| Не распространяюсь более в ожидании приятного с Вами свидания“. В тот же день, т. е. 28-го числа, послано было мной письмо в Казань архиепископу Антонию, в ответ на его письмо от 29-го июля: „Мысль Вашего Высокопреосвященства, что общение тесное и живое между архипастырями есть самое существенное условие истинной церковной жизни, я вполне разделяю. И вот, руководясь этой мыслью, я на сих днях отправляюсь в священный град Киев для поклонения Печерским угодникам Божиим и для свидания с высокочтимым Владыкой Митрополитом; Как бы желал я видеться и лично, усты ко устом, побеседовать с Вашим Высокопреосвященством. В прошедшем году мне представлялся случай быть в Казани по поводу происходившего там Археологического съезда, на который был приглашён и я, как Член Археологического Общества, но я не знаю, удобно ли было мне воспользоваться этим случаем для поездки в Казань. Не заблагорассудите ли Вы, Владыко Святый, предпринять в родной Вам Киев когда-либо путешествие и мимоездом посетить Харьков: какое утешение доставили бы мне своим посещением! Общение письменное я имею не очень со многими Святителями: опасаюсь и других обременять и себя стеснять. Относительно писем Вашего Высокопреосвященства к покойному Преосвященному Леониду я писал к брату его в Москву, но до сих пор не получал от него ответа, а потому и к Вашему Высокопреосвященству замедлил писать. Впрочем, мне известно из прежней переписки с А.В. Краснопевковым, что вся корреспонденция покойного брата его находится на руках одной из его сестёр, которая занимается приведением оной в порядок“. —758— 1878 г. 29-го ч. получено было мной из Вильны от Преосвященного архиепископа Макария письмо от 24-го числа, в котором он ещё раз ходатайствовал предо мной о своём несчастном племяннике, священнике Павле Четверикове. Данный мной на это письмо ответ от 22-го сентября будет изложен в своём месте. 30-го ч. получил я письмо из села Масолова, Тульской губернии, от неизвестной мне особы, Елисаветы Ивановны Богаевской, рождённой Капнист. Вот что она писала мне от 28-го числа: |
| Я знал графиню уже вдовою. Отличаясь набожностью, она очень любила знакомиться с архиереями и архимандритами; она познакомилась и со мною, когда я был еще на должности ризничего. 25-го сентября 1861 г., в день пр. Сергия, после литургии в Троицком соборе Сергиевой лавры, я неожиданно встретил знакомую графиню в покоях митрополита, а вечером, пред всенощной, на 26-е число, она посетила меня и, напившись у меня чаю, простилась со мною, предполагая на другой день утром отправиться в Москву. Между тем, на следующий день, 27-го числа, часов в 8 утра явится ко мне ее слуга и объяснив мне, что графиня, разгневавшись на него за то, что он не приготовил для нее заблаговременно извозчика, чтобы ехать к ранней обедне, оставила его в Посаде, а сама отправилась в Москву, – спрашивал моего совета, что ему делать, и при этом сказал, что он хочет идти к митрополиту с жалобою на графиню. Разъяснив ему всю нелепость его намерения, я дал ему 50 коп. на дорогу и отпустил его. Чрез два или три дня с ужасом слышу, что графиня Толстая найдена в постели зарезанною, а все драгоценности ее похищены. Оказалось, впоследствии что слуга ее, оставленный ею в Сергиевом посаде, возвратившись в Москву в раздраженном состоянии и подговоривши горничную служанку, решился напасть —650— 1861 г. на нее ночью с ножом в руке и воспользоваться ее имуществом. Но убийца не долго пользовался похищенными сокровищами. Отправившись в ту же ночь со своею соучастницею, в наемной карете, по Тульскому тракту, они оба начали, сидя в карете, разбирать похищенные вещи и, видя между разными мелочами визитные карточки убитой графини, выкидывали их за окно, как вещи для них ненужные. Между тем, навстречу им, по тому же тракту, ехала в Москву какая-то помещица – родственница тогдашнего Московского обер-полицеймейстера. Видя выбрасываемые из кареты какие-то бумажки, она приказала своему слуге поднять нисколько бумажек и показать ей: оказались карточки с именем неизвестной ей графини Толстой. По приезде же в Москву, ей тотчас объяснили, кто эта графиня Толстая, и представленная ею обер-полицеймейстеру карточка дала ему в руки нить к отысканию убийц. Отправлены были по указанному направлению телеграммы к губернаторам. По этим телеграммам убийцы схвачены были, если не ошибаюсь, в пределах Черниговской губернии и представлены в Москву, где их ожидал суд и должное возмездие! |
| 615 Здесь только (и летом еще) можно сказать: «немножко скучно», – а в городе я не могу и вообразить ни себя, ни Лизу без них. К. Леонтьев. 617 И.И. Кристи, Уманов, Денисов – все тогда только что кончившие курс студенты, члены молодого кружка, группировавшегося около К. Н Леонтьева. (См. «Предисловие»). Упоминаются несколько раз и дальше. Ан. Ал–в. 618 В.А. Грингмут – впоследствии редактор «Моск. Вед.», тогда сотрудник их и преподаватель Катковского лицея. Ан. Ал–ов. 620 На что только это сестрам Вашим высшее или даже среднее образование? Просят... Мало ли что они просят! Какие цели в жизни? 1) Хлеб насущный и вообще материальные блага, 2) спасение души, религиозное развитие сердца, 3) эстетика, личная поэзия, достоинство что ли … И больше ничего. И то, и другое, и третье – одинаково доступно на всех ступенях образования. Материальные блага меряются привычкой и степенью претензий. Для религии образование – обоюдоострое орудие: или лучше, или хуже. А что касается до эстетики, то потрудитесь только вспомнить моего Александра – и громко харкающего товарища Вашего П., или хоть мою Варю – и пискунью М., – так все Вам станет ясно. То-то и беда, что в теории мы все молодцы, все поймем, а на практике идем большею частию за другими... На что Вам принимать участие в размножении «средних людей»? К. Леонтьев. 621 Η.П. Лихарев – помещик Тульской губернии, бывший одно время уездным предводителем дворянства, человек чистейшей души и добрейшего, благороднейшего сердца, тип милого идеалиста, пламеневшего душой ко всему возвышенному, имевшего неистребимую склонность к литературным занятиям, из которых, впрочем, выходило мало толку, и вечного младенца в делах практических. Он очень скоро разорился и доживал свой век совершенною «птицей небесною», гостя большею частию у своего товарища по университету, богатого Тульского помещика, милейшего и добрейшего Ст. Вас. Хомякова, племянника знаменитого славянофила и поэта А.С. Хомякова. С Η.П. Лихаревым я и познакомился в доме С.В. Хомякова, с сыном которого, мальчиком-лицеистом, я занимался целых три года, почти все время моего студенчества, зимой ежедневно бывая в их Московском доме на Новинском бульваре, а лето проводя с ними в их тульском имении с. Слободке (в 18 верстах от Тулы). Я очень любил эту милую семью и до сих пор храню о ней самое приятное воспоминание. В имении их и получено мною это первое письмо от К.Н. Леонтьева . Η.П. Лихарев летом 1887 г. ездил на богомолье в Оптину Пустынь, где и познакомился с К.Н. Леонтьевым Ан. Ал-ов. |
| Г) Донесение комиссии, производившей испытания по греческому языку: «Комиссия поставила экзаменовавшимся очень умеренные требования и не может сказать, что ответами она была вполне удовлетворена. Для перевода были предложены послания Св. Ап. Павла к Римлянам и первое к Коринфянам. Наиболее удачно ответившим предлагалось перевести какое-либо песнопение с греческого на русский и даже с русского на греческий. Большинство ответов обнаружило посредственное знание этимологии и слабое знакомство с синтаксисом. Переводить отвечавшие не затруднялись; но вряд ли отсюда правильно было бы заключить, что они читают по-гречески à livre ouvert: вернее это нужно отнести на счет знакомства их с славянским и русским текс- —442— тами посланий. Комиссия очень интересовалась лексическим багажом экзаменовавшихся и признает, что наиболее употребительные слова им известны, хотя дело обстоит в этом отношении не без исключений в худую сторону. Очень жаль, что корни слов и их основные значения экзаменовавшиеся представляют себе не отчетливо: это облегчило бы проникновение в самые сокровищницы языка. Комиссия позволяет себе указать некоторые примеры ошибок, которые делали отвечавшие. Некоторые затруднялись в спряжениях (вол. Тульск., вол. Калужск.), даже в склонениях (вол. Вологодск., свящ. вол. Подольск.). Почему-то особенно не давались экзаменовавшимся глаголы – ππτω, καλω, ημι, τσσω. Вол. Моск. κλεισεν разобрал, как аорист от καλω. Даже и при достаточном знании языка лучшие из отвечавших допускали ошибки в разборе (διαγγελ присл. Пенз. разбирал как будущее время действ. залога). Бывало и так, что смешивали корни слов (διλειπτος, по утверждению Смол. присл., одного корня с λπη. Вол. Яросл. τος γμοις κα τας χρας в 7, 8 I-ro посл. к Кор. перевел – «разумным и мудрым». Некоторые становились в тупик пред этимологической стороной, даже важнейших богословских терминов (напр. μαρτα κνωσις). Общее впечатление от ответов – их посредственность. Средних ответов большинство. Комиссия нашла возможным отметить высшим баллом – 5 лишь два серьезных, безукоризненных ответа – присл. Курск. и присл. Московского. |
| Нужно нам сначала «сеять правду», т. е. распространять деятельное совершенство делами правды, потом нужно пожинать «надежду жизни», т. е. изгнанием страстей собирать плоды добродетелей, и только тогда-то у нас засветится светильник знания. Аминь. Е. Феодор Беляев А.А., прот. Профессор Московской Духовной Академии П.С. Казанский и его переписка с архиепископом Костромским Платоном [Фивейским]//Богословский вестник 1912. Т. 3. 9. С. 159–178 (2-я пагин.). (Продолжение.) —159— 1867 г. апрел. 24-го. О. ректор поехал на сутки в Москву и вот живет неделю, был при встрече и потом представлении. О наградах духовенству пишет, что получили Камчатский, Харьковский, Тульский, Курский и только еще не многие. Нектарию и Богословскому отказано до окончания возложенного на них поручения. Митрополит приветствовал письмом, ибо болен и в праздник не принимал. К немощи его прибавилось то, что он себе нос разбил. Вздумал сам прибивать гвоздь у образов, встал на стул, а стул под ним развалился, мебель у него для формы стоит со времени его приезда в Москву. Духовенство собралось было у преосв. Леонида представляться Государю и их Высочествам, но получило уведомление, что останавливается представление духовенства. Преосв. Леонид посланному резко высказал неудовольствие. На другой день при обеде пред обоими викариями Государь, Наследник и Цесаревна высказали, что Государь извиняется, дело вышло от недоразумения и неправда, что Цесаревна не желала видеть духовенства. В понедельник были Высочайшие особы у митрополита и сказали, что в субботу надеются быть в Лавре. Цесаревна с пр. Леонидом говорила по-английски. Хотелось бы посмотреть на этнографическую выставку, но нужно дождаться хорошей погоды. Ректор наш был —160— при молебне в день открытия (митроп. не велел святить воду и кропить куклы), но не обозревал её. Было совещание о юбилее митрополита у духовенства. Приняли большинством мысль Леонида поставить икону в Успенском соборе, но от денежных жертв духовенство отказалось. Хотят всероссийский комитет выдумать для сбора пожертвований на юбилей. |
| избранными оказались прежде занимавшие их лица и вновь вошёл в состав братского совета только профессор Г.А. Воскресенский , избранный членом совета на место проф. Д.Ф. Голубинского, который в декабре минувшего года занял должность председателя братства, сделавшееся вакантным по кончине В. Д. Кудрявцева. – По предложению председателя, общее собрание избрало затем в почётные члены братства Высокопреосвященных: Иоанникия, митрополита Киевского и Архиепископов: Никандра Тульского и Савву Тверского, сочувственно относившихся к задачам братства и оказавших ему большую помощь своими крупными пожертвованиями. – Деятельность годичного собрания закончилась обсуждением вопросов, касавшихся московской комиссии братства и издания сочинений покойного В.Д. Кудрявцева. Московская комиссия ходатайствовала пред собранием, чтобы ей предоставлено было право иметь в своём распоряжении хотя бы некоторую сумму, при посредстве которой она могла бы оказывать пособия соответственно своей задаче, без необходимости каждый раз сноситься с советом братства. В удовлетворение этого ходатайства общее собрание постановило дозволить комиссии иметь на своих руках из сумм, поступающих прямо в её распоряжение, всё то, что, по уставу братства, должно быть отчисляемо в расходный капитал, а в случае нужды, иметь в виду и проценты с основного капитала комиссии и ежегодно ассигнуемую из общих средств братства на помощь бывшим воспитанникам сумму, увеличив размер её ещё на 100 рублей. – Покойный председатель братства, В.Д. Кудрявцев, завещал в его пользу все свои сочинения, как напечатанные уже, так и остающиеся пока в рукописи, и 1000 рублей на их издание. В виду того обстоятельства, что дело об утверждении завещания уже близилось к разрешению, совет братства ходатайствовал о том, чтобы общее собрание уполномочило его начать некоторые предварительные работы по изданию, а, если возможно, приступить и к самому изданию. Выслушав заявленные некоторыми братчинами по этому вопросу желания, напр.: относительно того, чтобы поскорее была издана вновь докторская диссертация покойного В. Д., напечатанная в |
| В 1946 году после кончины мужа матушка с дочерьми переехала в небольшой городок в Тульской области, Киреевск, и, еще не будучи монахиней, оставила всякое попечение о земном. Дочери выросли и теперь могли позаботиться о ней, о ее очень небольших нуждах. Однажды в Киреевске матушка уединенно молилась, и вдруг явились Ангелы, которые стали ходить вокруг нее, совершая какой-то обряд. Когда они начали одевать ее в монашеские одежды, она поняла, что это – постриг. Вскоре Дарья переехала в Лавру и здесь, на исповеди, рассказала о своем чудном пострижении в иночество. Тогда ее благословили на постриг в мантию, который совершили здесь, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, 20 октября 1967 года она была наречена Досифеей. Это произошло так незаметно, что дочери матушки не сразу об этом узнали. А в декабре 1989 года владыка Серапион, митрополит Тульский и Белевский, постриг матушку Досифею в схиму с именем Сепфора. Она всегда с четками, по большей части в безмолвии и богомыслии, но внутренняя ее жизнь почти никому не была открыта: эта тайна была явной лишь для Господа. О высоте этой жизни догадывались по случаям прозорливости, которую она проявляла. Многие уже заметили, что она ничего не говорила просто так. И если что советовала – делали. Монахиня С. рассказывала: «Как-то приезжает племянник, делится со мной своей бедой: назначили ему операцию в Москве. Перетрудился с отцом на тяжелой физической работе, да и сорвал себе позвоночник. Я его отправляю к матушке, а та ему говорит: «Никакой операции, только тяжелого не поднимай». Он ее послушал, и все обошлось. Поясок матушкин носил, она ему дала… Помнится, приходим мы к матушке с сыном Виктором. Он ей в подарок захватил воблу, так уж ему захотелось. Матушка ее взяла, а ему дает маленькую такую рыбку, соленую-пресоленую: а это, мол, тебе. Дочь ее еще ругала: «Что ты даешь, ее и есть нельзя!» А я сразу поняла: солоно ему придется… И точно, вскоре сделали ему операцию… Больно сложная была, с трудом выкарабкался. А матушка сказала, что без молитв за него он бы умер… А еще, помню, перед операцией спрашивает меня: «Тебе какой сын помогает?» Я ей говорю: «Средний, Виктор». А она мне: «И у него денег не будет, и у тебя». Все правильно, так и вышло». |
| P.S. Я начал письмо в Берлине и не успел его там окончить. С тех пор прошло несколько месяцев; но я не изменяю написанного, ибо оно выражает чувства, внушённые мне путешествием по Германии. В Петербурге я виделся с г. П., с которым я до сих пор не был лично знаком. Он много расспрашивал меня об Англии и, в особенности, о религиозном движении и выслушивал мои ответы с серьёзным и надеюсь искренним участием. Кажется, я могу утвердительно сказать, что он принимает к сердцу вопросы религиозные, хотя не всегда достаточно сознаёт их важность и иногда склоняется к латинским воззрениям, т. е. расположен к формализму. Тем приятнее было мне от него услышать, что он не приписывает никакой важности некоторым формам, против которых вы возражали (как, например, употреблении слова восточный в церковных службах). Он повторил мне удостоверение, кажется уже прежде мною вам данное, что всякая форма, выражающая узкое понятие местности без сомнения устранится, коль скоро она будет указана и коль скоро действительно потребуется её изменение. Я и не ожидал иного ответа. Незаконное возвеличение какой бы то ни было местности прямо противоречит самой идее христианской Церкви, которая призывает к живому общению прошедшее с будущим, мир видимый с миром невидимым. Слова Митрополита Филарета Прошло ещё несколько месяцев с тех пор, как я посетил г. П. Нездоровье матери, дурные дороги и холера, свирепствовавшая в Москве, удержали меня долее обыкновенного в Тульской губернии. Я только что недавно виделся с м.М.Ф.; беседа этого в высшей степени даровитого человека удовлетворила меня ещё более, чем свидание с г. П. Боюсь, не был ли я до сих пор несправедлив к нему. В таком случае я почитаю за счастье, что могу признать свою ошибку. Меня неожиданно поразили сила и полнота выраженного им сочувствия. Многое выслушал он с радостной улыбкой и со слезами на глазах. Странно даже было видеть такое волнение в человеке, обыкновенно столь сдержанном в выражении своих чувств. Он придал мне самому надежды. Если спросите: дал ли он какое-нибудь положительное обещание? Отвечу: нет; но он сказал: «всё то, что может быть исполнено без оскорбления христианской совести, будет исполнено». Он говорил это искренно, и выражение его лица вполне согласовалось с его словами. Он сказал мне также, что всякое правдоподобное и допустимое (plausible) истолкование предметов, по которым может возникнуть несогласие не в существе, а по видимости, будет охотно допущено, и что всякий обряд, не вмещающий в себе прямого отрицания догмата, будет дозволен. «Ибо, – говорит он, – хотя и весьма желательно единство обрядов, тем не менее единство догмата есть единственное необходимое, sine qua non, условие». Итак, будем надеяться на благополучный исход дела... |
|
|
