| В составленном им в 306 г. «Слове о покаянии» святитель предлагает разные сроки отлучения от причастия для раскаявшихся грешников в зависимости от обстоятельств их падения. Отрывки из этого его «Слова» впоследствии были включены в канонические сборники, составив основу покаянной церковной дисциплины, применительно к падшим чрез отречение от Христа. Священомученик Петр занимал Александрийскую кафедру с 300 г. Его преемником стал Ахилла. Антиохийскую Церковь в эти же годы (с. 299 по 311) возглавлял Тиран, а Иерусалимскую с 303 по 313 Ермон. На первенствующей Римской кафедре в эту пору сменяли друг друга Маркеллин, скончавшийся в 304 г., святой Маркелл и в 310 Евсевий, которого в свою очередь сменил Мелхиад, доживший до дарования Церкви свободы. Между тем, жизнь первого августа, и по суждениям многих современников и историков, главного подстрекателя гонений, приближалась к концу. Его предсмертную болезнь так описал Евсевий: «Виновник всего зла был наказан. Постигла его Божия кара: началось с телесной болезни, а завершилась она душевной. Вдруг на тайных членах его появился нарыв, затем в глубине образовалась фистулообразная язва, от которой началось неисцелимое разъедание его внутренностей. Внутри кишели несметные черви, и невыносимый смрад шел от его тела. Еще до болезни стал он от обжорства грузным и ожиревшим; невыносимым и страшным зрелищем была эта разлагающаяся масса жира. Те врачи, которые вообще не могли вынести это страшное и нестерпимое зловоние, были убиты; других, которые ничем не могли помочь этой раздувшейся глыбе и отчаялись спасти ее, безжалостно казнили» (Евсевий, цит. изд., с. 314–315). 11. Прекращение гонений и конец эпохи Пока Галерий готовился к отшествию в иной мир, гонители сбавили обороты, наконец, и на востоке империи. Вероятно, именно в это время вышел указ, содержание которого излагает Евсевий, не датируя его и не называя императора, которому он принадлежит. Лишь гипотетически его можно усваивать Максимину Дазе. По этому указу, упорствующим в своем исповедании христианам повелевалось «вырывать глаза и увечить одну ногу» (Евсевий, цит. изд., с. 305), причем преподносилось это как «мера человеколюбия» (Евсевий, цит. изд., с. 305). Говоря об исполнении указа, Евсевий замечает: «Невозможно пересчитать людей, у которых... выбивали мечом правый глаз, а затем прижигали глазницу, и у которых левая нога от прижиганий суставов переставала действовать. После этого их отправляли в провинцию на медные рудники – не столько для работы, конечно, сколько для изнурения и мучения» (Евсевий, цит. изд., с. 305). |
| Не вижу никакого повода не соглашаться с Хортом-Гарнаком и в том, что именно кесарийский 1176 символ, предложенный на соборе Евсевием лежит в основе ни- —499— кейского символа. Об этом говорит сам Евсевий, и нет ни малейших оснований не доверять ему в этом, и редакция никейского символа такова, что он прямо выдает себя, как переделку кесарийского символа. Но на вопрос: как же случилось такое mutatio rerum, что исповедание веры, представленное Евсевием кесарийским для своего оправдания, положено было в основу соборного вероопределения, ответ дает сам же Евсевий. Τατης φ’ μν – говорит он – κτεθεσης πστεως, οδες παρν ντιλογας τπος· λλ’ ατς τε πρτος θεοφιλστατος μν βασιλες ρθτατα περιχειν ατν μαρτρηδεν οτω τε αυτν φρονεν συνωμολγηται, κα τατ τος πντας συγκατατθεσθαι, πογρφειν τε τος δγμασι, κα συμφρονεν τοτοις ατος παρακελεετο· νς μνου προσεγγραφντος ματος το μοουσου. Евсевий, следовательно, говорит так ясно, как только это возможно, что в качестве основы соборного вероопределения его символ предложен был самим императором Константином Великим . Он, вероятно, уже в это время обратил свое внимание на ученого епископа кесарийского и на соборе оказывал ему явное покровительство. Конечно, по его настоянию Евсевий, отлученный Антиохийским собором, принят был Никейским собором в качестве члена; и когда его попросили все-таки прочитать на соборе свое вероисповедание, и по прочтении Евсевием его символа никто пока ничего не возразил против него (символ был ведь не арианский, хотя и бесцветный), то Константин и предложил собору подписать это вероисповедание, прибавив к нему слово μοοσιον, как того желали Осий Кордубский и другие западные епископы. Однако отцы собора далеко не ограничились вставкой в символ одного этого слова (подозрительного и для Евсевия и для всех восточных), но подвергли его такой существенной переделке, что получился на деле совершенно новый символ, и сам Евсевий мог подписать его только подчиняясь необходимости (иначе ему грозила ссылка). И об этой переделке своего символа ясно говорит сам Евсевий: Ο δ [они же, т. е. партия, противоположная Евсевию, сторонники Св. Александра Александрийского ] προφσει τς το μουσου προσθκης, τν δε τν γραφν πεποικασιν. – Следовательно, Евсевий не только не одержал никакого |
| Строительство христианских храмов и разрушение храмов языческих, происходившее при имп. Константине, требовало своего обоснования, и Евсевий предложил такое обоснование в «Слове о храме Гроба Господня» ( SC ), которое в свою очередь примыкает к «Похвальному слову императору Константину на тридцатилетие его правления» ( LC ). SC фактически является апологией строительства храма Гроба Господня перед лицом критики со стороны интеллектуалов-язычников. Именно в контексте оправдания этого строительства Евсевий развивает учение об империи и христианстве, о духовной истории человечества, как и свои историософские и историко-церковные взгляды. Говоря в SC об одновременности расцвета Римского царства с распространением по всему миру христианства, Евсевий развивает и модифицирует известное учение Оригена и других раннехристианских авторов о корреляции между империей и христианством. При этом если Ориген делает акцент на том, что наличие Римской империи, появившейся при Августе перед рождением Христа и объединившей многие земли, способствовало лучшему распространению христианства (таков был промысл Божий), то Евсевий в рамках своей историософии делает акцент на промыслительном параллелизме между расцветом Римского царства, под которым он, очевидно, имеет в виду царство Константина Великого, и распространением по всему миру христианства. Причем Евсевий говорит о том, что это христианство подготавливает распространение империи, умиряя и успокаивая нравы людей, так что они в большей степени готовы пойти под единую власть Рима. Для Евсевия-философа при этом важнее всего подчеркнуть, что и Римское царство, и христианство призваны к тому, чтобы объединить всех людей, фактически явив единство человеческой природы (политическими и духовными средствами). Вся духовная история человечества, как ее излагает Евсевий в SC, представляет собой историю утраты единства человечеством, что непосредственно обусловлено многобожием (оно насаждено в людях демоническими силами), и историю возвращения к этому единству, которая связана с победой над демоническим многобожием и идолослужением и утверждением веры в единого Бога. Именно многобожие является коренной причиной разделенности людей, вражды всех против всех. Победа над многобожием и демоническими силами была принесена людям Христом. Поэтому история домостроительства Божия – это история восстановления единства человечества, и она непосредственно связана как с христианством, так и с Римской империей, в которой это единство осуществляется политически. Богословие Евсевия по праву следовало бы назвать не столько «политическим», как его обычно именуют, сколько «историческим» или историософским. |
| Далее, изложив главные положения своего (лукиановского) учения о Сыне 25 , которые должны были служить для Павлина как бы программою, в каком духе он должен был высказаться, Евсевий в заключение письма просил Павлина исследовав это «по присущей ему от Бога благодати,» «поспешить написать владыке моему Александру» и выражает уверенность, что если он напишет ему, то «обратит его» 26 . Это заключение евсевиева письма опять не оставляет никакого сомнения в том, что Павлин в это время был епископ, и епископ уважаемый и влиятельный, не какой-то там викарий. Простого пресвитера или епископа-викария Александр, как это должен был понимать и Евсевий, не послушался бы, каким бы уважением этот пресвитер или епископ-помощник ни пользовался в Антиохии. Письмо Евсевия к Павлину, как замечает сам Швартц 27 , вместе с письмом Ария к Евсевию (где тоже упоминается Павлин) относится к самому началу арианской агитации. В самом деле, письмо к Павлину показывает, что положение дела еще не выяснилось окончательно. Евсевий еще надеется, что письмо Павлина наставит Александра на путь истинный, и церковная смута закончится. Следовательно, Павлин был тирским епископом, и епископом более даже уважаемым и влиятельным, чем ученый Евсевий кесарийский , при самом возникновении арианского спора. – Но он был таковым еще и до начала спора. Посвящая Павлину 10-ю книгу своей «Церковной истории» Евсевий называет его ,,ερτατ μοι Παυλνε» 28 . Не доказывая, что Павлин в это время был епископом, это выражение во всяком случае нисколько не говорит и за то, что он был только пресвитером. Но в той же 10-й книге Церковной Истории Евсевий приводит свой собственный панегирик при освящении нового храма в Тире, сказанный ες πρσωπον τ πντα ρστου κα θεοφιλος πισκπου. Панегирик этот надписывается: ΠΑΝΗΓΥΡΙΚΟΣ ΕΠΙ ΤΗΙ ΤΩΝ ΕΚΚΛΗΣΙΩΝ ΟΙΚΟΔΟΜΗΙ ΠΑΥΛΙΝΩΙ ΤΥΡΙΩΝ ΕΠΙΣΚΟΠΩΙ ΠΡΟΣΠΕΦΩΝΗΜΕΝΟΣ. А в самом панегирике Евсевий обращается к Павлину с такими словами: συ τε, νον γιου νε θεο σεμνολγημα, γεραιρ μν φρονσει παρ θεο τετιμμενε, νας δ κα κμαζουσης ρετς ργα πολυτελ κα πρξεις πιδεδειγμνε, τν π γς οκον ατος τν σμπαντα κσμον περιχων θες δεμασθαι κα νανεον Χριστ τ μονογενε κα πρωτογενε δ ατο λγ τ τε γ τοτου κα θεοπρεπε νμφ γρας ξαρετον δεδρηται 29 . |
| Константин, по этому письму, рассудил, что Евсевий и Феогнис были жертвами ошибочного мнения но были православными. Он вызвал их из ссылки. Они же поспешили к Церквам своим, изгнав оттуда своих преемников Амфиона из Никомидии и Хреста из Никеи. 101 Константин, полагая, что он поступил с двумя сосланными епископами несправедливо, старался явить им особенные знаки своего благоволения. 102 Евсевий и Феогнис воспользовались этим для распространения смут в Церкви. Кроме того, что они тайным и лицемерным образом старались распространять заблуждения Ария, они преследовали своей ненавистью Афанасия, столь бесстрашно сопротивлявшегося им на Соборе Никейском. Начали они с того, что стали опорочивать рукоположение великого святителя, утверждая, что он недостоин епископства и был избран мало сведущими избирателями. Но вскоре они принуждены были отказаться от этих проделок. Евсевий поняв это, начал изобретать против Афанасия другие происки и торопил возвращение Ария в Александрию. Еретик, конечно из Константинополя ездил в Никомидию, чтобы условиться со своим покровителем. Они решили между собою выставлять на вид только выражение единосущный, скрывая свои действительные мнения под видом борьбы против выражения, не находящегося в древних символах. Под этим-то лицемерным видом представляется с той поры борьба против божества Иисуса Христа. Евсевий Никомидийский написал письмо, в котором защищал дело Ария и просил Афанасия принять в Церковь свою еретика и его приверженцев. Евсевий писал только прося, но гордясь вновь снисканной благосклонностью Константина он позволял себе угрозы, и даже публично, если епископ Александрийский не уважит его просьбы. Афанасий не мог принять в общение пресвитера, осужденного Собором Вселенским; необходимо было восстановить его канонически. Император мог вызвать его из изгнания, но не мог судить о его православии. Евсевий не имел успеха в ходатайстве своем перед Афанасием, не доверявшим искренности Ария. Впрочем прения продолжались и после Собора Никейского, они были особенно оживлены в Египте и в Азии. Евстафий, епископ Антиохийский, поддерживал полемику против Евсевия Кессарийского, упрекая его, что он не принимает веры Никейской; а Евсевий отвечал ему, что он исповедует эту веру, но упрекал Евстафия в том, что он приписывает выражению единосущный тот же смысл, как и Савеллий. Таким образом с той и другой стороны делались упреки в ереси. Низвержение Ария |
| Достиг он этого при помощи супруги Лициния и сестры Константина Констанции 595 , милостивым расположением которой он всегда пользовался 596 . Во всяком случае в начале арианского спора он был уже епископом Никомидии 597 . Во время своего сирийского путешествия Арий обратился к нему, как к старому школьному товарищу, с письмом, в котором просил его о помощи 598 . Было это в 318 – 319 г. 599 Евсевий моментально вмешался в спор и сделался центром оппозиции. Причиной этого выступления были с одной стороны личная дружба между Евсевием и Арием, с другой старая вражда к Александру александрийскому . Последний сам говорит, что Евсевий, вмешавшись в спор, «ныне хочет осуществить давнее свое злоумышление, несколько времени им скрываемое» 600 . Корень этой вражды старинная противоположность александрийцев и антиохийцев. Пожалуй, оба мужа уже давно (πλαι) по этому поводу сталкивались, но временно (χρν), хранили в молчании вражду, (σιωπηθεσαν) 601 . Был еще мотив, почему Евсевий так горячо откликнулся на просьбу Ария; он желал стать во главе партии и занять на этой почве высшее положение в церкви 602 . Отсюда Александр был прав, когда искал у Евсевия иерархический мотив, обличая его, будто он «воображает, что на нем лежит все касающееся до церкви» 603 . Евсевий пригласил Ария в Никомидию и расположил в его пользу двор 604 . Вследствие этого спор обострился и разгорался все более и более. Евсевий никомидийский не только дал Арию убежище, но и тщательно принялся за его реабилитацию. Вместе со своими единомышленниками (ο περ Εσβιον) 605 , Евсевий разослал ко всем важнейшим епископам востока письма, целью которых было расположить церковь к принятию учения Ария. Старания Евсевия оказались не без последствий. Как это явствует из его послания 606 , Евсевий кесарийский открыто высказался за Ария и в этом духе обратился к Александру александрийскому . Но соучастие и выступление за его клиента одного мужа никомидийцу было особенно желательно. Это был Павлин Тирский, богослов и писатель 607 . |
| Аналогичным образом Евсевий в начале четвертого века видит в эпизоде с тремя ангелами еще один пример теофании. Это доказывает, что Авраам, хотя и видит «человека», поклоняется ему как Богу, стремительно падает и обращается к нему как к «Господу, судье всей земли» (Быт. 18:25). Кроме того, Евсевий отмечает, как и прежде Иустин, что, когда два ангела отправляются в Содом, в библейском тексте говорится, что «Авраам еще стоял перед Господом» (Быт. 18:22). Соответственно, когда в Писании присутствует именование «Господь», под ним необходимо понимать «Христа», и это считается доказательством предсуществования Христа (Церковная история 15.1) . Кроме того, Евсевий рассматривает Авраама как пророка, в частности, потому что он беседовал с Господом о предстоящем разрушении Содома — решении, которое нельзя приписывать ангелам или служебным духам, а только Богу. Кроме того, Евсевий применяет трансцендентное понимание Бога Отца, аналогичное пониманию Иустина, и он утверждает, что было бы неблагочестиво думать, что Бог Отец мог облечься в образ и форму человека (Доказательство апостольской проповеди 5.9). Интересно, что Евсевий свидетельствует о том, что существует священное место, в котором, как считается, Авраам встретил ангелов, и что там есть и изображение ангелов, и «Он присутствует среди них и превосходит их по чести». Евсевий подразумевает, что этот человек, конечно, является Христом (там же). В Жизни Константина Евсевий описывает здание церкви в Мамре, построенное по приказу императора Константина в память о явлении Христа в сопровождении двух ангелов. Строительство церкви на этом месте было важно для Константина, поскольку в том же месте был построен языческий алтарь, который необходимо было разрушить, так как он осквернил святость этого места ( Жизнь Константина III.53). Ориген в своей Четвертой гомилии на книгу Бытия недвусмысленно утверждает, что Авраам давал трапезу Господу и ангелам. Это утверждение понимается с христологической точки зрения. Ориген связывает омовение ног гостей Авраама с соответствующим эпизодом Нового Завета в Ин. 13:6. По словам Оригена, Авраам совершил этот жест, потому что «он знал, что тайны Господа могут исполниться исключительно в омовении стоп» (там же., см. Heine 1982, 105). |
| Таким образом, защитники Амвросия объяснению Феодора Студита дали заведомо ложное толкование. Ссылка на Феодорита нисколько не оправдывает беглеца Амвросия, который боз отпустительной грамоты пришёл самовольно к раскольникам и основал небывалую австрийскую иерархию. Во-вторых, несравним беззаконный поступок Амвросия и с деятельностью святых Евсевия и Афанасия. Ссылка на Барония не подтверждает того положения, что будто бы Евсевий рукополагал единолично епископов. Он говорит только, что Евсевий в местах, заражённых арианской ересью, «поставляя и и иныя услуги полезныя вернымъ совершая» (лето 370). Тут и слова нет о единоличном рукоположении епископов. И в Четьи-Минеи, в житии святого Евсевия, находим только то, что святой Евсевий, «идже обрташе церковь безъ служителей, поставляше и и клирики; а инд и епископы постави отъ тхъ, ихъ же обрте отмщущихъ догматы, мудрствующихъ православно» (Житие, 22 июня). Из последних слов ясно, что Евсевий, если где находил епископов, незаражённых ариевой ересью, поставлял «от тех», то есть ставил, или утверждал, прежде рукоположенных предстоятелями вдовствующих церквей. Слово «поставил» не значит ещё «рукоположил»; в Писании оно иногда употребляется в смысле утверждения, определения. Так, «Филиппикъ (кесарь) постави (патриархом) Ιоанна нкоего» (Бароний, лето 711). Нельзя же думать, что кесарь поставил Иоанна в смысле рукоположения, а значит: определил или утвердил. Только новый писатель Иродион Ветринский утверждает, что Евсевий рукополагал и епископов, ссылаясь при этом на Церковную историю блаженного Феодорита. Посмотрим, так ли говорит Феодорит, как изложено у Ветринского. «Евсевий, – пишет он, – узнав, что многие церкви лишены пастырей, облёкся во одежду воина, возложил на главу тиару и в таком виде прошёл Сирию, Финикию и Палестину, рукополагая пресвитеров и диаконов, и пополняя духовенство другими церковными чинами, а когда встречал единомысленных с собою епископов, то делал их предстоятелями тех церквей, которые имели нужду в предстоятеле» (Церковная история, книга 4, с. 256, по изданию 1852 года). Здесь, как и в житии святого Евсевия, в согласии повествуется о том, что святой Евсевий только возводил в звание предстоятелей православных епископов. Оказывается, что Феодорит не то пишет, что говорит про него Ветринский. Следовательно, ссылка на Феодорита ложная, каковой и спешат воспользоваться старообрядцы за неимением лучших данных, говорящих в их пользу. |
| Около 313 года Евсевий был избран епископом Кесарии Палестинской. Со времени водворения на востоке в 323 году св. императора Константина Великого , еп. Евсевий Кесарийский оказывал на него сильное влияние, которое сохранял до смерти императора. Этому способствовали беззаветная преданность и самоотверженное служение еп. Евсевия первому в истории христианскому василевсу. Еп. Евсевий являлся историографом эпохи св. Константина Великого . Когда начались арианские волнения, еп. Евсевий Кесарийский не сумел или не захотел занять четкой православной или арианской догматической позиции. Как почитателя Оригена , его клонило в сторону субординационизма и арианства; но когда на Вселенском Соборе 325 года дело дошло до голосования формулы императора (единосущный), он принял сторону православных, защищаемую царственным «внешним епископом». После Первого Вселенского Собора, с возникновением антиникейской реакции, еп. Евсевий Кесарийский стал видным ее деятелем, но опять-таки в соответствии с новой примиренческой позицией императора. Вместе с еп. Евсевием Никомидийским (с 338 г. – Константинопольским; крестившим св. императора Константина), еп. Евсевий Кесарийский возглавил примирительную партию, которая по имени обоих иерархов получила название «евсевианской». С точки зрения православных никейцев, эта партия являлась полуарианской, а временами и всецело арианской. Однако, именно из ее среды вышли многие архиереи, впоследствии принявшие Православие. Скончался еп. Евсевий Кесарийский в 340 году, так и не изменив своей внешней церковной позиции. Мнения по поводу личности и богословия еп. Евсевия Кесарийского издревле разделились. Из наших отечественных исследователей проф. А.П. Лебедев считал его полуарианином, а архиеп. Филарет Черниговский и А.В. Горский – православным. Архиеп. Сергий (Спасский) в своем «Полном месяцеслове Востока» (т. I., Прил. 22), ссылаясь на «Мартиролог полный Римской Церкви, Иерониму приписываемый», указал 3-е ноября, как день церковной памяти еп. Евсевия Кесарийского . |
| Как хорошо однако чувствовал себя в это время Евсевий, об этом можно судить на основании его собственных слов. В начале 10-й книги своей истории он говорил: „после прежних мрачных зрелищ и страшных повествований, мы удостоились теперь созерцать и славить то, что желали видеть на земле и не видели, хотели слышать и не слышали многие, жившие до нас, истинные праведники и мученики Божии... Теперь светлый и ясный день, не омраченный никаким облаком, озарил лучами небесного света церкви Христовы по всей вселенной... И то была у всех какая-то Божественная радость, когда увидали, что места, незадолго пред тем опустошенные нечестием тиранов, как бы после продолжительной и смертоносной язвы, снова оживают, что храмы, начиная с основания до высоты недосязаемой, опять воздвигаются и получают гораздо лучший вид, нежели прежние разрушенные... От императора лично к епископам посылаемы были письма, знаки почестей и денежные подарки 32 . В особенности Евсевий с радостью встречал факт освящения новых церквей, в чем он сам принимал участие. Не мало его радовало устроение в Финикийском городе Тире епископом Павлином великолепного храма. В этом городе Евсевий не так давно слышал вопли страдальцев христиан, видел наполненные народом идольские капища, а теперь его слух услаждали здесь гимны в честь Бога-Спасителя, а зрение – громадная масса благоговейных христиан и многих архипастырей, внимавших его слову, которое было им сказано епископу Павлину 33 . Евсевий, как нам уже известно, был глубоким почитателем идей Оригена , одного из главнейших представителей, так называемой теории субординационизма в учении о Св. Троице. В теории этой лежали зачатки арианской ереси, хотя, быть может, сам Ориген и не предвидел тех выводов, которые были сделаны из его основной идеи Арием. Евсевий также держался теории субординационизма. Сын Божий, по его учению, есть образ Отца и во всех отношениях подчинен Отцу 34 . Поставляя Сына выше всех других существ, Евсевий считает его, однако, низшим Отца, второю сущностью ( θετερα μετ ευτν (т.е.) θεν οτα) 35 , вторым виновником происхождения мира 36 . |
|
|
