| Самое недалекое будущее показало, что открытие трех-четырех новых епархий слишком недостаточно для улучшения религиозной жизни и упорядочения церковно-административного строя русской церкви. Пределы епархий при их обширности все еще оставались крайне неопределенными, так как города и церкви одной епархии, разбрасываясь на далекое пространство, заходили на территорию соседних, отчего епархиальные границы совсем не соответствовали уездным. На каждом шагу церкви и монастыри одного пограничного уезда принадлежали разным епархиям. При путанице епархиальных территорий, управление большими беспорядочно разграниченными епархиями затруднялось и осложнялось вотчинным строем русских церковных учреждений. Вотчины и вотчинные церкви с домовыми монастырями одной кафедры нередко разбрасывались на сотни верст по чужим епархиям. Патриаршие вотчины находились в Ростовском, Московском, Дмитровском, Коломенском, Переяславском, Юрьев-Польском, Суздальском, Владимирском, Нижегородском, Костромском уездах, у Соли-Галицкой, в Вологодском, Белоозерском уездах и на Пинеге 690 . Вотчины Крутицкой кафедры были в Кокшайском уезде (село Супдырь) 691 , вотчины тверского архиерейского дома были в Новоторжском уезде Новгородской епархии – за р. Твердой, в новой слободе Стародолье. Вологодская кафедра имела несколько сел под Москвой 692 ; суздальская, помимо Суздальского уезда, имела вотчины в Московском и Симбирском уездах 693 ; ростовской кафедре в Пехрянской десятине принадлежало село Клоково 694 . В Епифанском уезде в 1674 году были вотчины новгородской, сарской и коломенской кафедр 695 . Кажется, что у всех кафедр были вотчины в чужих епархиях. Вотчинными церквами заведывали архиереи – владельцы, назначая туда членов причта. Причты и вотчинные крестьяне по церковным и судебным делам тянули к центральному владельческому епархиальному пункту: туда они платили всякие сборы, там судились, и там вершились причтовые дела. На кафедральных землях по архиерейским жалованным грамотам и на оброке жило много бояр, боярских детей и служилых всякого чину. Все это было необыкновенно перепутано и разрозненно. Чисто насельники вотчин церковных учреждений и домовые монастыри не знали, где искать своих прав в случае столкновений с соседями. Точно так же трудно было найти права и суд жителю и владельцу нецерковной земли в случае столкновений с церковными архиерейскими и монастырскими людьми. Неизбежным следствием такого порядка являлись беззаконный самосуд и волокита с их печальными последствиями. Искавшие прав часто напрасно шатались по судам за сотни, даже тысячи верст, наводняя собой архиерейские приказы, особенно патриаршие. Разбирательство дела за дальностью происшествий затягивалось на целые годы... |
| Юго-западная окраина патриаршей области к тому времени успела измениться и заселиться. Города, вновь построенные на белгородской и за белгородской чертой, вошли в её состав. Здесь их возникло гораздо больше, чем на симбирской линии 416 . В Москву донесли, что басурмане разоряют юго-западные окраины русского государства и берут в плен мирных жителей. Правительство по донесению решилось немедленно защитить страдальцев, построив города на Калмиусской и Изюмовской сакме и Журавском шляху. В 1637 году из Москвы послали туда Феодора Сухотина и подъячего Евсевия Юрьева осмотреть местность, потом донести, где нужно ставить укрепления. В донесении на южной укрепленной линии проектировалось поставить по Калмиусской сакме два города – один на р. Сосне у Тернового леса и Оскольской признаки, другой – при устье р. Усерда на Тихой Сосне, между г. Осколом и Валуйками. На протяжении 8 верст до верховьев Сосны решено насыпать земляной вал, отсюда продолжить его на 15 верст до верховьев р. Валуя, по концам вала поставить два острожка. Ниже по той же Сосне на притоке её Ольшанке рассчитано построить третий город, на р. Осколе – четвертый. На Изюмовской сакме решено поставить город под Яблоновым лесом и провести вал от верховьев р. Холки до Корочи. На Муравском шляху, на р. Ворскле на Карпове ставился жилой город; от него по направлению к Белгороду копили ров и строились городки. Царь утвердил проект 417 . По этому и другим правительственным проектам возник целый ряд новых украинских городов. В 1637 году возле Тихой Сосны на Калмиусской сакме выстроили г. Усерд, на Осколе, севернее Волуек, на Изюмовской сакме – Яблонов; в 1638 г. явилась Короча, в 1640 г. Вольный. В 1641 году, по царскому указу, построены Хотмыжск на Ворскле и Вольный Курган на Рогозине, в 1644 – Костенск. Тогда же в 1645 явились Верхососенск и Ольшанск – все на Тихой Сосне и её притоках. Одновременно в 1646 г. построены Карпов, Усмань, Белоколодск, Болхов, в 1647 г. Нов. Оскол, в 1648 г. Алешня, Коротояк, Урыв, Сокольск, в 1677 г. Доброе 418 . Город Чугуев на Донце в пределах нынешней Харьковской губернии, основанный в 1639 г. малороссийскими выходцами, был самым южным пунктом Московского государства при возникновении новых южных окраинных городов 419 . |
| После всего сказанного можно определить границу Астраханской епархии в половине XVII века приблизительно так: на севере линия, проведенная от верховьев р. Медведицы выше Саратова, где возник Хвалынск, к притоку р. Яика – Чагану. Линия проходила по пустынной местности, так, как только к концу XVII в. появляются города на южной укрепленной линии ниже Симбирска. Со своим поселением они поступают в патриаршую область и Казанскую епархию, таковы: Сурск, Пенза, основанные на р. Суре, Красная слобода, Корсунь, Сызрань, появившаяся в 1683 году и другие города по Симбирской черте 368 . Далее по северной границе к востоку идут населенные места, заключенные в Самарской Луке, но не принадлежавшие Астраханской епархии. На долю последней тут до самого Саратова оставалась почти пустыня. В 1703 и 1707 г., путешественник де-Бруин проездом на восток посетил Саратов. Он нашел в Саратове лишь несколько деревянных церквей, которые составляли самые достопримечательные здания в городе. По пути между Петровском и Пензой ему встретились два-три села; столько же на Волге выше Саратова, вероятно, Хвалынск и Вольск. Во все стороны кругом Саратова расстилалось обширное дикое поле 369 . Северные пределы по левую сторону Волги затеривались в безлюдье. Колонизация края между Волгой и Яиком по р. Самаре и ниже её по Малому и Большому Иргизу дело позднего времени – конца XVII-ro и начала XVIII века 370 . Все прежнее православное население выше и ниже р. Самары принадлежало Казанской епархии. Тут можно положить южную предельную линию последней после отделения от неё Астраханской епархии. Восточная граница Астраханской епархии не заходила за Яик. Она, спускаясь ниже к югу, шла на г. Гурьев, лежавший недалеко от устья Яика при Каспийском море, а затем поворачивала вдоль берега Каспийского моря к Красному Яру. Берегом моря от Красного Яра предельная линия шла к Терскому городку. Река Терек с Терским городом, смытым волнами моря в прошлом веке 371 , составляла южную границу Астраханской епархии. Западные пределы её составляла линия от верховьев Терека и Кубани к северной границе чрез Дон и верховья Иловли с Медведицей вдоль земель донских казаков. |
| Письмо ставило два весьма сложных вопроса, во-первых, о росписании всех епархий, сообразно разделению государства на губернии и области, во-вторых, о распределении прихожан по приходам так, чтобы число приходских церквей в епархиях соответствовало населенности, с тем, чтобы священнослужители по приходам могли иметь достаточное содержание, но без тягости народной. Оба вопроса оказались очень серьезными и не из легких. Поэтому Св. Синод, не отлагая дела надолго, снесся с Сенатом и на 15 мая назначил первое общее заседание, а до этого времени постарался собрать нужные сведения. По справкам оказалось: а) три самостоятельных и два викарных архиерея жили не в губернских, а в уездных городах своих губерний: Ростовский – в Ростове Ярославской губернии, Славянский – в Полтаве Екатеринославской губ., Белгородский – в Белгороде Курской губернии; новгородский викарий – епископ Олонецкий жил в Олонце, между тем как губернским или присутствующим городом Олонецкой губернии назначался Петрозаводск, московский викарий – епископ Севский жил в Севске, тогда как губернским городом выбран Орел; б) шесть архиереев, в том числе один малороссийский, жили в уездных городах чужих епархий и губерний, а именно: Крутицкий – близ Москвы на Крутицах, Коломенский – в Коломне Московской губернии, Суздальский – в г. Суздале Владимирской губернии, Устюжский – в г. Устюге Вологодской губ., Переяславль-Залесский – в Переяславле Залесском Владимирской губернии , Переяславский (малороссийский) в Переяславле, Киевской губернии. В то время как в Московской и Владимирской губерниях было по три самостоятельных архиерея, в Вологодской губернии – два, а в Калужской, Тульской, Харьковской, Пензенской, Симбирской, Невельской, Выборгской, Саратовской, Пермской, Уфимской, Колыванской, Рижской, Кавказской и Таврической области, в области Войска Донского, а также в Полоцкой и малороссийской Новгород-Северской не было ни одного архиерея. 781 Тогда же были наведены справки о расстоянии губернских городов, не имевших архиерейских кафедр, от их кафедральных городов, или от ближайших к ним кафедр, а также о расстоянии некоторых соседних кафедр друг от друга, например, Устюга от Вологды и Архангельска. 782 Вместе со справками о расстоянии безкафедральных губернских городов от кафедральных в Св. Синоде собрали сведения о некоторых губернских монастырях, где бы, в случае надобности, можно было поместить новых архиереев. 783 |
| Относительно титула «Азовский», приписываемого св. Митрофану, нужно заметить, что он не документальный. Власть св. Митрофана не простиралась на Азов. По справедливому объяснению исследователя по церковной истории Воронежского края П. В. Никольского , такой титул приписывали воронежскому первопрестольнику потому, что св. Митрофан считал завоевателей Азова своими пасомыми и молился как об их здравии, так и об упокоении душ убитых там воинов. Из того, что синодик св. Митрофана содержит запись родов из донского казачества, даже атаманов, можно заключить только, что область донских казаков входила в круг архипастырского влияния воронежского епископа, 77 но нельзя утверждать, что он имел право собирания церковной дани с церквей донских казаков. Таким образом места по нижнему бассейну Дона и северному побережью Азовского моря, где кипела жизнь вследствие азовских походов, не будучи официально подчинены св. Митрофану, пока не имели определенной епархиальной подведомственности. VI Прежнее влияние астраханских владык на Дону, после отписки от их епархии Петровска и усиления влияния св. Митрофана на новые места в области Донских казаков, было ослаблено и не заходило за реку Медведицу. Сокращение и ослабление влияния астраханских владык в придонском бассейне можно объяснить еще тем, что самый астраханский край вместе с Астраханской епархией в начале XVIII в. оставался заброшенным. Внимание Петра было приковано к двум морям – Балтийскому и Азовскому; поэтому заселение низовьев Волги и среднего Дона шло необыкновенно туго. Центральное население вольно и невольно отливало в богатую степную окраину. Однообразно угрюмые калмыцкие степи, поросшие ковылем, не привлекали к себе внимание правительства и русских людей. От Саратова до Астрахани между поволжскими городами на 200 и даже на 300 верст не было никакого жилья. В этом безлюдном просторе господствовали калмыки и кубанцы и чинили «великое разорение» проезжим купцам и рыбным ловцам. Даже саратовский край в 1703–1707 г., по свидетельству путешественника де Броуна, представлял собой обширное дикое поле. Де Броун в самом г. Саратове видел только несколько деревянных церквей. Проехав от Петровска до Пензы, он встретил только три церкви и столько же выше Саратова по Волге. Нынешний Хвалынский уезд начал заселяться с 1703–1714 гг. и то больше татарами. Русских людей из Темникова, Симбирска, Пензы, Касимова и стрельцов из Нижегородского края вышло туда очень мало. 78 |
| 1764 года, при учреждении штатов, здесь считалось одних душ мужеского пола около одиннадцати тысяч с половиною; из них две доли вне Костромской тогдашней провинции, а десять близ города Костромы. Одних сел Ипатскому монастырю принадлежало 28, а деревень и разных угодий неисчислимое количество. Из Костромских вотчин самая многолюднейшая: – село Колшево с деревнями; в ней 1107 душ (счет вотчин здесь по ведомости 1763 года); ниже тысячи до 700 душ: село Никольское Баран 857, село Семеновское-Лапотное 845, село Бабино 716 душ. От 700 до 500: село Яковлевское Большее 620, село Костенево 610, сельце Нефедово 595, село Солониково 526; от 500 до 300: село Карабаново 471, село Козминское 439, село Протасово 427, сельце Святое 374, село Исаковское 325; от 300 до 100: село Яковлевское Малое 285, село Никольское за Воржею 275, село Михайловское 273, Богословская подмонастырская слобода, упоминаемая за Ипатским монастырем 1613 года, 235; село Прискоково 197, сельце Курдумово 144; от 100 до 50: Спасская слобода иначе Голява, против г. Костромы 84, село Козликово 72, сельце Курдумово 73, полсельца Антропцова 56. В отдалении от Костромы: во Владимирском уезде село Крутец-Заястребье 432, в Симбирском уезде село Преображенское, Каменная слобода тоже, 504, село Никольское на сурских вершинах 250, село Кузмодемьянское, Журавлиха тоже, 297, все три без деревень. Прочие вотчины за малочисленностью не перечисляются. Число душ в селах и сельцах здесь разумеется с деревнями. Еще Ипатские вотчины: две деревни в Казанском уезде и одна в Алатырском, и в Ярославском уезде четверть села Позушина с полудеревнями 123, треть деревни Молчанова 3 и треть деревни Кузовлева 31. Все три Ярославские вотчины приложены Иваном Ивановичем Шетневым. Хотя имена вкладчиков большею частию известны, но некоторые вотчины когда приложены, не осталось прямых указаний. Кроме очень древних вкладов еще известны: царем Феодором Иоанновичем приложены: село Солониково, село Никольское, что за Воржею, с деревнями, но когда приложены, нет верного сведения, сим же государем 1585 года, декабря 25-го, из Костромских дворцовых посошных сел: Покровское-Карабаново с деревнями, село Никольское на Баране, с селом того же села Богословским с деревнями, погостом Старое дворище с деревнями, в волости Емене три жеребья села Вакарина и три жеребья деревни Колотилова, что были в поместье за Чудином и Шереметем Чортовыми, да в мирском стану деревня Святое, деревня Олферово и деревня Стрельниково, что были в поместье за Никифором Голозцыным. |
| После свадьбы молодые поехали в Симбирск к бабушке Бориса Соловьёва - Надежде Александровне Токаревой. Прожили у неё две недели и уехали в Покровское. В Покровском находились две-три недели и вернулись в Петроград, где жили несколько месяцев в своей квартире на Сергиевской улице (на углу с Потёмкинской) на свои собственные средства (после убийства отца Матрёна получила 3000 руб. из 10000, «оставшихся после смерти папы»). В 1917 г. после февральского переворота Б.Н. Соловьёв был адъютантом председателя Военной и Морской комиссий Государственной Думы А.И. Гучкова. К этому моменту наладилась регулярная переписка между Анной Александровной Танеевой (Вырубовой) и Государыней Императрицей Александрой Феодоровной в Тобольске. Со слов Мары Григорьевны, Александра Феодоровна в письмах просила помочь деньгами, вещами и продуктами. Для этой миссии Анна Александровна выбрала подпоручика Бориса Соловьёва, как надёжного человека, кто мог бы доставить необходимое в Тобольск. Анна Александровна познакомила Бориса Николаевича с банкиром Карлом Иосифовичем Ярошинским, который откликнулся на просьбу Вырубовой и решил оказать помощь Царской Семье. В ноябре 1917 г. Б.Н. Соловьёв поступил на службу к банкиру К.И. Ярошинскому, поскольку уже «исполнял его поручения», а также для того, «чтобы улучшить своё материальное положение, которое пошатнулось при большевиках». К.И. Ярошинский положил Соловьёву оплату - 40 тыс. руб. в год. В январе 1918 г. Борис Николаевич по поручению банкира Ярошинского и по своему собственному желанию отправился в Тобольск с вещами, собранными Анной Вырубовой и деньгами Ярошинского. Дорогу до Тобольска оплатил Ярошинский. Официально Соловьёв был командирован в Западную Сибирь: Тюмень, Тобольск, Обская Губа и т. д., имея соответствующие документы, что «он состоит помощником начальника отдела Дальнего Востока Комиссии по приемке особо-важных заказов обороны государства, почему он имеет право проезда в поездах всех наименований по воинским билетам в вагоне первого класса, а равно и на отдельно следующих паровозах». |
| 9. Воронежская 10. Вятская 11. Гродненская 12. Екатеринбургская 13. Ивановская 14. Йошкар-Олинская 15. Казанская 16. Калининградская 17. Калужская 18. Кемеровская 19. Кишиневская 20. Курганская 21. Московская (областная и городская) 22. Мурманская 23. Нижегородская 24. Новгородская 25. Новосибирская 26. Оренбургская 27. Орловская 28. Пензенская 29. Пермская 30. Ростовская-на-Дону 31. Рязанская 32. Самарская 33. Санкт-Петербургская 34. Саранская 35. Саратовская 36. Симбирская 37. Смоленская 38. Ставропольская 39. Тамбовская 40. Тверская 41. Тульская 42. Улан-Удэнская 43. Чебоксарская. Из 240 епархий, которые существуют сегодня в Русской Православной Церкви, эти 43 прислали свои отклики. Но я хотел бы еще упомянуть о восьми епархиях из числа вновь образованных. Мы не особо ожидали, что эти епархии, которые только формируют свою рабочую структуру, активно включатся в изучение проблематики Межсоборного присутствия, но это произошло, и я хотел бы назвать эти епархии: 1. Арсеньевская (Приморская митрополия) 2. Губкинская (Белгородская митрополия) 3. Енисейская (Красноярская митрополия) 4. Касимовская (Рязанская митрополия) 5. Нижнетагильская (Екатеринбургская митрополия) 6. Покровская (Саратовская митрополия) 7. Пятигорская (Ставропольская митрополия) 8. Скопинская (Рязанская митрополия). Эти восемь новообразованных епархий также активно обсуждали тематику и внесли свой вклад в дальнейшую работу над документами. Если сравнить отклик епархий на общецерковное обсуждение проектов Присутствия в 2010 году, когда мы только начинали эту работу, и в 2012 году, то можно отметить рост внимания регионов к межсоборным размышлениям. Так, в 2010 году, когда в Русской Церкви насчитывалось 164 епархии, активно комментировали документы 12% епархий. Сегодня, как я уже сказал, у нас 240 епархий, и процент участвующих в обсуждении достиг 18-и. Пока это еще, может быть, не та цифра, которая бы нас в полной мере удовлетворяла, но рост очевиден. И важно, что в этом процессе участвуют вновь созданные епархии. Это, на мой взгляд, хороший сигнал. |
| К концу XVII в. в состав её поступили новые города вниз по р. Волге, таковы: Сызрань, основ. в 1683 г., Кашпир и другие 338 . В половине XVII века юго-западная граница Казанской епархии по правобережью р. Суры доходила только до устья речки Большой Корсуни и небольшого правого притока Суры р. Барыша, здесь и заканчивалась. Города Корсунь, Саранск, Инсар, и др., лежавшие по левую сторону р. Суры, (Корсунь на правом притоке её), поступили в патриаршую область: одни в половине XVII в., другие не позже 1671 года. В 1670 году поступает туда же основанный в верховьях Суры г. Пенза 339 . Пенза была самым юго-восточным городом патриаршей области, далее она не шла. Места по верховьям р. Суры и Медведицы, по направлению к Волге и городам Сызрани с Кашпиром, впоследствии сделались пунктом, где сходились патриаршая область, Казанская и Астраханская епархии. Постепенное увеличение русской территории вследствие завоеваний при поступательном колонизационном движении русской народности, государственности и веры в глубь степей, населенных инородческими племенами, особенно резко отразились на территории Казанской епархии. К второй половине XVII века, даже после того, как отделилась целая Астраханская епархия, она оставалась очень большой. Она занимала пространство с запада к востоку от р. Суры до устья Белой и Уфы, с севера к югу от среднего течения рр. Вятки и Камы, где давно возник город Оса Казанской епархии 340 , до излучины Волги под Самарой и Сызранью. Ныне это пространство разделено между осьмью епархиями – Казанской, Уфимской, Симбирской, отчасти Самарской, Саратовской, Нижегородской, Вятской и Пермской. VII Другое мусульманское царство – царство Астраханское не долго продержалось после падения Казани и прочного владычества русских в центре тогдашней татарщины. Резня астраханских и ногайских князей ускорила развязку. Прошло четыре года после взятия Казани и в 1556 г. устья Волги, где стояла столица Астраханского царства, окончательно закрепились за Москвой, войдя в нераздельную территорию Московского государства, разросшегося до берегов Терека. |
| III. Архиереи, занимавшие второклассные кафедры, должны жить в губернских городах: ростовский – в Ярославле, славянский – в Екатеринославе, третьеклассные – белгородский – в Курске , олонецкий – в Петрозаводске, а севский – в Орле, соответственно гражданским центрам управления. Викарий новгородский – епископ олонецкий и московский – епископ севский – по отдаленности от местных епархий, а первый еще по обширности края и неудобности сообщений, второй – по достаточному числу церквей в губернии, должны быть местными. Но пока не будут устроены архиереи, переводимые на совершенно новые кафедры и епархии, перемещением архиереев из уездных городов их епархий в губернские города предполагалось повременить. IV. Если распределять епархии так, чтобы в двух губерниях, где был один генерал-губернатор, быть одному архиерею, то можно было Саратовскую и Кавказскую губернии приписать – к Астраханской епархии, Полоцкую – к Могилевской, Уфимскую – к Симбирской, Устюжскую область – к Вологодской епархии, Таврическую область и селения Донских казаков – к Славянской епархии, Выборгскую губернию – к С.-Петербургской епархии, Рижскую и Ревельскую губернии – к Псковской епархии, Вятскую губернию – к Казанской епархии, но лишь тогда, когда вятский епископ получит новую епархию. В Казанской епархии по двум губерниям будет 772 церкви. Пермскую губернию находили возможным приписать к Тобольской епархии. V. Колыванскую губернию, по незначительности церквей – всего 65, хотя бы следовало приписать к Иркутской епархии, тем более, что в Иркутской и Колыванской губерниях один генерал-губернатор, но в виду обширности края и значительного расстояния губернских городов друг от друга, из Колыванской губернии предположено образовать особую епархию III-ro класса, наравне с Иркутской. VI. Архиереям и епархиям проектировалось называться погубернским городам, и только за теми, которые назывались по уездным городам и остались самостоятельными (ростовский, белгородский, севский, олонецкий), оставить прежние титулы, чтобы изменением титула не дать повода к упразднению их епархий. |
|
|
