| 40 Низшего и среднего классов комнаты помещались в нижнем этаже, высшего – в среднем, бельэтаже, где были: зал собрания, правление и квартиры ректора и инспектора. Помнится, мы, словесники, с завистью смотрели на старших учеников, спускавшихся по лестнице с верхнего этажа, и мечтали о том, когда и нам придется подняться наверх. Впрочем, кажется, одно из отделений философского класса имело классную комнату также в верхнем этаже. 41 Названия: «риторика и поэзия», «катехизическое учение» и «о богослужебных книгах» приводим по таблице, приложенной к «Своду уставов и проектов уставов духовных семинарий 1808–1814, 1862, 1867, 1884 и 1896 гг.» (СПб., 1908). 42 А.А. Крылов, курский уроженец, 19-й маг. XIX курса СПб. акад. (1851). [Как в этом, так и во всех нижеследующих местах цифра при слове «канд.» или «маг.» означает номер всего академического списка, начиная с 1-го магистра]. Впоследствии – свящ. нижегор. Рождественской ц., прот. и законоуч. нижегор. Мариинского института благород. девиц и, наконец, законоуч. нижегор. Аракчеевского кадетского корп., скончался в 1900-х годах, вскоре после своего 50-летнего юбилея, через год или два. Он имел в конце своей жизни редкие для провинциального духовенства награды: ордена св. Анны 1-й ст. и даже св. Владимира 2-й ст., благодаря, без сомнения, своей службе в военно-учебном заведении. 43 Так назывались тогда семинар. преподаватели, имевшие степень магистра. Так они и подписывались в классных журналах. Кандидаты же подписывались или просто именами и фамилиями (чаще всего), или прибавляя к ним слово «учитель» (реже всего). Помню, что и А. А. К-в, до утверждения степени магистра и получения о том уведомления, с высылкой одновременно и диплома, подписывался словами «А. К-в». Но вот в один из дней какого-то года, вероятно 1852, его вызывают из нашего класса, затем через несколько минут он возвращается заметно веселый, с улыбающимся лицом, и после звонка подписывается в журнале уже «Проф. А. К-в». Мы тогда сейчас же догадались, что он только что получил уведомление о высылке ему магистерского диплома. |
| текста должно быть отнесено к числу лучших отечественных толкований псалмов. Из последующих затем трудов по обозрению и изъяснению Псалтири наибольшего внимания заслуживают: «Руководство к познанию кн. псалмов, особенно систематическому и богословскому»“ митр. моск. Филарета 97 , составленное им в бытность бакалавром в Спб. дух. академии в 1811 г. И «Обозрение кн. Псалмов», – опыт археологический, филологический и герменевтический прот. Г. П. Павского (Спб. 1814 г.), доселе не утратившие своего учёного интереса для толкователя Псалтири: «Обозрение Псалтири в руководстве к последовательному чтению учительных книг ветх. Завета» X. Орды (Киев 1871), – представляющее собою первое, более подробное, библиографическое обозрение всех псалмов с объяснением важнейших мест из них и разночтений, и подобное же обозрение Псалтири в учебном руководстве по Св. Писанию Д. Афанасьева (М. 1880), – по полноте и обстоятельности изложения вступительных сведений о Псалтири лучшее из составленных доселе для учебных целей обозрений этой свящ. книги; исследование «о древне-еврейской музыке и пении» Олесницкого 98 , дающее объяснения многих трудных для понимания надписаний псалмов; обширное «толкование на первые 26 псалмов в беседах», митр. киевск. Арсения (Киев 1873), представляющее как бы переложение на современный язык, с применением к современных потребностям, истолковательных бесед на псалмы св. И. Златоустого; объяснение отдельных псалмов 2 и 67-го митр. моск. Филарета: 1 и 2-го – Иннокентия архиеп. пензенского, 3 и 37 – Д. Писарева и других различных лиц, помещённые в разных духовных журналах 99 , из которых многие в различных отношениях могут быть признаны прекрасными образцами объяснения Псалтири; особенно же краткое, общедоступно изложенное, объяснение первых 40 псалмов с новым русским стихометрическим переводов с еврейского М. Никольского в в Прав. Обозр. за 1875–78 гг. под заглавием «Псалмы в русском переводе с объяснениями», и краткое же, но с более научным характером, со многими филологическими замечаниями, изъяснение 1–125 псс. |
| взгляд на сынов Кореевых, Емана и Ефана, происхождение некоторых псалмов (напр. 104 и 95) и на некоторые из надписаний (напр. Псс. 36 и 64, 119 и проч.) и т.п., – недовольно проверены критикой; некоторые, – как предполагаемое, будто бы более правильное деление Псалтири на 7 частей, – представляют собою бесполезные для изучения Псалтири схоластические умствования; иные, – как мнение о внутреннем порядке Псалтири и пророческом смысле некоторых псалмов, – заметно отзываются входившим тогда у нас в моду мистическим направлением. – Но как ни были несовершенны эти первые академические уроки о Псалтири, положенное ими начало изучения этой свящ. книги вскоре уже дало прекрасный плод, много обещавший в будущем. Уроки эти расположили к изучению Псалтири даровитейшего из студентов первого курса СПб. Д. Академии, впоследствии профессора ее и СПб. Университета и заслуженного Протоиерея Герасима Петровича Павского, и к концу его академического образования (1814 г.) вызвали его ученый труд о Псалтири: «Обозрение Книги Псалмов, опыт археологический, филологический и герменевтический 55 », значительно пополнивший пробелы в обозрении этой книги у его знаменитого учителя. Предметом своего исследования Павский избрал те именно стороны в изучении Псалтири, которые были или совершенно опущены или недостаточно рассмотрены в руководстве к познанию Кн. Псалмов Филарета, как и вообще в трудах его предшественников, – это вопросы о происхождении и составе Псалтири, которые он подразделяет на следующие четыре: о писателях псалмов, о содержании или предметах песней Псалтири, о языке их и, как важнейшей части содержания Псалтири, о псалмах пророческих, предваряя при этом все исследование кратким очерком истории свящ. ветхоз. поэзии и псалмопения. В рассмотрении избранных вопросов он вообще держится того взгляда, какой высказан был об этом предмете в уставе академии; но, при своей зависимости от готового взгляда, труд его отличается всеми достоинствами самостоятельного ученого исследования. Конечно, рассматривая его в настоящее время, при нынешнем состоянии науки, мы не можем не указать в нем многих недостатков. |
| Какия, общаго достойны удивленья, Мы в модных драмах зрим диковинны явленья ? И, скучных свободясь издревле чтимых уз, Чем превосходен стал очищенный наш вкус?... В комедиях теперь не нужно острых слов: Чтобы смешить, пусти на сцену дураков! К законным детям дверь чувствительности скрыта: Нет жалости к бедам несчастна Ипполита, Иль Ифигении, стенящей от отца; Один лишь «Сын Любви» здесь трогает сердца! «Гусситы», «Попугай» предпочтены «Сорене» И Коцебятина одна теперь на сцене 104 . Не смотря на то, драмы Коцебу издавались в сборниках и отдельно, и служили занимательным чтением. Кроме переводов были и подражания Коцебу. Н. Ильин написал «Лизу или торжество благодарности» (1803), «Великодушие или рекрутский набор» (1804); В. Федоров: «Лизу или следствия гордости и обольщения» (1804); Ф. Иванов: «Семейство Старичковых, или за Богом молитва , а за царем служба не пропадает» (1808). Эти пиэсы также правились и долго давались на сцене. Со внесением в поэзию романтических элементов явилась драма романтическая и мелодрама, так названная потому, что в ней лучшие драматические места, монологи и диалоги действующих лиц сопровождались музыкою. Так как в этих случаях главным образом рассчитывали на эффект и для этого жертвовали естественностию и правдой, то слово «мелодраматический» стало означать недостаток драмы – неестественность, излишнюю искусственность. 94 Николаев 1798. Вторично была издана под заглавием: «Херсонида или картина лучшего летнего дня в Херсонисе Таврическом». Спб. 1804 97 Басни и сказки А. Измайлова изданы в 1814 г., Спб.; Собрание сочинений его издано Смирдиным в 1849 г. (2 части). 99 Примечания В. И. Саитова к сочинениям Батюшкова, III, 643–649. Сочинения Горчакова изданы в 1890 г. Москва. 101 Очерк жизни Нахимова в Русской Старине 1880 г. кн. 11–12. Историческая Христоматия Галахова, II, 272–279. Сочинения А. Нахимова в стихах и прозе напеч. в 1815 г. Харьков. Изд. Смирдина 1849. 103 Семейная хроника и воспоминания С. Т. Аксакова, в статье – Яков Емельянович Шушерин, II, 221–301. Его же литературные и театральные воспоминания в Русской Беседе 1856 г. кн. 4 |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 12 голосов: 4.0 из 5) Михаил Лермонтов Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841) – поэт, прозаик. «Нет, я не Байрон, я другой,//Еще неведомый избранник,//Как он, гонимый странник,//Но только с русскою душой», – напишет он в семнадцать лет, многое предугадав в своей судьбе, даже роковое – «я раньше начал, кончу ране». До 28 января 1837 года он был еще неведомым избранником. Первые 56 строк «Смерти поэта» созданы еще при живом Пушкине, прощавшимся с друзьями. Шестнадцать заключительных – 7 февраля, на следующий день после того, как тело Пушкина было предано земле в псковском Святогорском монастыре за триста верст от Петербурга (о чем Лермонтов, естественно, знать не мог – это «случайное» совпадение). Первую часть читали, переписывали. «Стихи Лермонтова – прекрасны», – запишет в дневнике А.И. Тургенев 2 февраля. В.А. Жуковский, по свидетельству современника, увидел в стихах молодого корнета «проявление могучего таланта». Но «Смерть поэта» решила судьбу и самого Лермонтова. Заключительные строки ему не смогли простить: …И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь! Так, за одну неделю он оказался одним из самых знаменитых и одним из самых гонимых поэтов. Современнику Пушкина и Лермонтова, поэту и прозаику Владимиру Соллогубу, принадлежат примечательные слова: «Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта – Лермонтова». Предсмертной покаянной молитвой «Отцы пустынники и жены непорочны» завершается жизненный и поэтический путь Пушкина. Лермонтов написал свою первую покаянную молитву «Не обвиняй меня, Всесильный» в пятнадцать лет, предсмертную – «Выхожу один я на дорогу» в 1841 году. Его творческий путь начинался и завершился молитвами. В 2006 году вышла книга иеромонаха Нестора (В. Кумыша) «Пророческий смысл творчества М.Ю. Лермонтова» (СПб., «Дмитрий Булавин»). Приводим фрагмент из этой книги, которая, как и православное пушкиноведение, может быть примером новых, еще непривычных трактовок в лермонтоведении. «Литературоведы советского времени часто говорили о безверии Лермонтова, о его религиозном скептицизме, об отвержении им традиционно христианских представлений о мире. Но так ли это на самом деле? В ранней лирике Лермонтов приводит своеобразные доказательства в пользу несомненного существования будущей жизни. Этой теме полностью посвящено стихотворение «Когда б в покорности незнанья…» (1831). Лермонтову было знакомо то сокровенное знание, которым живет каждая верующая душа, знаком опыт будущего века. В стихотворении «Настанет день – и миром осужденный…» (1831), где поэт пророчески предвидит свою кончину за десять лет до нее, есть такие строки: |
| В своём месте увидим, что философствование тогдашнего духа и направления всячески нужно было более сдерживать и подавлять в воспитанниках, поступавших в состав новой Академии, так как и в Санкт-Петербургской Академии это дело составляло предмет больших забот для Начальства. В самом проекте Устава Духовной Академии прямо было сказано, «что преподавание по Философии должно быть в постоянном подчинении высшему положительному авторитету – Божественному Откровению». На этом основании сколько не нужен был Архимандрит Парфений для Академии Московской, как преподаватель Философии, хотя и мог бы годиться как инспектор, столько напротив Архимандрит Филарет был вполне достойным и для инспекторства и для профессорства, как богослов, и в частности как толкователь Св. Писания, имевший уже и степень Доктора. Наконец, при всей маловременности инспекторства Филарета в СПб. Академии, не могли укрыться от внимательного взора Ректора Филарета как способность и опытность его для этой должности, так и, может быть всего более, дух и направление и весь образ его жизни, вполне соответствовавшие будущему месту служения в новом вертограде наук, не без основания помещённом в обители Св. Преподобного Сергия. Всё это скоро и оправдалось самым делом. Так сам Преосв. Августин, хотя естественно мог отчасти неприятно смотреть на назначение Филарета Инспектором, как состоявшееся вопреки его желанию иметь на этой должности, представленного им, кандидата – архимандрита Парфения, скоро убедился в достоинствах Филарета. От 5 Ноября 1814 года, – значит с небольшим через два месяца, – он писал, между прочим, к Митрополиту Санкт-Петербургскому, Амвросию: «О. Инспектором Архимандритом Филаретом я очень доволен» 201 . По какому поводу и случаю последовал такой отзыв Преосв. Августина, неизвестно: справедливость же его не подлежит сомнению, не по отношению лишь к начальному, но и ко всему последующему служению Филарета, как в звании Инспектора, так и Ректора Академии. Сам в Бозе почивший не обинуясь засвидетельствовал в своих Записках: «служение в Московской Академии стоило мне особенно великих трудов, которые и были все вполне благоплодны» 202 . |
| Но не все сочинения иностранных писателей могут быть равно с пользою употреблены при изучении правил толкования священного Писания. Так как все они написаны вне православной Церкви, и, следовательно, между писателями их нельзя найти ни одного, которым бы не управляла либо особенная привязанность к своему вероисповеданию, либо нерасположенность к вероисповеданиям других: то главною и существенною обязанностью при употреблении как означенных, так и других иностранных пособий должна быть та благоразумная разборчивость и осмотрительность, которая, по слову Апостола, вся искушая, добрая держит ( 1Сол.5:20 ). – У нас есть: Драхма от сокровища божественных Писаний ветхого и нового завета, то есть, сокращение правил при чтении священного Писания к знанию потребных. Соч. Феоктиста, архиепископа курского и белоградского. М. 1809. – Compendium Hermeneuticae Sacrae, usibus juventutis accommodatum. M. 1814. – Delineatio Hermeneuticae Sacrae, ad usum studiosorum Sacrae Scripturae accommodata. Ed. 2. Petropoli. 1832. – Примечаиия к чтению и толковаиию священного Писания, по указапию самого Писания и толкований святоотеческих. Соч. Игнатия, архиепископа воронежского и задонского. Спб. 1848. § 4. Части Библейской Герменевтики Из самого понятия о Библейской Герменевтике (§ 1) видно, что она должна предложить, во-первых, средства и пособия к нахождению и уразумению смысла священного Писания, и во-вторых способ изъяснять найденный смысл Писания другим. Но предварительно в нем должно быть раскрыто понятие о том, что такое подлинный смысл Писания и каким началом надобно руководствоваться как при нахождении и уразумении, так и при изъяснении другим этого смысла. Таким образом Библейская Герменевтика естественно разлагается на три главные части, из которых первая говорит о смысле священного Писания и главном руководительном начале толкования; вторая о средствах и пособиях, необходимых для уразумения сего смысла, и третья о способе изъяснения его другом, когда он найден будет. Часть первая § 5. Состав этой части |
| 1514 Нас несколько смущает лишь одно в сочинении его: с одной стороны он находит неправыми тех писателей, которые в числе второстепенных и неважных мотивов, вызвавших столкновение двух церквей в XI-м веке, ставят «беспокойный и запальчивый характер» Керулария (1884 г., I, 637), а с другой стороны указывает что Керуларий некогда был главой заговорщиков в Византии (1885 г., стр. 95) Нам кажется, что заговорщики всегда отличаются беспокойным характером и что человек такого характера вносит эту черту своей личности во всякое дело, особенно же дело первостепенной важности. Да и как понимать замечание самого г. Скабалановича (сейчас приведенное в тексте), что Керуларий «менее других повинен в печальном факте разделения церквей?». Если «менее», то, значит, все же повинен; и если повинен хотя и мало, то в чем другом можно находить эту малую виновность его, помимо свойств его характера? 1516 Соглашаясь с отзывом нашего критика о книге Преображенского в других отношениях, мы, однако ж не разделяем его мнения, что автор книги о Фотии читал Гергенрётера, ибо толстые тома этого ученого (из которых в 3-м 887 стр.), он называет «книжкою» (стр. 3) «Книжка» – в три объемистых тома! Возможно, что Преображенский и не видал Гергенретера. Правда, он цитирует Гергенрётера, но цитаты можно брать из вторых рук; правда также, он в другом месте называет сочинение это трехтомным, но ошибается в обозначении года его издания, ставит 1867 вм. 1867–1869 (подозрительная обмолвка писателя, будто бы читавшего Гергенр.). 1519 Митрополитом Московским Платоном (Левитиным), скончавшимся в 1812 году 11 ноября и при жизни особенно любившим Троицкую Лаврскую семинарию, на месте которой в 1814 г. открыта Московская духовная академия и в которой с 1800 по 1803 учился и с 1803 по 1808 был учителем Василий Михайлович Дроздов, что впоследствии митрополит Московский Филарет. 1520 Митрополит Филарет, в звании ректора Спб. Дух. академии, в 1815 и 1818 годах ревизовали Московскою духовную академию, а с 1821 года, в качестве Московского архипастыря, сделался даже и главным начальником сей академии. |
| —262— устава духов. академий, составленном на основании упомянутых правил, сказано было: «Каноническое право нашей церкви требует особенного внимания профессора, тем более, что доселе не приведено оно еще в надлежащий порядок и должно быть поясняемо собственными его (профессора) изысканиями» (§ 153; ср. П.С.З. 25673). Тут, также, как и в упомянутом синод. указе 1798 года, без сомнения, разумелось особенное право русской церкви. Общая программа системы этого права начертана была Комиссией духов. училищ в предложении С.-Петербургской духовной академии. Комиссия предлагала правлению академии поручить способнейшему из преподавателей «выбрать из древних и новейших церковно-политических постановлений положения, касающиеся до хода важнейших духовных дел и представить их в особом хронологически– систематическом сочинении». 2514 В 1814 г. Комиссия снова поручала Правлению Спб. дух. академии составить по каноническому праву краткую систему, в которой собрать коренные правила церковного управления с доказательством оных из слова Божия, соборов и отцов (церкви), с прибавлением Духовного Регламента». 2515 Но ни то, ни другое предписание не было и не могло быть исполнено. На тогдашних преподавателей церковного права в духовно-учебных заведениях возлагалась задача не только научным образом обрабатывать, но и собирать весь материал системы, а между тем преподавание этого предмета обыкновенно соединялось с преподаванием и других богословских наук. Само собою понятно, что первые опыты систематического изложения церковного права в духов. академии могли состоять только в более или менее удовлетворительном выполнении вышеизложенной официальной программы этого предмета. Понятно также, что все они носили по преимуществу богословский характер, т.е. содержали в себе не одно церковное право, но и разные предметы из других богословских наук, хотя лучшие богословы того времени (наприм., митр. Филарет) хорошо сознавали, что эта наука «дальше всех других отстоит от центра богословских знаний». —263— |
| Рамой для этого должны были служить похождения праздных чудаков, ходящих по Петербургу покупать вещи, отыскивать попутчиков и гувернанток и т. д. по объявлениям полицейской газеты и беспрерывно натыкающихся на эксцентрические и забавные сцены. Весь этот цикл стихов, рассказов и похождений получил от Дружинина название «Чернокнижия». Но всему этому суждено было еще довольно долго существовать лишь " für Wenige " первые три главы „Чернокнижникова“ писаны Дружининым (особенно стихи) при деятельном сотрудничестве H. А. Некрасова и младшего из членов нашего кружка, покойного В. А. Милютина Главы эти писались в Парголове, где H. Некрасов проводил лето, а Дружинин и Милютин у него нередко гостили. Тут же помещены рассказы и шутки разных других лиц, но невозможно определить теперь, что именно принадлежит кому в первоначальном „Чернокнижникове“ ( Дружинин А. В. Соч. СПб., 1867. Т. 8. С. XI, XIII). Дружинин был наиболее плодовитый и популярный фельетонист 50-60-х годов, русский «Жюль Жанен». Достоевский, высоко ценивший возможности фельетона, сам неоднократно обращавшийся к этому жанру, критически относился к развлекательным сочинениям Дружинина. Он писал M. M. Достоевскому 30 января — 22 февраля 1854 г.: «…от Дружинина тошнит» (XXVIII, кн. 1, 174). 96 …сам великолепный Кузьма Прутков… — Козьма Прутков — литературный псевдоним, под которым выступали А. К. Толстой (1814–1875), A. M. Жемчужников (1821–1908) и В. M. Жемчужников (1830–1884). Достоевский был неизменным почитателем, а иногда и подражателем Козьмы Пруткова. Начиная с «Села Степанчикова и его обитателей» (1859) стихи и афоризмы Козьмы Пруткова прочно войдут в творчество Достоевского. 97 Г-н Панаев в начале своих интересных литературных воспоминаний… — В январской книге «Современника» были опубликованы первые четыре главы воспоминаний, в февральской — еще четыре. Достоевский имеет в виду третью главу, живописующую интересы, времяпрепровождение и эстетические вкусы в кругу почитателей талантов Кукольника, Брюллова, Глинки. |
|
|
