| Это хуже, чем протестантизм. Это значит отрезать все корни, отрезать все церковное предание, все решения Соборов и сделать так: вот Евхаристия на столе, покрытом зеленым сукном, хлеб и вино, а все остальное – не надо, мы сделаем свое, совершенно новое. Мой дядя, протоиерей Владимир Правдолюбов, ему сейчас 81 год, наблюдая за полемикой вокруг церковнославянского языка, хранит полное олимпийское спокойствие. «Что вы все волнуетесь? – говорит он. – Это уже было все: в эпоху обновленчества. Это просто решается. Люди перестают ходить в те храмы, где служат на русском языке. О чем вы волнуетесь? Люди просто не пойдут». А вот я не знаю. Боюсь, что пойдут. Это тогда было так, когда еще существовала основа русской культуры, традиции Российской империи и русского духовного воспитания людей. Сейчас уже нет такой основы, мы уже далеко отошли от неё. Поэтому я думаю, что волноваться надо, и всеми силами хранить наше духовное достояние, живую связь с Византией и древней Русью, а через это и с апостолами, святителями и преподобными всех времен, хранить связь со всей полнотой православного христианства. Не переделывать в ужасающие современные формы, а объяснять, проповедовать, учить, осмысливать и осваивать драгоценное наследие. А если потеряем его, то это будет страшная беда. Текст к публикации подготовила Оксана Головко Читайте также: Прот. Сергий Правдолюбов: Ради мира церковного проект о церковнославянском языке следует снять с рассмотрения Церковнославянский: исправлять то, что так и не удосужились понять? (+ Видео) Язык богослужения: правильно или понятно? (+ Видео) Язык для церковных славян Книга не для чтения Молитва истинной душе, или когда необходим перевод Рцы слово твердо Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» |
| После этого меня уволили с треском, и вот за что. Было столетие со дня рождения Ленина, 1970 год. А весь наш музыкальный взвод дал, как выяснилось (я этого не знал), обещание быть стопроцентно комсомольским. И меня они тоже рассчитывали записать в комсомол. Все знали, что я с крестиком хожу, и направили трех комсоргов, чтобы меня вовлечь в комсомол. Ходили комсорги вокруг, но почему-то ни один из них не решился ко мне подойти. В итоге торжественно постановили: уволить из ансамбля. А в армии есть замечательная пословица: «Не спеши выполнять команду, потому что может поступить команда „отставить“». И я продолжал тихо себе служить, команда «уволить» была, но в то же время руководство не спешило с исполнением. И так продолжалось, пока у нас не произошел неприятный случай — один мой однополчанин попытался покончить с собой. Мой сосед по койке взял веревку, прицепил ее к кровати верхнего яруса и ночью повесился. А я слышу: хрипит. Я подумал, что он пьяный, сейчас на мою кровать его вырвет и придется потом все стирать. Начал раскачивать его, а он по радиусу двигается. Присмотрелся, а он на веревке висит. Я быстро поднял сержанта, прибежал фельдшер, вытащили его из петли. И он выжил. Потом он на меня даже не смотрел, словно возненавидел меня за то, что я ему помешал. Пришли с проверкой из Особого отдела и говорят: «Пишите объяснительные записки. Ты, что ли, разбудил? Пиши». Я пишу объяснительную записку, а особист документы смотрит и вдруг спрашивает: «Так, а почему он не уволен?» Ну и уволили. Разжаловали в стройбат нашего же полка. Обычно последние полгода службы люди отдыхают — они «старики», «ветераны», а меня на строительство дома, на тяжелые работы с бетоном отправили. И надо сказать, довольно тяжело мне было. Я ведь уже привык к аплодисментам, а тут грязные и тяжелые работы. Там со мной еще один баптист служил, он принципиально не брал автомат в руки. И вот, представьте себе, я до сих пор с благодарностью вспоминаю сержанта из стройбата. Не помню его фамилии. Простой сержант. Часто сержанты бывают вредные, неприятные, они не только «давят», но и «ногами потоптать» могут. Но он, когда увидел стойкость моей веры, сумел понять мое психологическое состояние. Вот идем мы на объект. Распределение пошло: «Вы делаете это, вы делаете то, а вы-то…», а мне говорит: «Правдолюбов, иди сюда. Вот эту березку видишь? Вот иди ложись там и лежи». И так целую неделю. Это было поразительное психологическое понимание стрессового состояния — он пощадил меня, дал возможность привыкнуть. К концу недели он опять предложил полежать, но я говорю: «Слушайте, товарищ сержант, а можно я поработаю?» «Ну, наконец то, — говорит. — Давай. Подключайся». Вот такой был он психолог. Простой наш советский сержант, который вдруг меня понял. |
| Вечера настолько понравились ребятам, что, когда я уже в Гнесинке не работала, мы сделали программу у меня дома – на юбилей Блока. Так и шла такая хорошая жизнь в окружении любимых мною учеников… Со многими из моих крестных детей я продолжаю общаться. На мои именины – 30 сентября – они собираются у меня. И еще, поскольку у меня кумир – Пушкин, у нас всегда проходит Пушкинский день. В свое время он был 6 июня, а потом, когда мы стали летом уезжать в деревню, все перенеслось на 10 февраля, на день смерти поэта. Так что у нас, кроме главного Собирателя, есть и помощник Собирателя. Непростая история любви Крещение в бочке Моим духовником был протоиерей Анатолий Правдолюбов. Он – отец моей ученицы Ксении Правдолюбовой. (Потом она стала матушкой отца Геннадия Нефёдова). Она училась у меня в музыкальному училище, и из всей группы теоретиков музыки я её выделяла: она не была похожа на большинство развязных девчонок Гнесинки. Ксения всегда ужасно переживала, если кто-нибудь на занятии со мной невежливо разговаривал. Она сразу начинала тянуть руку: «Вера Алексеевна, спросите меня!» Чтобы сгладить впечатление от хамства. В один прекрасный момент, когда мне в очередной раз поставили на вид, что я мало занимаюсь общественной работой, я стала вести кружок. Там не было дурацких докладов, вместо них я рассказывала о своих путешествиях, поездках, чего видела, в каких монастырях побывала (я не была еще тогда церковным человеком). Студенты – с удовольствием слушали, в том числе и Ксения. После одного такого «занятия» она подошла ко мне: «Вера Алексеевна, у меня сестра учится, брат – в Гнесинке (сейчас это – протоиерей Сергий Правдолюбов ) и две сестры. Можно мы к вам в гости придем?» И вот в один из выходных вся это орава пришла ко мне: Ксения, Серёжа, Лена и Лидочка, которая станет моим любимым существом. Они принесли семейные фотографии, и тогда мне стало ясно, что папа у них – священник, что вся семья – верующая. И в тот же год они пригласили меня в гости. «Папочка про вас всё знает и хочет увидеться!» Я поехала в посёлок Сынтул Касимовского района Рязанской области в семью Правдолюбовых. И можно сказать, что с этого момента обрела семью. |
| Сегодня, по словам настоятеля, приход представляет собой дружную общину, все вопросы жизни которой решаются сообща. При этом коммерческий аспект деятельности здесь далеко не так важен. Своих коммерческих предприятий приход не организует, а размер пожертвований за требы не абсолютен Десять лет назад в журнале «Встреча» (11), 2000) было опубликовано интервью с тремя опытными московскими настоятелями о проблемах современного прихода: священниками Сергием Правдолюбовым, Димитрием Смирновым и Георгием Бреевым. Среди обозначенных проблем протоиерей Сергий Правдолюбов обозначал тогда наследие от советского прошлого, хрущ евских гонений и брежневского пресса, когда пастырь является, скорее, наемником, чем настоятелем и духовным главой. Сейчас, десять лет спустя, отец Сергий отмечает в интервью порталу «Правмир», что проблем с приходским советом уже почти не возникает. – Мир воцарился без того, чтобы прибегнуть к административному приходскому собранию. Большую часть людей, которые не понимали и нападали на меня, мне удалось убедить в своей правоте, – заявляет священник. – Приезжал архиерей, участвовал в приходском собрании и его решением Бог благословил умиротворить всё это нестроение. У нас воцарился мир, спокойствие, тишина. И больше вот таких эксцессов и такого нападения на священника не было. Сегодня, по словам настоятеля, приход представляет собой дружную общину, все вопросы жизни которой решаются сообща. При этом коммерческий аспект деятельности здесь далеко не так важен. Своих коммерческих предприятий приход не организует, а размер пожертвований за требы не абсолютен – с многодетных матерей, стариков и других малоимущих прихожан плата и вовсе не взимается. – Самое сильное и убедительное средство для противников веры и Церкви, которое обращает даже неверующих людей в веру, это бескорыстие и материальная незаинтересованность священника, – убеждён отец Сергий. Также в своём интервью священник подчеркнул, что лучшим средством воспитания детей в вере служит искренняя и глубокая религиозность его родителей и участие в церковной жизни с малых лет вместе со всей семьёй. |
| Сщисп. Сергий у престола в Троицком соборе слободы Кукарка В те же годы, когда было очень трудно существовать, когда была нищета, почти голод, отец Сергий не раз повторял такие слова, и мой отец (протоиерей Анатолий Сергеевич Правдолюбов (1914–1981 гг.) передавал мне их: «Никогда не откладывай на черный день». Что такое черный день? А когда ни есть нечего, ни пить нечего, и человек может умереть. Не откладывай! Почему? «А потому что ошибешься, обязательно ошибешься, — говорил отец Сергий. — А Господь никогда не ошибается. Если ты будешь копить — одно, другое, третье, — чтобы прожить в самые трудные времена, то Господь, видя, что ты сам заботишься о себе, не будет помогать тебе, когда останешься без всего. Господь скажет: Ты сам все рассчитал”. Поэтому Он говорил: Оставьте ваши заботы и возложите на Господа. Он сам прокормит вас”». И эти слова любил повторять старший сын отца Сергия. «Возверзи на Господа печаль твою, и Он тя пропитает» (Пс. 54, 23), — это из псалма, и это тоже вера. И другие слова слышал я от отца, а он в свое время слышал от священноисповедника Сергия: «Прожил я жизнь и состарился, и не видел я праведника оставленного и детей его, просящих хлеба» (Пс. 26, 35), – это тоже из псалмов. В годы, когда я учился в семинарии, один раз кто-то мне сказал: «Ты когда-нибудь видел батюшку, который умер от голода в нашей стране?» — и продолжает: «Никогда такого не было, не умер ни один батюшка». Это уже народное восприятие тех слов, которые звучат в Священном Писании. И здесь сразу вспоминается случай с дочкой отца Сергия Сонечкой. Она была совсем маленькая, и это произошло уже в Касимове. Когда они переехали в Касимов (ей было тогда 3 или 4 года), Сонечка как-то сказала маме: «Мамочка, я конфетку хочу». Мама говорит: «Сонечка, а откуда у меня в доме конфеты? Нет у меня конфетки». Сонечка подумала-подумала, подождала немного и опять просит: «Мама, дай конфетку». И так она несколько раз говорила, что уж очень хочет. И тогда мама Лидия Дмитриевна сказала ей: «Сонечка, если ты хочешь конфетку, ты иди и помолись там, где иконы стоят и где лампадка горит. Помолись и попроси у Бога конфетку». Соня восприняла это очень активно, энергично взяла табуретку, притащила в передний угол. Забралась на эту табуретку, чтобы быть поближе к Богу, потому что она маленькая и Бог ее может не заметить. И она стала молиться: «Господи, я так хочу конфетку. Пошли мне конфетку». Не успела она поставить табуретку на место, как в дверь постучали, и пришла прихожанка, которая знала семью отца Сергия и детей. И вдруг она говорит: |
| Мне кажется, самое важное, что мы можем вынести из этих рассказов, заключается немного в парадоксальной, на первый взгляд, мысли. Несмотря на то, что жизнь в нашей стране сейчас совсем иная и живем мы уже в другом государстве, главное не меняется. Конечно, очень важно читать такие рассказы. Важно знать, что в советские годы не прекращалась церковная жизнь , что всё это не вдруг в конце 1980-х годов из небытия пришло к нам обратно. Однако, как отметил еще один из героев книги протоиерей Сергий Правдолюбов , отвечая на вопрос, как жить тем людям, которые были оторваны от традиции и воспитаны в советском духе, надо просто твердо помнить, что Дух дышит, где хочет (Ин. 3:8) и что нет ничего предопределенного какими-то жизненными обстоятельствами. будущий протоиерей Сергий с папой — протоиереем Анатолием Правдолюбовым. Около 1978 г. А главная борьба и главные сложности всё равно в нас самих. Нам самим и сегодня очень важно не терять веру и себя. Раньше этому мешала государственная политика, сейчас наш бешеный ритм жизни, в котором нет порой времени, чтобы остановиться и задуматься. Ну, вот если посмотреть так, то изменилось ли что-то кардинально? Конечно, нельзя нам сегодняшним списывать все наши проблемы на бешеный ритм жизни и оправдываться этим, сравнивая эти мелочи с советским временем, но всё же… Герои книги, по словам автора, считают определение «хранители веры» слишком пафосным в отношении себя. Но если им удалось в условиях гораздо более жестоких, чем наши сегодняшние, сохранить веру, то кто они как не хранители веры? Конечно, силы были неравны и, к сожалению, советской власти удалось многое порушить. Но в сердцах этих девяти людей она сохранилась. И скольким еще они смогли этот огонек веры передать? Вот именно так, без пафоса, мне кажется, и стоит относиться и к этому определению, и к жизни этих людей. Без пафоса, но внимательно всматриваясь и пытаясь понять, как же им всё-таки удалось сохранить и не растратить главное. скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии |
| Относительно личности блаженной Матрёши пока не удается сделать окончательного заключения, так как в многочисленных рассказах духовных детей епископа Стефана, слышавших эту историю от него самого, присутствует некоторое расхождение в описании обстоятельств жизни Матрёши. В семье Правдолюбовых хранится предание, что помощь он получил от блаженной Матроны Анемнясевской. Оно основано на воспоминаниях Александры Анатольевны Правдолюбовой, в 1920-х годах знавшей владыку и работавшей вместе с ним в одном из медицинских учреждений. В любом случае, совершенно очевидно, что это была святая старица, которая за сотни километров услышав молитвенный призыв, реально помогла Сергею Алексеевичу Никитину избегнуть увеличения срока. Врач – тайный священнослужитель После освобождения из лагеря Сергей Алексеевич, не имея права проживать ближе, чем за сто километров от Москвы, устроился жить и работать врачом в городе Карабанове, недалеко от Александрова. А затем, довольно скоро, переехал в Струнино, тоже Александровского района Владимирской области. К этому периоду жизни будущего владыки относится его тесное общение с епископом Афанасием (Сахаровым). Здесь необходимо сказать о проблеме, которая также пока не находит разрешения – это датировка священнической хиротонии Сергея Алексеевича Никитина. По обстоятельствам советского времени, такие темы между собой не обсуждали, поэтому духовные чада владыки Стефана называют различные даты его тайного рукоположения. Самый ранний срок – это 1925-1927-е годы. Наиболее поздний – 1934 или 1935-й год. Достоверно известно то, что будущий владыка Стефан был тайно рукоположен епископом Афанасием (Сахаровым). И в этот, Карабановско-Струнинский, период, уже, без сомнения, был тайным священником. Владыка Василий (Златолинский), свидетельствует, что уже в лагере Сергей Алексеевич Никитин тайно служил, и хранит священные сосуды, на которых совершались эти литургии в заключении, а затем в Струнине и Карабанове. На тайных службах в Струнине приходилось бывать Ирине Сергеевне Мечёвой и матушке отца Глеба Каледы, Лидии Владимировне. Служил Сергей Алексеевич, отец Сергий, обычно по ночам, поскольку днём был занят на работе в больнице. Лидия Владимировна отмечает некоторую нервозность, сопровождавшую службы. Дело в том, что отец Сергий был единственным врачом на этом краю города, причём не только невропатологом, но и терапевтом. Поэтому обращавшиеся к нему за медицинской помощью соседи могли приходить и среди ночи. |
| И так я стал священником. И у многих других, включая моих знакомых, наконец появилась возможность принять сан. Это был удачный год, 1989-й. Вот такая была подготовка. То есть ничего не было задумано специально, что вот, мол, хочу я быть священником и непременно должен добиться этого любыми путями. Я служил, как получается, полагаясь во всем на Бога. – Не могли бы вы рассказать подробнее про вашего папу – отца Анатолия? Все-таки его опыт сам по себе потрясающий – независимый священник в советское время. Ну, может быть, приведете какие-то примеры, характеризующие его личность. – Отец родился в 1914 году, за три года до революции. И он еще успел ухватить старые традиции школьного обучения, традиции преподавания и отношений в семье. И поэтому в детстве на него во всей полноте не было оказано давление советской идеологии. Родился он в Киеве, его отец (мой дед), священноисповедник Сергий Правдолюбов 89 , учился в Киевской духовной академии. Тогда, в 1913 году, в Киеве летними вечерами под открытым небом играл симфонический оркестр, и мои дедушка и бабушка – тогда еще молодые люди, только что поженившиеся Сергий и Лидия, гуляли и слушали прекрасное исполнение чудесной музыки. И любовь к музыке, видимо, еще внутриутробно была воспринята отцом, он любил музыку настолько сильно, что я никогда больше ни у кого не встречал ничего подобного – музыка буквально захватывала его. Но, правда, перед этим увлечением у него было и другое – поэзия, он даже сам писал стихи. Сборник стихов отца сохранился во втором томе его следственного дела как вещественное доказательство. Отец, конечно, не был поэтом в глубоком смысле этого слова. Он просто увлекался. В конце своего поэтического сборника, прекрасного, кстати, рукописного (отец великолепно делал заставки, буквицы, рисунки, разные шрифты), он поместил стихотворение «Моей музе». И там юноша, молодой человек вдруг говорит вещие слова: «Все. Хватит. Я с тобой (с музой) прощаюсь. Благодарю, что смог испытать поэтическое вдохновение, но мне этого мало, я хочу большего». Да, значительного таланта, я бы сказал, у него не было, но увлечение серьезное было. Однако он оставил его сознательно в 1931 году. |
| – Давайте сначала разберемся, что такое смирение. Смирение рассматривается в двух аспектах. Первый – это рабская покорность. С этим, конечно, никто не смирится. А второе-то, собственно, и присуще Церкви. Это умение с благодарностью и радостью жить в тех обстоятельствах, в которые тебя поставил Господь. Это очень важно – «с благодарностью». Без радости, сквозь зубы, благодарить невозможно. На ваш вопрос я хочу попытаться ответить примером. В Москве есть замечательный батюшка, отец Сергий Правдолюбов, о котором, наверное, многие слышали. К нему однажды пришла женщина и сказала: «У меня в семье трагедия: муж прирос к дивану». Очень известная по нашим временам трагедия, сами понимаете. «Лежит, пьет пиво, смотрит телевизор, читает газету». Всё очень знакомо. Еще прирастают к компьютеру, влюбляются в машину, посвящая ей все свободное время, покупают ей все самое дорогое, а жене – по остаточному принципу. «Что делать? – спрашивает она. – Сил уже никаких нет. Денег не зарабатывает, ничего не приносит…» Отец Сергий ей отвечает: «А ты во всём слушайся мужа». Естественный ответ, который, как говорится, в любой книжке можно найти. «Как слушаться?» – недоумевает она. «Что он говорит, то и делай. Абсолютно всё». Приходит она к своему инвалиду с диваном и говорит: «Ты знаешь, батюшка мне сказал тебя слушаться». «Слава Богу, наконец-то нормальные попы пошли», – обрадовался он. «Ну, говори, что делать, я без дела с тобой сидеть смотреть телевизор не могу», – просит жена. Он растерялся, потому что раньше, видно, одни претензии были, а тут всё изменилось. – Ну, иди, обед приготовь. – Так холодильник же пустой. – Купи продуктов. – Денег нет. Дай хоть что-нибудь. Он дал ей денег, она всё купила, приготовила и зовет: «Иди, дорогой, кушать». Он пришел, посмотрел, и спрашивает: «Это что за обед?» «Ну, какие деньги дал, так и получилось». Он пошел, достал еще денег: «На ужин получше что-нибудь купи, дети не должны такое есть. А у тебя, что, совсем денег нет?» Она отвечает: «Нет, совсем нет. Мне батюшка сказал только тебя слушаться и не возражать». «Да, хороший батюшка». |
| Благословение двойняшкам и цветы для матушки Владыка сам причащал народ, потом говорил проповедь. В самом конце службы терпеливо всем давал Крест целовать. Когда уже все приложились, я подвел к нему свою супругу Маргариту. Мы были бездетны шесть лет. Я был, как мне кажется, долго в очень большой скорби от бездетности, но к тому моменту уже дочка родилась, а в утробе жены сидели два мальчика. У меня была такая радость! Я подвел Маргариту и говорю: «Владыка, благословите мою матушку и моих двух сыновей». Он отвечает: «А где? А как?». Я говорю: «Владыка, очень хочется, чтобы два моих мальчика были священниками». – «Ух, какой ты хитрый». – «У нас такая традиция в семье, уже 300 лет, уж благословите». – «Ну, ладно, если сильно хочешь, благословлю». И благословил моих двойняшек. Владыке кто-то подарил цветы. Мы с ним шли в колокольню, где для него был приготовлен небольшой обед, а он говорит: «Так, своей матушке передай», и дал немножко цветов для Маргариты. Это было очень трогательно! Мы поднялись на колокольню, он сел за стол… И тут был такой момент: подойди и спроси, о чем душа наболела, задай свои духовные вопросы. А я на него смотрю и понимаю, что он очень устал. Как ему можно после литургии еще трудиться и о чем-то говорить?! Это невозможно! И я решил, что не надо сейчас владыку тревожить, не буду я у него ничего спрашивать. Это было бы немилосердно. Счастье для братьев То есть, я решил никаких серьезных вопросов не задавать, но так, как бы в шутку, я ему говорю: «Владыка, мой брат служит диаконом в храме Петра и Павла в Лефортово. У нас с ним вышел вот такой спор: Лев Толстой жил рядом с Хамовниками. Конечно, он ходил молиться в наш храм, в Николу в Хамовниках. А брат утверждает: «Нет! Жил-то он в Хамовниках, а молиться ходил в Лефортово». А владыка мне ответил: «Отец Сергий, хочу Вас огорчить: сегодня вечером я служу в Лефортово». Он поддержал мою шутливую нотку. Брат мне потом звонит: «Я внимательно смотрел, как митрополит проповедь говорил: он никаких жестов не делал, говорил просто, глаза очень выразительные, только один раз жезл приподнял и ударил». Мы с братом понимали, что надо улавливать все, что возможно, постараться увидеть и услышать, как он говорил, что он говорил. Это было большим счастьем и для меня, и для брата, что нам довелось служить вместе с митрополитом Антонием. |
|
|
