| «Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его и избавляет их» (Пс. 33:8); «Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих» (90:10–11). Митрополит Макарий (Булгаков) так объясняет это явление в своей книге «Православно-догматическое богословие»: «Знаменитейшие из учителей Церкви заключали, что ангел-хранитель дается не каждому безразлично человеку, но одним Христианам, и следовательно, дается с тех пор, как только они становятся Христианами, т. е. со времени крещения, а некоторые присовокупляли, что в Ветхом Завете он давался одним Иудеям, веровавшим в грядущего Мессию». Следует отличать святого Ангела Хранителя от того святого, в честь которого мы названы. Это два совершенно разных существа. Один – небесное бесплотное создание, другой – человек, который реально жил, угодил Богу праведною жизнью и был восхищен в рай, где молитвенно предстоит у Престола Божия за всех православных христиан, в том числе за тех, кто назван в честь него. Поэтому у человека благодаря Таинству Крещения появляются два небесных покровителя. Один из них – Ангел, другой – святой, в честь которого он назван. О том же свидетельствуют нам и молитвенные правила, в частности утреннее. Вспомним, дорогие братья и сестры, что там есть молитва и святому Ангелу Хранителю, и «молитвенное призывание святого, имя которого носишь». Потому именины (тезоименитство – от древнерусского «теза», «тезка» – «тот же самый», «соименный») человека – это день памяти святого, в честь которого назван человек. В этот день желательно провести по-особому, поблагодарить Бога и своего святого за предстательство и заступничество в жизни; в идеале исповедоваться и причаститься на Литургии, отслужить благодарственный молебен, можно прочитать акафист своему святому. Дома также желательно иметь иконочку своего святого, молиться ему каждый день (например, поминание в утренних молитвах). Часто именины также называются днем Ангела, так как святой, как небожитель, являясь до Страшного Суда бесплотной душой, подобно святому Ангелу, ходатайствует за нас перед Богом. К тому же все православные христиане празднуют день Ангела 21 ноября по новому стилю, когда поминаются вообще все святые Небесные Силы бесплотные. А именины, соответственно, все православные христиане (кроме определенных календарных дней, когда поминаются отдельные святые) празднуют в следующее воскресение после Дня Святой Троицы в День Всех святых. |
| архиепископ Макарий (Догматическое Богословие) Бог един, но не одинокий, потому что Бог един по Своему существу, но троичен в Лицах: Отец, Сын и Дух Святой , – единство Трех, бесконечно любящих друг друга лиц: Бог есть любовь ( 1Ин. 4:16 ). Святость Святость Божья ( Ис.6:3 ) выражается в том, что Бог абсолютно чужд какого-либо зла, неизменно пребывает в нравственной чистоте, действует на основании совершенных побуждений к Добру, одобряет в разумных созданиях то, что соответствует Его заповедям и закону и осуждает то, что противоречит Добру. Благость Благость Божья ( Пс.144:9 ) есть такое существенное свойство, согласно которому Бог Сам в Себе — беспредельное Добро, желает и подаёт всем Своим творениям столько добра, сколько каждое может воспринять в соответствии с естественными и индивидуальными способностями. Применительно к разным случаям и обстоятельствам благость Божия обозначается особыми наименованиями: щедрость, милость, прощение, освящение и т. д. Праведность Праведность Божья ( Втор.32:4 ) состоит в том, что Бог и Сам всегда действует в рамках Добра, и требует от разумных созданий исполнения нравственного закона; не лицеприятно оценивает их мысли, намерения и поступки, воздаёт каждому по делам. Свойства чувств (ощущений) Божьих Любовь Божественная любовь проявляется в вечной безграничной любви Лиц Пресвятой Троицы к Себе и Друг к Другу; в любви ко всем творениям (даже ко грешникам). Кроме того Бог, как Бог Любви, Бог-Любовь ( 1Ин.4-8 ), способствует проявлению любви в тех из Своих созданий, которые обладают способностью любить. Согласно определению, данному Апостолом и евангелистом Иоанном Богословом, Бог есть любовь. Но Бог есть любовь не потому, что Он любит мир и человечество, то есть свое творение, – тогда Бог не был бы вполне Собой вне и помимо акта творения, не имел бы совершенного бытия в Себе, и акт творения был бы не свободным, но вынужденным самой «природой» Бога. Согласно христианскому пониманию, Бог есть любовь Сам в Себе, потому что бытие Единого Бога – это событие Божественных Ипостасей , пребывающих между собой в «вечном движении любви», по слову богослова VII века преподобного Максима Исповедника . |
| В действительности в Православном Богословии перечисляется множество догматов, значительно превосходящее по числу количество догматов, утвержденных на Вселенских Соборах. Дело в том, что хотя признание той или иной истины за догмат возможно не иначе как от лица Вселенской Православной Церкви, из этого не следует, что признание догмата догматом должно быть совершено именно на Вселенском Соборе. Как известно, Соборы, формулируя то или иное догматическое определение, не изобретали новых догматических истин, но опирались на уже имеющееся и хранимое Церковью богооткровенное свидетельство, а не наоборот. Догматы существовали и до эпохи Вселенских Соборов. На Вселенских Соборах Церковь лишь исследовала, объясняла, формулировала и раскрывала некоторые из них. И «этой своей деятельностью, – подтверждает сказанное святой Иустин Попович , – Церковь ничего нового не вносила в догматическое учение, почерпнутое ею из Святого Откровения , и не изменяла его; она лишь в новых формулировках обнародовала догматы , всегда существовавшие в ней как богооткровенные истины и как общее, вселенское, апостольское вероучение... Догматы в Церкви всегда были догматами, как прежде, так и во время и после Соборов. Церковь всегда их одинаково и всецело осознавала » 2 [т. 2, с. 40]. Довольно обширный перечень догматов встречаем как в сочинениях ранних отцов Церкви, так и в сочинениях поздних богословов. «...Есть в Церкви догматы , – констатирует митрополит Макарий (Булгаков) , – которые определены даже в подробностях, каковы: догмат о Пресвятой Троице и о соединении двух естеств во Иисусе Христе.., и есть догматы, которые в подробностях не определены, например, догматы о частном суде и падении злых духов ...» 3 [т. 1, с. 22]. Протоиерей Н. Малиновский , к примеру, наряду с прочими догматами указывает на догматы о Боге как Промыслителе 4 [с. 52]. Ошибка отца Олега относительно ответа на вопрос «что есть догматы, а что не догматы (как бы догматы)?», может быть связана с его представлением о том, что главной причиной появления догматов являлась необходимость борьбы Церкви с ересями. |
| В св. Писании усвояются церкви Земной различные наименования для обозначения различных ее сторон и свойств. Так, И. Христос раскрывал учение об устрояемой Им церкви преимущественно под формой учения о царстве Божием. Иногда Спаситель изображал церковь , как общество верующих, объединенных в одно целое, под образом созидаемого здания ( Мф.15:18 ), а также стада овец, объединенных под руководство одного Пастыря ( Ин.10:16 ; сн. Лк.12:32 ), двора овчаго ( Ин.10 гл.). Апостолы усвояют церкви и другие наименования. Церковь именуется ими домом Божиим ( 1Пет 4, 17 ; 1Тим 3, 15 ; Евр.3:6; 10, 21 ), в том смысле, что верующие, входящие в состав церкви, составляют как бы семейство Господне ( Рим.16:4 ; Кол.4:15 ), суть приснии Богу ( Еф.2:19 ; сн. Гал.6:10 ), невестою Христовою ( Еф.5:23 ; 2Кор.11:2 ; Откр.21:2; 22, 17 ) женою и матерью верующих ( Гал.4:26 ; Откр.19:7 ), телом Христовым ( Кол.1:24 ; Еф.1:22–23 ; 1Кор.12:12, 27 ). Церковь есть невеста Христова в том смысле, что Он возлюбил церковь ( Еф.5:25 ), предал Себя, чтобы сделать из нее Себе непорочную Невесту, не имеющую скверны (25, 27). И. Христос и Сам именовал Себя Женихом (в притче о десяти девах – Мф.15:1–12 , а также 9, 15; сн. Ин.3:29 ). Церковь есть жена и матерь верующих, ибо она, находясь в таинственном соединении со Христом, вторым Адамом, дает бытие восстановленному Им человеческому роду, рождает чад Богу через Христа во Св. Духе, подобно тому, как древний Адам, через праматерь Еву, дал бытие падшему человечеству. Церковь есть тело Христово, которое Он питает и греет, ибо мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его ( Еф.5:28–30 ; сн. Ин.2:18–21 ), т. е. Церковь явилась от плоти Христа и от костей Его (разумеются крестные страдания, прободение ребер Спасителя), как наша праматерь Ева из ребра Адама, и находится в теснейшем соединении с Ним, по подобию соединения мужа и жены, является единой с Ним плотью – для рождения чад Богу, а члены церкви – в единении между собой, как члены тела. § 125. Основание и цель церкви |
| В связи с этим он сформулировал основной принцип различения между западным и восточным патристическими тринитарным подходами, суть которого заключается в следующем: если для западных богословов (Августина и следовавших за ним схоластов) Бог — это конкретная, единичная сущность, проявляющаяся в трех Лицах, то для восточных — это три конкретные Ипостаси, обладающие одной общей сущностью. Другими словами, западная мысль движется от сущности к Ипостасям, а восточная — от Ипостасей к сущности . Эта «парадигма Де Реньона», впоследствии ставшая классической, оказала определяющее влияние на понимание тринитарной доктрины Августина как минимум в последующие 100 лет , в том числе и среди православных богословов и философов, таких как прот. Сергий Булгаков, В.Н. Лосский, А.Ф. Лосев, митр. Иоанн Зизиулас и др. Наш российский историк Церкви В. Самуилов практически одновременно с Т. Де Реньоном (с трудами которого он, конечно, не был знаком) написал большую монографическую работу по истории арианства на латинском Западе во второй половине IV – первой половине V вв. В конце своей книги он представил краткий обзор тринитарного учения блаж. Августина, поместив его в контекст антиарианской полемики и полагая, что даже «его классическое сочинение DeTrinitate представляет распространенный свод возражений против ариан, помещенных в его сочинениях, непосредственно направленных против ариан — в большей части омиев (только учение о relatio было направлено против аномея Максима); в них же находим и главные аналогии Августина» . Интересно, что независимо от Де Реньона Самуилов пришел к заключению, что в своем тринитарном учении Августин стремился подчеркнуть «сторону единства» в Боге . Он также ясно высказывает мысль о том, что «в учении об исхождении Св. Духа от Отца и Сына (Filioque) Августин отклонился от учения православной Церкви» . Но поскольку автор полагает, что тринитарным «аналогиям Августина нельзя придавать решительного значения при оценке его догматических воззрений» , мы не находим у него сколь-нибудь удовлетворительного анализа этих аналогий. |
| В соответствии с целью исследования можно выделить следующие задачи: 1 . Систематический анализ богословия преп. Марка в контексте богословских взглядов других христианских писателей. 2 . Оценка соответствия отдельных богословских взглядов преп. Марка Свящ. Преданию. 3 . Анализ богословской полемики, содержащейся в сочинениях преп. Марка. Методологическая основа исследования В данной работе использован сравнительный метод исследования, предусматривающий изучение богословского наследия преп. Марка Подвижника в связи с богословским контекстом, в котором он писал свои творения, а также в целом с Преданием Православной Церкви. В процессе исследования также использовались такие методы как анализ и синтез. Методологически важным в нашем исследовании представляется принцип историзма, позволяющий правильно интерпретировать некоторые догматические формулировки преподобного. Краткий обзор литературы по теме Библиография работ о жизни и творениях преп. Марка невелика. В русскоязычной литературе сведений о нём и его богословии крайне мало. Свт. Филарет Черниговский включил сведения о преп. Марке в общий курс патрологии. В «Историческом учении об отцах церкви», вышедшем в 1859 году, данные о жизни преп. Марках берутся из «Лавсаика» Палладия Еленопольского , церковных историй Созомена и Никифора Каллиста и из синаксаря греческой минеи. Свт. Филарет настаивает на том, что автором рассматриваемых нами сочинений является отшельник Марк Нитрийский 4 . Свт. Филарет приводит список сочинений преподобного по «Библиотеке» свт. Фотия Константинопольского . Но он пропускает первое сочинение, стоящее в списке у константинопольского святителя – «О духовном законе», ошибочно полагая, что свт. Фотий его не указывает. Он считает это сочинение 37-ой беседой преп. Макария Великого 5 . С другой стороны, он причисляет к подлинным и известным свт. Фотию сочинениям «Главы о трезвении». Но свт. Фотий их, на самом деле, не упоминает, и преп. Марку они не принадлежат. Изложение учения преподобного свт. Филарет ограничивает приведением выдержек, в том числе и богословского содержания, из труда «О тех, которые думают оправдаться делами». При этом святитель справедливо замечает, что «эти наставления не во всём сходны с теми, которые мы слышали у блж. Августина » 6 . Замечание это, очевидно, касается различия между блж. Августином и преп. Марком в учении о соотношении благодати и свободы воли в деле спасения. |
| В течение всех веков было два знаменательных изменения жизни человеческой, которые и называются двумя Заветами… Одно вело от идолов к Закону, другое — от Закона к Евангелию… Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, Сына же более затемненно. Новый Завет явил Сына и дал намек на Божество Духа. Ныне пребывает с нами Дух, давая нам более ясное видение Себя. Ибо было небезопасно, прежде чем исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына, а прежде чем признан Сын… обременять нас Духом Святым… Напротив, постепенными прибавлениями и, как говорит Давид, восхождениями (Пс 83, 6) и продвижениями от славы в славу и преуспеяниями, озарит просветляемых свет Троицы… Так думаю об этом я, так хотел бы, чтобы всякий, кто мне друг, чтил Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого -— три личных свойства, но единое Божество, нераздельное в славе, чести, сущности и царстве… Этот важнейший для понимания всей истории христианского богословия текст содержит несколько ключевых идей: 1) откровение Божие, начавшееся в ветхозаветный период, не окончилось Новым Заветом, но продолжается в наши дни; 2) откровение происходит не путем принуждения, но путем убеждения, для чего и необходима определенная тактика со стороны Бога-Педагога; з) тактика эта заключается в том, что откровение совершается постепенно и поэтапно, путем раскрытия и все более полного уяснения тех или иных догматических истин; 4) Библия не является последним словом христианской догматики, но лишь определенным этапом ее развития; 5) Сам Христос не сказал в Евангелии всего, что необходимо знать христианину о Боге: Христос продолжает открывать Бога людям через посредство Духа Святого, то есть новозаветное откровение продолжается в Церкви. Таково динамичное понимание Григорием развития православной догматики и поэтапного откровения в истории тайны Троицы. Речь у него не идет о введении новых догматов, но о постепенном все более полном раскрытии тех догматов, которые в виде «намека» содержатся в Писании. Григорий Богослов выразил здесь традиционную для восточно-христианского богословия идею Священного Предания Церкви как главного источника веры. Мы уже говорили о том, что восточное богословие не знало того противопоставления Писания и Предания, которое было характерно для Западной Церкви. В восточном понимании Писание есть часть Предания: Писание выросло из Предания и отражает определенную стадию развития Предания, — развития, которое на этой стадии не закончилось. «Тайное знание», то есть учение Христа, не вошедшее в новозаветный канон, не является выдумкой гностиков: оно существует, но существует не у них, а в Предании Церкви. Именно Церкви вверил Христос это знание, и именно в опыте Церкви, в ее богословии продолжают раскрываться фундаментальные истины христианской веры. |
| В этом правиле сначала упоминаются «святые и блаженные отцы» предыдущих Вселенских Соборов, далее сказано: «Вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, которые были светилами в мире, содержа слово жизни, соблюдается твердою». Когда говорится, что святые отцы были «светилами в мире» и имели «слово жизни», имеется в виду, что они имели опыт просвещения и обожения, и это есть истинная вера, которую нам необходимо сохранять и воплощать в жизнь. Это имел в виду отец Иоанн Романидис, когда писал: «Главное условие для созыва не только Вселенских Соборов, но и Поместных заключается в том, чтобы их участники находились в состоянии просвещения. Но состояние просвещения начинается не тогда, когда произнесут предначинательную молитву Вселенского Собора. Не начинается тогда просвещение. Тогда некоторые православные фундаменталисты, не знаю, как это описать, представляют исторических епископов как будто современных, которые понятия не имеют о догматах, но имеют догматическое окружение, то есть советников, советующих им против догматов». В этом смысле Собор не господствует над Церковью , но выражает жизнь и самосознание Церкви, другими словами, выражает опыт и богословие святых и ими судится. Ведь известно выражение святого апостола Павла: Разве не знаете, что святые будут судить мир? ( 1Кор. 6, 2 ). Читая протоколы Вселенских Соборов, мы всегда наблюдаем, что в них используется выражение «следуя святым отцам». Восточные патриархи в 1848 году акцентировали внимание на том, что «хранитель благочестия есть самое тело Церкви, то есть самый народ». И, естественно, под словом «народ» не подразумевается каждый человек, который старается судить о вещах с логической и со своей личной идеологической точки зрения, но имеются в виду те, кто имеют ум Христов. Поэтому, согласно святому Дионисию Ареопагиту , православный народ есть «умозрительное сословие» среди Церкви, другими словами, обоженные, святые. Следовательно, как написано в «Синодике Православия», мы направляемся «учением богодухновенных святых и Церкви благочестивым воззрением», богодухновенное учение святых и самосознание Церкви тесно связаны. 2. Присутствующие и отсутствующие Церкви |
| Впрочем, суть дела заключается не в этом, а в том, что экуменисты, и притом, к сожалению, даже из православной среды, не имеют правильного понятия о Церкви. Они считают, что к Церкви принадлежат все крещеные во Христа, ставят в один ряд как православных, так и еретиков, признавая тех и других телом Христовым. Для примера укажем на статью одного из самых влиятельных русских экуменистов в Париже, профессора и помощника ректора Богословского института в Париже В.В. Зеньковского. В журнале русской ИМКИ «Вестник русского студенческого христианского движения» 5, стр. 17-18) он пишет: «Мы должны навсегда забыть, отвыкнуть от горделивой мысли, что Дух Божий только у нас и с нами (т. е. православными)... Будучи... вне православия, я все же чувствовал себя в Церкви. Я видел, что рамки Церкви бесконечно более широки и более вместительны, чем мы обыкновенно думаем. И, действительно, кто может указать, где кончается церковная ограда и начинается зеленеющая нива Христова. Кто посмеет утверждать, что вне этой ограды у Христа нет Церкви, нет служителей и учеников... Неужели мы должны их отбросить только потому, что они служат Ему иначе, чем мы... Я теперь убедился, что и они, протестанты, стоят в Церкви и работают, может быть сами того не сознавая и не называя вещи их именами, для Церкви... Нет, Церковь Христова шире нашего стесненного понимания о ней; она включает в себя всех верующих в Бога и любящих Его, как бы ни проявлялась их вера и любовь». В другой своей статье в том же журнале под заглавием «Основы экуменического общения» проф. В.В. Зеньковский высказывает еще более странные мысли, совершенно недопустимые для православного сознания. Разумея под основою и целью экуменического движения общение разных церквей и соединение их «по линии любви», он требует от представителей объединяемых церквей абсолютной веры, что «спасение возможно лишь через Церковь, к которой они принадлежат и что в их церкви есть абсолютная (хотя бы и неполная) истина» (январь-февраль, 1935). В этих словах профессор Зеньковский высказывает мысль, что спасение будто бы возможно в каждом инославном исповедании. И, напротив, если кто из инославных христиан оставит свое исповедание и соединится с еретиками другого какого-либо вида и даже с Православною Церковью, то спасение для такого человека уже невозможно. Конечно, соединение церквей мыслится здесь при полном игнорировании догматических разностей - только по линии любви, то есть как приятельское общение. |
| Второе догматическое извращение я вижу в стремлении модернистов переделать, а, в сущности, упразднить православную сотериологию, изъять из нее догмат об искуплении и создать новую сотериологию под названием «нравственной теории спасения». Догмат об искуплении – это сердце христианства Догмат об искуплении – это сердце христианства. Спасение человечества Христом заключалось в том, что Распятый Мессия принял на Себя через Свои страдания и мучения наказание, которое по справедливости Божией должно было вечно тяготеть над человечеством. Господь заменил нас Собой и этим соединил справедливость с любовью, а любовь с правосудием – в этом смысл Голгофской жертвы. В предреволюционные годы предыдущего мятежного столетия началось движение обновленчества. Обновленцы заявляли, что современного человека уже не вдохновляет учение об искуплении и нужны новые идеи. Гуманизм как культ человека не желал и не допускал искупления, видя в этом унижение достоинства человеческой личности; его более устраивало другое учение – о том, что человек сам спасает себя через исполнение евангельских заповедей и подражание Иисусу Христу как нравственному эталону человека. При этом часть модернистов допускали, что Христос – идеальный человек, а другие считали, что Он грешник, Который путем борьбы с живущим в нем грехом и страстями постепенно нравственно совершенствовался и окончательно победил грех во время крестных страданий. Это лжеучение представляло Христа не Искупителем, а педагогом и открывало путь христианизированной теософии и гностицизму. Следует помнить, что древние гностики-докеты отвергали догмат искупления , считая распятие и страдания Христа призрачными. Апостол Иоанн Богослов запрещал христианам иметь какое-нибудь общение с гностиками. История повторяется, и подобие настоящего мы можем найти в прошлом. Рейтинг: 9.4 Голосов: 367 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Из воспоминаний митр. Антония Сурожского: «Помню, как я был смущен, когда Николай Зернов пятьдесят лет назад мне сказал: “Вся трагедия Церкви началась со Вселенских соборов, когда стали оформлять вещи, которые надо было оставлять еще гибкими”». |
|
|
