| И начались мои поездки в Суздаль, Псков, Карелию, Ростов, Вологду… А потом, с 1966 года, были выставки в залах Союза художников на Кузнецком мосту, 20 (рядом с КГБ), привлекшие огромное количество посетителей. Зрители и специалисты открывали для себя древнюю живопись Карелии, Вологды, Пскова, Ростова Великого… Чтобы ощутимее представить себе объем подготовительных работ, скажу, что, к примеру, выставку «Живопись Ростова Великого» мы готовили около десяти лет. В музеях Ростова, Углича и Переславля-Залесского отобрал я несколько десятков икон из местных монастырей и храмов, хранившихся в запасниках, и привез их в Реставрационный центр – ведь все они «нуждались» в руках реставраторов. Здесь-то и происходило их возвращение к жизни. – В чем особенность вашей уникальной профессии? – Пожалуй, в том, что ты одновременно живешь как бы в двух мирах – сегодняшнем и минувшем. Об этом замечательно сказал мой друг, писатель и литературный критик Валентин Курбатов: «Реставратор – профессия, быть может, самая синтетическая: живописец, философ, историк, ремесленник, психолог. Современник, подвижно живущий в нескольких веках. У этой профессии три лица… и шум времени в ней слышнее, чем в остальных человеческих занятиях». Абсолютно точно сказано. Временами мне казалось, что я совершаю фантастическое путешествие на машине времени, попадая в мастерские псковских и новгородских средневековых иконописцев; присутствую на празднике окончания ферапонтовских росписей Дионисием с сыновьями; наблюдаю за монтировкой иконостаса Благовещенского собора в Московском Кремле; «слышу», как старший по возрасту Феофан Грек делает замечания талантливому ученику Андрею Рублеву… – Теперь понятно, почему вас, совсем еще молодого человека, Андрей Тарковский пригласил консультантом на свой знаменитый фильм «Андрей Рублев» – столько ваших открытий, «встреч с прошлым». Савва Васильевич, вы встречались, общались, дружили с без преувеличения лучшими людьми нашей эпохи. Несть им числа. И все же, какая встреча произвела на вас самое глубокое впечатление? Стала в чем-то, быть может, решающей? |
| Метод Л. как ученого основан на формально-стилистических принципах исследования художественной формы с учетом данных иконографии и истории. Стремясь посвятить каждому памятнику искусства монографическое исследование, Л. использовал дополнительные сведения из области художественных технологий, археологии, различных вспомогательных дисциплин, что придавало искусствоведческим аргументам весомость. Изучение отдельных, прежде всего самых выдающихся произведений изобразительного искусства позволяло ученому выявить ключевые явления и проблемы в историческом процессе. По мнению Л., на развитие живописи в средние века и позднее на востоке и на западе европ. мира влияли в первую очередь исторические причины, а не традиц. факторы (литургические и иные религиозные), остававшиеся, на его взгляд, неизменными. Л. были созданы и прочитаны курсы лекций, позволившие развить его научный метод и воспитать неск. поколений историков искусства, составивших «школу Лазарева». Ист.: Автобиография (12 февр. 1968 г.)//МГУ. Каф. истории зарубеж. искусства. Лазаревский каб. Архив В. Н. Лазарева. Ркп. Соч.: Освальд Шпенглер и его взгляды на искусство. М., 1922; Н. П. Кондаков (1844-1925). М., 1925; Искусство Новгорода. М.; Л., 1947; История визант. живописи. М., 1947-1948. 2 т.; Леонардо да Винчи - художник. М., 1952; Происхождение итал. Возрождения. М., 1956. Т. 1: Искусство Проторенессанса. 1959; Т. 2: Искусство треченто. 1979; Т. 3: Начало Раннего Возрождения в итал. искусстве. М., 1979. 2 ч.; USSR: Early Russian Icons. N. Y., 1958 (совм. с I. Grabar, O. Demus); Андрей Рублев. М., 1960; Мозаики Софии Киевской. М., 1960; Фрески Ст. Ладоги. М., 1960; Феофан Грек и его школа. М., 1961; Андрей Рублев и его школа. М., 1966; Михайловские мозаики. М., 1966; Пьеро делла Франческа. М., 1966; Новгородская иконопись. М., 1969; Рус. средневековая живопись: Ст. и исслед. М., 1970; Визант. живопись. М., 1971; Московская школа иконописи. М., 1971; Древнерус. мозаики и фрески XI-XV вв. М., 1973; Страницы истории новгородской живописи: Двусторонние таблетки из собора Св. Софии в Новгороде. М., 1977; Визант. и древнерус. искусство: Ст. и мат-лы. М., 1978; Рус. иконопись: От истоков до нач. XVI в. М., 1983; История визант. живописи. М., 1986. |
| Мне кажется странным сопротивление минобрнауки: культурология христианства - это академическая научная дисциплина. Назову лишь несколько имен ученых, ее прославивших, - Алексей Лосев, Дмитрий Лихачев, Сергей Аверинцев, Арон Гуревич, Юрий Лотман, Михаил Бахтин, Вячеслав Иванов, Александр Панченко, Борис Успенский: это созвездие мировой величины. Вопрос лишь в том, как перевести это содержание с языка высочайшей академической мысли на язык университетских лекций и учебников, а потом - на язык школьных учебников и уроков? Идея ОПК в школе предполагает, что мы делегируем министерству право контроля над этими уроками. Чтобы не взбалмошная приходская кликуша по своему энтузиазму учила чему-то детей, а подготовленные министерством учебники и педагоги объясняли детям код нашей культуры. Это тем более необходимо в условиях, когда Россия все больше открывает свои границы для гастарбайтеров и мигрантов. По-моему, любой, желающий жить и работать в России, должен сдать три экзамена: на знание русского языка, российского права и основ православной культуры. И речь в данном случае не об обращении в православие, а о том, чтобы мы не казались приезжим инопланетянами, чтобы логика нашего культурного космоса была понятна. Например, объяснять, где проходят у нас границы сакрального и профанного (именно их нарушение воспринимается болезненнее всего). Объяснять, что Андрей Рублев и Феофан Грек не изготовители идолов. Это задача не для одного человека и не на один год. Но пусть министерство образования и науки не запрещает эту работу, а закажет ее наследникам и коллегам Аверинцева! Могу даже «адресок подкинуть» - МГУ, кафедра теории и истории мировой культуры, профессору Александру Львовичу Доброхотову. Лукин А как это все практически включить в учебные программы? Ведь что-то нужно сокращать. Русскую литературу? Ведь путь к нравственности и патриотизму многие россияне разных поколений прошли именно через нее. Кураев Речь о региональном компоненте, о зарезервированных на это 15 процентах времени. |
| Уместно задать вопрос: а допустимо ли так переводить Писание? Разве оно всего лишь еще один памятник мировой культуры? Библия, разумеется, не только памятник мировой культуры, но и памятник тоже. Это слово Божие, обращенное к человеку, но вместе с тем библейские авторы использовали все известные им художественные приемы, они стремились к красоте изложения не в меньшей степени, чем к богословской аккуратности. Изучать эту художественную сторону, ценить ее, стремиться передать ее на другом языке — значит, на мой взгляд, действовать в полном соответствии с замыслом библейских авторов. Точно так же мы относимся к храмовой архитектуре, или к гимнографии, или к иконописи, которые раскрывают нам истину через красоту. Перевод Аверинцева мне был к тому времени хорошо известен и в целом нравился, хотя, конечно, не выглядел свободным от недостатков. Почему же тогда я согласился сделать новый перевод этой книги? Отчасти потому, что включить в новый проект давно опубликованный перевод было бы достаточно сложно с организационной точки зрения, но дело было далеко не только в этом. Сама природа художественного перевода такова, что он не может быть единственным. Он отражает взгляд одного переводчика или целой группы, если над ним трудится не один человек, и вполне естественно, что у другого человека и другой команды результат не будет совпадать. Как и в церковном искусстве, индивидуальные черты в переводе не обязательно дурны: преподобный Феофан Грек писал иконы не совсем так, как преподобный Андрей Рублев, и нам важен взгляд каждого из них. В конце концов Сам Господь называет Себя в Писании не «Творцом Вселенной», что было бы совершенно справедливо, а «Богом Авраама, Исаака и Иакова», указывая на ценность личного духовного опыта. Переводчик не может равняться с праведным Авраамом, разумеется, но и он, и его читатель глядят на Творца не из холодной и объективной космической пустоты, а из собственного жизненного и духовного опыта, как некогда глядел и праведный Авраам. Дурной становится лишь нарочитая оригинальность, когда переводчик стремится к самовыражению, а не к адекватной передаче текста, когда он пытается быть не столько оконным стеклом, сколько зеркалом, в котором отражается он сам, и такие переводы, к сожалению, тоже существуют. Избежать этой опасности помогает командный подход, когда переводчик работает не один, а в составе группы. Именно так проходила и работа над переводом книги Иова: ответственность за переводческие решения лежала на мне, но все черновики мы обсуждали с коллегами, которые помогали взглянуть на текст другими глазами и избавиться от неверных или просто слишком спорных решений. Главным редактором и самым активным участником этого проекта оставался с начала и почти до самого конца М.Г. Селезнев, а в переводческую группу тогда также входили А.Э. Графов, Л.В. Маневич и Е.Б. Смагина, которым я обязан множеством ценных советов и подсказок. |
| Вот о чем говорят нам русские святые. Они всерьез приняли Евангельскую весть, они ее приняли и стали жить по ней, а если нужно — и умирать по ней. И вокруг них люди начинали веровать. Я сказал в начале, что вера Владимира Святого открыла Русь присутствию Христа. И русские святые — это тот ответ, который Русская земля дала Христу пришедшему. Вот кто ответил за всех нас — те тысячи и тысячи мучеников, преподобных, святителей и князей, жен и детей, людей всех сословий, всякого рода. Они сказали Христу: да, Господи, Ты явил нам беспредельную, неизъяснимую красоту того, чем может быть человек, и я таким человеком хочу стать и быть... И это они говорили большой ценой; нелегко было стать святым, как и теперь нелегко становиться святым или просто достойным христианином. И мы обращаемся к ним с молитвами, с акафистами, мы поминаем их — и забываем, что Иоанн Златоуст уже столетия тому назад сказал в одной проповеди: если мы только хвалим святых и не подражаем им, они не могут принять эту похвалу, потому что такой похвалой должна быть наша жизнь, а не слово, или вернее — слово, звучащее, гремящее изнутри жизни, достойной Спасителя Христа, Который так нас полюбил, что Свою жизнь и смерть нам отдал. Крестную смерть, тридневное погребение, сошествие во ад — вот что Он дал нам, чтобы мы поверили в любовь, Божию любовь, и в то, что и мы можем, если только хотим быть людьми — так любить, как любил Он. На этих днях девять новых святых были провозглашены Поместным Собором Русской Церкви, девять новых святых нам даны как новые примеры, — примеры не древности, а наших дней. Некоторые из них принадлежат XIV-XVI векам, — Димитрий Донской, Макарий митрополит Московский, Андрей Рублев, писавший такие иконы, которые сами по себе являются проповедью и свидетельством о Боге, Максим Грек, Паисий Величковский. Но дальше — святые Амвросий Оптинский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и одна женщина, Ксения Санкт-Петербуржская. Они святые нашего времени; им мы можем подражать, не стараясь вернуться к прошедшим векам, мы можем просто вглядываться в их жизнь и от них учиться, как живут люди, которые верят в то, что проповедуют... |
| Апостолы поднимаются на Фавор все вместе, но каждый поодиночке Апостолы поднимаются на Фавор все вместе, но каждый поодиночке. Ведь расставаться со своими «яками» каждый может только сам. Так и в Церкви: мы вместе, мы идем за Христом, причащаемся из одной Чаши, составляем единое Тело, но чтобы стать живым членом этого Тела, приходится совершать подъем – каждому свой. И на некоторых участках горы может показаться, что ты совсем один… Так у преподобного Серафима в какой-то момент был лишь камень и сосны, сосны и камень, «пустыня» внутри и снаружи, откуда остается только взывать: «Боже, милостив буди ми грешному». Так еще раньше святитель Григорий Палама безмолвно кричал: «Господи, просвети тьму мою». Мы не похожи на них, потому что, как говорил сам преподобный Серафим, нам недостает решимости: хотя бы просто «зрети своя прегрешения» и понимать, что наше состояние – смерть, а не жизнь. Но те, кто прошел покаянный путь до конца, все радикальней отказываясь от того, что не Бог, свидетельствуют: когда мрак предельно сгущается так, что не видишь выхода – его вдруг прорезает луч Божественного Света… Преображение Господне. Икона. Феофан Грек. XV в. «И когда молился, вид лица Его изменился…» (Лк. 9:29) «И преобразился пред ними. И просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17:2), « блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк. 9:3). Евангелист Марк словно не может подобрать слов, чтобы выразить всю силу этого сияния… И действительно, на иконах Преображения видно, как исходящий от Христа свет ослепляет учеников. Они, лежащие ниц, не знают, что и сами отражают блестки Фаворского сияния, сполохами ложащегося на их одежды. Так спустя 19 веков Николай Александрович Мотовилов не знал, что может видеть просиявшего Серафима лишь потому, что и сам находится в том же Свете. …Двухтысячелетнюю цепь осиянных людей возглавляет Первенец – Человек Иисус Христос (ср. 1Тим. 2:5). «Стань и ты вторым, стань третьим», стань сотым и тысячным в этой цепочке, — зовет нас преподобный Симеон Новый Богослов. И не говори, что это невозможно в настоящее время, ибо «это никогда не бывает невозможным, друзья!» |
| Мы же осознали православное культурное наследие, и в нем различаем разные уровни познания, соответствующие каждой отдельной эпохе. Мы видим, скажем, как эпоха иконоборчества дает колоссальный толчок к сложению монументального церковного искусства, гигантский культурный взлет в Византии, где возникли многочисленные бессмертные памятники (Дафни, Хосиос Лукас, Неа Мони на Хиосе, росписи в Сицилии)... Это в частности отразилось и в русской культуре, скажем, в росписях Софии Киевской. Были и другие эпохи особого подъема. В России, скажем - XV век, эпоха Андрея Рублева , период сложения русской православной государственности. То есть некоторый мощный культурно-общественный слой, объединяющий разные составляющие. Здесь огромную роль играло и то, что Церковь и государство представляли собой некоторое единство. Культура была монолитной. И из нее выходили великие таланты, высоко поднимавшие эту культуру. Сейчас, повторяю, культура разрозненна, в своих проявлениях она единична, вся порвана на куски, нет никакого единства мнений не только со внешним миром, но даже внутри церковного мира. Каждый делает, что считает нужным, в меру собственного понимания. В обществе и стране в целом нами управляют мало культурные люди, не понимающие традиций. Вокруг понятия культуры немало всякой демагогии. В наше время под культурой часто понимают развлечения или примитивное желание выделиться. Неудивительно, что о церковном искусстве даже в церковной среде авторитетно рассуждают не профессионалы, люди, мало в нем понимающие. - Но как все-таки развивать церковное искусство в наших условиях, когда трудно достичь полноты литургической жизни и так далее. Неужели уже не может быть новаторства? - Художники прошлого, в том числе великие - Феофан Грек, Андрей Рублев не занимались новаторством. Они просто творили во славу Божию. Но у них был собственный духовный опыт познания. Скажем, у преподобного Андрея Рублева - несомненно был свой особый опыт познания тайны Святой Троицы. И вот это благоговейное познание породило созданный им образ Святой Троицы, который стал всемирным символом Триединого Божества. Есть другие образы Троицы, которые иногда смотрятся примитивно. Здесь личное постижение, которое можно приравнять к пророческому духу. |
| После Куликовской битвы сам князь Дмитрий Донской, понимая, какую огромную услугу для Руси оказал святитель, посылает игумена Спасского монастыря к святителю Киприану и просит его вернуться в Москву. И вот этот раб и посланник Божий приходит в Москву и оттуда управляет всей Русской Церковью. Свт. Киприан у ног Христа Необычайно много святитель Киприан сделал для нашей Церкви. Иконопись расцвела именно при нем: Феофан Грек, преподобный Андрей Рублев творили именно при нем. Он сам был прекрасным иконописцем. Есть такая удивительная икона – Господь Иисус Христос на престоле, а у ног Его – маленький-маленький святитель Киприан, это он сам написал себя припадающим к Спасителю. Исихазм, умная молитва, умное делание – и это во многом принес святитель Киприан в русские монастыри. Великопостное празднование святителя Григория Паламы, с именем которого неразрывно связано учение исихастов и умное делание, было введено святителем Киприаном. Анафематизмы в неделю Православия также были включены в богослужение основателем нашего монастыря. И, наконец, венец его служения Руси и Русской Православной Церкви, да и всей Вселенской Церкви, потому что он не отделял их друг от друга, – это перенесение по вдохновению Божию Владимирской иконы Божией Матери в Москву. Случилось это в 1395 году, когда Москве и всей Руси угрожало страшное разорение от полчищ непобедимого Тамерлана. Все вы знаете об этих великих событиях. Напомню, что за десятилетие до нашествия Тамерлана святитель Киприан вновь был изгнан из Москвы. В 1382 году хан Тохтамыш напал на Москву и разорил ее, и снова князь Дмитрий Донской и вся Русь стали данниками татар. Единственным из русских митрополитов, который никогда не ездил в Орду, был святитель Киприан. И поэтому, и во многих других отношениях он был неудобен во вновь сложившийся ситуации. На митрополичий престол был возведен ставленник татар Пимен, а святителя Киприана снова попросили уйти из Москвы. Изгнанный митрополит ушел и вернулся в Москву уже через восемь лет продолжать дело посланничества Божия по собиранию и укреплению Руси, для собирания в Царство Небесное своей паствы – своих неразумных порой духовных детей, о которых он с полным правом вслед за апостолом Павлом мог бы сказать: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4, 19). |
| Причем, судя по тому немногому, что до нас дошло, этот новый импульс представлял едва ли самые выдающиеся достижения поздней византийской культуры, что собственно и стало главной предпосылкой для появления такого исключительного феномена как творчество Андрея Рублева – исключительного, даже несмотря на то, что на сегодняшний день наше представление о нем строится только на фрагментах фресок и одной-единственной иконе. Но даже эти свидетельства показывают масштаб дарования и художественного опыта этого мастера, который вполне соответствовал его выдающимся учителям и предшественникам. — Значит, теперь нужно переписывать историю русского искусства, ведь в любой серьезной книге на эту тему иконы Звенигородского чина обычно отмечаются «как вершина творчества зрелого Рублева»? — Наверное, все-таки переписывать. Но я не вижу в этом ничего страшного – главное, не спешить. У нас есть примеры того, как исследователи постепенно отказывались от очень важных и вполне устоявшихся атрибуций. Так, практически аналогичная по масштабу история произошла с уже упоминавшимся иконостасом Благовещенского собора Московского кремля, который, в соответствии с летописным известием, считался совместным произведением Феофана Грека, Прохора с Городца и Андрея Рублева, исполненным в 1405 году. Существовали даже очень подробные исследования, в которых распределялись руки этих мастеров. Но после того, как были произведены археологические исследования, стало понятно, что первоначальная Благовещенская церковь, о которой сообщает летопись, представляла собой маленький домовый княжеский храм, и ныне существующий иконостас в нем уместиться не мог, так что, по всей видимости, попал в более поздний собор из какого-то другого храма. К тому же, даже если древние иконы переносили из одного храма в другой (а Благовещенский собор после работы Феофана и Рублева перестраивался дважды), они все равно вряд ли смогли бы пережить Большой московский пожар 1547 года. Так что от всего, в конце концов, пришлось отказаться – и от точной даты, и от Рублева с Прохором, и от распределения рук. Осталась только уверенность в том, что в работе над центральными иконами деисусного чина этого иконостаса принимал участие какой-то выдающийся византийский мастер, но даже те исследователи, которые по-прежнему уверены в том, что этим мастером мог быть только Феофан Грек, больше не датируют иконостас 1405 годом. |
| Тем самым любое напоминание о правде Божьей, о Евангелии, о Христе оправданно, если оно хотя бы кому-то поможет повернуться к Небу. И дело здесь не в том, что благочестивее на футболке – надписи или картинки? Вопрос в другом – в уместности, в качестве, в стиле. Все самое святое можно исказить и опошлить и, наоборот, в самом, казалось бы, далеком от христианства измерении можно обнаружить ростки добра. В конце концов, в церковной лавке можно приобрести любой предмет церковного обихода. Во многих фильмах есть сцены в храме, для съемок которых облачения покупают; бывает, что и строят и храмы-павильоны, как в фильме «Остров». Не всегда эти сцены соответствуют канонам, церковному этикету, нашим ожиданиям, но это не повод отказаться от храмов, облачений или сосудов как таковых. Проблема не в облачениях, а в сценаристе и в режиссере: захотели ли они разобраться глубже, грамотно ли сняли сцену? Людям свойственно населять пространство, в котором они живут, близкими им смыслами и символами. И, конечно, декоративным блюдцам с изображением храма или иных дорогих нашему сердцу святынь место на стене, а не на обеденном столе, равно как и подобным коврам место не на полу. Безусловно, встречаются аляповатые и бесталанные поделки. Но почему из этого должен следовать тотальный запрет на искусство? Ничего не получается только у того, кто ничего не делает. Даже неудачная попытка принести в наш мир красоту – это все же попытка, это опыт, пусть на данном этапе отрицательный. Нужны были поколения иконописцев, чтобы миру явились Феофан Грек и Андрей Рублев. Резные каменные кельтские и армянские кресты (хачкары) когда-то тоже рождались в творческом поиске, привившем языческие художественные приемы к древу христианского благовестия. И кто может гарантировать, что и в наши дни после тысяч и тысяч попыток не будет создан шедевр? Кто мог бы предположить, что советско-российская мультипликационная школа, никогда не работавшая в жанре евангельских экранизаций, даст миру гениальный фильм Михаила Алдашина «Рождество»? |
|
|
