| И Бог открывается Своим творениям — часто нецерковная вера в Бога связана с неким смутным переживанием Его присутствия. Голоса совести, надежды на что-то лучшее, благоговения перед красотой природы. Я не берусь оспаривать подлинность такого переживания — напротив, я хотел бы именно к нему обратиться. Оно является подлинным — но является ли оно уникальным? Я — единственный человек, который имел такое переживание, или у меня есть собратья по поиску, люди, которые тоже ищут Бога и которые тоже как-то ощущают Его присутствие? Если да, то, может быть, нам стоит искать вместе? Если Бог открывается людям по отдельности — не естественно ли предположить, что Он, тем более, откроется им, когда они будут искать его вместе? Существуют ли где-то такие сообщества богоискателей? Ведь было бы даже странно, если бы они не возникли. Более того, они должны были бы возникнуть уже достаточно давно. Если я не единственный и не первый на этом пути — не стоит ли мне познакомиться с теми, кто искал Бога до меня? Если мы говорим о Творце неба и земли, Боге, который создал и поддерживает в бытии все человечество, то, вероятно, Его общение с людьми началось не с меня. tatarstan-mitropolia.ru Бог, на которого я мог бы надеяться, уже наверняка выходил на контакт и раньше. Мне стоит взглянуть на человеческую историю, чтобы понять, когда. И вот в самом центре этой истории стоит событие, которое невозможно не заметить — потому что мы ведем от него отсчет времени, событие, которое отделяет «нашу эру» от времени «до нашей эры». Рождество Христово. Евангелие говорит о том, что Бог не просто дал о Себе знать — Он пришел на эту землю лично. Около двух тысяч лет назад на Ближнем Востоке, там, где находится современный Израиль (и где тогда находился Израиль древний), по земле ходил воплощенный Бог — Иисус Христос. Он говорил о Себе, что Он был с Отцом прежде творения мира; что Он придет судить все народы в последний день, что наша вечная участь определяется тем, как мы отнесемся к Нему, Иисусу Христу. Это поразительные притязания, и даже противники Иисуса были вынуждены признать: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек» (Ин. 7:46). Но Евангелие говорит о том, что Бог стал человеком не только (и даже не столько), чтобы говорить. Он стал человеком, «чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). Цель Его прихода — пострадать и умереть, чтобы избавить нас от власти греха и смерти и дать нам жизнь вечную и блаженную. |
| «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего?» — все это риторические вопросы, ответ на которые мы прекрасно знаем. Под мудрецом можно понимать философа, под книжником — иудейского знатока закона, а слово «совопросник» можно отнести и к тем, и к другим: и к способным вести диалектические споры в области философии, и к способным вести диспуты на богословские темы в рамках иудейской религии. Между прочим, у иудеев (правда, уже в более позднее время) был распространен своеобразный логический метод исследования и анализа, который на еврейском языке назывался «пилпул», что значит «перец», то есть имелась в виду особая острота мысли. Иудейские юноши упражнялись в «пилпуле», так чтобы можно было доказать любое мнение: сначала одну точку зрения, потом противоположную ей. Таким образом, совопросничество существовало не только среди античных философов, но и среди иудеев, людей совсем иной культуры и иного мировоззрения. Но и те и другие по разным причинам не смогли обрести истину. «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (ст. 20–21). Созерцая творение, человек имел возможность прийти к истине. Тем не менее, древние философы через исследование природы не смогли познать величие Творца, Его присутствие в мире, они осуетились своим умом, придумав множество всяких богов. Произошло это не потому, что откровение через природу было смутным и неясным, а именно из-за человеческой самонадеянности, заблуждения человеческого ума, некоторые обоготворяли даже насекомых или земноводных. Скажем теперь об иудеях. С исторической точки зрения из древнего Моисеева закона вышли две религии: христианство и иудаизм. Некоторые богословы называют его новоиудаизмом для отличия от древнего иудаизма. Каждая из этих религий претендует на то, что она — естественное продолжение Моисеева откровения. Мы, христиане, понимаем, что исповедуемая нами истина утверждается не какими-то умствованиями и рассуждениями, а Христовым подвигом и Божественной силой. К чему же пришли в своем понимании Бога иудейские мудрецы? В одном из трактатов ранних еврейских мистиков, которые жили в первые столетия по Рождестве Христовом, Бог представляется совершенно человекообразным, указывается даже на его огромные размеры. Такого-то размера у Него эта часть тела, такого-то размера — та. А в Талмуде подробно описывается, как Он проводит время: в первой половине дня Он делает это, во второй — то. Значительную часть времени Он раскаивается в том, что погубил Иерусалим и рассеял израильский народ. Для нас это смешно, потому что у нас другое, исключительно духовное, представление о Божестве, а так называемые практикующие иудеи изучают это и по сей день. |
| Наас, презирая этот жалкий народ и желая отмстить Израилю за то унижете, которое раньше понес его народ, предложил уже упомянутое выше условие. «Я заключу с вами союз», гордо говорил Наас аммонитский, но с тем, чтобы выколоть у каждого из вас правый глаз, и тем положить бесчестие на всего Израиля». Это было ужасное условие, но народ настолько уже впал в бездушие и в бессилие, что готов был подчиниться и этому варварскому условию; послы только просили семь дней для размышления, надеясь в это время отправить посланных к другим израильским коленам с смутным ожиданием, не найдется ли какого-нибудь средства избавиться от этого бедствия. Наас согласился на это последнее условие и не из какого-нибудь, конечно, благородного чувства, но потому, что он видел мало надежды на взятие города в этот промежуток, и, ничего не зная о недавних событиях, совершившихся за Иорданом, он считал себя совершенно обеспеченным от всякого мужественного нападения со стороны западных израильтян. Он готов был тем более согласиться на эту просьбу, что известие, посланное об этом повсюду, могло только служить к разглашению о его торжестве и о его презрении к своим врагам. Прошло еще всего только с месяц после избрания Саула, и вести об этом событии еще не дошли до галаадитян, так что, отправляя послов просить помощи, они еще не обращались к царю, а обращались ко всему вообще народу, «ко всем пределам Израильским». Прежде всего, как это и естественно, послы отправились в колено Вениаминово, которое ближе всего было к ним и из-за которого они в прошлом так жестоко потерпели. Так как они одни только отказались принять участие в беспощадном избиении вениамитян и дали им своих девиц в замужество, когда вениамитянам угрожало полное исчезновение, то теперь они в благодарность за это и ожидали помощи в теперешнем своем страшном состоянии. Не теряя дорогого времени, послы скоро прибыли в Гиву и, ничего не зная о новом государственном установлении, изложили свое дело пред народом вообще. Народ выслушал печальную весть с сочувствием и принял их дело горячо к сердцу, так что «весь народ поднял вопль и заплакал». |
| Но пройдут такие трое суток И падут в такую пустоту, Что за этот страшный промежуток Я до Воскресения дорасту. Легко представить себе, какое брожение умов могло бы воцариться при пересказе этого великого события людьми, не до конца утвердившимися в новозаветном Откровении (порицать их за это нельзя, потому что оно тогда еще не было явлено во всей своей окончательной полноте) тем, кто еще менее в нем укоренен. Легко, но не нужно. Потому что рачением Христовым этого не было. Когда люди сетуют на то, как много в мире зла и ужаса, сослагательное наклонение, как правило, работает в одну сторону и удивительно легко предъявляются Богу претензии: почему-де не предотвратил, не исправил... Это все - наследие Адама, косвенно упрекнувшего Господа в своем собственном грехопадении («жена, которую Ты мне дал, дала мне...»). Между тем мы просто не в силах представить себе, сколько кровопролитий Он предотвратил, скольким ужасам не дал совершиться, сколько злодейств пресек. Это непредставимо, потому что этого не было. Но если очень постараться, то по любви можно себе представить, какова же степень заботы Бога о нас. Опять-таки, это наше представление будет бледным и смутным, но его-то и следует беречь в тайниках души до поры до времени... И вот пример неполного понимания всей ослепительной истины Откровения, пример цепляния за старые человеческие представления. Ученики сомневаются: ведь книжники говорят, что сначала должен придти Илия. А Христос в Своем ответе показывает, что в этих человеческих представлениях истина содержится, но ее нужно еще суметь увидеть, а как - невольно вспоминаются рождественские слова «чистым сердцем»: «Правда, Илия должен придти и устроить все; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, и поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них». По этим словам ученики поняли, что речь об Иоанне Крестителе. Осознали ли они, что предстоит их любимому и любящему Учителю - мы не знаем. Затем некто из народа на коленях говорит Господу о своем горе: сын его беснуется, бросается в воду и в огонь (такой вид тяжкого психоза известен), а ученики не смогли его исцелить. И здесь следует потрясающая нас при каждом прочтении вспышка: «О, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко мне сюда». Он «запретил» - и бес вышел, и отрок исцелился. |
| Однако представления о злых силах формируются в течение длительного времени, включая при этом и некоторые элементы, заимствованные из народных верований. При описании действий темных сил используется также «фольклор, который населяет развалины и пустынные местности разнообразным смутным присутствием, вперемежку с дикими зверями: это - волосатые сатиры (Ис 13. 21; 34. 13 LXX), Лилит, женский демон ночей (34. 14)… Им отводятся проклятые места, как Вавилон (13) или земля Едома (34). Обряд очищения предписывает предать демону Азазелю козла, на которого возложены грехи Израиля (Лев 16. 10)» ( Brunon J. -B. , Grelot P. Бесы// Леон-Дюфур. Словарь библ. богосл. Стб. 45). На развитие ветхозаветной демонологии, по-видимому, указывает и разночтение 1 Пар 21. 1: «И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян», где автор книги приписывает сатане то, что в тексте 2 Цар 24. 1: «Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду» - ставится в зависимость от гнева Господа. Это сравнение текстов показывает, в каком направлении развивается ветхозаветная богословская мысль в понимании действий злокозненных сил. Первоначально эта мысль старается избегать открытого противопоставления мира добра (Бога) и мира зла (сатаны), чтобы не подать повода к дуализму, к к-рому израильский народ подталкивало языческое окружение. Поэтому в одних случаях сатана изображается появляющимся перед Господом наряду с др. ангелами, называемыми в Книге Иова «сынами Божиими» (Иов 1. 6); в др.- описывается его первоначальное падение и самообоготворение с использованием образа царя Тира: «Сын человеческий! Плачь о царе Тирском и скажи ему: так говорит Господь Бог: ты - печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты. Ты находился в Едеме, в саду Божием... ты был помазанным херувимом... ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония... ты согрешил, и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя… От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю, пред царями отдам тебя на позор» (Иез 28. |
| Итак, тем, что мне в каждый момент «дано» как конкретный, стоящий перед мной ограниченный комплекс образов, не исчерпывается непосредственно очевидное знание; оно включает в себя также в качестве неотъемлемого, вечно ему присущего содержания то, что мы назвали «имеющимся», — безграничное в пространственно-временном смысле неопределенное бытие вообще. Это содержание как таковое, нельзя назвать «смутным» (как думал Лейбниц, впервые наметивший эту область). «Смутным» мы называем отдельное содержание (все равно, идет ли речь о конкретном образе или отвлеченном понятии), в котором грани, определяющие его внутреннее многообразие и его отличие от окружающего его «иного», не сполна познаны нами, короче говоря, смутность есть неопределенность того, что должно быть определенным и отчасти уже определено. Поэтому те отдельные содержания, которые мы мыслим в составе этой общей неопределенной основы и пытаемся извлечь из их неопределенности, конечно, в большей или меньшей мере «смутны» для нас. Но сама неопределенная основа, самый факт бытия, есть нечто, в отношении чего понятие «смутности» лишено смысла. Напротив, это бытие как таковое, именно в своем качестве «бытия вообще», при надлежащем внимании к нему абсолютно ясно и может быть познано во всех конституирующих его чертах. Мы можем теперь сделать шаг вперед и значительно упростить наше рассуждение. Выше мы наметили сферу «имеющегося», как неотъемлемый от сознания, т. е. неотмыслимый безграничный пространственно-временной фон, со всех сторон извне окружающий и изнутри наполняющий картину данного. Этот фон мы признали, таким образом, двойственным, т. е. имеющим два направления или измерения — пространственное и временное. Однако можно показать, что с гносеологической точки зрения, т. е. для исследования, отношения между «имеющимся» и «непосредственно данным», эта двойственность излишня: одно измерение — именно временное — объемлет все направления сферы «имеющегося», и все отношения между «данным» и «имеющимся» могут быть сведены на отношения временные и выражены в них. Речь идет здесь не о какомлибо «выведении» пространственности. Нам нет надобности «устранять» пространственность и сводить ее как таковую к чемулибо иному. Достаточно показать, что то, что для нас в пространственности существенно — именно пространственность как особая форма потенциального обладания «неданным» — подчинено также временным отношениям и может быть выражено в них. |
| Новая культурная эпоха всегда начинается с открытия новых смыслов жизнетворчества человека в любви ко всему творению, ибо в культурной миссии человек является главным действующим лицом. Культура потому и называется культурой, что она связана с возделыванием человеческой природы и созиданием смыслов. Изначально человек был призван к именованию (см.: Быт.2:19–20 ), его культуротворческая миссия началась с этого процесса, но, значит, и новая культурная эпоха должна начинаться с правильного именования. На поле культуры ничего не растет без посева и выращивания, без культурного возделывания растут только сорняки. Поэтому процесс взращивания смыслов должен быть организован и претворен в конкретный проект – например, в создание энциклопедии метафизических понятий, всесторонне объясняющих и определяющих главные ценности, на которых строится человеческая культура, а также была бы показана недостаточность сложившихся стереотипов мышления. В российской истории можно наблюдать одну закономерность – каждый век начинается с того, что принято называть «смутным временем», когда наступает кризис в государственной и культурной жизни страны, который заканчивается пересмотром прежних культурных ценностей и изменением социума. Начало XVII-ro века так и было названо «смутным временем», – по смерти царя Бориса власть в стране была захвачена алчными боярами, которые чуть не распродали страну. Народной инициативой была приведена к власти династия Романовых – началось возрождение культурной и социальной жизни. Петровские реформы начала XVIII-ro века были крутым изменением всей российской жизни – фактически цивилизационным переломом. Война с французами 1812 года стало причиной национального возрождения – произошло отталкивание от бездумного подражания Западу, что привело к пересмотру цивилизационных ценностей. Восстание декабристов еще более усилило этот процесс. ХХ-й век начался с двух социальных революций, приведших к изменению государственного строя и к культурной перестройке. Начало XXI-ro века разразилось системным кризисом, требующим пересмотра всего мировоззренческого комплекса взглядов на мир и человека. Но начало XXI-ro века – это не просто начало следующего века, а еще и начало нового тысячелетия. В начале этого века, по идее, должны быть заложены основы и всего тысячелетия. Поэтому нынешний кризис всеохватный, соответственно, и мировоззренческий перелом будет радикальным. Ростки этого нового мироощущения появляются уже и в углубленном понимании красоты – в искусстве, истины – в науке, любви – в социальном устройстве. Об этих новых ростках, ломающих привычные стереотипы нашего мировоззрения, и шла речь в этой книге. |
| Итак, тем, что мне в каждый момент «дано» как конкретный, стоящий перед мной ограниченный комплекс образов, не исчерпывается непосредственно очевидное знание; оно включает в себя также в качестве неотъемлемого, вечно ему присущего содержания то, что мы назвали «имеющимся», — безграничное в пространственно–временном смысле неопределенное бытие вообще. Это содержание как таковое, нельзя назвать «смутным» (как думал Лейбниц, впервые наметивший эту область). «Смутным» мы называем отдельное содержание (все равно, идет ли речь о конкретном образе или отвлеченном понятии), в котором грани, определяющие его внутреннее многообразие и его отличие от окружающего его «иного», не сполна познаны нами, короче говоря, смутность есть неопределенность того, что должно быть определенным и отчасти уже определено. Поэтому те отдельные содержания, которые мы мыслим в составе этой общей неопределенной основы и пытаемся извлечь из их неопределенности, конечно, в большей или меньшей мере «смутны» для нас. Но сама неопределенная основа, самый факт бытия, есть нечто, в отношении чего понятие «смутности» лишено смысла. Напротив, это бытие как таковое, именно в своем качестве «бытия вообще», при надлежащем внимании к нему абсолютно ясно и может быть познано во всех конституирующих его чертах. Мы можем теперь сделать шаг вперед и значительно упростить наше рассуждение. Выше мы наметили сферу «имеющегося», как неотъемлемый от сознания, т. е. неотмыслимый безграничный пространственно–временной фон, со всех сторон извне окружающий и изнутри наполняющий картину данного. Этот фон мы признали, таким образом, двойственным, т. е. имеющим два направления или измерения — пространственное и временное. Однако можно показать, что с гносеологической точки зрения, т. е. для исследования, отношения между «имеющимся» и «непосредственно данным», эта двойственность излишня: одно измерение — именно временное — объемлет все направления сферы «имеющегося», и все отношения между «данным» и «имеющимся» могут быть сведены на отношения временные и выражены в них. Речь идет здесь не о каком-либо «выведении» пространственности. Нам нет надобности «устранять» пространственность и сводить ее как таковую к чему-либо иному. Достаточно показать, что то, что для нас в пространственности существенно — именно пространственность как особая форма потенциального обладания «неданным» — подчинено также временным отношениям и может быть выражено в них. |
| Между тем духовенство элладское, со стороны образования, находилось в жалком положении. He все духовные умели и писать, не говоря уже о других знаниях. В правление Каподистрии приняты были некоторые меры к улучшению положения духовенства с этой стороны; но частью по продолжавшимся еще смутным обстоятельствам политическим, а главное потому, что еще не составилось высшее церковное управление в освобожденной стране, меры эти не имели ожидаемого успеха. Собственно для духовного образования открыта была в 1880 г. семинария на острове Паросе, в монастыре Живоносного Источника. Целью этой школы было главным образом приготовить служителей Церкви. Но это заведение впоследствии было совершенно забыто правительством; назначенные на содержание его доходы были расхищены, и таким образом оно прекратило свое существование в 1832 году. По прибытии в Грецию королевского правительства и учреждении синода обращено было внимание и на образование духовенства. Лучшей и благотворнейшей мерой для этой цели долженствовало быть предположенное новым правительством основание богословского факультета и духовной семииарии, которая должна была быть соединена с ним. Открытие афинского университета и богословского при нем факультета последовало в 1837 г. Первыми профессорами богословского факультета назначены были: иеромонах Феоклид Фармакид, бывший вместе и секретарем синода, мирянин Кондогони и архимандрит Мисаил Апостолид. Уже самый выбор этих профессоров мало мог внушать доверия к учрежденному при Афинском университете богословскому факультету. Один из них, Фармакид, усвоил себе протестантские идеи, отвергал авторитет вселенских соборов и апостольских правил, не признавал монашества, почитания икон и т. д. Вообще богословский факультет Афинского уиниверситета был построен по образцу немецких университетов, не только по внешнему своему виду, но и по внутреннему. He удивительно поэтому, что он не только не мог охранять православие от лютеранских и кальвинистических мнений, рассееваемых западными миссионерами, но даже еще сам поддерживал эти мнения. |
| Никакие слова, в какой бы то ни были книге, о каком бы то ни было предмете, не могут быть яснее и выразительнее слов, которые в книге Господа соединяют разрушение или запустение городов Израиля с продолжительным рассеянием и ослеплением этого народа. Многие народы приняли имя христиан уже многие столетия перед этим, между тем как иудеи, из среды которых был Иисус Христос и для которых Он был «Чаяние», как народ еще не признают Иисуса Христа, не верят в Него как в Мессию, доколе города их собственной земли не опустеют, оставаясь без жителей и дома без людей. Запустение городов Васана, которые в дни Исаии, равно как и в дни Иисуса Навина, были городами Израиля, в настоящие дни из года в год идет постепенно все более вперед. Для того, кто имеет уши, чтобы слышать, время, как очевидно, еще впереди, ибо время еще не наступило, о котором писано: «Народ твой будет все праведники, вечно будут владеть землей, растение, насажденное Мною, дело рук Моих, чтоб мне прославиться. И тогда они воссозиждут развалины вечности, восстановят разрушенное в первые дни; и возобновят разоренные грады, оставшиеся в запустении от рода в род 236 ». Эти пророчества, и многие другие, как каждый читатель и верующий в неизменное слово пророчеств знает, не должны быть относимы к мрачным и смутным дням Эздры, ни ограничиваемы пределами какого бы то ни было прошедшего времени. Они составляют факты настоящего дня, о котором свидетельствуют Вольней, Станлей, а также и все другие путешественники, посетившие эту страну развалин, или видевшие опустевшие города, некогда принадлежавшие Израилю. Здесь есть старые пустыни; здесь есть пустые города; здесь есть груды развалин, могущие быть снова восстановленными; низверженные города, с мощеными улицами и крепкими фундаментами, лежащие так, как они пали, чтобы быть снова воздвигнутыми; здесь есть отчасти разоренные города, чтобы быть снова исправленными, и пустые и покинутые города, с целыми домами и улицами, ожидающими того времени, когда они снова наполнятся людьми. |
|
|
