| Священник напомнил слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, сказанные на встрече с участниками I Международного съезда регентов и певчих Русской Православной Церкви 1 декабря 2016 года: «Церковный регент должен быть катехизатором, должен знать богословские дисциплины, он должен знать историю Церкви, конечно, догматическое богословие, должен быть богословски просвещенным человеком. Тогда, соприкасаясь с таким регентом, будут меняться и певчие, в том числе и те, которые из мира придут и будут петь в наших хорах». «Учебный комитет Русской Православной Церкви видит в словах Его Святейшества пожелание того, каким должно быть регентское образование, каким сегодня должен быть регент и певчий. Будем впредь оказывать все необходимое, помощь и поддержку регентским отделениям духовных школ», — сказал отец Максим. Руководитель Учебного комитета поблагодарил Святейшего Патриарха Кирилла, «инициативой, трудами и мудростью которого происходят все те величайшие изменения в нашей Церкви, в нашем духовном образовании в частности», благодаря чему церковный регент станет уважаемой во всей России специальностью. Также отец Максим отметил вклад в развитие регентского образования и проведение нынешнего фестиваля Е.М. Гундяевой, проректора по культуре, декана факультета церковных искусств, заведующей кафедрой церковных и педагогических дисциплин Санкт-Петербургской духовной академии, председателя рабочей группы по разработке и апробации регентского церковного образовательного стандарта. Протоиерей Максим Козлов поблагодарил митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла за труды по организации фестиваля и гостеприимство, а участникам фестиваля пожелал радостного и утешительного общения и добрых плодов в регентском образовании. «Пойте Богу нашему», — напутствовал конкурсантов председатель Учебного комитета. Фестиваль связан с именем замечательного регента и педагога, духовного композитора Василия Зиновьева, который был регентом Архиерейского хора города Ярославля, преподавал в Ярославской духовной семинарии, организовал ряд церковных хоровых коллективов, создал множество замечательных церковных песнопений и детских хоровых песен. Деятельность священника Василия Зиновьева была неоднократно отмечена наградами, в том числе золотым наперсным крестом из кабинета императора Николая II. |
| Сочинение проф. Керенского состоит из введения, семи глав и заключения. Во введении (стр. 3–29) автор даёт краткий исторический очерк происхождения и роста американской епископальной церкви в связи с постепенной выработкой её внутреннего устройства и с определением её отношений к светской государственной власти. Здесь сообщаются краткие сведения о средствах содержания американской епископальной церкви, об её миссионерской и просветительской деятельности, об её школах, обществах и братствах. Наконец здесь же автор характеризует отношение американской епископальной церкви к символическим книгам англиканства и затем даёт перечень и краткие сведения о тех, богословских исследованиях, которые представлены Митрополиту Антонию епископом Графтоном, и на основании которых автор предполагает в дальнейших главах своего сочинения излагать вероучение американской епископальной церкви. Глава первая носит заглавие: «Основные начала вероисповедной системы американской епископальной церкви». Здесь автор, прежде всего, утверждает, что американская церковь основным критерием для определения истинного христианского учения признаёт известное правило Викентия Лиринского ; а затем он подробно излагает учение этой церкви: о христианском догмате и его значении, о благочестивых мнениях и о так называемом развитии догматов, об источниках христианского вероучения, о сравнительном значении Свящ. Писания и церковного предания, о богодухновенности Свящ. Писания и о различных существующих теориях для её объяснения, о неканонических книгах Свящ. Писания, об авторитете церковного предания и вселенских соборов, о значении символических книг, принятых в американской церкви. Во второй половине главы автор все изложенные положения американской епископальной церкви подвергает подробному критическому исследованию с точки зрения Православной (Стр. 30–65). Пять следующих глав рассматриваемого сочинения представляют собою довольно подробное исследование вероучения американской церкви, расположенное в том порядке, который обычно принят в системах догматического богословия, при чём это исследование ведётся по одному общему плану, а именно: сперва излагается учение о том или другом предмете американской епископальной церкви, как оно раскрыто и аргументировано у её представителей, а затем это учение подвергается автором подробному разбору с православной точки зрения. |
| Так из книги «Все ли равно как верить» (Клин, 1994) при переработке получилась книга «Протестантам о Православии» (М., 1997). Из книжек «Миссионеры на школьном пороге» и «Библия в школьной хрестоматии» (М., 1995) получилась при переработке книга «Школьное богословие”(М., 1997). Из книги «Соблазн неоязычества» (М., 1995) вышел двухтомник «Сатанизм для интеллигенции» (который, впрочем, сам уже нуждается в серьезной переработке). А пока настала пора книги, которая в 1995 г. появилась под названием «Традиция, Догмат, Обряд. Апологетические очерки». По мере переработки из первоначального материала выделились четыре книги. Издательство «Благовест» будет выпускать их как начало серии «Апологетика». Первая книга перед Вами – «Наследие Христа». Она начинает серию «Благовеста», но сама является продолжением вышедшей несколькими месяцами раньше книги «Протестантам о Православии». Вторая книга – «Вызов экуменизма». Третья – «Догмат и ересь». Четвертая – « Церковь : мир искушений». Если к этим книгам добавить книжку «Если Бог есть Любовь…», то логика серии получится такой: книга «Если Бог есть Любовь…» поясняет своеобразие христианства в мире других религий. Книги «Протестантам о Православии» и «Наследие Христа» говорят о различиях внутри христианского мира и поясняют, в каких отношениях находятся православие и протестантизм. Книга «Вызов экуменизма» немного касается вопроса православно-католических отношений, а в основном дает аргументы, объясняющие право православных христиан на защиту своей уникальности. Книга «Догмат и ересь» адресована скорее просто светским людям, без определенных религиозных симпатий, которым Православие кажется чем-то «слишком догматическим». Наконец, книга « Церковь : мир искушений» обращена уже к своим, к православным, и содержит размышления о нашей внутрицерковной жизни и о ее проблемах. Предисловие Самый сложный вопрос, который только есть в богословии,- это вопрос о том, что значит «быть христианином». Дело в том, что, во-первых, человек сам себя христианином сделать не может. Обращение – это не то, что совершаю я, а то, что совершается со мной. Здесь не столько моя инициатива, рожденная любопытством или еще чем-то, сколько вдруг почувствованный зов. |
| Церковь единственна и соборна, в ней собрана вся истина, вся благодать, всё, что Бог Собою принёс на землю, и даровал людям, и оставил для их спасения. Она единственна и соборна, ибо собирает всех желающих спасения в единую целостность, в Тело Христа Богочеловека. Потому и сама идея «совета», или «союза» церквей немыслима, недопустима и неприемлема для совести и сознания православного человека. 2. История Bceмiphoro совета церквей имеет свою предысторию в современной ереси - все-ереси под названием «ЭКУМЕНИЗМ». Феномен экуменизма не является чем-то новым и неизвестным. О нём в течение десятилетий достаточно говорится и пишется, поэтому можно справедливо сказать, что речь идёт о некоем весьма сложном явлении. Экуменизм, прежде всего, экклезиологическая ересь, поскольку наносит удар по самому корню православной веры - по святой Церкви, стараясь превратить её в лишённую всех богочеловеческих определений Тела Христова «экуменическую» организацию, приуготовляя тем путь самому антихристу. Основы экуменизма были заложены ещё в конце XIX столетия, точнее в 1897 году, на Конференции 194 англиканских епископов в Ламбете. На том собрании были определены главные принципы будущей экуменической унии христианских «церквей». Ламбетская конференция закрепила догматический минимализм, исходной точкой которого служит утверждение, что единство необходимо искать в минимуме общности богословских учений. Для этой минимальной общей основы требовались: Священное Писание (однако, вне контекста Священного Предания), Никео-Цареградский Символ веры и всего два святых Таинства: Крещение и Евхаристия. Наряду с этим выдвинут и так называемый принцип терпимости к учению других «церквей» и готовность к компромиссу любви. Третьим изобретением Ламбетского сборища явилась известная теория ВЕТВЕЙ (Branch Theory), представляющая Христову Церковь в виде ветвистого дерева, ветви которого между собой равноправны и только в целокупности являют собой изображение одной Церкви. Худое семя, однажды посеянное, мгновенно дало обильные всходы. Уже в начале ХХ века, в 1910 году, в Эдинбурге организацией протестантских «церквей» проведена «Bceмiphaя миссионерская конференция», объявившая о создании bceмiphoro движения христиан для решения вопросов веры и церковного устройства. Тогда же действовало и движение «Жизнь и труд», задачей которого было осуществление единства христиан через их сотрудничество в вопросах практической жизни. Из этих двух, полностью протестантских движений путём их объединения в 1948 году на Первом всеобщем съезде в Амстердаме создаётся «Bceмiphый совет церквей» со штаб-квартирой в Женеве. На том съезде присутствовали, к сожалению, и некоторые Православные Церкви, как-то: Константинопольская Патриархия, Кипрская Архиепископия, Греческая Архиепископия и русская Митрополия в Америке (ныне Американская Православная Церковь, тогда пребывавшая вне общения с Русской Православной Церковью). |
| Однако исторически сложившийся облик вероучения не был таким: в его обширном составе учение о человеке стало всего лишь одним из второстепенных разделов, довольно бедным по содержанию. Причиной служило то, что главным в евангелии были не эмпирические сведения о человеке, а весть о самом способе его бытия, не столько об эмпирической, сколько онтологической его стратегии. В силу этого, в прямую форму речи об эмпирическом человеке облеклась лишь малая часть антропологического содержания христианства, тогда как наиболее существенная часть выразилась в иных формах, имплицитно. Главными из этих " крипто-антропологических " форм были догматика и аскетика. В догматическом дискурсе передаются, прежде всего, онтологические аспекты антропологии, раскрывающие бытийное существо феномена и ситуации человека, причем в тринитарном богословии утверждается христианская концепция бытия (как бытия Пресвятой Троицы и " личного бытия-общения " ), а в богословии христологическом устанавливаются отношения и связь человека с бытием. В практических же формах аскетики прямо продолжается и конкретизируется антропологическое содержание христологии: здесь раскрывается, каким образом человек реализует эти отношение и связь. Как видно из нашего обсуждения, в обеих позициях была своя правота. Соборное учение и патристика, в Православии неразрывно связанная с аскетикой, безусловно, несли в себе глубокую антропологию; но со временем эта антропология становилась все более скрытой и зашифрованной для широкого сознания, она не воспринималась в культуре и жизни общества. Все более созревала потребность в том, чтобы эту зашифрованную речь о человеке вновь сделать явной. Потребность была насущной для всего христианства, проявляясь как в Православии, так и в инославии; и в результате, для христианской мысли последних десятилетий ведущей тенденцией стала так называемая " антропологизация богословия " . Она явилась непосредственной параллелью процессу активного обновления философской мысли, что проходил в Европе уже с конца 19 в., вобрав в себя идеи самых разных мыслителей -Кьеркегора и Маркса, Ницше, Фрейда, Бергсона, Вл. |
| 2. В чем важность прошедшего синаксиса для дискуссии о первенстве в Церкви? Он зафиксировал определенный богословский консенсус, который сформировался за годы подготовки Всеправославного Собора. Суть этого консенсуса заключается в том, что первенство на вселенском уровне признается важным для Церкви. Однако дискуссионным остается вопрос о формах и содержании этого первенства, которое в различных поместных традициях мыслится по-разному. Также дискуссионным остается вопрос о соотношении первенства и соборности. Дискуссионность этих тем заключается в том, что на сегодня нет единой экклезиологической модели, которая могла бы описать эти вопросы таким образом, что с нею согласились бы все Поместные Православные Церкви. Это можно видеть на примерах полемики, возникающей в пространстве православной богословской мысли. В отличие от триадологии и христологии, учение о Церкви не является той областью церковного Предания, которая была нормативно терминологически и догматически соборно утверждена. Сегодня экклезиология является пространством богословских исследований, пространством, в котором богословы предлагают различные, зачастую несовпадающие методологические подходы и модели, полемизируют, и пока не демонстрируют единства. Это справедливо и в отношении отдельных, но взаимосвязанных экклезиологических понятий, таких как первенство и соборность. Диалог о соотношении первенства и соборности идет в Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Православной Церковью и Римско-Католической Церковью. Однако в последнее время в этом диалоге стал преобладать лишь один из возможных подходов к теме соотношения первенства и соборности, связанный с богословскими идеями митрополита Пергамского Иоанна Зизиуласа. Личный вклад митрополита Иоанна в развитие православного богословия значителен, и его экклезиология, безусловно, заслуживает изучения, но преобладание одной точки зрения в ущерб иным наносит вред самому богословскому диалогу, поскольку закрывает пространство для дискуссии. |
| 2) Личные особенности Божественных Ипостасей 2 и их единосущие Личная особенность Бога Отца та, что Он не рождается ни от Кого и не исходит, потому именуется безначальным, безвиновным (υατος), виною или причиною Бога Сына и Бога Духа Святого. Личная особенность Бога Сына та, что он рождается от Отца, почему и именуется Сыном; в отличие от Ангелов и людей – Сыном Единородным ( Ин. 1, 14 ). В понятие рождения не должно быть вносимо условие времени, как вообще при мысли о Боге в Самом Себе; Сын Божий именуется Словом Отца (Λγος),– в том смысле, что Он, как Образ Бога Отца от вечности обладает всей полнотой Божественных совершенств. Наименование второго Лица Пресв. Троицы Единородным Сыном указывает на единосущие Его с Богом Отцом, наименование Словом – на непосредственную близость Его к Отцу. Единосущие Его с Отцом утверждается в словах Иисуса Христа: «Аз и Отец едино есма» ( Ин. 10:30 ). «Аз во Отце и Отец во Мне есть» (14:10). Личная особенность Бога Духа Святого та, что Он исходит от Отца. Классическое место Св. Писания об этом догмате, заключающее в себе формулу его: «егда же придет Утешитель, Его же Аз пошлю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне» ( Ин. 15:26 ). Термин «исхождение» означает не только происхождение, но и самый способ происхождения – по аналогии с дыханием, так же, как и термин, «рождение» Бога Сына от Бога Отца по аналогии с рождением человеческим. О Единосущии Духа Святого с Богом-Отцом и Богом-Сыном свидетельствует отношение Его к Существу Божию, самое близкое и непосредственное: «кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» ( 1Кор. 2:11 ); о Единосущии Его с другими Лицами Пресв. Троицы свидетельствует совершеннейшее знание глубины Божией ( 1Кор. 2:10 ), как знание Бога о Себе 3 . Из учения об особенностях и единосущии Божественных Лиц следует: во-первых, что каждому из Божественных Лиц равно и совместно принадлежат все совершенства Божеского существа, например: безусловное и бесконечно совершенное бытие, вечность, вездесущие, всеведение, премудрость, всемогущество, святость, правосудие, благость и пр., а потому каждая Божественная Ипостась есть Бог в собственном смысле: в каком смысле Отец есть Бог , в том же самом смысле и Сын Божий и Дух Святой; во-вторых, следует, что при единосущии Божественных Лиц, Св. Троица есть неслиянная, всегда сохраняет личные особенности, Св. Троица имеет единое Божеское Существо; иными словами: Бог един по существу, но троичен в Лицах. |
| «Что великого, – писал святой Феофил Антиохийский, — если Бог создал мир из готовой материи? И человек-художник, если получит от кого вещество, делает из него, что захочет. Могущество же Бога обнаруживается в том, что Он из ничего творит, что хочет». Пантеизм рассматривает мир или как истечение (emanatio) из сущности Божества (александрийские гностики II века от Рождества Христова, Валентин и его школа), или как разнообразное проявление во времени и пространстве единой вечной и абсолютной Божественной субстанции (нидерландский философ XVII века Спиноза), или как саморазвитие Божества с постепенным переходом от низших форм жизни к высшим (немецкие философы первой половины XIX века Шеллинг и Гегель). Пантеизм в любой форме противоречит богооткровенному учению Ветхого и Нового Завета о всесовершенном и самобытном Личном Боге, сотворившем мир по мановению Своей свободной и всеблагой воли, и не из Своей собственной сущности, а из ничего (ξ οκ ντων), или, точнее, «не из чего-либо уже существовавшего». Как справедливо говорит отец Сергий Булгаков, «библейская идея творения в том именно и заключается, что нет никакой первоматерии». Владимир Николаевич Лосский в «Замечаниях о Символе веры» писал: «Сотворение – акт совершенно свободный, дарственный акт воли Божией; строй вселенной заставляет нас признать Благость, Мудрость, Любовь Создателя, Который наполнил мир смыслом и дал ему высшее предназначение, подчинив личностным и свободным существам, сотворенным «по образу и подобию Бога». И далее: «Библейское выражение «небо и земля» обозначает целиком весь космос, все то, что существует и сотворено Богом; в святоотеческом толковании оно указывает на существование реальности духовной и реальности телесной, невидимого мира «небесных духов» и мира видимого, с которым мы тесно связаны по биологическим условиям нашей земной телесности». Творение мира Богом «из ничего» или приведение всего существующего «из небытия в бытие» (εκ το μη οντος ες το εναι)) есть догмат православной христианской веры, то есть непостижимая для разума богооткровенная истина. Она присутствовала в сознании Церкви Христовой изначально. |
| Услышав слова Василия, объяснявшего Евангелие в храме ап. Иоанна Богослова, о том, что „Один и Тот же Сын Божий и бывает жертвой, и вместе с Отцом приемлет жертву”, они сделали вывод, что Василий вводит две Ипостаси, ибо „принести жертву — значит одно, а принять ее — другое”. Этот богословский спор принял вскоре массовый характер. К мнению Никифора Василаки присоединились некоторые иерархи, а также кандидат на антиохийский патриарший престол диакон Сотирих Пантевген, впоследствии упорно защищавший это мнение. Защитником православного учения, заключенного в общепринятых словах молитвы, явился епископ Николай Мефонский, написавший в опровержение мнений Сотириха и его последователей несколько превосходных полемически-догматических сочинений. Для изучения Соборов 1156—1157 гг., кроме весьма поверхностных сообщений современных историков Иоанна Киннама и Никиты Акомината (Хониата), основным источником являются так называемые „Соборные акты”. В наиболее полном издании „актов” (у Mai) имеются: 1) данные по истории Собора; 2) Диалог Сотириха, явившийся для Собора обвинительным документом при обсуждении и осуждении его мнения (Mai, Sp. R., pp. 3—15); 3) свидетельства из творений св. Отцов в защиту Православного учения (Mai, pp. 26—55); 4) общее соборное определение (70 р.) и 5) четыре определения — анафематизмы (pp. 55—58). Из анализа соборных актов (например по наиболее исправному Патмосскому кодексу — изд. 1890) следует, что фактически имели место два Собора, собиравшиеся один после другого более чем через год. Первое соборное заседание датировано 26 января 1156 г., а второе и третье — 12 и 13 мая 1157 г. По причине описок, имеющихся в Ватиканском кодексе, среди исследователей возникли разногласия относительно даты Соборов. Ряд авторов полагал, что оба Собора — январский и майский — состоялись в одном и том же 1156 г. Эта дата (1156 г.) попала и в различные энциклопедии, учебники и т. п. издания. Немецкий ученый Дрэзеке впал в другую крайность, отнеся заседание второго Собора к 1168 г. Его ошибочные вычисления в свое время принял и проф. А. П. Лебедев. Ошибка Дрэзеке была указана Васильевским, а позднее разобрана Курцем. Правильная дата второго Собора — 1157 г. -была принята ранее Капгером, Гефеле, Ф. И. Успенским и другими. |
| А суть такова: пара-тройка бывших архиереев РПЦ создают свою совершенно новую иерархию и рукополагают свое совершенно новое духовенство. На сегодняшний день, эти структуры представляют собой деноминации, никак не связанные своим прошлым ни с РПЦ вообще, ни с канонической УПЦ в частности. Таким «прошлым» остается разве что Филарет Денисенко. Иными словами это даже не раскол, а своего рода филетическая секта. Самым главным отличием этого раскола является отсутствие догматических споров. Богословие здесь вообще не играет никакой роли. Украинских раскольников всех мастей объединяет только одно — филетизм и ненависть к Москве. Среди верующих УПЦ есть люди разных политических взглядов, но их объединяет главное — вера в Христа. У раскольников же вера вторична на фоне главного фетиша в виде национализма. Эти люди систематически захватывают наши храмы, избивают наших священников и верующих, натравливают на нас радикальных националистов, клевещут и обвиняют в государственной измене. Потому у нас и вызывает недоумение, когда какой-нибудь околоцерковный публицист внезапно начинает переживать не о судьбе гонимых братьев, а о судьбе их гонителей и предлагает дать УПЦ автокефалию, чтобы создать национально озабоченным личностям с тонкой душевной организацией, так страдающих от одной только возможности поминовения Патриарха всея Руси, комфортные условия для возвращения в Церковь. Но вот в чем проблема, они по сути никогда и не были в Церкви. То есть речь о возвращении не идет. Наши священноначалие постоянно подчеркивает: преодоление раскола возможно только после покаяния раскольников. И оно происходит. Отдельные лица время от времени приходят в Церковь с покаянием, и она принимает их. Принимает именно живых людей, осознавших всю беду и грех раскола. И здесь нужно быть реалистом. Всех привести в Церковь не получится. Тем более, из среды полной ненависти. И уж тем более, закрыть глаза и сделать вид, что этой ненависти нет, не получится. Нам по сути предлагают принять в евхаристическое общение без всяких условий собственных нераскаянных гонителей (а их «духовенство» желательно еще и в «сущем сане»). Тех, для кого раскол это не проблема, а насущная необходимость. Они свою беду не осознают. И проблема этих людей не в том, что они якобы слишком любят Украину, а в том, что они ненавидят Москву больше, чем любят Украину и Бога. |
|
|
