| Сей указ свидетельствует, что при архиепископе Макарии явились некоторые защитники сугубого аллилуйя; но псковские соборы верно следовали грамоте Фотия, и архиепископ новгородский написал указ о троении аллилуйя с умными основаниями такому пению. Здесь прямо свидетельствуется и о том, что сугубое аллилуйя – дело латинское. К 1547 г. относится жизнеописание Евфросина, где Василий старается восхвалить сугубое аллилуйя. Стоглав также не мог скрыть правды и писал, что в Пскове и псковской области самой большей частью, а в обширной новгородской области все храмы соблюдали правило о трегубом аллилуйя; основанием же своего правила положил только сновидение, рассказанное Василием. Если присовокупим к сему, что как памятниками, предшествовавшими Собору 1551 г., так и Псалтырями святителя Филиппа мученика (1566–1570), трегубое аллилуйя освящается как обыкновенное церковное правило: то очевидным окажется, что сугубое аллилуйя даже в конце сего периода осталось только частным обычаем, хотя у людей подобных писавшему Стоглав оно и заслужило уже уважение. § 25. в) О крестном знамении Царь Иоанн Васильевич, между прочим, предлагал Собору 1551 г.: «Крестное знамение не по существу полагается. А отцы духовные о сем не радят и не помышляют». Ответ, соответствующий сему предложению, находим в Стоглаве следующий: «Такоже бы священные протопопы и священники и диаконы на себе воображали крестное знамение крестообразно и по чину, а благословляли бы протопопы и священники православных крестьян крестообразно же, яко же предаша св. отцы. Такоже бы и детей своих всех православных крестьян научили и наказывали, чтобы ограждали себя крестным знамением по чину и знаменовались крестообразно». Затем строго запрещается «неистовое махание рукою по лицу». Кроме того, тут же (между 31 и 32 главой Стоглавника) читаем правило о двуперстном сложении креста с выпиской мнимых слов Мелетия и Феодорита (§ 18). Что Собор 1551 г. мог полагать определение о благочинном ограждении себя крестным знамением, записанное в Стоглаве, – в том нет причин сомневаться. Оно благочестиво само по себе, сообразно с предложением царя и другими памятниками того времени. Поскольку же имеем современное свидетельство о том, что это определение было предметом жарких споров на Соборе, кончившихся тем, что «не доспели ничего»; то остается под сомнением: было ли это определение окончательно утверждено Собором? |
| Исследовано, дознано и доказано, по крайней мере в общих чертах, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть, даже членов Стоглавого собора (1551 г.) но уже после собора, из черновых записок, бывших или только приготовленных для рассмотрения на соборе, но не рассмотренных всецело, не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства». В «дополнительных объяснениях к изданию (Казанскому) Стоглава» мы читаем следующее. «В мае 1551 года все писания царских вопросов и ответов святительских посланы были в Сергиеву Лавру на рассмотрение к бывшему митрополиту Иасафу. По рассмотрении их, митрополит Иоасаф сделал некоторые замечания, а все прочее одобрил и утвердил. Значит соборная книга до пересмотра ее представляла другой вид, чем нынешний Стоглав. Не была утверждена книга Стоглав в своем прежнем виде и по пересмотре ее митрополитом Иоасафом, подтверждением чего служат наказы и приговоры, содержащее в себе частью искаженные, частью дополненные и сокращенные определения Стоглавого собора, разосланные в разные места по разным случаям. В этих наказах и приговорах не было нужды если бы Стоглав признан был книгою канонической». 2496 В 1554 году соборная книга не только была утверждена, но и заключала в себе вопросы, или еще не решенные, или решенные, но решение которых считалось сомнительным, неправильным, требовавшим исправления. Это видно из следующего. 2497 В Никоновской летописи под 1555 годом говорится, что по повелению царя и митрополита созван был в Москве собор из русских епископов «о многоразличных чинех церковных и многих делех —226— к утверждению веры христианской». Собор, очевидно, имел в виду пересмотреть те дела соборной книги «о многоразличных чинех церковных», которые еще не исправилися по отзыву собора 1554 года. Нужно думать, что собор 1555 года пересмотрел многие решения, вошедшие в соборную книгу, исправил их, опустил все лишнее и сомнительное, придал им более юридическую форму и определил издать их в виде наказной грамоты для руководства всему духовенству русской церкви. |
| В результате всего 24 февраля 1549 г. состоялось заседание Собора “в Мясопустную неделю на память Страшного Суда, в царствующем граде Москве в митрополичье дворе, в белой палате” (с. 139). Возглавлял его Митрополит Макарий. В заседаниях участвовали архиепископ Великого Новгорода и Пскова Феодосий (1542–1551), епископ Рязанский и Муромский Михаил (1548–1551), епископ Тверской Акакий (1522–1567), епископ Коломенский и Каширский Феодосий (1542–1555), епископ Сарский и Подонский Савва (1544–1554). Кроме архиереев, в нем участвовали архимандриты, протопопы и старцы монастырей. “Исака Собаку” осудили “соборне по священным правилам святых Апостол и святых Отец, и отпустиша его на Белоозеро в Нилову пустыню на покаяние” (с. 139). Хронологическая близость заседаний этого Собора ко второму Собору о “новых чудотворцах”, проходившем в 1549 г., позволяет сделать предположение о единстве состава того и другого, а следовательно, благодаря этой находке мы знаем, кто в нем участвовал. Новооткрытые материалы дают нам новые сведения о жизни и деятельности Митрополита Макария и о Соборах Церкви того времени. /Журнал «Альфа и Омега» Можайский период Всероссийского митрополита Макария 13 мая 2012 г. Середина XVI века – период становления Русской земли, собирания ее духовных сокровищ, когда появились Великие Макарьевские Четьи Минеи и была составлена Степенная книга – памятник исторической мысли Древней Руси, в котором показан последовательный переход власти от Киевских князей к Владимирским, а затем – к Московским государям. С этого же времени в Русской Церкви началось печатание богослужебной литературы. Особый подъем культурной жизни страны был вызван Соборами 1547 и 1549 годов, прославившими множество русских святых. Им писали службы, жития, похвальные слова и иконы. Важнейшими вопросами исправления различных недостатков в жизни общества занимался Стоглавый Собор 1551 года. Вдохновителем (и организатором) всех этих культурных начинаний был выдающийся труженик на ниве духовного просвещения, глава Русской Церкви – Митрополит Московский Макарий (†1563; пам. 30 дек.), канонизированный на юбилейном Соборе 1988 г., созванном в связи с празднованием Тысячелетия Крещения Руси. |
| После закрытия соборных заседаний в различные города рассылались наказные грамоты, содержавшие принятые решения ( Беляев И. В. Наказные списки Соборного уложения 1551 г., или Стоглава. М., 1863; Наказная грамота митр. Макария по Стоглавому Собору//ПС. 1863. Ч. 1. 1. С. 87-106; 2. 202-220; Павлов А. С. Наказной список по Стоглавому Собору, посланный в 1552 г. в Вязьму и Хлепен епископом Сарским и Подонским//ЗИНУ. 1873. Т. 9. Ч. ученая. С. 1-37; Смоленская «наказная» грамота. 1996; см. также: Ляховицкий Е. А. К вопросу о соотношении Стоглава и наказных грамот//ДРВМ. 2007. 3(29). С. 66-67). В совместном «приговоре» царя и Собора от 11 мая 1551 г. провозглашалось право Церкви на переданные ей земельные вклады, к-рые запрещалось выкупать, но в будущем такая практика ограничивалась. Вклады теперь можно было давать лишь с ведома царя, в случае нарушения этого правила земельный вклад отходил государю. Кроме того, аннулировались земельные пожалования Церкви, сделанные в годы «боярского правления». Был произведен пересмотр всех выданных ранее государевых жалованных грамот монастырям во исполнение провозглашенной в «Судебнике» 1550 г. отмены «тарханов». Подтверждались преимущественно грамоты, выданные в конце правлений князей Иоанна III и Василия III, т. к. в них, как правило, мон-ри не освобождались от основных проездных и торговых привилегий. Мон-ри сохранили свои городские владения, но утратили податные привилегии для них. Исключением были, по-видимому, городские владения архиереев. При этом митрополиту была выдана грамота, упоминания о к-рой сохранились в описях патриаршего архива XVII в.,- «льготная на все патриаршии вотчины», «дано льготы... всех вотчин крестьяном во всяких государевых доходех» (АФЗХ. Ч. 3. Доп. 9. С. 372; 10. С. 375). Т. о., в условиях общей отмены «тарханов» владения митрополичьего дома получили (хотя и временно) широкие податные привилегии. То, что Стоглавый Собор заседал вскоре после составления текста «Судебника» 1550 г., показывает интенсивность работы русской юридической мысли в тот период. В рукописной традиции «Стоглав» и «Судебник» нередко соседствуют друг с другом (Судебники XV-XVI вв./Подгот. текстов: Р. Б. Мюллер, Л. В. Черепнин. М.; Л., 1952. С. 120-122, 124). То, что на Соборе рассматривались положения «Судебника», позволило А. С. Павлову утверждать, что «Соборное уложение 1551 года представляет собой опыт кодификации всего действующего русского права» ( Павлов А. С. Курс церк. права. Серг. П., 1902. С. 171). Постановления Стоглавого Собора дополнили и обогатили прежнюю соборную деятельность Русской Церкви. Собор указал меры для искоренения недостатков; его постановлениями пользовались ок. 150 лет, вплоть до конца Патриаршего периода истории Русской Церкви. |
| Владимира (текст которого здесь и воспроизводится в обширной редакции 965 ), и на послания московского митрополита Киприана. В последних двух главах стоглава говорится о том, что царские вопросы и соборные ответы на эти вопросы посылались на рассмотрение в троицкий Сергиев монастырь бывшему митрополиту Иоасафу и некоторым другими лицам, проживавшим в названном монастыре, и приводится мнение, высказанное Иоасафом по некоторым вопросам с указанием пробелов, допущенных собором. Должно заметить, что и в ту часть стоглава, которая носит название соборных ответов, вошло много такого, что принадлежало не собору, а царю, т. е. заимствовано было из царских посланий и предложений. Составитель сборника соборных постановлений 1551 г. сливал царские предложение и соборные ответы в одно целое, так что в составе книги должно предполагать гораздо большее число отрывков из царских предложений, чем сколько их обозначено редактором 966 . § 92. Судьба кормчей книги в московском государстве 967 В половине XVII в. совершилось весьма важное событие в истории кормчей книги на Руси: она была напечатана, и притом не как частное, а как официальное издание, авторизованное царем и с благословения патриарха. Подобно тому как законодательство стоглава совпало по времени с изданием дарского судебника, появление печатной кормчей книги совпало с изданием уложения царя Алексея Михайловича 1649 г., так что и в тот и в другой раз с регулированием государственного порядка тесно связываема была мысль об устроении порядка церковного. Но, между тем как собор 1551 г. задавался целью выработать национальный церковный устав, каждое постановление которого должно было применяться к действительным отношениям русской жизни, в половине XVII в. предпринято было официальное издание заимствованных источников, составлявших содержание кормчей книги, причем за образец принят был именно такой список кормчей книги, в котором не было русских статей, – другими словами – кормчая рязанская, а не софийская. Таким образом в печатной кормчей, за нижеуказанными исключениями, нет статей русского происхождения, как не было их в рукописных кормчих рязанской фамилии. |
| А тот собор писан по повелению благоверного и великого князя Иоанна Васильевича всея Русии самодержца, и всего освященного собора в лето 7059. И тое было клятвы недостоило же преступати». Поп Лазарь, при перечислении «нововводных церковных раздоров, ихже собра Никон патриарх с Арсением чернцем от разных вер», говоря о трегубой аллилуйи, в доказательство против нее приводит: «известно о сем (о сугубой аллилуйи) пишут преподобнии отцы Максим грек и Евфросин псковский и в Стоглаве глава 42». Следовательно, значение Стоглава в истории старообрядства состоит в том, что он служит базисом для развития, распространения и утверждения главных старообрядческих мнений о двоеперстии и сугубой аллилуйи, а вместе с ними и о брадобритии 1268 . —371— В виду этого собор 1667-го года, состоявший не только из русских иерархов, но и из греческих, как представителей всей восточной церкви, и имевший главной своей задачей исправление церковно-богослужебных книг и вопрос о старообрядстве, не мог не обратить внимания на значение Стоглава для старообрядства и высказал свое суждение о нем, как главном основании двух важнейших старообрядческих мнений о двоеперстии и сугубой аллилуйи. Он, признав постановления Стоглава, приводимые старообрядцами в свое оправдание, недействительными, положенными «нерассудно, простотой и невежеством», отменил определения Стоглава и разрешил «неправедную и нерассудную» клятву, положенную на Стоглавом соборе, и о самом соборе произнес суждение, что «той собор, не в собор:… якоже и не бысть. Зане той Макарий митрополит, и иже с ним, мудрствоваша невежеством своим безрассудно якоже восхотеша, сами собою: не согласяся с греческими, и древними харатейными, словенскими книгами: ниже со вселенскими святейшими патриархи о том советоваша и ниже свопросишася с ними» 1269 . Оставляя в стороне упрек собора 1677-го года Стоглавому собору в невежестве, простоте и нерассудности, должно признать, что определения Стоглавого собора после этого уже должны были потерять свое значение в русской церкви, должны были уступить место авторитету высшему, которому и должны были подчиниться все ревнители старины даже в силу того одного, что сам Стоглавый собор настойчиво требовал неуклонного и точного повиновения законному авторитету. |
| Собор 1551 года получил название по числу глав, на которые впоследствии были разделены его постановления, опубликованные в особом фолианте 669 . В «Стоглаве» предпринимается попытка регламентации многих сторон общественной жизни человека позднего Средневековья, так или иначе связанных с Церковью. Затронут в этом нормативном документе и целый ряд проблем художественной культуры и, в частности, иконописания. Наметившийся во второй половине XVI века процесс разрушения средневекового образно- символического мышления и стилистики иконописания побуждает участников «Стоглава» напомнить, в первую очередь священнослужителям, некоторые литургические символы, разработанные еще в период патристики и забытые или неверно истолковываемые широкими кругами русского малообразованного духовенства. Алтарь, напоминает «Стоглав», «есть престол Божий и образ Вифлеемского вертепа, идеже Христос родися», а также и «образ есть вертепа, идеже погребен есть Христос». Жертвенник в алтаре означает «Голгофу гору», и в него можно вносить только некоторые священные предметы (13, 74). Обращаясь к одежде священнослужителей, «Стоглав» указывает на необходимость ношения стихаря и фелони, ибо стихарь есть правда, а фелонь истина, и «прииде правда с небесе и облечеся в истину». Правда же есть Слово Божие, а истина – плоть, в которую Оно облеклось на земле, поэтому стихарь и фелонь – знаки двух природ Христа, разделять которые – ересь (15, 77). Подчеркивая большую значимость церковного пения, «Стоглав» напоминает, что оно своим эмоциональным воздействием на человека способствует возвышению его к духовному Абсолюту, отрешению от земной жизни, ибо «от разумнаго и благочиннаго пения приходит всякому человеку умиление в души и страх божий в сердцы, умиленное покаяние и слезы». Видя и слыша это, Господь, утверждает «Стоглав», дарует «благодать и милость рабом Своим, и того ради подобает пети и чести, и тропари говорити, и седальны сказывати, и степенны пети по чину» (16, 80). Сложная и художественно насыщенная система церковного пения, развившаяся к XVI веку, призвана, по «Стоглаву», отвлечь человека ото всех земных помыслов и направить его на путь духовного совершенствования. |
| Труд и религиозное самовоспитание – вот пути его. Монах должен жить личным трудом, а не подачками христолюбцев, потому что подачки эти даже не нужны монаху, составляют излишнюю роскошь: он должен сам добывать себе средства к пропитанию. И та и другая сторона старалась доказать правоту своих взглядов. Велась оживленная полемика. Но иосифлян было больше, на долю их выпадали высшие места в церковной иерархии и потому они одерживали верх над противниками: и собор 1503 г. и Стоглавый собор 1551 г. не сделали решительных постановлений в духе нестяжателей. Несмотря на явное сочувствие последним со стороны самого царя, Стоглавый собор ограничился лишь изданием незначительных мелких постановлений, а такое отношение соборов скорее укрепляло обычай монастырского землевладения, чем шло в разрез с ним. Только лишь собор 1580 г. сделал более решительный шаг в духе доктрины нестяжателей, постановив утвердить за монастырями вотчины, какие который имел, и не давать им новых, сделав исключение лишь для убогих монастырей. Между тем нельзя не заметить, что цари относились к этому вопросу далеко не индифферентно. На соборе 1503 года он был затронут Нилом Сорским и Паисием Ярославовым, но все знали, что царь сочувствует нестяжателям, как из личных так и из государственных видов, 73 и должны были считаться с этим; тем не менее, решение собора не было благоприятно проекту Нила и Паисия. «Пример Uoahha III доказал, что поднимать этот вопрос значило только доставлять церкви случай торжества над мирской властью». 74 При Василии Иоанновиче, правда, монастыри в первый раз подчинены были правильному государственному контролю, который в конце концов вел их к полной экономической зависимости их от государства. 75 Тем не менее при Иоанне IV перевес в 1551 году был опять-таки на стороне духовенства, несмотря на все желание этого государя дать иное решение этому важному вопросу, на что между прочим указывает и его совещание с Артемием. Вообще вопрос об имущественных правах монастырей был очень щекотливым вопросом, затрагивавшим весьма серьезные интересы монашества. |
| В 1531 г. Максим был вызван на новый соборный суд. Усталый и измученный жестоким заключением, Максим ограничился заявлениями, что все ошибки в переводах – дело не его, а переписчиков. Но унижение Максима не смягчило его судей: собор отлучил Максима от Причастия и в оковах отправил его в заточение в тверской Отрочь монастырь. Об освобождении Максима тщетно просили афониты, патриархи константинопольский и антиохийский. Безуспешны были так же просьбы самого Максима к Ивану IV и митрополиту Макарию. Москва боялась его разоблачений, и заступничество патриархов, свидетельствуя о его высоком авторитете за границей, могло ему в этом смысле лишь повредить. Впоследствии участь Максима была смягчена: ему разрешили Причащаться, а в 1553 г. перевели в Троице-Сергиеву лавру. В 1554 г. его приглашали на собор по делу о ереси Башкина, но он отказался, в 1556 г. он умер. Творения: Сочинения Максима построены по общему типу и распадаются на три больших отдела: 1) Экзегетические; 2) Полемические – против латинян, лютеран, мусульман, иудеев, армян и язычников; 3) Нравственно-обличительные – имеют особо важный исторических интерес, так как описывают отрицательные явления тогдашней жизни – от взяточничества властей до половой распущенности, от суеверия до ростовщичества. У Максима было немало знаменитых учеников, среди которых: князь Курбский, инок Зиновий Отенский , Герман, архиеп. Казанский. Многие мысли Максима легли в основание постановлений Стоглавого собора. Максим Грек в истории древнерусского образования явился первым посредствующим звеном, которое соединяло старую русскую письменность с западной научной школой. § 32. Святитель Макарий, митрополит Московский (ок. 1482 – 1563) Выдающийся представитель русской иерархии. Родился около 1482 г. Пострижение и монашеское воспитание получил в Пафнутиевом Боровском монастыре. По своему настроению и взглядам Макарий может быть причислен к партии иосифлян; но он не был партийным человеком. Он сумел стать миротворцем бурной эпохи и устроителем жизни церковной. Как и Иосиф Волоцкий Макарий был сторонником монастырского общежития. В 1526 г. он стал Новгородским архиепископом. Здесь он прекратил купножитие монахов и монахинь в одних и тех же монастырях. Украшал храм Св. Софии и начал работу по собиранию всех чтимых церковью книг, обретавшихся в русской земле. В 1542 г. Максим стал митрополитом Московским. Он занял кафедру в момент острой боярской борьбы, но продержался до 1563 г. В 1547 – 1549 и 1551 гг. состоялись церковные соборы, оставившие глубокий след в истории, первые два собора решали вопрос о канонизации святых. Стоглавый собор 1551 г. ставил своей задачей обновление русской церкви. Постановления собора затрагивают церковное богослужение, епархиальное архиерейское управление и суд, жизнь высшего и низшего духовенства, монашества, христианскую жизнь мирян. В 1551 и 1557 гг. были предприняты важные ограничения накопления земель в руках церкви. При Макарии была основана первая типография в Москве. |
| Впрочем, память о Соборе и указания на него можно встречать и в официальных актах, государственных и церковных, – и от того самого времени, когда был Собор, и от последующих годов. От 1552 1 года сохранился окружной царский наказ об обязанностях поповских старост, десятских священников, и пр. В этом наказе, при изложении обязанностей старост, есть указание на соборное уложение, которое без сомнения есть уложение Собора Стоглавного 2 . Есть подробный приговор о поповских старостах московских, также с именем царя здесь поставляется на вид уложение митрополита Макария и всех преосвященных архиепископов и епископов российской Церкви 3 . В апреле 1552 года дан был от царя наказ с подтверждением о точном исполнении правил московского Собора, относительно нравов духовенства и мирян 4 . В Соборной грамоте (1554 г.), в Соловецкий монастырь о заточении Артемия, троицкого игумена, приведен отзыв Артемия, что о крестном знамении и на соборе слово было 5 . Из деяний Стоглавного Собора видно, что на нем было рассуждаемо и об этом предмете. В Приговорной грамоте (1555 г.) Троицкого монастыря об изгнании вредных людей из Присецкой волости, старцы этого монастыря ссылаются на соборное уложение царя Ивана Васильевича и митрополита Макария, об изгнании из общества волхвов, скоморохов 6 , и пр. Это постановление принадлежит Стоглавному Собору. В окружной грамоте царя Алексея Михайловича (1669 г.) об иконном писании встречаем прямое указание на Собор 1551 года, и его правила 7 . Рукопись Стоглава заключает в себе три части: 1) предварительные сведения об учреждении Собора; 2) соборные главы или постановления; и 3) следствия Собора. I раздел В предварительном изложении Стоглава показаны: 1) время созвания Собора; 2) побуждения и цель его созвания; 3) лица, принимавшие действительное участие в Соборе. 1. Временем созвания Собора означен в Стоглаве 1551 год по Р. X., 18-й царствования Иоаннова, а действительного открытия соборных совещаний – 23-й день февраля 8 . На это время указывают и особенные признаки в деяниях Собора, где упоминается о недавних пожарах, бывших в Москве, о нравственном исправлении царя, после беспорядков его юности, о дополнении и новом издании Судебника. |
|
|
