| 2-го т. (философия физики). При этом приглашенный в качестве редактора рус. физик О. Д. Хвольсон (1852-1934) в ценных примечаниях к 2-му т. (см.: Конт. Курс положительной философии. 1901. Т. 2. Отд. 2. С. 137-163) продемонстрировал наивность и несостоятельность как некоторых конкретных мнений К. о развитии и содержании физики, так и слабость его общей научной методологии, заключив, что философия К. «сводится к отрицанию всякой возможности применения истинно философского мышления в вопросах научных» (Там же. С. 138). С критикой учения К. и позитивизма в целом в кон. XIX - нач. XX в. выступали многие представители русской религиозной философии, в т. ч. В. Д. Кудрявцев-Платонов (1828-1891), В. А. Кожевников (1852-1917), Л. М. Лопатин (1855-1920). Глубокую и разностороннюю, хотя и не лишенную противоречий и неточностей философскую и религ. оценку идей К. дал Вл. С. Соловьёв (1853-1900), впервые обратившийся к рассмотрению учения К. в магист. дис. «Кризис западной философии: Против позитивистов» ( Соловьев. 1874). Оспаривая предложенную К. в рамках «закона трех стадий» интерпретацию религии как первоначального донаучного способа «объяснения явлений», Соловьёв отмечал, что К. игнорирует природу и содержание действительно существующих религий, в т. ч. христианства, догматы к-рого не имеют отношения к объяснению явлений материального мира и служат не задаче освоения человеком мира, но задаче освобождения личности от царящего в мире зла, т. е. спасения ( Он же. 1988. С. 128-130). Согласно Соловьёву, хотя К. справедливо отмечал, что религия и метафизика использовались для объяснения мира, он сводит все их значение лишь к одной этой функции, являющейся не первичной, а вторичной и связанной лишь с развитием научного знания. Т. о., частный закон развития естественных наук оказывается неоправданно распространен на всю историю и духовную жизнь человечества (Там же. С. 135-136). В написанной для Брокгауза и Ефрона энциклопедического словаря статье Соловьёв предложил полный обзор жизни и учения К., к-рый завершается емкой общей оценкой философии К. |
| Судья: Подсудимый Буковский, вы слышали замечание прокурора. Я разрешаю вам говорить только по существу обвинительного заключения. Буковский (прокурору): Вы обвиняете нас в том, что мы своими лозунгами пытались дискредитировать КГБ, но само КГБ уже настолько себя дискредитировало, что нам нечего добавить. (Суду): Я говорю по существу. Но того, что хочет услышать от меня прокурор, он не услышит. Состава преступления в нашем деле нет. Я абсолютно не раскаиваюсь в том, что организовал эту демонстрацию. Я считаю, что она сделала свое дело, и, когда я окажусь опять на свободе, я опять буду организовывать демонстрации, конечно, опять с полным соблюдением законов. Я сказал все» (там же, сс.135-136). Речи других участников процесса — Евгения Кушева и Вадима Делоне — были речами честных людей: они никого не выдали, ни на кого не свалили вину, — они пытались объяснить суду мотивы своих действий — желание заступиться за своих друзей, брошенных в тюрьму. Речи их производили симпатичное впечатление. Приговор суда гласил: Буковского Владимира осудить к заключению в лагере сроком на 3 года, Вадима Делоне и Евгения Кушева присудить к 1 году исправительно-трудовых работ, однако, учитывая их чистосердечное раскаяние, считать приговор условным. После оглашения приговора — в зале суета. Мать Евгения, бросившись на стул, разразилась рыданиями (разрядка нервного напряжения за все эти месяцы). Люда подносит Буковскому букет. Улыбаясь, он отвечает: «Люда, у нас там, в камере, нет вазочек для цветов». Дед Евгения подходит к внуку с протянутой рукой, на устах официальная улыбка: «Поздравляю». Я понял: мне здесь делать нечего. Ухожу. Как я узнал потом, один из конвоиров говорил арестантам по моему адресу: «Я бы вас всех освободил, а уж этому дал бы срок». Об этом просил и Альский, адвокат Евгения. Но на этот раз Бог миловал. Так рассудил суд. Но не так рассудила жизнь. Владимир Буковский после своей речи на суде становится одним из самых известных деятелей русского освободительного движения. Его имя попадает на столбцы газет всех стран мира. Оно будет вписано и на страницы истории русского освободительного движения. |
| (33) В этой Скифии первым с запада пребывает народ гепидов 87 , который 88 окружен великими и славнейшими 89 реками. Ведь по северу и по его области растекается Тисия 90 , с юга же [его] отсекает сам великий Данувий, с востока – Флутавсий 91 , который, будучи стремительным и изобилующим водоворотами, неистовствуя, катится в воды Истра. (34) В их, [то есть рек], окружении 92 лежит Дакия, укрепленная [расположенными] наподобие венца крутыми Альпами 93 . У их левой стороны 94 , которая 95 склоняется к северу 96 , от истока 97 реки Вистулы на огромных пространствах обитает 98 многочисленное племя 99 венетов 100 . Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов 101 и мест обитания, преимущественно они все же называются славянами и антами 102 . (35) Славяне живут 103 от города Новиетуна 104 и озера 105 , которое зывается Мурсианским 106 , вплоть до Данастра и на севере до Висклы 107 ; болота и леса заменяют им города 108 . Анты 109 же, самые могущественные из них 110 , там, где Понтииское море делает дугу, простираются от Данастра вплоть до Данапра. Яти реки удалены друг от друга на много переходов. (36) А 111 у побережья Океана 112 , где тремя устьями 113 поглощаются воды реки Вистулы, живут видиварии 114 , соединившиеся из 115 различных племен; за ними берегом Океана 118 владеют также эсты 117 , во всех отношениях мирный 118 род 119 людей. К югу от них живет могущественнейший народ акатциров 120 , не знающий земледелия 121 который питается скотом и дичью. (37) За ними 122 выше Понтииского моря простираются 123 места обитания булгар 124 , которых сделали известнейшими несчастия, [причиненные ими] по грехам нашим 125 . Там уже хунны, словно плодороднейший дерн, [порождающий] могущественнейшие 126 народы разрастаются 127 двумя свирепыми народами 128 – ныне одни называются альтциагирами, другие – савирами 129 ; однако 130 они имеют различные места обитания. Альтциагиры 131 , которые летом 132 кочуют 133 по степям, на обширных пространствах 134 в зависимости от [того, куда] повлечет [их] корм для скота, зимой, возвращаясь к Понтийскому морю 135 , [живут] возле Херсоны 136 , куда алчный купец ввозит добро из Азии. Хунугуры 137 же известны оттого, что от них идет торговля пушниной 139 . [...] их 140 устрашила отвага стольких мужей. |
| …времена Перикла… — С именем знаменитого государственного деятеля Афин Перикла (род. между 500 и 400 г до н. э., ум. осенью 429 г. до н. э.) обыкновенно связывают представление о высшем расцвете афинской демократии, греческой литературы и искусства (Периклов век). 134 .. . «Видение короля»… — Первая из «Песен западных славян» А. С. Пушкина (1834). В «Дневнике писателя» за 1877 г. Достоевский развернул свой более ранний, восторженный отзыв о «Песнях западных славян»: «…шедевр из шедевров Пушкина, между шедеврами его шедевр, не говоря уже о пророческом и политическом значении этих стихов, еще пятьдесят лет тому назад появившихся» (XXV, 39). 135 …не знают Барбье. — Анри Огюст Барбье (1805–1882) — французский поэт, прославившийся сатирическим сборником стихов «Ямбы» (1831). Стихи Барбье были необыкновенно популярны в России 40-х годов, особенно в среде петрашевцев. Влияние Барбье испытал поэт-петрашевец С. Ф. Дуров (1816–1869), товарищ Достоевского по петербургским кружкам и каторге; ему принадлежат многочисленные переводы стихов Барбье: «Как больно видеть мне повсюду свою горесть…» (1844), «Киайя» (1845). — Этот перевод одного из самых знаменитых ямбов Барбье читался на вечерах Петрашевского), «Есть бездна на земле, есть бездна роковая…» (1846). 136 …«птенцов гнезда Петрова»… — Цитата из третьей песни поэмы А. С. Пушкина «Полтава» (1828). 137 …«Русский вестник» бесконечно неправ — к народности»… — Достоевский цитирует (не совсем точно и с купюрами) обзор С. С. Дудышкина «Русская литература», возражение критика Каткову: «Если бы вы не допускали теперь, по примеру Байбороды, народности в жизни, у вас не было бы противоречий, не было и помину о «мотивах русской жизни», о «глубоких основах ее»; вы не примеривали бы к Пушкину понятия о народности, а просто назвали бы его великим поэтом, по силам его творческой фантазии, хотя и не европейским, в смысле великих идей, которых он был проповедником, и вопрос сочли поконченным; но вы хотели отстоять свое прежнее мнение и допустить новое, а от этого вышли противоречия, для оправдания которых вы сказали еще одно мнение, совершенно ложное: «что там, где идет спор о народности, там значит ее нет». На это ответит вам история литературы в Германии в начале XIX века и во Франции, где те же споры составили целый период литературы, только назывались не спорами о народности, а спорами о романтизме. Эти споры были занесены и к нам, но слишком преждевременно, и мы не были готовы принять их и понять во всей глубине. Известен результат этих споров и на Западе. Крутой поворот европейских литератур к самостоятельности, к народности, в котором, кажется, нельзя сомневаться теперь, но в то время этот поворот казался возвращением к грубости средневековых понятий» (Отеч. зап. 1861. С. 47–48). 138 |
| С. 233, 234, 235, 236. 135. Демоны трепещут имени Христа «Однажды явился ко мне, с многочисленным сопровождением, демон, весьма высокий ростом, и осмелился сказать: я – Божия сила, я – Промысл, чего хочешь, все дарую тебе. – Тогда дунул я на него, произнеся имя Христово, занес руку ударить его и, как показалось, ударил, и при имени Христовом тотчас исчез великан этот со всеми его демонами». С. 240, 241. 136. Демоны, находя нас страшливыми, нападают, а находя радующимися о Господе и бодрыми, отбегают «Демоны, какими нас находят, приходя к нам, такими и сами делаются в отношении к нам; и какие мысли в нас находят, такие и привидения представляют нам. Поэтому, если найдут нас боязливыми и смущенными, то немедленно нападают, как разбойники, нашедшие неохраняемое место, и чтó сами в себе думаем, тó и производят в большем виде. Если видят нас страшливыми и боязливыми, то еще больше увеличивают боязнь привидениями и угрозами, и, наконец, бедная душа мучится тем. Но если найдут нас радующимися о Господе и помышляющими о будущих благах, содержащими в мыслях дела Господни и рассуждающими, что все в руке Господней, что демон не в силах побороть христианина, и вообще ни над кем не имеет власти; то, видя душу, подкрепляемую такими мыслями, демоны со стыдом обращаются вспять. Так враг, видя Иова огражденным, удалился от него, но сделал пленником своим Иуду, нашедши, что он лишен такой защиты. Посему, если хотим презирать врага, то будем всегда помышлять о делах Господних. Душа постоянно да радуется в уповании; и увидим, что демонские игралища то же, что дым, что демоны скорее сами побегут, нежели нас будут преследовать». С. 243. 137. Монастыри Египта при святом Антонии – образец совершенства христианского Монастыри в горах при святом Антонии были подобны скиниям, наполненным божественными ликами псалмопевцев, любителей учения, постников, молитвенников, коих радовало упование будущих благ, и кои занимались рукоделиями для подаяния милостыни, имели между собой взаимную любовь и согласие. Подлинно, представлялась там как бы особая некая область богочестия и правды. Не было там ни притеснителя, ни притесненного; подвижников было много, но у всех одна мысль – подвизаться в добродетели. А потому, кто видел монастыри сии и такое благочиние иноков, тот должен был снова воскликнуть и сказать: коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю! ( Чис. 24:5 −6). |
| Я никогда не думала что можить такой быть кровный близкий человек одной крови врагом как моя систра Вера, а в душу ей невложиш своё страдания сознавшей моей пережыточности моей беде я не могу в ту сторону смотреть где она идёт, или сидит, у меня не вольно льются слезы кажится от чужого человека легче перенести, и пустить за ветром, так он же чужой 135 . есть песня которую сочинил Тарас Григорьевич Шевченко. Люди горю непоможуть а скажуть ледащо (подчеркнуто Е. Киселевой), так и мое горе Наболевшое никому ненужно даже своему покрови 136 . Вот и сичас мы вже старые, хотя у миня нету мужа хочу что-бы родычи собиралися у меня и дети дома в большые праздники да и вобще сичас или время такое или я старая без мужа, так смотрит на меня как негодный алимент, разве я такая старая? нет. это стали такые родычи нещитают меня за человека что я без мужа, но какой не муж был Тюричев Дмитрий Иванович все ходили и родычи и товарищи 137 . Большое место в ее воспоминаниях занимают описания детства — родной деревни, родной стороны, родительского дома. Во времена ее молодости — тридцатые годы — эти связи «работали»: кровь и порядки родного дома крепко связывали людей между собой. Понятия «родной — чужой» Киселева переносит и на мужей. Ее «родной муж» — первый, любимый и любящий, отец ее двоих детей. После войны он заводит новую семью — женится на чужбине, там и остается жить, там и умирает тридцать лет спустя. «Неродной муж» — второй, жестокий «игаист, деспот Тюричев» избивал и ее и детей, пропивал добро, выгонял ее из дому. Это был муж «неродной», потому что они не любили друг друга (у Киселевой любовь и родство неотделимы друг от друга), но, кроме того, и потому, что они не были законным образом расписаны: У меня муж Тюричев неродной он у меня как любовник ему меня нежалко было потому, что я ему неродная жена и мои дети ему неродные […] а у тибя муж родной и потом он у тибя есть а когда его небудет то и внуки и невестка забудит где ты живеш ясно? 138 «Родная бабушка, родная мать, я ему не чужая женщина, не соседка» и пр. — так объясняет Киселева причины конфликтов в семье, недовольства близкими, собственную роль в этих ссорах и свою позицию. Невестка оскорбляет Киселеву, потому что она ей «неродная мать». Внуки не навещают, хотя Киселева им «родная бабушка, выкормила из рукавици». |
| По всем этим соображением мы обязаны верить, что Александрийское суждение зиждется на твердых свидетельствах предания, как оно и действительно категорически апеллирует в свою пользу к «пресвитерскому» преемству, удостоверяя, что утверждается единственно на традиционной почве, а вовсе не на субъективных презумпциях. У Александрийцев нет ни малейшего намека на собственные рациональные обоснования, и все исчерпывается ссылками на ultima ratio в традиционном голосе церковной старины. II В результате формулируется, что на Востоке послание к Евреям искони и широко имело авторитетное употребление и к IV-мy веку традиционно усвоялось там повсюду лишь одному Апостолу Павлу 131 , так что для оправдания сомнений в этом приходилось апеллировать к Риму 132 . При всеобщности этого явления было бы самым натуральным видеть в нем изначально заповеданное и потому обязательное церковное мнение, но против сего резко выдвигается обособление Запада. Для него намеренно подчеркивают, что здесь послание к Евреям принято в канон уже в начале V века 133 , между тем ранее господствовало или неведение, или отрицание Павлова авторства 134 . Чрезвычайно важно незнание последнего Римскою церковью, что служит прямою отрицательною инстанцией 135 не менее другого свойства этого рода – в признании совсем иного писателя. Во всем этом много фактически правильного, и требуется лишь надлежащее освещение по документальным известиям, допускающим различные толкования равной убедительности, если – вопреки скептическим применениям – там говорят, что на всем Западе вплоть до начала III-ro столетия не было разногласий о послании к Евреям 136 и со средины II века до IV-ro оно читалось в церквах, не встречая ни возражений, ни отвержений 137 . Ясно, что факты нуждаются в строжайшем пересмотре. Связующим звеном Запада с Востоком был Ириней Лионский († около 202 г.), но о нем и св. Ипполите († около 235 г.) высказывается сомнение в каноническом признании ими анализируемого писания 138 . Этот скептицизм – слишком преувеличенный 139 . |
| 193 Фойгт, Возрождение классической древности, ІI, 95. Суждения Фойгта о греках, основанные на известном понимании западных писателей, вообще неприязненно относившихся к грекам и насмехавшихся даже над их бородами и костюмами, субъективны и должны быть ценимы с точки зрения следующего признания: «У нас еще не исследован вопрос о том, насколько и с какой оценкой продолжала существовать древняя гелленская литература в самой Византийской империи». Там же стр. 90. 194 Вывоз рукописей из Константинополя продолжался около двух столетий, пока ими не наполнились все тогдашние европейские библиотеки: в Риме, Эскуриале, Париже, Венеции, Вене, Оксфорде и другие. Мы не знаем, сколько рукописей было на погибшем корабле Авриспы. Филельфо вывез 280 рукописей. По свидетельству Исидора, кардинала, бывшего русского митрополита, при взятии Константинополя их погибло 120 тысяч. Ср. Nicolaі, Grіechenland, VIII, 291. Были отправляемы на Восток за рукописями тайные и явные агенты и даже целые экспедиции. Бузбек во второй половине XVI в. (1555–1562) вывез 240 греч. кодексов в Вену и писал о целых возах рукописей, отправленных для нагрузки: ad нàес librorum Graecorum manuscriptorum tota plaustra, totas navos. Вообще о наполнении библиотек у проф. Васильевского, Обозрение трудов по Византийской истории. С. П. Б. 1890, I, глава первая: издание источников. 195 Ueberueg, Grundiss der Geichichte der Philosophie, 1880, III, р. 9. Фойгт, Возрождение кл. др. II, стр. 108. 196 Несмотря на то, что империя боролась с различными внешними врагами, особенно норманами (ей вредили и крестоносцы), царствование Комненов было самым блестящим временем после иконоборческой эпохи. Азаревич, II, 135–136. 197 Нужен был синтетический гений Востока, чтобы сохранить Западу римское право. Западные кодексы: Edictum Theodorici (около 500), Теодориха Великого, Lex Romana Burgundionum (Раріап), корой Гундобада (ок. 500), Lex Romana Wisigothorum, короля Алариха ІI (506 г.), – должны были уступить, не выдержавши конкуренции с кодексами Юстиниана. Ибо «в Corpus’e juris Юстиниана и только в нем одном, заключалось и было сохранено для будущего времени образцовое произведение римской юриспруденции. Только в форме этого Corpus’a juris могло быть реципровано римское право в Германии. Даже еще и теперь мы живем в этом отношении теми результатами, которые совершила для нас византийская умственная жизнь, сохранив и передав нам сокровища древности». Зом, Инстит. римск права, стр. 80. Самые комментарии византийских юристов имеют для изучения римского права больше цены, чем комментарии западных ученых. Мнения Цахариэ, Жиро (Giraud), Геймбаха изложены у Азаревича, в Истории византийского права, II, 256–258. |
| 131. Расслабленный, свешенный сквозь кровлю, есть грешник, по Богу обличаемый верными и ради веры их получающий оставление (грехов) (Лк. 5, 19). 132. Лучше с благоговением (благожелательно) молиться о ближнем, нежели обличать его во всяком согрешении. 133. Истинно кающийся подвергается поруганию от неразумных. Но это есть для него признак благоугодности (Богу его покаяния). 134. Подвизаяйся от всех воздержится (1 Кор. 9, 25); и не перестает (от подвига), пока Господь не истребит семени Вавилонского. 135. Представь, что есть двенадцать страстей бесчестия. Если ты волею возлюбишь хоть одну из них, то она восполнит место и остальных одиннадцати. 136. Грех есть огнь горящий. На сколько отымешь вещества, на столько он угаснет, и на сколько прибавишь, на столько он больше разгорится. 137. Превознесшись похвалами, ожидай бесчестия; ибо, говорит (Писание), возносяйся смирится (Мф. 23, 12). 138. Когда отвергнем всякий и мысленный произвольный грех, тогда только начнем настоящую брань и с прилогами занимающих нас страстей. 139. Прилог есть невольное воспоминание прежних грехов. Кто еще борется (со страстьми), тот старается не допустить (такого помышления) до страсти, а кто уже победил их, тот отревает самое первое его приражение. 140. Приражение есть невольное движение сердца, не сопровождаемое образами . Оно подобно ключу (отворяет дверь в сердце греху); потому опытные и стараются захватить его в самом начале. 141. Где образы помыслов (закосневают), там (надо полагать) было сосложение: ибо то движение, которое есть безвинное (невольное) приражение, не сопровождается образами. Бывает, что иной выбегает из них, как головня из огня (или обжегшись, или боясь обжечься); а иной не отвращает их, пока не возгорится пламень . 142. Не говори: я и не хочу, а он (помысл) приходит. Ибо конечно, если не это самое, то причины сего верно любишь. 143. Ищущий похвалы находится в страсти; и сетующий о нашедшей скорби конечно любит утешность. 144. Как чаши на весах, не стоит на одном помысл любящего удовольствия. То плачет он и сетует о грехах, то борется и спорит с ближним, гонясь за приятностями. |
| 126 Бесноватые, это – люди, одержимые злыми духами или бесами, которые овладевали и душевными и телесными силами этих людей. Бесноватых было особенно много до Христа, так как диавол еще не был поражен Его крестной смертью. 129 Иудеи и все восточные народы вкушают пищу не сидя, как мы, а полусидя и полулежа. Это означает возлежать. 130 У Евреев, по примеру Римлян, счет ночного времени был по смене воинов, стоявщих на страже. Каждая стража или смена происходила после 3-х часов. 131 У Евреев хоронили не так, как у нас. Гробов, в виде ящиков, у них не делали. Умерших завертывали в полотно и несли для погребения на особых носилках – одрах. 132 Страстная неделя – это неделя перед Пасхой. Называется страстной потому, что посвящена воспоминанию страстей, т.е. со славянского, страданий Христовых 133 Он хранил у себя деньги, которые давали И. Христу на нужды Его с апостолами. Из этих денег Иуда много утаивал. 135 Вечеря – вечерний обед, ужин. Тайная, т. е. никому не бывшая известной, кроме Самого И. Христа и Его апостолов. 136 На востоке был обычай умывать ноги гостям, потому что там обычно ходят босиком, а через это портятся ноги, напр.трескаются. Омовение да еще притом помазание маслом служило лекарством для ног в таких случаях. 144 В память страданий И. Христа в продолжение этой ночи, в пятицу страстной недели на утрени читается 12 евангелий, по числу 12 часов ночи. 146 И. Христос на суде у Ирода. На суде у Пилата Иудеи, обвиняя Иисуса, сказали:«Он развращает народ, начиная с Галилеи». При этом Пилат спросил:»а разве Он Галилеянин?» (т.е.из той части Палестины, которая называлась Галилеею, где был свой правитель Ирод) Иудеи отвечали: " да». Тогда Пилат хотел отклонить от себя дело суда над И.Христом и отослать Его к Ироду. Ирод же в это время приехал в Иерусалим на праздник Пасхи. Ирод давно желал видеть Иисуса, надеясь увидеть от Него какое-либо чудо. Он обо многом спрашивал Иисуса, но Иисус ничего не отвечал ему, потому что видел, что от этого не будет никакой пользы. Ирод так же, как и Пилат, не нашел в Иисусе никакой вины, однако ж позволил воинам ругаться над Ним. Потом одел Его в светлую одежду (в знак найденной Его невинности)и отослал опять к Пилату.( Лк.23:7 ) |
|
|
