| ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Пророк Аввакум в книге пророка Даниила Ты приготовил предо мною трапезу ввиду врагов моих 791 Книга пророка Божия Даниила содержит текст, не входящий в иудейский канон книг Танаха. Это текст о противостоянии Даниила в Вавилоне идолу Вилу и медному дракону. И Вил, и большой дракон оказались в результате поруганы и разрушены. Порожденные этим гнев и злоба вавилонян побудили царя бросить Даниила в ров со львами. При этих обстоятельствах и был послан к Даниилу пророк Божий Аввакум. Мы не ставим перед собой задачу научно-исагогического исследования истории и достоинства этого текста, а предложим святоотеческие и наши собственные размышления над ними в контексте библейской теодицеи. Текст о Данииле и Аввакуме известен из двух источников. Первый – перевод LXX (Септуагинты), второй – перевод Феодотиона. Оба текста – греческие. По Септуагинте речь идет о «пророчестве Аввакума», то есть вся глава о Виле и драконе принадлежит пророку Аввакуму. Даниил же явно иной, чем в книге пророка Даниила, потому что является священником (ερες). По Феодотиону, Глава о Виле и драконе пророку Аввакуму не приписывается, и о священстве Даниила не говорится. Даниил этой главы явно является тем самым Даниилом, что и во всей пророческой книге. Русский синодальный перевод следует редакции Феодотиона, так же поступаем и мы в наших рассуждениях. Кстати, существует мнение, что этот текст изначально был все-таки составлен на арамейском или даже еврейском языке. Это мнение опирается на наличие арамейского фрагмента в иудейском комментарии на книгу Бытия, опубликованном в 1290 году Раймундом Мартини и сходном по содержанию с Дан. 14, 27–41 . Дан. 14, 28–42 Когда же вавилоняне услышали о том (как разрушены были Вил и дракон Даниилом), сильно вознегодовали и восстали против царя, и сказали: царь сделался иудеем, Вила разрушил и убил дракона, и предал смерти жрецов. И, придя к царю, сказали: предай нам Даниила, иначе мы умертвим тебя и дом твой. И когда царь увидел, что они сильно настаивают, принужден был предать им Даниила. Они же бросили его в ров львиный, и он пробыл там шесть дней. В рве было семь львов, и давалось им каждый день по два тела и по две овцы; в это время им не давали их, чтобы они съели Даниила. |
| Папы подтвердили право евреев на обладание книгами, необходимыми для отправления их религии, но только при условии, что они не содержат богохульств и ошибок. Кроме того, в 1245 г. Иннокентий IV обосновал право пап судить иудеев, в т. ч. если они впадают в ересь в отношении собственной религии. Новые сожжения книг были произведены по приказу кор. Людовика IX в 1255 г. С 1267 г. иудейская лит-ра стала подвергаться цензуре. На этом основании в 1269, 1283, 1299, 1310 и 1319 гг. инквизиция конфисковывала Талмуды и др. книги. В 1321 г. папа Иоанн XXII, изгнавший евреев из своих владений, приказал сжечь Талмуд. Ок. 1278 г. доминиканец Раймунд Мартини собрал в кн. «Pugio fidei» (Кинжал веры) основные заблуждения талмудистов. Иудеи также составили сборники, опровергающие христианское учение. Напр., ок. 1410 г. каббалист Йом Тов Липман из Мюльхаузена написал «Сефер ха-Ницахон» (Книга диспута). В 1290 г. евреи были изгнаны из Англии, в 1306 г.- из Франции (временно, до 1315, затем в 1322 и 1394). В Германии были погромы Риндфлайша в 1298 г., армледеров (юденшлегеров) - в 1336-1338 гг. В течение XV в. иудейские общины были изгнаны из мн. нем. и австр. городов. Так евреи постепенно были вытеснены в Центр. и Вост. Европу. На территории Свящ. Римской империи евреи считались «рабами казны», т. е. находились под покровительством императора. В XV в. здесь вводится институт верховного раввина и начинается процесс профессионализации раввината. Рабби Меир ха-Леви из Вены возродил раввинскую ординацию и ввел выдачу дипломов. Внутри общин обострилась борьба между «светскими» членами общинных советов и раввинами. Главным предметом спора было право отлучать от синагоги. Равновесие сохранялось только благодаря брачным союзам. В XV в. были составлены многие сборники местных обычаев. Среди наиболее значимых - «Минхагим» Махарила из Майнца (Яакова бен Моше ха-Леви Меллина), в к-рый было включено в т. ч. множество суеверий, и «Сефер ха-минхагим» ( «Книга обычаев») Абрахама Клаузнера из Вены (ум. |
| Несколькими годами раньше я познакомился с Александром Александровичем Котеневым. Он тогда занимался историей Великой Отечественной войны, работал в архивах, я консультировал его по вопросам, связанным с Церковью, и мы подружились. Я поделился с ним своими соображениями и мы решили, что надо повернуться к этой проблеме независимо от того, будет она получать поддержку или нет. Тогда мы организовали концерт нашего церковного хора (в доме литераторов на Большой Никитской) в поддержку воинов-«афганцев» — поддержка была не столько материальная, сколько чисто идейная. Вскоре после этого родился союз воинов-«афганцев», и я с честью берегу в своем сейфе билет 2 (первый номер был у Котенева). Ряд акций мы смогли провести самостоятельно, а потом вошли в контакт с благотворительными организациями Запада и, в частности, в Италии получили помощь для инвалидов — колясками. На этой основе нашей делегацией была направлена миссия благодарности в Италию, в Рим. Делегацию принимал папа Иоанн Павел II. Я не счел возможным иметь с ним встречу, поскольку в это время сильно обострились отношения католиков и униатов с православными на Западной Украине, но нашу делегацию римский первосвященник принял очень внимательно, состоялась беседа, и дальше эта работа продолжалась, несмотря ни на какие конфессиональные различия. В Италии есть благотворительная организация (некоторое время ее возглавлял кардинал Мартини, передавший затем руководство другим лицам) — она занимается подобными проблемами как внутри собственной страны, так и за ее пределами. Мы получали от них помощь, некоторые инвалиды выезжали в Италию на протезирование. Вершиной нашей деятельности стало создание «Дома Чешира» в Солнцеве. Теперь, вспоминая этот пройденный путь, я могу сказать, что мы не сделали того, чего хотели, — в этом была и наша вина, — но я продолжаю поддерживать дружеские отношения со многими «афганцами»; ежегодно 27 декабря мы совершаем в нашем храме панихиду о погибших, отмечаем молитвой и дату вывода войск из Афганистана. В трудный для меня период реорганизации Издательского отдела Александр Александрович Котенев на некоторое время принял меня и моих сотрудников в Царицыне. И я, насколько позволяют силы и возможности, остаюсь верным другом тех, кто прошел эти огненные смерчи. |
| Несколькими годами раньше я познакомился с Александром Александровичем Котеневым. Он тогда занимался историей Великой Отечественной войны, работал в архивах, я консультировал его по вопросам, связанным с Церковью, и мы подружились. Я поделился с ним своими соображениями и мы решили, что надо повернуться к этой проблеме независимо от того, будет она получать поддержку, или нет. Тогда мы организовали концерт нашего церковного хора (в доме литераторов на Большой Никитской) в поддержку воинов — «афганцев» — поддержка была не столько материальная, сколько чисто идейная. Вскоре после этого родился союз воинов — «афганцев», и я с честью берегу в своем сейфе билет 2 (первый номер был у Котенева). Ряд акций мы смогли провести самостоятельно, а потом вошли в контакт с благотворительными организациями Запада и, в частности, в Италии получили помощь для инвалидов — колясками. На этой основе нашей делегацией была направлена миссия благодарности в Италию, в Рим. Делегацию принимал папа Иоанн Павел II. Я не счел возможным иметь с ним встречу, поскольку в это время сильно обострились отношения католиков и униатов с православными на Западной Украине, но нашу делегацию римский первосвященник принял очень внимательно, состоялась беседа, и дальше эта работа продолжалась, несмотря ни на какие конфессиональные различия. В Италии есть благотворительная организация (некоторое время ее возглавлял кардинал Мартини, передавший затем руководство другим лицам) — она занимается подобными проблемами как внутри собственной страны, так и за ее пределами. Мы получали от них помощь, некоторые инвалиды выезжали в Италию на протезирование. Вершиной нашей деятельности стало создание «Дома Чешира» в Солнцеве. Теперь, вспоминая этот пройденный путь, я могу сказать, что мы не сделали того, чего хотели, — в этом была и наша вина, — но я продолжаю поддерживать дружеские отношения со многими «афганцами», ежегодно 27 декабря мы совершаем в нашем храме панихиду о погибших, отмечаем молитвой и дату вывода войск из Афганистана. В трудный для меня период реорганизации Издательского отдела Александр Александрович Котенев на некоторое время принял меня и моих сотрудников в Царицыне. И я, насколько позволяют силы и возможности, остаюсь верным другом тех, кто прошел эти огненные смерчи. 14. Новые времена |
| Вот почему я готов обсуждать с Вами «горячую тему» — неприятие Католической церковью женского священства. Вы корректно поставили вопрос — вопрос рационально мыслящего неверующего, желающего понять, почему Церковь одобряет или не одобряет то или другое, — хотя в данном случае мы имеем дело не с этической, а с богословской проблемой. Итак, попытаемся разобраться, почему Католическая церковь вместе с Восточными церквами, — иными словами, все церкви, претендующие на непрерывную двухтысячелетнюю историю, — до сих пор придерживаются особой культурной традиции, согласно которой женщина не допускается к священству. Вы пишете, что, хотя и уважаете право Церкви решать столь деликатную проблему, не можете найти для такого запрета убедительных оснований. Вы исследовали толкования Писания, так называемые «богословские» причины, причины символические и так далее — вплоть до «биологических», даже разобрали по косточкам несколько отрывков из св. Фомы, — но, судя по всему, даже он, «человек замечательного здравого смысла», не в силах найти убедительного объяснения. Рассмотрим же внимательно каждый из этих пунктов, стараясь, впрочем, не углубляться в высокие материи — не потому, что я их не люблю или считаю это излишним, а просто, чтобы не растерять читателей. Я не уверен, что те из них, кто не слишком знаком с Писанием (а с творениями св. Фомы — еще меньше), без труда следили за Вашей мыслью в прошлом письме. Но я рад, что Вы ссылаетесь на эти тексты: во-первых, потому что с ними знакомы, во-вторых, потому что, надеюсь, наш разговор побудит некоторых любопытных читателей хотя бы заглянуть в эти книги. Начнем с Писания. Прежде всего Вы выдвигаете общий герменевтический принцип, согласно которому тексты следует толковать не буквально, по-фундаменталистски, но сообразуясь со временем и обстоятельствами, в которых они были написаны. С этим принципом я совершенно согласен и полагаю, что крайности фундаментализма могут завести только в тупик. Однако не соглашусь с Вашим предположением, что процитированные Вами законы о волосах и бороде священника заставят фундаменталиста усомниться в своей позиции. |
| Но, хотя Вольф отказался от президентства в Академии наук, принимал потом большое участие в её устроении; лучшие из первых её членов Бернулли, Бюльфингер, Мартини и некоторые другие приехали в Петербург по его рекомендации; к нему учиться в Марбургский университет посылала потом Академия наук русских студентов; у него слушал лекции и первый академик из русских, Ломоносов. Училища старые и новые. Но план Академии наук окончательно сформировался у Петра В. только уже в последние годы его жизни (в 1723 г.), а открыта была Академия уже после его смерти, при Екатерине I. Сначала же, по возвращении из первого путешествия по Европе, Петр думал только расширить объем преподавания в Московской академии. В 1698 г. он говорил об этой академии патриарху Адриану: «Благодатию Божиею и зде есть школа... и из школы бы во всякия потребы люди, благоразумно учася, происходили в церковную службу и гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачебное искусство. Еще мнози желают детей своих учити свободных наук и отдают зде оные иноземцом, инии же в домех своих держат будто учителей иноземцов же, которые словенского нашего языка не знают право говорити, к сему же еще иных вер, и при учении том малым детем и ереси свои знати показуют, от чего детем вред и церкви нашей святой может быть спона (вред) велия, а речи своей от неискуства повреждение. А в нашей бы школе, при знатном и искусном обучении, всякого добра училися. И кто бы где в науке заправился, в царскую школу хотя бы кто побывать пришел, и он бы пользовался. И сего смотрети же надобно и прирадеть тщательно зело» 14 . Но это намерение не исполнилось. Только в 1701 г., когда протектором московской академии был назначен Стефан Яворский , она была преобразована по образцу Киевской академии. Затем открыто было несколько епархиальных школ в Смоленске (в 1700 г.), Ростове (в 1702 г.), Тобольске (1703–1704 г.) 15 . В 1706 г. в Новгороде была заведена славяногреческая школа, сделавшаяся местом образования детей не только духовных, но и светских людей. |
| Мы живем (хотя и сообразно с апатией, к которой приучили нас новые средства массовой информации) в страхе конца. Можно даже сказать, что мы изживаем свой страх в духе Bibamus, edamus, cras moriemur. [ «Будем есть и пить, ибо завтра умрем»], в вихре безответственного потребления празднуя смерть идеологии и солидарности. Каждый из нас заигрывает с призраком Апокалипсиса, пытаясь его изгнать, и чем больше страшится, тем старательнее изгоняет, перенося его на экран в виде кровавого зрелища и надеясь, что от этого он утратит реальность. Но в нереальности призрака и заключена его сила. Я мог бы поручиться, что страх конца света в наше время более распространен в нашем мире, чем в христианском. Христианский мир размышляет о конце света, но ведет себя так, словно он произойдет где-то в ином измерении, не связанном с нашим календарем. Светский мир притворяется, что не подозревает о конце света, но, в сущности, одержим этой мыслью. Это не парадокс, а лишь повторение того, что совершалось в первое историческое тысячелетие. Не стану углубляться в вопросы экзегезы, с которыми Вы знакомы лучше меня, но напомню читателям, что сама идея конца времени основана на одном из самых двусмысленных пассажей в Иоанновом Откровении — главе 20-й, предлагающей такой «сценарий»: после Воплощения и Искупления сатана заключен в темницу, но после тысячи лет он вернется: тогда-то и произойдет последняя битва между силами добра и зла, которая увенчается Вторым пришествием Христа и Страшным Судом. Иоанн ясно называет срок: тысяча лет. Однако отцы церкви уже объяснили, что для Бога тысяча лет как один день, а один день может длиться тысячу лет, словом, что это вычисление нельзя толковать буквально. Августин также интерпретирует этот пассаж в соответствии с «духовным» пониманием. Тысячелетие или обещание Царства Божьего — не исторические, а мистические события, и Армагеддон находится не на нашей земле. Это не отрицает того, что однажды история окончится и Христос придет судить живых и мертвых, но суть здесь не в конце времен, а в их преходящести, в ожидании (не в результате конца истории, а в некий установленный срок) Парусии, Второго пришествия Христова. |
| Корпус работ М. сравнительно невелик, и восстановить хронологию его раннего творчества затруднительно. Уже первое датированное его произведение, фреску «Маэста», написанную в 1315 г. на торцевой стене зала Совета (позднее - зал Маппамондо) сиенского Палаццо-Пубблико, можно считать работой сложившегося мастера. М. развивает ключевую для сиенской культуры иконографию, восходящую к монументальному алтарю работы Дуччо, установленному в городском соборе в 1311 г. (Музей собора, Сиена), но интерпретирует ее по-своему оригинально. Сцена заключена в орнаментальную раму, плоскую подобно ковру, на к-рой помещены медальоны с погрудными изображениями благословляющего Христа и пророков Исаака, Моисея, Давида и Иакова (вверху), евангелистов (по углам), святых и учителей церкви, а также двуликой жен. фигуры, к-рая держит в руках скрижали с перечислением десяти заповедей и семи таинств и символизирует Ветхий и Новый Заветы. Вторая, внутренняя, рама имитирует каменный резной карниз; данная в перспективном сокращении, она вводит зрителя в иллюзорное пространство сцены, где под балдахином на троне с островерхой спинкой восседает Богоматерь, фланкированная 2 группами ангелов и святых. В сравнении с алтарем Дуччо М. расположил фигуры менее строго и симметрично, ярче выделил индивидуальные черты персонажей: их фигуры тяжеловаты, но раскованны в движениях, их пластика полностью подчиняется стройному ритму гибких певучих линий, к-рый выдержан во всех частях композиции. Перед Божией Матерью, к-рую почитали как покровительницу Сиены, преклоняют колена св. патроны города - Кресцентий, Виктор, Савиний и Ансан; на ступенях Ее трона - надпись, прославляющая принципы доброго правления в 2 стихотворных строфах, составленных в духе Франческо Петрарки и поэтов «нового сладостного стиля»; на раме изображены гербы Сиены и Анжуйского королевского дома. Помещенная на стене городского дворца сцена величания Божией Матери приобретает прежде всего политическое, гражданственное звучание ( Cairola, Carli. 1963. Р. 92). В 1321 г. М. собственноручно реставрировал фреску; следы стороннего вмешательства заметны на новом тонком слое штукатурки, нанесенном на лики Божией Матери, Младенца, святых Екатерины, Варвары, Ансана, Кресцентия и 2 ангелов, преподносящих Богоматери цветы ( Iidem. 1963. P. 78-85). |
| В своей работе “La parola di Dio alle origini della Chiesa” этот учёный прелат пишет: «То, что мы хотим сделать здесь сообща, заключается в том, чтобы отдавать себе отчет в требованиях веры по отношению к священной книге, не преуменьшая их (требований) значения по причине неправильно понятой легкости добиваться их признания человеком сегодня, но вместе с тем и не создавая надуманной сложности. В этом труде по переосмыслению нам идет навстречу Второй Ватиканский Собор, особенно с его конституцией “Dei Verbum”, которая выражает официальную позицию Церкви по отношению к фундаментальным вопросам: каково значение Священной Книги в жизни христианина? Что значит веровать в богодухновенность Библии? Какие христианские ценности утверждаются в этой приверженности священному характеру Писания?» Далее он пишет: «Библия, с одной стороны, непосредственно связана с пророческим и апостольским словом Израиля и ранней Церкви, а с другой, – со Христом и Отцом посредством Духа, который её вдохновляет. И вот почему это слово представляет собой особый момент Откровения. Если бы это было только исторической записью пророческих оракулов, то оно имело бы ценность как книга происхождения, как свидетельство о вере древних поколений, не заключая в себе непременно и постоянно законодательного слова и для будущих поколений. Напротив, связь, которую оно имеет со Словом посредством Духа делает это слово живой и постоянной силой проявления Бога на все времена» . Как можно оценить эти высказывания? Учёный сразу заявляет, что он основывается на методологии, предложенной Римско-Католической Церковью на Втором Ватиканском Соборе. То есть он не противопоставляет себя Церкви, не создает конфликта науки и религии. При этом он подтверждает традиционное христианское восприятие Библии как Слова Божьего, которое устанавливает норму поведения на все времена для всех людей. Также указывает на благодатность Священного Писания. Ни одно из этих положений никак нельзя назвать модернистским, напротив, эти тексты свидетельствуют о верности Мартини Священному Преданию в этих вопросах. |
| Наиболее часто их относят ко времени до 1319-1322 гг., но не ранее 1317 г., т. к. в них присутствует изображение св. Людовика Тулузского ( Eadem. 1970. Р. 90-91). Э. Карли датировал их 1324-1336 гг. ( Carli. 1956. P. 31). Ф. Болонья, указав, что изображение короля-францисканца выполнено позднее остальных фресок, настаивал на ранней датировке (сер. 10-х гг. XIV в.) и отмечал значительное влияние Джотто, к 1307 г. окончившего росписи в капелле св. Николая здесь же, в Нижней ц. ( Bologna. 1965. P. 6-9). Й. Пёшке, однако, предложил вернуться к приблизительной датировке 1322 г., принимая во внимание развитый характер архитектурной декорации и зрелость стиля художника ( Poeschke. 2003. S. 143). Для итал. искусства история св. Мартина была редкостью, и М., как и в случае с алтарем только что прославленного св. Людовика Тулузского, самостоятельно создал его иконографию. Житийный цикл, основанный на тексте «Золотой легенды» блж. Иакова из Варацце, включает 10 эпизодов: «Св. Мартин и нищий (Разделение плаща)», «Сон св. Мартина», «Посвящение св. Мартина в рыцари», «Отказ св. Мартина от оружия» (в нижнем ярусе), «Чудо с огнем», «Воскрешение ребенка», «Чудо во время мессы», «Сон св. Амвросия», «Смерть св. Мартина», «Погребение св. Мартина» (в верхнем ярусе и на сводах). На откосах входной арки помещены фигуры святых Антония, Франциска Ассизского, Марии Магдалины и Екатерины Александрийской (сев. склон), Людовика Французского, Людовика Тулузского, Клары и Елизаветы Венгерской (юж. склон); в простенках между окнами на юж. стене - изображения св. отшельников, епископов и воинов, в т. ч. вмч. Георгия. М. с увлечением использовал в росписях бытовые детали, особенности национальных костюмов и итал. моды 20-х гг. XIV в., светские и церковные церемонии своего времени, балансируя между монументальностью и полновесностью образов в духе Джотто, влияние к-рого он очевидно преодолевал, и элегантностью и умиротворенностью стиля сиенской школы. Сохранившаяся синопия к сцене со св. Мартином и нищим (сокровищница ц. |
|
|
