| Опыт духовно-нравственного воспитания через широкомасштабное ознакомление учащихся с произведениями лучших мастеров искусства и литературы успешно используется современными педагогами. Важной дидактической единицей в процессе такого воспитания выступает художественный образ. Проблемой воздействия художественного образа на формирование личности занимались: философы (М.М. Бахтин, Н.Н. Бердяев, М.С. Каган, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман); педагоги (К.Д. Ушинский, А.В. Бакушинский, Г.В. Лабунская, Е.А. Флерина, В.Н. Шацкая, Б.П. Юсов), психологи (Р. Арнхейм, Л.С. Выготский), искусствоведы (В.Р. Виппер, С.М. Даниэль, С.Х. Раппопорт), культурологи (X. Ортега-и-Гассет, Й. Хейзинга), деятели культуры и искусства (В.В. Кандинский, А. Матисс, К.С. Петров-Водкин, К.С. Станиславский, А.С. Эйзенштейн, В.А. Фаворский) и др. Как правило, в качестве предмета изучения исследователи используют светские произведения, а иконописи практически не касаются. В научной литературе рассмотрение иконы, за редким исключением, происходит с позиции моленной святыни - объекта почитания в православной культуре или жанра религиозного искусства. Изучение иконописи, в частности, творчества Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия, Симона Ушакова входит в некоторые основные общеобразовательные программы, например, истории и мировой художественной культуры. Символика иконы, некоторые иконографические изводы и иконописный канон очень кратко рассматриваются на занятиях по модулю «Основы православной культуры» в курсе «Основы религиозных культур и светской этики» в начальной школе, а также в близких ему дополнительных образовательных программах и воскресных школах. Но если в первом случае, иконы изучаются с точки зрения их художественной ценности и значимости в истории мировой культуры, то во втором, знакомство с иконой может происходить с позиции ее места в церковном обряде и включать предания о чудесах, происходивших по молитвам перед ней. Использование иконографических компонентов иконы или образа в целом в качестве дидактических единиц, а также в смысловом сравнении их с аналогичными по содержанию католическими образами, встречается крайне редко и уже, как правило, на ступени высшего или среднего профессионального образования. |
| Главный пафос пространного сочинения Иосифа Владимирова состоит в борьбе с уклонением от древних традиций. По мнению художника, его предшественники допустили очень много ошибок, исказив первоначальное свидетельство, которое сохраняли древние произведения, и именно к этому свидетельству и должны вернуться иконописцы. Он приводит конкретные примеры, спрашивая современников, почему, например, сегодня мученики изображаются с темными ликами, если они были юны и прекрасны, или почему на иконах не воспроизводится идеальная и совершенная внешность Христа и Богоматери, известная по библейским свидетельствам и более поздним преданиям. Эти вопросы позволяют понять интерес Ушакова к Нерукотворному образу, ведь именно он запечатлел живые, подлинные черты Спасителя. Отсюда, от поиска этой живости и подлинности, и происходит само понятие «живоподобия», которым Ушаков и Владимиров оперировали как в своих теоретических сочинениях, так и на практике, в своих иконах. Что такое живоподобие? Прежде всего, это не натурализм в европейском смысле этого слова, не работа с натурой. Живоподобие – это воспроизведение живого, подлинного свидетельства о священных лицах и событиях как главная задача иконописания. Для Ушакова было важно уточнить это свидетельство, скорректировать его, сделать более убедительным. И поэтому образ Нерукотворного Спаса для Симона Ушакова – вечный вызов и вечный поиск. Он ищет как можно более точные и адекватные, подлинные, живые черты Христа. И этот настойчивый поиск, конечно, опровергает все традиционные предубеждения о секуляризации русской культуры в XVII столетии. Симон Ушаков. Спас Нерукотворный. 1678 Дерево, темпера. 53×42. Третьяковская галерея Древо государства Московского О том, какое важное значение для Ушакова имела традиция, свидетельствует его неоднократное обращение к образу «Богоматери Владимирской». Помимо самой первой иконы 1652 года, эту тему отражают еще три произведения начала 1660-х годов, представленные на выставке. Икона Богоматери Владимирской с избранными святыми на полях 1660 года происходит из Успенского собора Флорищевой пустыни, и, судя по пространной надписи в ее нижней части, это вклад самого художника в Успенскую обитель – свидетельство того, что художник был, во-первых, достаточно состоятелен для того, чтобы делать собственные вклады, а во-вторых, весьма религиозен. Еще одна Владимирская икона написана по заказу игумена московского Сретенского монастыря Дионисия в 1662 году. |
| Икона «Архангел Михаил, попирающий дьявола» (1676 г., Государственная Третьяковская галерея) – еще одно выдающееся произведение кисти Ушакова. Кажется, что масштабная торжественная фигура грозного ангела статична, однако при этом в иконе много движения: ангел поднимает вверх руку с огненным мечом, мощные крылья широко распростерты, развевается плащ. Слева у ног архангела – маленькая фигурка человека в скромной одежде, с молитвенно сложенными на груди руками. Возможно, это изображение заказчика иконы. Некогда существовала точка зрения, что это – автопортрет художника . Архангел Михаил, попирающий дьявола. 1676 г. Государственная Третьяковская галерея Все иконы Симона Ушакова объединяет стремление соединить многовековые традиции византийско-русского иконописания и некоторые новые тенденции, пришедшие на Русь в XVII веке из искусства западноевропейских стран. Целью художника было не слепое копирование древних образов и не бессмысленное подражание европейской живописи, а попытка обновить русскую живопись, которая не могла оставаться неизменной ввиду новых исторических условий. При этом икона не должна была превращаться в картину, иллюстрацию, но должна была оставаться истинным православным моленным образом, возводившим к Первообразу. Стиль письма Ушакова получил название «живоподобие», которое ошибочно трактуется как светотеневая моделировка ликов, приближенная к реалистической манере. В действительности же, несмотря на большую анатомическую точность и появившийся объем, иконы Ушакова созданы в традиционной иконописной технике. Его чрезвычайно интересует написание ликов, именно поэтому в его наследии более десяти икон «Спаса Нерукотворного». Работая над другими образами, он чаще всего поручал «доличное» (фон, одежды и прочее) своим ученикам, а сам писал только лики. Доводя свою манеру до совершенства, Ушаков пытался передать и Божественное, и человеческое, создать образы воплотившегося Господа, Богочеловека. В его иконах присутствует большая, по сравнению с древними образами, осязаемость, телесность, однако свет по-прежнему идет изнутри, не имея физической характеристики и источника извне. |
| Особенно торжественные богослужения в день памяти Владимирской иконы бывают в московском Сретенском монастыре на его престольный праздник — 3 июня по новому стилю. Накануне, 2 июня, служится торжественное всенощное бдение, а в самый день праздника — 3 июня — Божественная литургия. Как правило, богослужение возглавляет архиерей, оно происходит при большом стечении верующих и духовенства в сопровождении прекрасного хора Сретенского монастыря. Похвала Владимирской иконе «Похвала иконе “Богоматерь Владимирская”», иначе — «Древо государства российского», — икона Симона Ушакова, написанная в 1663 году. В центре иконы, на ветвях древа, растущего из-под сводов Успенского собора Московского Кремля, помещен образ Богоматери Владимирской, которая во времена Симона Ушакова считалась главной святыней Московского государства. Его основатели, князь Иван Калита и митрополит Пётр, стоят у подножия древа, за кремлевскими стенами. По сторонам от них — царь Алексей Михайлович, который правил в год написания иконы, его жена Мария Ильинична с царевичами Алексеем и Фёдором. «Похвала иконе “Богоматерь Владимирская”» Из собрания Третьяковской галереи На ветвях древа нарисованы гроздья винограда и медальоны с изображениями московских святых, которые держат в руках свитки с текстами, прославляющими Богоматерь и уподобляющими ее Божественному древу. Эти изображения составляют аллегорию, которая должна была раскрывать образ богоустроенного православного царства, прославленного многочисленными святыми и находящегося под непосредственным покровительством Христа и Богоматери. С 1930 года икона находится в Государственной Третьяковской галерее. С 1999 года в храме-музее при Третьяковской галерее в честь свт. Николая в Толмачах. Канон Владимирской иконе На всенощном бдении под дни памяти Владимирской иконы Богоматери читается соответствующий канон. В каноне излагается история вспоминаемого события и его духовное значение. Считается, что этот текст был написан не ранее конца XV века. Имя автора не известно, но очевидно, что это был человек просвещенный, хорошо знающий Священное Писание и историю страны. |
| Благочестивыми работниками хозяина виноградника, то есть Христа, являются митрополит Петр (1308–1326) и Иван Калита (1325–1340), с именами которых традиционно связывается возвышение Москвы. С благословения митрополита Петра был построен кафедральный Успенский собор, в котором позже он был похоронен. Вскоре после этого митрополит Петр был канонизирован, и Москва, таким образом, обрела своего местночтимого святого, ставшего затем общероссийским. При митрополите Алексии князем Димитрием были построены стены Кремля, а при митрополите Киприане в Успенский собор из Владимира была перенесена икона Богоматери (в 1395 г.), ставшая его главной святыней. Так происходило возвышение Москвы, превращение ее в первопрестольный град. Поэтому «Насаждение древа государства Российского» – уникальная икона, по всей видимости, имевшая государственную и политическую актуальность, отображавшая единую историю Руси и Русской Православной Церкви. Троица Ветхозаветная. 1671 г. Государственный Русский музей «Ветхозаветная Троица» Симона Ушакова (1671 г., Государственный Русский музей) – один из лучших образов, созданных иконописцем. В целом она следует композиционно-иконографическому решению «Троицы» Андрея Рублева. Обе иконы – монументальные, лишь незначительно отличающиеся друг от друга по размеру. Оба художника изображают трех Ангелов за трапезой, без предстояния Авраама и Сары, служивших Им. Ангел, сидящий по центру, не имеет крестчатого нимба, то есть Второе лицо Святой Троицы не выделяется. Рисунок складок одежд Ангелов на иконах совпадает. В ушаковской «Троице» нет барочного изобилия, пышности или дробности, как, например, в иконе на тот же сюжет, написанной другим иконописцем Оружейной палаты Яковом Казанцом (1659 г., из церкви Троицы в Никитниках). Изображение таких деталей, как стоящие за трапезой блюда и сосуд на переднем плане, у подножия Ангелов, не имеет какой-либо повествовательной задачи. Архитектурный фон – строго классический, он не разрушает молитвенный характер образа, не сообщает пространству иконы никакой динамики: параллельная перспектива есть, но движения взгляда вглубь нет. Сочетание объемных форм переднего плана и плоскостности и графичности изобразительной поверхности в целом создают незаурядное произведение и раскрывают необычайное мастерство иконописца, сумевшего создать икону Троицы как глубоко традиционный и в то же время отражающий свою эпоху образ. |
| Богослужения в нем были возобновлены в 1992 году. На празднике Преображения того же года в церкви был отслужен молебен о мире в Абхазии. В настоящее время храм действует. Церковь Николая Чудотворца, именуемая [Красный звон]. Фото из книги Н.А. Найденова [Москва. Соборы, монастыри и церкви]. 1882-83гг. Еще одна замечательная и очень древняя, но, к сожалению, закрытая Никольская церковь Москвы находится в Китай-городе (бывший Юшков переулок, в советское время - проезд Владимирова, а с 1992 года - Никольский пер.). Она называется " Красный звон " , или " у красных колоколов " - от " красного " , красивого звона своих колоколов. В старину была известная поговорка: " Хлеба-соли покушать, Красного звону матушки Москвы послушать " , а китайгородская Никольская церковь, как Москва, славилась своими колоколами. Церковь безусловно принадлежит к числу древнейших московских храмов. Раньше в ней был придел во имя св. Зосимы Соловецкого, и это навело исследователей на мысль, что эту церковь, столь близкую к Кремлю, основал сам митрополит Филипп в 1566 году - в память мирных дней своего пребывания в Соловецкой обители. И когда святитель попал в опалу, Иван Грозный в ярости приказал переосвятить китайгородский храм, который и переименовали в честь св. Николая Чудотворца. А когда митрополит Филипп был причислен к лику святых, и мощи его торжественно встретили в Москве, то во время очередного обновления храма в конце XVII века С.Г.Нарышкин, чтя память святителя, вновь устроил в Никольской церкви придел в честь соловецких святых Зосимы и Савватия. Другая история гласит, что эта церковь появилась здесь еще в 1561 году, каменной, тщанием обыкновенного китайгородского купца Григория Твердикова, а некоторые и вовсе относят его жизнь к следующему, XVII столетию. Обычная путаница истории. В XVII веке Никольская церковь называлась " что слывет у Красных колокольниц на Посольской улице " - здесь тогда размещался Посольский двор. Ее главный престол был освящен во имя Рождества Богородицы, и здесь находилась бесценная святыня - икона Одигитрии письма Симона Ушакова. |
| В житии говорится, что они поразили митрополита Петра «кротостью своей». Попав в первый раз в этот совсем небольшой город, он изрек замечательное пророчество князю Ивану Калите: если «успокоишь старость мою и возведешь здесь храм Богоматери, то будешь славнее всех иных князей, и род твой возвеличится, кости мои останутся в сем граде, святители захотят обитать в оном, и руки его взыдут на плещи врагов наших» . Князь Иван Калита послушался святого, построил храм Пресвятой Богородицы – Успенский собор в Московском Кремле. Святитель Петр сам заложил Успенский собор в Московском Кремле. Сделал это в конце августа, когда заканчивался строительный сезон, так как хотел успеть это сделать пред своей смертью, чувствуя ее приближение. Успенский собор Московского Кремля С этого момента и начинается история Москвы как столицы Руси, начинает сбываться великое пророчество. Наши предки это понимали, и существует замечательная икона Симона Ушакова «Древо государства Российского», где изображено ветвистое древо со святыми и с государями и с иконой Владимирской Богоматери в центре, а внизу – святой митрополит Петр и Иван Калита, насаждающие это древо. Пророчество святителя Петра осуществляется с тех пор непрерывно, в течение многих столетий, в том числе в наше время и на наших глазах оно сбывается и по сегодняшний день. Город прогнал всех своих врагов, стал больше всех городов. Возникло великое государство. Ныне Москва даже пугает своими размерами. В нем живут святители, и теперь – Патриархи. Несмотря на то, что в Синодальный период Петр I уничтожил патриаршество, и потом почти столетие у нас был атеизм, все равно исполняется пророческое слово великого святителя. Такова сила святости, хотя, похоже, мы давно забыли, что такое кротость и вовсе не знаем, в чем ее сила. В этом чуде прославления и возрастания Москвы явно осуществляется исполнение заповеди Христовой «блаженны кроткие, ибо они наследуют землю», потому что далекие наши предки были кроткими, и вот они наследовали всю русскую землю, создав огромное величайшее государство, построенное на основах Православия. |
| Не случайно икону называют богословием в красках: она дает возможность понять глубокие истины нашей веры не только умом, но и сердцем. Соборы Московского Кремля Я не встречала людей, равнодушных к красоте Московского Кремля. Здесь оживает сама история. В то же время кремлевские соборы — это великая святыня русского народа. К сожалению, сегодня попасть сюда можно только в рамках экскурсионной программы «Архитектурный ансамбль Соборной площади». Его составляют Успенский, Архангельский, Благовещенский соборы, Грановитая палата, церковь Ризположения, Патриаршие палаты с церковью Двенадцати апостолов, ансамбль колокольни «Иван Великий». Успенский собор (возведен в 1475–1479 гг., архитектор А.Фиораванти) в течение многих веков был главным храмом страны, в котором происходили венчание на царство и коронование российских государей, избрание и интронизация Патриархов, оглашение важнейших государственных актов. В Успенском соборе находятся раки московских первосвятителей Петра, Ионы, Филиппа, Ермогена. Росписи выполнены в 40х годах XVII века, иконостас создан в 1653 году по заказу Патриарха Никона. Место Владимирской иконы в старинном киоте занимает ее список 1514 года. Архангельский собор был построен в 1505–1508 годах (архитектор Алевиз Новый). В 1652–1666 годах собор был заново расписан артелью мастеров под руководством Симона Ушакова. Это храм-усыпальница великих московских и удельных князей и русских царей. Здесь находятся раки святого благоверного царевича Димитрия Угличского, святых благоверных князей Михаила Черниговского, Димитрия Донского. В приделе мученика Уара — мощи преподобной Евфросинии, в миру Евдокии, супруги благоверного великого князя Димитрия Донского. В придел ведет отдельный вход, и многие посетители Кремля его просто не замечают… Храмы Кремля — это настоящее сокровище, куда хочется возвращаться вновь и вновь. Невозможно увидеть и воспринять все за один раз. Однако бывать там часто, мягко говоря, затруднительно для многих. Цена входа на Соборную площадь — 500 руб., с экскурсией — 900, хотя для студентов и пенсионеров скидки. Прибавим к этому огромные очереди на вход, особенно в дни выходных и праздников. Мой совет: к походу в Кремль надо основательно подготовиться, найти информацию о соборах и святынях, чтобы обратить внимание на то, что особенно важно именно для вас. |
| «О Тебе радуется…» Тема русской святости звучит в монументальной иконе, в которой совмещено два сюжета: «О Тебе радуется…» и Шестоднев (середина XVII века, Ярославль). Там, кроме общехристианских святых (ветхозаветных пророков, Предтечи), во множестве изображены русские святые: князь Владимир, князья Борис и Глеб, русские преподобные. – В том, что здесь совмещаются две иконографии, – творческая смелость иконописца, –говорит Елена Гувакова. – Вероятно, это заказ крупного ярославского монастыря или храма, очень образованных людей, и в итоге размышления о библейской космогонии получают русское осмысление. – Интересна судьба новгородской иконы XVI века святителей Никиты и Иоанна, епископов Новгородских. Она находилась в коллекции старообрядца-коллекционера Егора Егоровича Егорова (1862–1917), затем, после революции, оказалась в Третьяковской галерее, в 1930-е годы была продана за границу и находилась в знаменитой коллекции Джорджа Ханна в США… Стремление передать Свет «Спас Нерукотворный» Переход в следующий зал – словно путешествие на машине времени. Ты видишь, как изменилась жизнь, как изменилась икона. Вот иконы из праздничного чина последней трети XVIII века, и в них – стремление в изображении традиционных иконографических сюжетов дать прямую перспективу, которое проявляется в том числе в изображении классического «клетчатого» пола, изображения пейзажных фонов; стремление передать сложную архитектуру, разноплановость украшений. Здесь и характерные для эпохи барокко завивающиеся складки одеяний. Насколько по-разному создавали иконописцы Оружейной палаты один и тот же образ, очень хорошо видно на примере трех образов «Спаса Нерукотворного», явно восходящих к образу, написанному Симоном Ушаковым. Одна и та же иконография – Спас на убрусе, на плате, но в каждом случае в образ Христа мастер привносит какие-то особенные черты. – В этом зале представлены несколько образов Иоанна Богослова, – Елена Гувакова указывает на стену в зале, где размещены небольшие иконы с изображением евангелиста. – Один из них создан в Оружейной палате в конце XVII века. Здесь тщательно выписаны слова раскрытого Евангелия, которое пишет апостол, украшения скатерти, двойного стола. У Иоанна Богослова – плащ с подбоем. В этом, несомненно, влияние западных традиций. А вот икона мастера из круга Тихона Филатьева. В чем-то похожую композицию мастер решает по-другому: апостол достаточно динамично оборачивается в сложном ракурсе к Духу Святому, как бы слыша Его. А вот икона, написанная игуменом Корнилием (в миру Кириллом) Улановым, прославленным придворным мастером, одним из ближайших сподвижников Симона Ушакова, в конце жизни принявшим монашество. У него совсем другой образ евангелиста – строгий, аскетичный. Уникальная особенность – символ евангелиста изображается в потире, и это новое художественное решение. |
| С другой стороны, начиная с XV века в России все большее распространение стало получать западноевропейское влияние. Особенно очевидно это проявилось после женитьбы царя Иоанна III на Софии Палеолог - воспитаннице Римского папы. Для иконописи это выразилось в том, что величайший мастер того времени (это необходимо признать) - Дионисий - не имел возможности работать в Москве, в моду входила итальянская живопись. Ведь что делали Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело? Заимствовали религиозные сюжеты и создавали светские картины, безусловно, высочайшего художественного достоинства, но духовно пустые. Происходила подмена понятий и профанация, не ошибемся, если назовем это и кощунством. Строго говоря, период, который в искусствоведении принято называть высоким Возрождением, с духовной точки зрения является упадком. С сожалением вынуждены констатировать, что те же процессы начались и в русской иконописи. И в ней побеждало стремление к изображению правдоподобия земной жизни " по плотскому умыслу " , как говорили в древности, в ущерб мистического, духовного смысла иконы. Появился художественный жанр - парсуна, промежуточный между иконой и портретом. А иконы все более становились похожи на портреты. Среди этапов этого отпадения можно назвать фряжские иконы XVII-XVIII веков, работы московских, петербургских, ярославских мастеров. Велико отрицательное значение в этом процессе известного иконописца Симона Ушакова. Именно он " узаконил " в иконописи линейную перспективу. Затем появился академический стиль, его разрабатывали художники Академии художеств. Их произведения точнее было бы назвать религиозной живописью, а не иконами. Для написания образа того или иного святого академисты уже приглашали натурщиков, как за несколько веков до этого происходило и на Западе. Реализм проник и в иконопись. А в XIX веке произошло открытие Византии. Среди образцов возрождения византийского церковного искусства в Петербурге можно назвать Казанскую церковь Новодевичьего монастыря, подворье Оптиной пустыни (бывшее Киевское) на набережной лейтенанта Шмита, а также мозаики " Спаса-на-Крови " . На мой взгляд, эти мозаики не очень интересны, и в сравнении с византийским первоисточником явно теряют, не имея той глубины образа, его высокой культуры выражения. Тем не менее, сама тенденция возвращения к истокам после столетий заблуждений, безусловно, позитивна. |
|
|
