| В результате последняя серьезная ревизия текста была инициирована вовсе не патриархом Никоном , а другим великим реформатором: «В Московской типографии печатным тиснением издать Библию на славянском языке, но прежде тиснения прочесть ту Славянскую Библию и согласить во всем с Греческою». Никон был бы доволен формулировкой, но принадлежит этот указ не ему, а Петру I, он был дан в 1712 году. Впрочем, такие проекты быстро не делаются, особенно у нас. Работа то начиналась, то прекращалась, попутно выяснялось, что с греческими изданиями слишком уж много расхождений… Да стоит ли овчинка выделки? Например, один из русских иерархов того времени и ныне почитаемый святой, митрополит Арсений Мацеевич считал: «Ежели рассудить в тонкость, то Библия у нас и не особо нужна. Ученый, ежели знает по-гречески, греческую и будет читать; а ежели по-латыни, то латинскую, с которой для себя и для поучения народу российскую, какая ни есть Библия, будет исправлять. Для простого же народа довольно в церковных книгах от Библии имеется». Еще одна характерная черта того времени: богословское образование было скроено на католический лад и опиралось на латинские тексты. И снова, как и в случае с архиепископом Геннадием, видим с неожиданной стороны известного в истории церковного деятеля – митрополит Арсений отказался в свое время присягать императорам как «крайним судиям» Церкви, что, впрочем, не вредило его карьере, пока он не выступил против отчуждения церковных владений Екатериной II. Тогда он был сослан в монастырь, продолжил там критиковать императрицу, был посажен в крепость, где и скончался. В 2000-м г. был канонизирован как священномученик. И вот этот обличитель цариц, этот носитель библейского пророческого духа – не видел смысла в существовании славянской Библии?! Трудно бывает понять человека, жившего два с лишним столетия назад, но, видимо, он был противником всякой секуляризации, от распространения Писания среди простого народа и до отнятия у монастырей деревень с крепостными. А может быть, он просто мечтал о возвращении в то время, когда простой народ слушал чтения из Писания в храме и ему того хватало? |
| Подле меня тотчас-же стал и генерал-губернатор. Позади фронта, а не перед фронтом, и в сенях, куда до прибытия еще г. генерал-губернатора я вошел однажды, говорил солдатам, чтобы они любили своего Государя Императора Николая I. Я готов был первый умереть и не допустить в городе или епархии, мне вверенной, произойти злу, по связям каким-либо законопреступным, которые я предполагал, как выше мною изъяснено и о чем я писал к г. генерал-адъютанту Бенкендорфу от 11-го и 18-го июля. Я хотел оправдать слова Государя Императора: «Избрать самого твердого и надежного и перевести в Иркутск». Сверх сего, ссылаюсь на всю мою жизнь, с самой первой юности посвященную на служение церкви и отечеству. И в Иркутске каждый поступок и каждая бумага моя тоже свидетельствовали. Мне очень приятно повторять, что в Иркутске, ежели-бы потребовала надобность, я первый желал умереть за Царя, толико меня облагодетельствовавшего. Оканчиваю: после третьего приглашения комендант немедленно явился; я ту же минуту отдал себя в руки его, нас окружили солдаты и отвели в архиерейский дом. И здесь г. генерал-губернатор, при многочисленном собрании почтеннейших гражданских и военных чиновников, бросался на меня с яростью и повелевал свести на низ мокрого, усталого, в дурную и холодную комнату, которую заблаговременно приготовили, а между тем консисторские принялись опечатывать дом. Комендант и новый городничий Тюменцев, человек честных правил, испросили дозволение остаться мне в тех же комнатах, кои до сего были занимаемы мною, и прекратили опечатывание. Таким образом, под ведением коменданта, плац-майора и нижних военных чинов находился я с 20-го сентября по 21-го ноября, а с сего числа поступил в ведение г. жандармского подполковника Брянчанинова, который, отправясь со мною из Иркутска 26-го ноября, прибыл благополучно в вологодский Спасоприлуцкий монастырь 18-го декабря. Я ссылаюсь на него и на всех бывших с ним, заметили-ли они во мне какой-либо беспорядок в денно-нощном продолжительном пути. Последствия оправдали мое действие, приписываемое сумасшествию, а не верноподданнической пламенной любви к своему Государю: открыты в городе гражданские чиновники, уготовлявшиеся на убийство с какими-то необыкновенными ножами; прекращены сигналы городских часов; потушен благополучно пожар; не допущены до зажигательства, во время наступившей бури, два ссыльные в архиерейском доме. |
| «17-го июня 1869 г. посетил Туржецкую церковь вновь назначенный еще в феврале месяце сего года Полоцкий Благочинный, священник Феодор Одинцов в качестве ревизии (?) Ревизия сия отбывалась следующим образом: в четверть одиннадцатого часа утра сказанного дня совершенно нечаянно (ибо предписания, оповещающего о ревизии не было и даже указ о назначении не был опубликован), прибыль в село Туржец и остановился в доме священника о. Благочинный. Зашедши в дом священника, о. Благочинный, после приветственных слов: «Христос посреде нас», дал приказание явиться всему причту. Причт явился в 25 минуть того же 11-го числа и, получивши веление идти в церковь , по получении благословения немедленно отправились и, ожидая Благочинного, стояли на клиросе. В 30 минут 11-го часа, Благочинный с тростию в руке, сопровождаемый священником, отправился в церковь, стоящую от дома священника в четырех саженях. Вошедши в церковь, о. Благочинный у дверей храма поставил трость, повеся на ней шляпу и, перекрестясь, начал осматривать иконостас, потом вошел в Святая Святых и, приложась к св. Престолу, без епитрахилия, стал прямо у него, поднял на св. антиминсе св. евангелие, и, как бы опомнясь, развертывая илитон. в котором лежит антиминс. приказал пономарю подать эпитрахплий. Эпптрахилий подан. – Благочинный, в полном величии духа, с горделивым взглядом. поспешно взял эпитрахилий и, ни ознаменовав ни себя крестным знамением, ни надлежащим благословением поданного эпитрахилия, небрежно набросил его на себя и начал рассматривать извне и внутрь св. антиминс. Осмотревши антиминсы, Благочинный отправился к дарохранительнице для осмотра св. Даров и, не положив земного поклона, ниже осенив себя крестным знамением, без всякого благоговения, вынул сосуд с св. Дарами и, посмотрев их, снова поставил на место, сохраняя ту же самую величественную гордую позу, в которой и приступал к столь великой Святыне. Такой парадокс, неассюрирующий (?) значению не только Благочинного, но и всякого человека, привел меня к заключению, что Благочинный чем-то не доволен. |
| Епархиальный архиерей на прошении их от 2-го числа августа предписал консистории так: «Священник Лебедев действительно полезен для единоверцев и действует бескорыстно; пусть псковская единоверческая церковь будет в заведовании его, как благочинного. Со временем для церквей единоверческих можно будет устроить особое благочиние». Слово: «бескорыстно», в обеих резолюциях епархиальным архиереем помещенное, ясно свидетельствует, что все действия священника Кудрявцева и его соучастников, теснящих единоверческую церковь, основаны на корысти, а не на пользе отечества и спасении душ человеческих. За сим вслед, чрез весь август, сентябрь и октябрь, утесняемые единоверцы неоднократно ходили к епархиальному архиерею с письменными и словесными просьбами и неотступно просили, чтобы удалить священника Кудрявцева вообще от всех дел по единоверию и от самого благочиния; ему для единоверческой церкви порученного, и поручить все это дело мне; ибо они уверены, что бескорыстное мое усердие и ревность к дому Божию и попечение о пользе единоверческой церкви сделают в один год значительные перемены в мнениях народа, расколом зараженного; но на их прошения и по сие время ничего нет. А между тем член консистории, священник Кудрявцев, видя, что должен лишиться дел о единоверии и расколе, а вместе и благочиния, а это-то для него суть аренда, а не должности, не имеющие жалования, составил против меня заговор, вследствие которого объявлена погибель не одному мне, но и всему моему семейству. Епархиальный архиерей стал как бы бессилен против заговорщиков, в консистории судейские столы занимающих, что, при всей его ко мне и единоверческой церкви расположенности, по собственному его лично мне сознанию, не в состоянии удержать противозаконные действия заговорщиков против меня и единоверческой церкви. Опасаясь обременить Ваше Императорское Величество многосложностью моего всеподданнейшего прошения, не прилагаю собственноручных епархиального архиерея ко мне писем, свидетельствующих о том, что делом единоверия и обращения раскольников с 1836 года по настоящее время, согласно воле епархиального архиерея, занимался я и занимаюсь, и тем навлек на себя негодование от тех, для которых единоверческая церковь нетерпима, как не приносящая корысти; но раскол потаенный чрез обильные их приношения покровительствуется. |
| Впоследствии и самого экзарха постигло низведение. По случаю смерти кишиневского архиепископа Димитрия были перемещены в 1844 году некоторые архиереи, в том числе и экзарх. На место Димитрия назначен был из Вологды Иринарх, а на его место из Орла Евлампий; на место Евлампия из Астрахани переведен Смарагд, а на его место из Грузии Евгений. Смарагд, в письме своем к Протасову, не скрыл досады по случаю низведения его с высшей епархии на низшую, а Евгений даже прямо укорял за это Протасова. 124 «Честь имею довести до сведения вашего, писал он Протасову, что я 22-го числа минувшего февраля прибыл в Астрахань и вступил в управление вверенной мне астраханской епархией. При сем считаю неизлишним присовокупить, что грузинское духовенство, привыкшее ко мне в продолжении 10-летнего моего управления грузинским экзархатом, весьма опечалилось переводом меня из Грузии. А когда совершал я последнее служение в тифлисском кафедральном соборе и говорил прощальное слово, тогда духовенство и народ плакали и рыдали по мне. А при выезде моем из Тифлиса грузинское духовенство сопровождало меня за заставу города и там со мною простилось со слезами и рыданием. При сем случае особенно замечательно было то, что даже армянское духовенство в день отъезда моего из Тифлиса приходило в собор проститься со мною и принять от меня благословение. И вообще от всех сословий народов Грузии 10-летним там служением моим приобрел я себе уважение и любовь». 125 Низведение Евгения сопровождалось, сверх того, следующим обстоятельством, которое еще более усиливало это наказание и еще более говорило о нерасположении к экзарху Протасова: всем перемещенным архиерея выданы были, кроме прогонов, денежные пособия на подъем и путевые издержки; только одному Евгению отказали в пособии, что было для него обидою, тем чувствительнейшею, что он был очень скуп и сребролюбив. Он не снес равнодушно этого и написал Протасову следующее письмо: «Указом св. правительствующего синода от 31-го декабря 1844 года, за 16403, дано мне знать, что г. |
| Управляющий московской епархией епископ Иоасав заявил корреспонденту газеты, что ему известно, что делается в Даниловом монастыре. «Нет слов выразить возмущения по этому поводу... Я назначил ревизию... архимандрит Иоаким не на своем месте, хорошо, что его уволили. Придется разогнать и монахов» 233 . Направленный в монастырь член Синода протопресвитер Николай Любимов признал газетное сообщение «вполне соответствующим действительности». Дело осложнялось тем, что бывшего ректора Академии епископа Феодора, как уже отмечалось, назначили настоятелем именно Данилова монастыря. Протопресвитер сообщал обер-прокурору, что назначение и приезд в монастырь епископа Феодора «не внесет мира в среду бунтующих монахов, но вызовет по отношению к нему такие эксцессы, какие... имели место и по отношению к архимандриту Иоакиму, вплоть до поножовщины». Любимов сообщал также, что, по его мнению, к которому присоединился и управляющий епархией епископ Иоасав, «сам Феодор будет рад, если Синод... отменит свое постановление о его назначении в Данилов монастырь, ибо этот последний доведен до такой степени разрухи, что быть настоятелем этого монастыря равносильно каторге» 234 . Епархиальная ревизия, отчет о которой поступил в Синод только в конце 1917 года, признала основным виновником бунта монахов бывшего настоятеля монастыря, «доброта которого, по их словам, была хуже воровства» 235 . Сложная ситуация сложилась и в третьей по значению епархии – Киевской. Здесь основную проблему представляло не противостояние высшего и низшего духовенства, а набиравший силу украинский церковный сепаратизм. Киевской епархией управлял первоприсутствующий член Синода митрополит Владимир (Богоявленский) . Человек консервативных взглядов, владыка, благодаря честности и бескомпромиссности, а также личной скромности и благочестию, пользовался большой популярностью в церковной среде. Его перевод с петроградской кафедры в 1915 году на киевскую рассматривался как своеобразная опала, а сам митрополит получил ореол жертвы «темных сил». |
| синода о перемещении его в тверскую. Но, оставаясь в псковской епархии и вне штата, он, Лебедев, вреден для сей епархии, ибо наущением и составлением несправедливых просьб производит расстройство в епархии, возбуждает неблагопокорность епархиальному начальству и вместе подает повод к напрасному производству таких дел, которые отнимают только время от других полезнейших занятий, навлекают нарекание на духовенство и унижают начальство». 200 В доказательство того, что Лебедев действительно занимается составлением бумаг для других, Платон приложил при своем рапорте черновые просьбы, писанные рукою Лебедева, от имени торопецкого священника Воздвиженского, столоначальника консистории Протопопова и бывшего славковского диакона Косьмы Семенова, а также привел отзыв о Лебедеве благочинного Кунинского, 201 который, несмотря на близкое родство с Лебедевым, отозвался о нем в клировых ведомостях за 1852 год следующим образом: «Трезв, но неблагодарен бывает к ближним, и не только имеет страсть судить и осуждать других, но и способствовать другим к сутяжничеству». 202 Кроме явного покровительства Платона протоиереям Знаменскому, Кудрявцеву и Пятницкому, открытым врагам Лебедева, его особенно оскорбило еще то обстоятельство, что преосвященный, неизвестно по какому побуждению и для какой цели, начал производить полуофициальное дознание о том, действительно-ли отец Лебедева, бывший священник Гавриил Бурижский, был священником и имел истинное рукоположение. 203 Представление преосвященного Платона, к довершению несчастья Лебедева, было уважено синодом, который велел переместить его в тверскую епархию, а вместе с тем предписал тверскому архиепископу послать его, немедленно по прибытии в Тверь, в монастырь на месяц, для обращения его к долгу подчиненности, а затем дать ему священническое место, по своему усмотрению, с учреждением за ним особого надзора чрез благочинного. 204 Когда Лебедеву было объявлено это определение синода, то он, по-видимому, принял его равнодушно и даже говорил, что ему очень приятно быть перемещенным в тверскую епархию, потому что три рубля в месяц он везде получить может, но тут же, впрочем, объявил, что ранее первых чисел ноября (синодальный указ о перемещении Лебедева в Тверь послан был 16-го сентября 1853 года) он из Пскова выехать не может, как потому, что имеет обзаведение, которое должен продать, так и потому, что нужно заняться изготовлением теплой одежды для себя и жены. |
| 12. Когда дела или здоровье не позволяли Авве самому посетить монастыри,—он посылал кого либо вместо себя. У пр. Пахомия это поручение часто исполнял пр. Феодор. При этом ему доверялось делать распоряжения со властью самого Аввы. Но, может быть, это не всегда было так, ибо очевидны неудобства, могшие произойти от сего. 13. Так главный Авва и сам узнавал, в каком состоянии его обители; но, кроме того, Аввы монастырей должны были извещать пр. Пахомия (а после него, и всякого другого главного Авву), о всех случайностях в монастыре, выходящих из общего ряда. 14. И пр. Пахомий часто, вместо личного посещения, или посылки кого либо, писал послания к настоятелям, давая им нужные в тот час наставления в руководство. У бл. Иеронима, после правила, помещается несколько таких писем к Авве Корнилию и Суру; есть послания и ко всем братиям вообще, есть и частные к некоторым смотрителям домов. После пр. Пахомия тоже делывал и пр. Феодор. 15. Главный Авва имел дважды в год общие собрания у себя: на первое, Пасхальное, собирались все братия, исключая нескольких, необходимых в обителях; на второе —Августовское, к 13-му Августа, собирались только Аввы монастырей, смотрители домов, и кто по имени был призываем, по какому делу, или сам имел особую нужду. Цель первого была, чтобы всем вместе отпраздновать Светлое Христово Воскресение, помянув наперед и спасительные страсти Его. Собирались ко Вторнику страстной ссдмицы, а расходились после Фомина дня. Цель второго — ревизия общей экономии и решение всего нерешенного по монастырям. Давали отчет главному Эконому в работах и расходах по каждому монастырю, а тот главному собранно. Каждый настоятель получал от Аввы нужные наставления. Тут же решались оставшиеся нерешенными какие либо размолвки и недоразумения, чтоб во всех сердцах царствовали мир и любовь. Посему бл. Иероним назвал это время юбилеем,— днями отпущения и уравнения. 16. Есть для созвания сих собраний послания пр. Пахомия и пр. Феодора. Последнее замечательно тем. что в нем говорится об оглашенных монастырских, которые должны были быть крещены в навечерие Пасхи и в день св. Пасхи причащаться св. Христовых Таин. Эти крещаемые или в обитель поступали прямо из язычников, или были обращаемы иноками к вере Христовой и наставляемы в ней, без целей иночествования. |
| 32 «Это непрерывное соединение в спасаемых чистого и подлинного Начала с чистым и подлинным Концом есть исход естественных [существ] из того, что сущностным образом отмерено было началом и концом. Такой же исход естественных [существ] из того, что ограничено было началом и концом, есть всемогущее и всесильное, непосредственное и беспредельное действие Божие, [простирающееся] до бесконечности в тех, которые удостоились подобного исхода, превосходящего [все] постигаемое умом» (Max. Qu. Thal. 59.147–153; Laga, Steel 1990, 47; Максим Исповедник 1999, 59). 33 С точки зрения Максима Исповедника , душа «воспринимает в себя вечное и тождественное благобытие, которое поселяется в ней; она становится богом по сопричастию с Божией благодатью, прекращает всякие действия ума и чувства, и вместе с этим в ней прекращаются естественные действия тела, сообоженного с душой по соответствующему ему причастию в обожении. Так что один только Бог становится видимым через душу и тело, обилием славы [Своей] препобеждая их естественные свойства» (Max. Cap. Theol. 2, 88; PG 90, 1168AB; Максим Исповедник 1993б, 253). 34 Существующий перевод архимандрита Амвросия (Погодина) (Погодин 1998) нельзя назвать удовлетворительным не только потому, что он был осуществлен не по критическому изданию Л. Г. Вестеринка, а по греческой патрологии аббата Миня (в которой, помимо опечаток и пропусков в самом тексте Пселла, присутствует еще и известная чехарда в заголовках отрывков из катен «Трех отцов» и толкования Пселла), но и потому, что архимандрит Амвросий, похоже, переводил скорее с латинского подстрочника, чем с греческого оригинала. Кроме того, и сам перевод осуществлен не без ошибок. 35 Тем самым экзегетический материал, как мы полагаем, иллюстрирует и дополняет общую модель мировоззрения Михаила Пселла , описанную Д. Дженкинсом (Jenkins 2006; Jenkins 2017). Дженкинс уверен, что нашел ключ к философии Михаила Пселла , то, в чем мыслитель оригинален. Речь о триаде Прокла μον – προδος – πιστροφ («пребывание» – «выход» – «возвращение»), которую Пселл пересматривает и пытается применить ко всем уровням бытия: от триадологии до физической жизни индивидуального человека (например, самого Михаила Пселла). |
| После этого, не прибавляя более никаких слов, священник осеняет всех рукою в образ креста Господня. Меру сию признал я потому более необходимою, что постоянное преподавание христианского учения и толкование катехизиса, введенные в некоторых местах по пензенской епархии, не имеют не только должного успеха в обращении уклонившихся в раскол, но ниже малейшего влияния на простодушных, по совершенному незнанию ими догматов православной церкви нашей, особенно-же при невнятном и невпечатлительном чтении, и, таким образом, необходимо нужно было приготовить их к слушанию катехизиса изучением сказанных молитв. Да и в числе самого духовенства есть столь неблагомыслящие священнослужители, что, оставляя прихожан своих в совершенном невежестве, доводят их до той степени закоснелости, что они, сделавшись равнодушными к вере и впавши в грехи, не чувствуют гибельности своего состояния и не ищут исправления. Между тем, сами сии священники, представляя ежегодно исповедные списки, показывают всех бывшими у исповеди и св. причастия, и сие столь страшное злоупотребление делают из жадности к корыстолюбию, коим пользуются при составлении сих списков по домам своих прихожан. Равным образом, извлекают они свою пользу и из незнания прихожанами своими молитвы Господней, символа веры и заповедей Божиих, ибо при вступлении в супружество брачившиеся, не быв научены оным, по неимению сельских училищ и нерадению о том священно- и церковнослужителей, принуждены бывают исполнять, хотя и с большим отягощением, все незаконные требования духовенства; некоторые из священнослужителей до того простирают свои притязания, что и самое исхождение на молитвословия, бываемые во время бездождия и безведрия, исполняют не иначе, как по получении с прихожан значительной платы. Чтобы искоренить таковые злоупотребления и истребить всякое на духовенство нарекание, сделаны мною следующие распоряжения: а) предписаны правила благочинным и приходским священникам, дабы, под надзором первых, священники, а сих церковнослужители, обучались всем предметам, до должностей их относящимся, задавая им для изучения по временам такие уроки, какие они назначат, по силам своим, в чем и требуются от них по временам надлежащие отчеты; б) все священно- и церковнослужители обязаны подписками, дабы при входе во храм и св. |
|
|
