| Мне стало стыдно, что я близоруко считал его и самодуром, и отсталым, и даже грубым… Вдруг оказалось, что возле меня жил и мною руководил человек не только совершенно иного склада, но столь нежной и высокой души, настолько полной возвышенного служения родной земле, что мне оставалось еще многое, чтобы вникнуть в подробности мышления такого человека. Меня совершенно уничтожала мысль, что я, уже 25-летний, кандидат прав, подумывавший вновь попасть в университет, ни разу не был удостоен отцом введения в круг его идей, в товарищеское общение с ним, и только мой приход к нему открыл для меня бывшую столь близко вполне новую Америку. Я не вправе описывать в своих воспоминаниях содержание многих бесед моих с отцом, в сущности давших мне, как и беседы с Н.И. Ильминским , а позднее с С.А. Рачинским, гораздо более, чем все университетские курсы. Пожалуй, могу сказать, что университет лишь подготовил меня к усвоению бесед таких моих трех учителей. Беседы эти были вполне откровенны, задушевны, полны самого высокого благоговения перед родной землей, самого возвышенного служения правде и благу людей. Этими беседами, собственно говоря, закончилось мое образование: вскоре после них я покинул квартиру моего отца и стал жить отдельно; потом, когда я устроился, окреп в своей самостоятельности, я женился. Вскоре после моей свадьбы, 4 июля 1882 года, 22 сентября того же года мой почтенный отец скончался на 74-м году жизни. Я потерял в эту зиму моего милого друга и товарища Петра Андреевича Аверьянова, нашего первого скрипача в квартете, человека удивительного музыкального дарования и прелестной доброй души. Кончина его была неожиданностью после операции, вполне благополучной, но кончившейся пиемиею. 218 На похоронах Аверьянова, в жестокий мороз 8 декабря я встретил в последний раз Константина Павловича Соколова – другой, уже вполне по своей вине погибший от вина крупнейший талант. Эта потеря в связи с хлопотами о сердечно любимой мною милой молодой вдове Аверьянова, Анфисе Николаевне, в обществе которой я встретил ее подругу, мою жену Анну Ильиничну, и в связи с усиленным трудом и экзаменными волнениями привели меня к состоянию, внушившему мне серьезную уверенность в начавшейся у меня чахотке. |
| —353— июля 1881-го года, когда тело его перенесено было в загородную базилику S. Lorenzo, где покоится до настоящего времени, а опустевшая ниша с той поры, вот уже двадцатый год, ожидает к себе Льва XIII-ro. Не лишним, мне думается, было бы, если бы торжественные процессии, нередко проходящие по храму св. Петра с благословляющим папою, несомым над головами всего народа, подходили бы и останавливались хотя на минутку у этой знаменательной ниши, чтобы напомнить через меру превозносящемуся иерарху, как непрочно и мимолетно его земное величие. Быть может, тогда это memento mori хотя несколько предохранило бы пап от их обычного увлечения мыслью о человеческой славе. (Продолжение следует). В. Соколов Андреев И.Д. Библиография. [Рец. на:] Чичерин Б. Философия права. М., 1900//Богословский вестник 1900. Т. 3. 10. С. 354366 —354— Едва ли будет преувеличением утверждение, что для большинства изучающих философские науки в наших духовных семинариях и академиях философия права навсегда остается закрытой книгой. Сведения из области этой дисциплины большею частью не превышают двух строчек из учебника философии, в которых говорится, что «философия права принадлежит к числу наук составных с преобладающим синтетическим методом» и что она «должна представить законы и нормы нашей общественной деятельности». Среди ценных и солидных статей и исследований академических преподавателей по логике, психологии, истории философии, этике, эстетике мы напрасно стали бы искать работ по вопросам философии права. Объяснить это пренебрежение довольно затруднительно. Первое и самое естественное объяснение состоит, конечно, в указании на то, что в академиях и семинариях не преподается право. Но ведь не преподаются тут и естественные науки: однако наши философы постоянно обращаются к ним в борьбе с отрицательными теориями. Дело, очевидно, не в этом, а просто в оплошности, в незаслуженном невнимании к основным вопросам права. Не очень отрадные последствия этой оплошности давно уже дают знать о себе. Наша академическая философия, имеющая охранительный характер, пользовалась наибольшим влиянием в период наплыва с запада враждебных христианству теорий и учений. Духовная |
| —84— Определили: В виду изложенного в п.п. 3 и 4 справки, просьбу болгарского подданного Петра Юрьева о выдаче ему вторичного удостоверения о двухмесячном слушании лекций в Московской Духовной Академии отклонить, – о чём и уведомить просителя чрез академическую Канцелярию. На сем журнале резолюция Его Высокопреосвященства: «1912 г. Янв. 30. Смотрено и утверждается». 11 января 1912 года 2. Присутствовали, под председательством Ректора Академии Феодора, Епископа Волоколамского, ординарные профессора – А.И. Введенский , С.С. Глаголев и А.А. Спасский; экстраординарные профессора – С.И. Соболевский, И.В. Попов , М. М. Богословский , священник Е.А. Воронцов, Д.И. Введенский и А.П. Орлов. Отсутствовали: Инспектор Академии – и.д. ординарного, заслуженный профессор А.П. Шостьин , ординарный профессор М.М. Тареев , экстраординарные профессора – П.П. Соколов и С.И. Смирнов. В собрании сем имели суждение: I. – О замещении четырех вакансий ординарного профессора и двух вакансий экстраординарного профессора, при чем избранными (единогласно) оказались: а) в звание ординарного профессора: 1) Экстраординарный профессор по кафедре греческого языка и ординарный профессор Императорского Московского Университета по кафедре классической филологии, доктор греческой словесности, С.И. Соболевский, состоящий на университетской службе с 1 апреля 1887 года, а на академической: в должности доцента –с 25 октября 1909 г. и в должности экстраординарного профессора –с 10 декабря того же (1909) года; 2) Экстраординарный профессор Академии и Император- —85— ского Московского Университета по кафедре русской гражданской истории, доктор русской истории, М. М. Богословский , состоящий на университетской службе с 11 мая 1898 года (сначала приват-доцентом, а с 4 сентября 1911 года – экстраординарным профессором), а на академической: в должности доцента – с 28 сентября 1908 года и в должности экстраординарного профессора – с 10 декабря 1909 г. б) в звание экстраординарного профессора: 1) Исправляющий должность доцента по первой кафедре Священного Писания Ветхого Завета, магистр богословия, священник Д. В. Рождественский , состоявший на епархиальной службе с 16 сентября 1887 года по 9 февраля 1906 года (за исключением четырех лет, 1901–1905, обучения в Московской Духовной Академии), а с 10 февраля 1906 года состоящий исправляющим должность доцента названной Академии и утвержденный в степени магистра богословия указом Святейшего Синода от 25 июля 1911 года за 9849; |
| —47— 1828 г. цать или сорок голосов какой-нибудь догматик или ирмос, деревенские бабы со всех ног бегут к нашим окнам посмотреть, что тут делается; и когда услышат, что мы поем что-то церковное и божественное, а не мирские песни, приходят в умиление и начинают класть на окна – кто калачик, кто крендель, а иная копеечку или грошик. Кому доставались в руки эти усердные приношения, не помню; по всей вероятности, – таким забиякам, как помянутый мной Пётр Соколов, потому что и во втором классе был между нами подобный Соколову лентяй, – по фамилии Веселовский. Иногда же через отверстые окна привлекалось внимание проходящих мимо училища неистовыми криками и плачем учеников, подвергавшихся за леность или шалость сечению розгами. Из моей домашней жизни, во время учения моего во втором приходском классе, живо сохранилось в моей памяти следующее обстоятельство. Нам, в летние жары, дозволено было купаться в реке, но не иначе, как под наблюдением наставников. Для сего, в определённый час, мы должны были собираться в квартиру учителя и все вместе идти на реку. Раз Константин Николаевич повёл нас купаться в Тезе. Когда он и мы разделись, и вошли в реку, он взял меня, как любимого ученика, на руки и пошёл со мной в глубь реки. Может быть, он хотел научить меня плавать; но мне показалось, что он хотел меня утопить: я закричал изо всей мочи и вцепился ему в лицо ногтями, забывши о том, что он мой учитель. Кончилось, разумеется, тем, что он должен был возвратиться со мной к берегу, и я с тех пор полно купаться с учителем. Кстати о купанье. Не научившись ещё плавать, я вздумал раз, во время вакации, дома пойти на реку один и выкупаться. Не зная местности, я вошёл в воду и тотчас же, по отлогому песчаному дну реки, с ужасом очутился под водой и, обратившись лицом к берегу, начал барахтаться руками, но не мог сделать по песчаному дну реки ни одного шага вперёд. Тут-то я почувствовал беду. Между тем, вдруг какая-то непостижимая сила выдвинула меня сзади из воды, и я очутился у берега. Озираясь кругом, я не заметил около себя никого. |
| Лебедева – его брошюра: «Материальное состояние духовенства во II и III веках». 7 . От проф. академии В.А. Соколова – его сочинение: «Парламент религий в Чикаго», в двух экземплярах. 8 . От свящ. Ст. Е. Зверева: 1) его издание «Духовного завещания» святит. Митрофана, Епископа Воронежского и 2) «О жизни и трудах иеромонаха Аникиты, в мире князя С.А. Шихматова. —260— 9 . От П.И. Щукина – его издание «Сборник старинных бумаг», часть 3-я. 10 . От С.Т. Писарева – его брошюра: «Было ли перенесение мощей свв. мучеников Бориса и Глеба из Вышгорода в Смоленск на Смядынь?» 11 . От г. Пантусова – его брошюра: «Древности Средней Азии». Определили: Выразить Его Высокопреосвященству (настоящим журналом) и всем жертвователям глубочайшую благодарность от Совета академии за присланные для академической библиотеки издания. XII. Отношение Правления Киевской духовной семинарии от 10 июля за 894: «Вследствие прошения преподавателя Киевской духовной семинарии Петра Калачинского и согласно журнальному постановлению своему, семинарское Правление честь имеет покорнейше просить Совет Московской духовной академии выслать помянутому преподавателю для окончания научного труда сроком по 1 октября сего 1897 года следующие книги: Keil. Opuscula academica. Sectio posterior. Souverain. Le platonisme dévoilé. 1700. Balfus. Défense des Saints Pères accusés du Platonisme. Paris, 1711. Moshemius. De turbata per recentiores platonicos ecclesia – и журналы: Zeitschrift für historische Theologie. 1861. Zeitschrift für Theologie. 1837. Определили: Выслать в Правление Киевской духовной семинарии на испрашиваемый срок потребные для преподавателя Калачинского издания. XIII. Заявление о. ректора академии архимандрита Лаврентия о том, что окончившие в текущем году курс со званием действительного студента академии воспитанники оной Виктор Миловидов, Яков Достойнов и Михаил Попович, с его разрешения, в течение вакационного времени выдержали пред особо для сего назначенными комиссиями из гг. наставников академии устные испытания и представили новые семестровые сочинения по тем предметам, по которым они в течение академического курса не оказали успехов, соответствующих сте- —261— пени кандидата богословия, и получили следующие баллы: Виктор Миловидов: на устных испытаниях по церковной археологии и литургике 4, психологии 4 и на семестровом сочинении по метафизике 4; – Яков Достойнов: на устных испытаниях по церковной археологии и литургике – 4, психологии – 4 и на семестровом сочинении по истории русского раскола – 3; Михаил Попович: на устных испытаниях по новой гражданской истории – 4+, педагогике – 4, и на семестровых сочинениях по пастырскому богословию – 3 и русской гражданской истории – 3. |
| Нашему Кудрявцеву 633 предлагали кафедру философии в Московском университете с тем, что на два года отправляют его за границу на счёт университета, но он отказался. Слышал я, что светским хотелось, чтобы Димитрий был председателем комитета о преобразовании училищ, – Григорию этого не хотелось. Он желал тут поставить Нектария. Урусову поручили уладить это дело с Григорием, и вот оно уладилось. Странно только, что в проектах о преобразовании училищ о низших училищах нет слова. А преобразование нужно бы начать снизу. Выдано предписание светским цензурным комитетам, чтобы не одобряли в печать статей, касающихся истории русской после Петра 1. Едва ли принесёт пользу подобное распоряжение? Более будут печатать за границей и хуже. Никакая таможня не в силах остановить провоз запрещённых книг. И эти книги, потому что запрещены, будут —572— читаться с большим увлечением и будут иметь более действия. Стоит запретить самую пустую книгу, чтобы её покупали нарасхват и все читали. Так запрещена ко второму изданию книга Афанасьева русские народные легенды и теперь платят за неё по 10 р. серебром, а книга пустая. Среди этого волнения умов, как среди разлива реки, нужно давать правильное направление, вводить в русло, а не загораживать плотиной. Это усилит только воду. А то утекло бы всё само собой. У нас весь этот разлив не более, как верховая вода. Шумящие сами не понимают, чего хотят. Университетская молодёжь увлекается Герценом. Слышно, что в Москве литографируют и его сочинения, и портреты. Говорят, платят за эту харю по 8 рублей. Чтобы эти деньги отдавать в пользу бедных? Филиппов пишет ныне, что Государь подписал назначение Соломона и Зедергольма в Константинополь. А по делам комитета о преобразовании училищ ничего не делается. Синод согласился помочь редакции нашей в печатании Ефрема Сирина , взяв себе 600 экземпляров по 1 рублю за книгу. Об этом Синод просила редакция, не имея средств сама докончить этого дела. 1860 г., мая 9. Вы всё зло в церкви приписываете власти обер-прокурора. Но кто даёт ему власть эту и значение, как не члены Синода? Если бы первенствующий член Синода был человек светлого ума, твёрдой воли и деятельный, он не много дал бы значения обер-прокурору и всегда, особенно в нынешнее время, мог бы сменить всякого обер-прокурора, если бы встретил в нём оппозицию или вмешательство в чисто церковные дела. И обер-прокурор, и его помощники необходимы потому, что никто из членов Синода не занимается делами и вся тяжесть ложится на них, – людей не приготовленных к этому и не знающих что делать. Они рады бы слушать и исполнять, но время заседаний проходит в пустых речах, в мелочных рассуждениях и им приходится обсуживать. Отвергать благонамеренности нынешнего обер-прокурора нельзя, но он человек ограниченных способностей и не имеющий ни охоты, ни сил для энергической деятельности. Он скоро утомляется делами, ищет людей способных и поневоле иногда подпадает влиянию людей одно- |
| -Ну, раз они там беседовали и присутствовали, и Христос признал замечание Петра- значит, у них было общение. Они видели их. И об этом тоже говорили. Так вот, вы сказали о том, что ангелы не впрямую смотрят на Бога. Да, ангелов на иконах изображают с зерцалами. То- есть, они не непосредственно созерцают Бога, а через это зерцало, отраженным светом, потому что выдержать этот божественный свет невозможно, это очень трудно. Вспомните, когда Моисей возвратился с горы, когда он получил скрижали Закона, то он светилс,я и не могли выдержать этого света те, кто смотрел на него. И Моисей вынужден был носить накидку. Он всю жизнь носил эту накидку, потому что это свет для человека был невыносим. Таков этот свет. И почему апостолов изображают на иконе падшими на землю? Потому что впрямую нельзя было смотреть, поднять очи, но зато с одной стороны свет потрясал, а с другой стороны- вводил человека в такую сладость переживания жизни, что невозможно этот божественный свет покинуть, не хотелось этот свет покинуть. - Мы слушаем вас. Вы в эфире. -Добрый вечер, батюшка. Это Любовь из Подмосковья. -Добрый вечер. -Спасибо батюшка вам за все. И вот такой вопрос по поводу Лота. Скажите, а почему его жена превратилась в статую? Я не поняла. -Вы знаете, это понять можно только через Новый Завет. В Новом Завете говорится: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия». А она оглянулась. И оглянулась назад. А это значит, что она не просто оглянулась. Тут имеется в виду символическое оглядывание. Жаль ей было расставаться с этой жизнью. Она оглянулась на ту жизнь, которая была в Содоме и Гоморре. И поэтому единственный способ ее как-то сохранить- это превратить в соляной столб. Потому что оглядывание на эту жизнь приводит к гниению. К болоту. Там была жизнь развратная, а это гниение. Жизнь болота такого, где свет -это только свет гниения, и ничего больше. Огонь- это тоже окисление, соединение с кислородом. А гниение - это слабое окисление. Вот для того, чтобы не было этого окисления, она была засолена. |
| исследования вопроса, не даёт нового освещения аскетической письменности, но как в общем плане и в частных подразделениях, так и в содержании – во всех предпосылках, определениях и выводах, включая введение и заключение, оно ближайшим образом примыкает к пособиям, бывшим у автора под руками. Это – Л. Соколова Психологический элемент в аскетических творениях, А. Сергиевского О греховных помыслах, П. Пономарева Догматические основы христианского аскетизма, Еп. Петра Указание пути ко спасению, Еп. Феофана аскетические и нравоучительные творения, Еп. Игнатия Брянчанинова сочинения и др. В таком отношении к пособиям, конечно, ещё большой беды нет, но вина автора в том, что он не только употребляет в дело свои пособия, но и злоупотребляет ими, – он не только пользуется их содержанием, но и буквой их – в размерах самых широких. Строго говоря, в его сочинении все рассуждения излагаются словами пособий, за исключением немногих страниц, резко отмеченных своеобразностью авторского языка („Постоянное внимание на предмет“; „отречь святость Бога“; „каким бы ни жестоким образом и относились к своему телу“; „принимая в виду“; „был увлечён и завладен ими“; „разлад пронизил всё существо“ человека; „скорбит от уклоняющихся от него“; „избегали частые обращения с ними“; „поднимание бров“ и прочие женские уловки „заслепляют мужчину“ и пр.). Но эта вина автора умаляется силой следующих соображений. Во-первых. Автор указал в начале сочинения те пособия, которыми он пользуется, и потому, хотя при самых заимствованиях он, за исключением одного или двух случаев, не цитирует их, по крайней мере мы не встречаем у него злонамеренного укрывательства и заметания следов. В этом отношении можно только пожалеть, что автор, поддавшись „помыслу тщеславия“, выразился во введении так: „На ряду с русским переводом аскетических творений мы пользовались текстами их – греческим и латинским“ и даже назвал среди пособий несколько на греческом и французском языках. Упустив случай пресечь сей помысел в зародыше, автор и в самом исследовании нередко вставляет в текст греческие слова и цитирует греческие |
| и наше театральное барышничество. Просматривая как-то после римские газеты, я встретил перепечатанное из „Osservatore Romano” официальное подтверждение, что билеты на папские приемы паломников выдаются исключительно в Ватикане установленною на то властью и непременно даром (assolutamente gratuiti), причем паломники и туристы предупреждаются против каких-либо попыток сделать эти билеты предметом торговли. Те же газеты сообщали, что двадцатого апреля, при папском приеме в храме Св. Петра, на площади колоннады арестованы были два барышника, торговавшие билетами. Подобные сообщения ясно показывают, что торговля эта не есть какая-либо редкая случайность, но имеет, очевидно, характер постоянного промысла, развившегося до значительных размеров. Очень может быть, что сами ватиканские чиновники в этом случае не без греха, снабжая билетами барышников за надлежащее вознаграждение. Невольно наводит на это предположение самая обстановка торговли, когда продавцы толкутся у всех на виду и лишь в нескольких десятках шагов от цепи жандармов, не обнаруживают никакого страха или особенной осторожности и громко ведут свои переговоры с покупателями, не стесняясь даже присутствием случайно проходящих свидетелей, какими были, напр., при наших переговорах англичанин с дамою, заинтересовавшиеся нашей беседой и охотно последовавшие соблазнительному примеру. Сам барышник, очевидно, не очень считал нужным скрывать свои особенные отношения к папской канцелярии, когда откровенно заявлял, что ему самому каждый билет стоит лиры. Без сомнения, ему приходится из своих барышей уделять львиную долю кому-то повыше, кто снабжает его контрабандным товаром. Вот мы и в храме. Шумит и бродит здесь, теснится и волнуется, говорит на разных языках большая и в высшей степени разнообразная толпа. Около шести тысяч здесь одних паломников, для которых назначен прием, да, конечно, еще большее количество посторонних зрителей. Однако при грандиозных размерах храма никакой тесноты в нем нет, а отдаленные от средины боковые и задние части остаются совсем пустыми. |
| д., а затем весьма оригинальное чтение евангелия о страданиях Христа Спасителя (Passio). Выступили три диакона с книгами в руках, и, получив благословение от предстоятеля, стали рядом внизу ступеней алтаря, против левого угла престола, пред тремя аналоями, поставленными такт, что читающие за ними обращены были левым боком к алтарю, а лицом к правой стороне хора. Во все время евангельского чтения предстоятель, без митры и со сложенными руками, а также и сослужащие ему стояли у престола, обратясь лицом к читающим. Чтение было весьма продолжительно, так как, по римско-католическому обычаю, это было не столько чтение, сколько нотное пение с разнообразными и иногда очень замысловатыми модуляциями. Всего любопытнее в данном случае было то, что певучее чтение имело драматический характер. Один из чтецов произносил собственно повествовательную часть евангельского сказания; другой – речи разных отдельных лиц, выводимых в евангельском рассказе, напр., апостола Петра и затем первосвященника и Пилата; третий – слова Самого Господа, а когда, по евангелию, раздавались восклицания народной толпы, роль этой толпы исполнялась хором певцов. Такой способ изложения евангельского повествования производит на слушателя весьма сильное впечатление, в особенности же тот момент, когда Пилат беседует с народом, и когда в ответ ему раздаются резкие и ожесточенные возгласы хора: „распни, распни Его!“. Несколько пожалел я лишь о том, что распределение ролей было не совсем удачно. За Пилата, напр., выступал обладатель хорошего, звучного и приятного тенора, тогда как произносивший слова Христа подчас довольно дико ревел каким-то хриплым, надтреснутым басом, гораздо более приличным Иуде или Каиафе. При распределении отделов чтения руководились, по-видимому, сравнительным достоинством диаконов по их старшинству и заслугам, так как за Христа выступал почтенный старец, очевидно, первенствовавший между чтецами, а Пилатом был самый младший из них. Конечно, если бы на первом плане стояла забота о впечатлении на слушателей, распорядиться следовало бы несколько иначе. |
|
|
