| Этимологически мы с вами говорили о том, что этот термин происходит от «ни» — то есть отрицательные частицы, «каре», «харе» — то есть вот вкушать. Физиономия у нас она называется «харей» сейчас, это простонародно, на самом деле это этимологически сохранившееся слово из общих для разных языков корней. Соответственно, «макариос» — тот, который не нуждается в еде, тот, который может жить счастливо. Потому что голод — это очень нехорошее чувство. Соответственно в данном контексте makarios — это греческое слово, но мы с вами знаем, что Господь Иисус Христос говорил или по-древнееврейски, или, скорее всего, по-арамейски, со своими учениками, с народом, и вероятно, Он использовал какое-то слово, которое связано с еврейскими терминами — в частности, с терминами, которые мы читаем, есть в Псалтири. Помните: «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых». Вообще говоря, в Псалтири достаточно много случаев, когда говорится о ком-то в единственном числе или во множественном числе о ком-то — «блажен». «Ашре» — еврейское слово, оно означает именно «обрадованный», «возрадовавшийся благодатью Божию» — человек, который испытывает радость. Вот мы с вами можем посмотреть на этом примере, что значит «блажен муж, который не идет на совет нечестивых» — но вы знаете, ведь «совет нечестивых» — это, на самом деле, видимо в той ситуации, в том контексте, когда был написан псалом, это некое совещание людей сильных, людей мира сего, крутых и конечно, когда они совещаются, они что-то важное на этом совещании решают. Если ты идешь на это совещание, то ты становишься причастником вот этой власти силы, что-то тебе перепадет — какое-то богатство какое-то наследство, наследие. А если ты не идёшь туда, то получается, ты лишаешь себя каких-то земных благ, какой-то перспективы жизненной. И в тоже время такой человек блажен, то есть не люди дадут ему счастье, а сам Бог так устроит — он не пошёл на совещание с грешниками, и тем не менее, Господь даст ему своим, Богу известным образом, блага, которые его возрадуют и возвеселят. |
| Мы не можем сомневаться в том, что жизнь первых мужа и жены в состоянии невинности была полна блаженства и счастья и между ними было полное согласие. Это счастье возбудило ненависть того, кто сделался неспособен любить и для которого ненависть составляет теперь существенную особенность его характера и служит началом всей его деятельности, — ненависть сатаны. Он отравляет это счастье прежде всего внушением им нечестивого сомнения о настоящем их положении. “Подлинно ли, — говорит он жене, — сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в саду” (Быт 3:1)? Когда жена отвечает ему, что это неправда, что только к одному дереву Бог запретил прикасаться под опасением смерти, диавол старается внушить ей положительное неверие к заповеди Божией. “Нет, не умрете, — продолжает он лукаво уверять жену, — но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их , откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло” (Быт 3:4–5). Теперь он уже возбуждает в жене гибельное честолюбие равенства с Богом. Мужчина и женщина созданы как с физическими, так и с духовными стремлениями Удовлетворение этим стремлениям указано им в их Творце: следуя этим путем, они шли по пути добра. Но на этом пути их разумение имело пределы и никогда не дерзало равняться с разумением Божественным. Диавол пользуется естественным стремлением жены к разумению, но только указывает другой путь и средство к его удовлетворению: в нарушении заповеди Божией; на этом пути он обещает ей разумение, равное Божественному. Ложь диавола была очевидна, сначала жена это видела и понимала. Но диавол затронул самую чувствительную струну ее души, ее жажду знания. Застигнутая врасплох, она поддалась обману, допустила обольстить себя: она падает сама, увлекает за собою и мужчину. “Увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел” (Быт 3:6). Бытописатель нам не говорит при этом ни о каких колебаниях, ни о каких возражениях со стороны мужа. Кажется, это последний раз было между мужем и женою полнейшее согласие, свойственное состоянию их невинности, согласие, которое отныне должно сделаться идеалом и достигаться необыкновенными усилиями: сначала сомнения, затем — неверие и честолюбие диавол, верно, заронил в душу мужа и жены совершенно одинаковым образом, если и не в одно и то же время; если жена и беседовала только одна со змием, то впечатления и мысли, возбужденные в ней этою беседой, непременно нашли полнейший отголосок в душе мужа. Иначе бы он не согласился последовать ее примеру. Только уже после нарушения заповеди Божией почувствовалось между ними разногласие; муж хочет сложить вину падения на жену: “жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел” (Быт 3:12), говорит в свое извинение муж. Плохое извинение! |
| Начинается с «блажен». Понятно, что это псалмы мудрости, или учительные псалмы. Есть большая проблема, когда переводят слово «блажен». Во-первых, это слово церковнославянское, оно взято из церковнославянского языка, и является переводом слова макаризм. И вот в чём проблема понимания этого слова. Самые легко перевести: «счастлив». Но счастлив, знаете, какой счастлив: я поел — я счастлив-понимаете, да?; выпил — тоже счастлив, в окно посмотрел — счастлив. А через пять минут я опять несчастлив. Вот «блажен» вот этот вот макаризм, это не тот, кто сиюминутно счастлив — это тот, кого мы называем счастливым человеком. Тот человек, который рад. Понятно, что в состоянии постоянной радости мы не сможем находиться, постоянного счастья не бывает. В конце концов, мы тоже вот так вот двигаемся, и настроение у нас там то лучше, то хуже, но вот вообще жизнь этого человека — он счастлив в жизни. При этом счастье — это такая категория, которая может измеряться нематериально. Вот смотрите: какой-нибудь пустынник сидит в пустыне, у него ничего нет, глиняный кувшин для воды и чашка, чтобы есть — он счастлив. А человек, который как Скрудж Макдак, в золоте купается — он несчастлив. То есть счастье — это внутреннее состояние, а не внешнее. И вот этот счастливый муж — он счастлив, и он не ходит на совет нечестивых, не стоит на пути грешников, и не сидит в собрании развратителей. Смотрите: не ходит, не стоит, и не сидит. То есть вообще не имеет никаких отношений с этими категориями людей. Знаете, нечестивые и грешники по большому счёту синонимы, и развратители тоже. Но синоним слова «развратитель» там немножечко поинтереснее. Кто эти развратители? В еврейском тексте там на самом деле слово стоит, которое перевести можно как «хулители» или «ругатели». Это люди, которые насмехаются, или издеваются, хулят Закон Божий. То есть люди, которые смеются над заповедями Господними. «Среди хулителей не сидит». Вот с этими хулителями вы наверняка сталкивались, вы наверняка знаете, что есть люди, которые атеисты, а есть же люди, которые говорят, что вообще вера христианская, вообще заповеди Господни — это чушь. Есть такое. И вот с этими людьми у этого человека ничего общего. Вот это «ходить», «сидеть», «стоять» — это не просто пересекаться с этими людьми, это быть единомышленными с ними. Поэтому нет никакого соединения. Кстати, апостол Павел об этом говорил: Что общего между Христом и велиаром? Ничего. Понятно, что мы по жизни ходим, пересекаемся с этими людьми, даже иногда живем вместе, но это не значит, что мы должны соединяться с их мыслями. |
| Однажды меня посетил человек, болеющий раком, который от слабости еле передвигался. По его внешнему виду было видно, что он – уже не жилец в этой жизни, и что дни его сочтены. Тем не менее, он пришел ко мне с просьбой помочь ему начать новую семейную жизнь. Потерпев несколько неудачных браков, он захотел еще раз “попробовать свое счастье” в новом браке. В таком критическом состоянии здоровья правильнее было бы ему позаботиться о своей душе: примириться с Богом и ближними, распорядиться своим имуществом на пользу церкви и нуждающихся, даже – принять монашеский постриг, как это делали в старину наши благочестивые предки … Но нет, он был неспособен воспринять свое счастье иначе, как в плане этой временной жизни. Конечно, он не отрицал того, что по ту сторону гроба существует другая, лучшая жизнь в Царстве Небесном. Но она, как и общение с Богом, и духовные радости, вообще, никогда не привлекала его, так как он всем своим существом был привязан к земному. Именно в этой атрофии в людях духовных запросов – вся трагедия человечества. Люди, потеряв живой контакт с Богом – Источником жизни и радости, погрязли в плотских интересах. Все их мечты, цели и идеалы стали мелкими и жалкими. Они, подобно жукам, копошатся в мусоре, ища в нем благ и удовольствий, из-за которых ссорятся и воюют друг с другом, а о своем высшем призвании позабыли. Из-за этого наша жизнь наполнилась всякими видами зла и преступлений. Ради временной выгоды или удовольствия люди готовы обидеть другого человека, солгать, обмануть, даже ограбить или убить… В своем ослеплении они не сознают, что чем больше они погружаются в тину грехов, тем больше становятся несчастными. Тем не менее, каждому лгуну, развратнику, пьянице и вору мерещится, что вот-вот он достигнет того, чего хотел и тогда все пойдет хорошо. Но удача и счастье, словно ртуть, каждый раз ускользают между его пальцами. “Нечестивые – как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Господь” ( Ис. 57:20-21 ). |
| —165— и непорочному, а во втором – в отношении к самому небесному и вышнему царству и славе, которых мы не достойны зреть, хотя нам и обещает всё это православная вера в случае, если дела наши будут соответствовать вере. Таким образом, нечто подобное случилось и в настоящее время, когда новое и беззаконное собрание, как другая Самария, отделяется от нового Иерусалима, т.е. Церкви. Восседают гордецы с надменным сердцем и служат золотым тельцам – этому второму идолопоклонству, страсти сребролюбия, ибо раболепствуют суетной славе мира. Не отказываются быть народом Ефраима и противостоять горе Сиону, т.е. нашему возвышенному богословию, выставляя против него своё пустословие и ничтожное сбивчивое учение, которым многих с помощью софизмов и ложных умозаключений увлекают в свою пропасть. Много есть нерадивых с легко увлекающимся умом, нетвёрдых в вере, которые взирают только на настоящее, домогаются мирской славы, полагают своё счастье в том мире и, побеждаемые всем этим, как пленники, оставляют Иерусалим, переходят к жертвенникам достойных посмеяния богов, входят в разбойничью пещеру служителей бесстыдства и там гибнут, навлекая пагубу на свою душу. Всякий желающий наполняет руку дарами, а душу преступлениями и нечистотой, или нечестиво рукополагается во служителя неба, или добровольно преклоняет колена перед богиней плотоугодия Астартой. После того как ловцы захватят их в свои сети, им предлагают награды, обещают доступ и хороший приём во дворце, возбуждая в них блестящие надежды, ободряют их похвалами, награждают и, сделав их своими едино- —166— мышленниками, выказываю им всякое благоволение. 15 . Но много есть и мужественных умом, сильных благочестием, ревнителей доблестных дел, которые, будучи непреклонно и непоколебимо честны, презрели всё это. Глубоко презирая эти домогательства, как исполненные обмана и предрассудства, они подвергаются за это насилиям, всячески притесняются и даже против воли схватываются, как острожники и преступники. Отказываясь от сообщества с ними и гнушаясь сочинённых ими басней, они, однако не освобождаются от их лукавых домогательств. |
| 5 .1. Итак, пусть сказанное нами выше послужит в защиту достоинства воображения против тех, кто отрицает его всецело, не уступая даже самую малость. Нет ничего удивительного в том, что к мнениям, открыто осужденным оракулом, к образу мыслей, возникшему под влиянием суетной мудрости, льнут люди говорящие: «Части жертвенных животных и внутренности суть детские игрушки». Оракулы повелевают нам бежать от таких нечестивцев. Они же, будучи людьми возвышающимися над толпой, на самом-то деле, используют самые разные техники, чтобы узнавать будущее, и считают эти свои поступки достойными. При этом они, уж конечно же, презирают сны, поскольку считают их чем-то чересчур очевидным: методом, позволяющим на равных основаниях увидеть будущее и мудрецу, и неучу [что их как раз и оскорбляет]. 2. Но разве мудрость не состоит в том, чтобы добиться большего в том, что свойственно всем? Потому-то остальные, и особенно величайшие, блага выставлены на всеобщее обозрение и предлагаются всем. В самом деле, из видимых вещей нет ничего божественнее Солнца, но нет и ничего более для всех доступного, чем оно. Если видеть бога своими глазами – счастье, то уловить бога глазами воображения – это еще более изначальное ( πρεσβτερας) 472 видение. Ибо воображение есть чувство чувств, дух воображения – самое чуткое из чувствилищ и первое тело души 473 . Однако оно таится в самой глубине и осуществляет свою власть над живым существом, словно бы из акрополя – вокруг него природа воздвигла [оборонительный комплекс] головы 474 . Видение и слышание не суть чувства, но чувственные органы общей мыслительной способности, помощники и словно бы привратники живого существа, возвещающие хозяину о всем чувственном, что приходит извне, с той стороны дверей: по их сигналу внешние органы чувств распахивают двери вовне. 3. И во всех частях воображение есть совершенное чувство, ибо оно слышит целым духом ( ρλφ τ πνματι) и целым видит, и все остальное так же. Воображение распределяет чувственные способности по своим местам, изводит из живого существа каждую из них отдельно: они изливаются из него, подобно лучам из центра сферы, и вновь сходятся к центру; все они едины по общему корню, многи же по исхождениям ( προδον) 475 . Таким образом, наиболее животное из ощущений – то, что было выброшено вперед ( προβεβλημνων) через органы чувств; это «выброшенное вперед» не становится ощущением до тех пор, пока не достигнет первого 476 . Ощущение же, осуществляющееся без посредников, божественнее и ближе душе. |
| Берегитесь, чтобы не показать некоторого рода нечестия, когда вы отнимаете свободу богопочитания и выбор божества, когда вы не позволяете мне поклоняться Богу, Которому я хочу, и станете принуждать меня поклоняться такому богу, которому я не хочу. Какой Бог потребует себе насильственных почестей? И человек их не пожелает» 5 . В этих словах Тертуллиан ясно высказывает мысль, что христианство решительно не признает за языческим государством права санкции в делах религии, – мысль, которая шла вопреки всем традициям Рима. Со всею силою непоколебимости в убеждениях развивает ту же мысль другой великий апологет древности, Ориген , в III веке. Он открыто заявляет себя ратоборцем нового высшего принципа христианского, в противоположность установившемуся принципу, которого держалось государство римское. «Мы имеем дело, – говорит он, – с двумя законами. Один закон природы, виновником которого есть Бог, другой закон писанный, которые дается от государства (городов). Если они согласны между собой, должно одинаково соблюдать их. Но если естественный, божественный закон повелевает нам то, что расходится с законодательством страны, то должно это последнее – законодательство страны – оставлять без внимания; и, пренебрегая волею человеческих законодателей, слушаться только воли божественной, какие бы ни соединялись с этим опасности и труды, даже если бы пришлось потерпеть смерть и посрамление. Мы, христиане, признавая естественный закон (или, что то же, закон совести) высшим божественным законом, – мы стремимся соблюдать его и отвергаем законы нечестивые» 6 . Христианский апологет начала IV века, как бы подводя итоги тех требований, с которыми выступили христиане в эпоху гонений, говорил: «Нет ничего свободнее религии, и она совершенно уничтожается, как скоро приносящий жертву бывает к этому принуждаем» 7 . Такой протест со стороны христианства против вековых прав языческого государства мог ли быть терпим и спокойно выслушиваем деспотическими владыками Рима? Мог ли Рим позволять свободное распространение таких идей, которые были отрицанием его коренных прав? Христианство со своею проповедью о Царстве Божием как высшем благе, заключающем в себе все другие блага, должно было вконец низвергать идеалы древности, по которым, напротив, государство было высшим благом, условливавшим собою благосостояние и счастье людей. |
| Во-вторых, если по книге Премудрости души умерших праведных восходят к Богу на небо, то оттуда таким образом, нужно допустить, они должны возвратиться обратно на землю, чтобы облечься в новые тела и принять участие в мессианском царстве. Такое представление о судьбе душ по смерти весьма разнится от обычного иудейского учения о воскресении и мессианском всемирном суде и не имеет себе в Библии аналогии. Ибо по обычной иудейской эсхатологии души, как добрых, так и злых, пребывают по смерти в шеоле и восходят оттуда при общем воскресении для воздаяния. Наконец, в-третьих, выражение «как искры, бегущие по стеблю» – несомненно образное, отсюда и «воссияют» следует понимать тоже как образ, который употребляется и в других местах Св. Писания ( Притч. 4:18 ; Дан. 12:3 , Мф. 13:43 ) и означает только то, что праведники будут испытывать радость, блаженство счастье. Таким образом, третье из упомянутых толкований, как недостаточно обоснованное, отпадает; обратимся к первым двум. Нельзя признать и 2-й линии, что здесь говорится о блаженном состоянии праведных по смерти на момент настоящей земной жизни, а не будущей небесной, указывает образное выражение «Как искры, бегущие по стеблю». Сравнивая этот образ с подобными же библейскими образами (см. Зах. 12:6 ; Мал. 4:1–3 ), мы устанавливаем тот несомненный его смысл, что праведные, т.е. благочестивые израильтяне, примут участие в наказании своих врагов, они будут для них, что искра для соломы. Это наказание, несомненно, совершится в настоящей жизни, а не за гробом, ибо мысль о наказании злых через добрых в будущей жизни не имеет в Библии аналогии и ей чужда. По библейскому взгляду, наказание нечестивых через праведных произойдет здесь на земле в мессианские времена. Таким образом, 7 ст. содержит в себе мысль о наступлении главного времени для благочестивых израильтян в этой земной жизни и по связи этого места с последующими стихами мы должны в нем видеть выражение мессианской надежды в самой общей доступной для того времени форме. 8 . |
| «Всеблагой, Всемилостивый и Долготерпеливый Боже, одари меня, нечестивого, благостью Твоей, чтобы от Твоей благости я возрадовался и воссиял и смог бы еще больше и лучше служить Тебе. Направь меня и поддержи, Господи, чтобы доброту Твою не превратил я во зло, как сатана, но направил бы лишь на радость и счастье себе, чтобы мог я светиться добротой и озарить ею себя самого и всякую из тварей Твоих, меня окружающих». Да не будет других богов, кроме Меня , — заповедал Господь. Да зачем тебе другие боги, если есть Господь Бог Саваоф? Как только у тебя будет два бога, знай: один из них — диавол. А ты не можешь служить сразу и Богу, и диаволу, как не может один вол одновременно вспахать две нивы, как не может одна свеча осветить одновременно два дома. Волу не нужны двое хозяев, ибо они растерзают его; и лесам не нужно два солнца, ибо сгорят они; и ребенку не нужны две матери, ибо останется «дитя без глазу». И тебе не нужны два бога, ибо станешь не богаче, но беднее. Так оставайся наедине со своим единственным Господом Саваофом, в Котором вся сила, вся мудрость и вся доброта, нераздельная, неисчерпаемая, бесконечная. Его, Единого, почитай, Ему поклоняйся, только Его бойся. А когда станешь Ему молиться, молись так: «Господи, Боже мой, Тебе принадлежит бесчисленное множество творений, но у творений Твоих не может быть более одного Бога — Тебя, Единосущного. Разгони, Господи, мои дурные мысли и сны о других богах, как сильный ветер разгоняет надоедливый рой мух. Боже, очисти мою душу, освети ее, расширь и поселись в ней Ты, Единственный, как Царь в Своем дворце. Это поднимет мой дух, укрепит меня, воспитает, исправит и обновит. Слава и хвала Тебе, Единый Истинный Боже, стоящий превыше всех ложных божеств, как вершина горы над отражением в луже. Аминь». ВТОРАЯ ЗАПОВЕДЬ Не делай себе кумира и никакого изображения того, что€ на небе вверху, и что€ на земле внизу, и что€ в воде ниже земли. Это означает: Не обожествляй творение вместо Творца. Если ты взошел на высокую гору, где встретился с Господом Богом, зачем тебе оглядываться на отражение в луже под горой? Если некий человек жаждал видеть царя и после долгих усилий сумел предстать пред ним, зачем ему тогда озираться направо и налево на слуг царских? Он может озираться по двум причинам: или потому, что не смеет предстать один на один перед царем, или же потому, что думает: царь в одиночку ему помочь не сможет. |
| е. Ниневии. Он совершит свой страшный суд над Ниневией, Он затопит ее (ср. Ис.8:7 ; Дан.11:26,40 ) многочисленными полчищами неприятелей, которые в конец и навсегда разрушат ее. Участь Ниневии разделят и жители ее, и вообще весь ассирийский народ. Как бесследно погибнет Ниневия, так бесследно пропадет и народ ниневийского, или ассирийского царства: «и врагов Его», т. е. врагов народа Божия, «постигнет», говорит пророк, «тьма», – исчезнут совсем. «Что вы думаете об Иегове»? обращается с вопросом пророк к боязливым и страшливым членам народа Божия с трепетом, может быть, ожидавшим нового, после поражения полчищ Сеннахирима под стенами Иерусалима, еще более ужасного нашествия на Иудею ассириян. Вы думаете, что Иегова не осуществит, не исполнит своей угрозы над Ниневией? как бы таким вопросом встречает их стесненные души пророк. Нет, – Он исполнит, «Он произведет разрушение», утешительно отвечает на свой же вопрос пророк, – Он несомненно уничтожит Ниневию; «не дважды восстанет беда», – враг народу Божию не принесет уже новой беды. Почему же? Ответ на это пророк дает такой: «ибо», говорит он, хотя бы «они сплелись как терновый венец» ( 2Цар.23:6 ср. Мих.7:4 ); хотя бы ниневитяне были так тверды, так хитры и так коварны, что к ним нельзя даже близко и подойти, а тем более причинить какой либо вред, хотя бы «они были опьянены от их вина (образ особенно идет к ассирийскому царскому двору, прославившемуся пьянством и распутством, как свидетельствует об этом Диодор Сицилийский (11, 26), который рассказывает, что Сарданапал, царь ассирийский, после того, как он три раза с успехом отразил осаждавших город неприятелей, уверенный в своем счастье, устроил у себя большой пир, во время которого извещенные неприятели сделали новое нападение на Ниневию и на этот раз завладели ею), хотя бы они были опьянены своей отважностью и смелостью до того, что считали бы себя народом непобедимым, – не смотря на все это, все-таки они «пожраны будут, как сухая солома (ср. Ис.5:24; 47:14 ) до чиста», – пожраны будут, потому что «из тебя», обосновывает свою угрозу пророк, обращаясь к Ниневии, «произошел умысливший злое против Иеговы, советовавший непотребное»; потому что из среды тебя постоянно выходили завоеватели, стремившиеся уничтожить, вопреки воле Божией, царство народа Божия и для приведения в исполнение своего нечестивого умысла составлявшие планы непотребные, планы нечестивые, планы оскорбительные для истинного Бога, примером чему могут служить действия Сеннахирима в Иудее, а равно поступки и речи его полководца Рабсака под стенами Иерусалима (сн. |
|
|
