный или Слава в вышних Богу дважды и Господи, устне мои отверзеши единожды " 266 . «Царю Небесный...» и последующие молитвы были включены в Божественную литургию вместе с другими подготовительными элементами, такими как стихи из псалмов и диалоги между священником и диаконом, в эпоху, когда было принято включать такие элементы (см. гл. 1). Включены же они были перед «Время сотворити Господеви...», как мы видим это в «Уставе» свт. Филофея 267 и в современном русском чине. |
| 18 Кому случилось читать приходо-расходные книги и другие акты Архиерейских домов и монастырей старинного времени, напр., в известиях Археол. Общ., Истор. Акт. и пр., тот знает, в каком большом употреблении был в то время мед, и для того понятна настойчивость Митр. Филофея об меде. Что ж касается до пчеловодства местного, на юге Сибири, то оно разведено только в конце прошедшего и начале настоящего столетия; до тех пор мед в Сибирь привозился все из России. 19 Это постановление Петра в Сибири приведено было в исполнение тотчас: руга хлебом в Сибири со времен Филофея получалась духовенством (в особенности до назначения в недавнее время сельским причтам от казны жалования) всюду, где только производится хлебопашество; ружный хлеб и сборы осенний, Рождественский и Петровский, чего в России почти вовсе нет, составляли, и от части доселе составляют, почти главный источник доходов Сибирского духовенства, которое, надо сказать, и вообще, в сравнении с Великороссийским, гораздо зажиточнее. Напротив, другое постановление Петра I, а именно: отмежевать к церквам земли, о котором будет упоминаться ниже, и которое сделано было несколько ранее (в 1699), и было неоднократно повторяемо, как им самим, так и последующими Государями, осталось вовсе без исполнения: земля в Сибири и по настоящей время только к немногим церквам отмежевана. Впрочем, если где и отмежевана она, духовенство (не как в России) не обрабатывает её, не пользуется ею, частью по тому, что у него хлеба ружного и сборного много, частью по тому, что земля в Сибири, по избытку в ней везде, почти вовсе не имеет цены, а более по тому что Священники здесь совсем не имеют времени для полевых работ; они, по многолюдству и отдаленности приходов (особенно до недавнего умножения церквей в Сибири), непрестанно в разъездах, а прочий причт церковный, хотя и свободен, не хочет марать рук в земле. 20 Здесь под десятиной разумеется округ, состоящий из известного числа церквей, а иногда и монастырей, округ заведываемый Десятильником, по нынешнему Благочинным. |
| Если нет оснований отвергать показаний Григоры о патриархе Исидоре, то почему мы будем отвергать свидетельства этого же историка о Каллисте? 662 Он сурово и строго поступал с теми епископами, которыми он был недоволен по случаю возведения на его место Филофея (Gregorae hist. Byz Т. Ill, lib XXIX, p. 249). Григора рассказывает еще странный факт симонии Каллиста, по делам Русской церкви (ibid., lib. 36, р 520) 663 «Перечень немногочисленных сочинений Каллиста (отчасти свидетельствую ЩИХ, что этот патриарх не был так невежествен, как представляет Григора, см. выше) сделан архим Арсением в прежде упомянутой статье (с. 944). К сказанному автором можно присовокупить только следующее: при исчислении сочинений КалЛиста архим. Арсений пропустил небольшое сочинение его в виде внушений о МОлитве, кажется, монахам (Отпечатано в 147–ом греческом томе Миня. Переведено в «Христ. Чт», 1832 г., т. 47). В 1890 г. под неопределенным заглавием: «Каллистпатриарх и сподвижник его Игнатий» появилось в печати сочинение этих двух лиц: «Наставление безмолвствующим в сотне глав» (Москва, 1890). Но произведение это не носит следа талантливости. 665 Cantacubem op cit. Т. Ill, lib. IV, cap. 16, p. 107; cap. 29, pp. 217–218; P32, p. 239; cap. 50, p. 363. Купер считает (p. 180) подозрительными те похвалы, какие расточает Кантакузин Филофею, подозрительными, указывая на то, что император прославляет всех патриархов, крепко державшихся паламитской стороны, а таким и был Филофей. Но подозрения Купера, выраженные в такой недоказательной форме, не могут заслуживать большого внимания. Следует, однако, заметить, что о нравственном характере и пастырской деятельности Филофея мы не можем составить точного понятия, так как мы лишены возможности чем либо проверить показания Кантакузина, историка небеспристрастного (известия же Григоры очень бедны по содержанию). Что же касается образованности Филофея, то сохранившиеся до нас сочинения этого патриарха дают возможность составить благоприятное суждение в этом отношении. |
| Для интересующей нас проблемы, принадлежит ли Россия к европейскому или азиатскому типу, вопрос о характере Иосифа Волоцкого большого значения, впрочем, не имеет. Для нас важны только истоки его учения о будущем Русском государстве. Искать эти истоки в татарском царстве, очевидно, не приходится, потому что невозможно сомнение, что свое видение Московского царства было Волоцкому подсказано, с одной стороны, посланием инока Филофея Великому князю, в котором утверждалось, что отныне Москва — Третий Рим, после которого четвертого уже никогда не будет. А с другой стороны, той особенностью византийской Церкви, которую Соловьев назвал цезарепапизмом, а Карташев, считая такое название протестантским оскорблением, — симфонией. В литературе уже не раз указывалось на то, что формула Филофея не имела ничего общего с националистическим посягательством на завладение миром; связанная с ожиданием конца света, она была внушена иноку заботою о духовном состоянии России и носила определенно эсхатологический характер . Но в том-то и дело, что в душе и сознании Волоцкого эта формула переродилась, приняв явно конфессионалистически-шовшшстический и национально-агрессивный характер. Проповеди насильнического подавления чужих верований у Филофея нет, а Волоцкий это подавление защищает. Для Иосифа неоспоримо, что православный царь получает свою власть непосредственно от Бога, что он только по своей природе человекоподобен, а по своему призванию и духовному бытию богоподобен. Главною задачею православного царя, по мнению Иосифа, является защита чистоты учения и подавление ересей. Причем допускаются даже инквизиционные приемы, Обыкновенных забот о хозяйственно-жизненном устроении своих подданных для православного царя мало. Необходимы еще духовные наставления для спасения их душ. Для достижения этой высокой цели царю вверяется полная власть над жизнью и смертью своих подданных. Этою властью Грозный пользовался с полной уверенностью в своей правоте и не без богословской изощренности защищал свое право в переписке с беглым князем Курбским. |
| Это справедливо; но ужели это – насилие со стороны митрополита Филофея, ужели это действие, несообразное с кротким духом Евангелия? Без предварительного сзывания, например, остяков в известные места не окрестить бы их столько не только в немного лет, но и в несколько столетий; с этим, конечно, согласится всякий, кто хотя несовершенное имеет понятие о местах жительства сибирских инородцев, их бродячей и разъединенной жизни. Сверх того, и побуждения являться в назначенные места к миссионерам не были слишком настоятельны: из Пелыми митрополит Филофей несколько раз посылал за князьком Сатыгой; он, однако ж, как мы видели выше, не явился к нему. – Скажут еще: митрополит Филофей истребил идолов и кумирницы у инородцев. Но доколе у инородцев оставались бы идолы, они все были бы убеждены в их божественности. Притом лишать идолопоклонника предметов его поклонения значит ли еще принуждать его к принятию христианства? Сколько, например, остяков и по истреблении у них предметов идолослужения снова наделали себе идолов и остались по-прежнему вне церкви Христовой?! А главное, – митрополит Филофей истреблял предметы идолослужения после предварительного уверения в их ничтожестве и с согласия самих идолослужителей: по крайней мере так было в юртах Самаровских и Нахрачевых. – Просветитель Сибири в каждую поездку к инородцам, сверх толмачей и гребцов, брал с собой по нескольку человек (от 6 до 10 и от 10 до 20) служилых или казаков; но брал этих людей вовсе не для того, что бы проповедь свою подкреплять оружием, наказаниями и угрозами, а единственно для охранения миссии от злобы язычников и еще более для употребления на посылки, например открывать пути для миссионеров неизвестные, объявлять инородцам в местах их жительства царские и губернаторские призывы ко крещению и собирать их в известных места для слушания проповеди. Повторим здесь прежнее: если б сопровождавшие митрополита Филофея имели при себе оружие, то инородцы не смели бы нападать на него, по крайней мере, в таких случаях им был бы даваем отпор. |
|
|
