| И мне остается только скромно присоединиться к их заключениям. В искусство, создаваемое абсолютно арелигиозными людьми, я не верю вовсе: либо это игра в бирюльки, либо раскаленное докрасна религиозное чувство направляется на какой-нибудь суррогат, и тем обеспечивается творческий акт, пусть и с признаками подмены. Однако не хотелось бы совсем уж превращать свой ответ в цитатник. Поговорим о текущем. Текущее же означено нарастающим расхождением “постхристианской” современности и самой возможности религиозной веры. Дело уже не в том, как уравновесить духовные обязательства верующего художника автономными началами свободного искусства, а в том, как посреди валов самоновейшей цивилизации обрести или не растерять эти обязательства, структурирующие человеческий внутренний мир. Сколько бы ни слышалось вокруг жалоб на церковные инстанции, допекающие художника догматическими требованиями, совершенно ясно, что подобные усилия, которые изредка и неуклюже предпринимаются то там, то сям, не оказывают никакого влияния на “нравы культурного сообщества”. В 1991 году я заверяла уважаемого критика и сотрудника “Знамени” Александра Агеева, опасавшегося, что “лет эдак через десять” его могут заставить ходить в церковь и даже к исповеди, — заверяла его в том, что он понапрасну беспокоится. Десять лет уже почти миновало, и думаю, что он скоро убедится в моей правоте. Но и мои собственные представления о будущем по прошествии этих десяти без малого лет оказались изрядно поколеблены. Могла ли я, скажем, тогда предположить, что именитый кинокритик станет писать отчет о “самой непристойной и богохульной итальянской картине” последнего времени (она называется “Тото, который жил дважды”), с едва сдерживаемым злорадным восхищением перечисляя, как “дебильного вида пожилые мужчины” на экране “оскверняют могилы, совокупляются то с овцой, то с курицей, то друг с другом”, “насилуют падшего ангела” — и с чувством глубокого удовлетворения резюмируя: “Тото” — самый радикальный фильм современного кино, подрывающий поверхностно христианскую комфортабельную мораль мидл-класса”? Пошлая сословная комфортабельность, видимо, состоит в том, чтобы уклоняться от зоофилии и воздерживаться от осквернения могил, ну а какие глубины предлагаются взамен “поверхностного христианства”, сказать не берусь. |
| 17 февраля 2011 года на слушании в кассационной инстанции Московского Областного суда присутствовала подсудимая Л. Агеева, А. Агеев, адвокаты Ю. В. Власкин и Н. В. Ермолаева. Интересы детей, Глеба и Полины Агеевых представлял юрист ГУВУ «Социальный приют для детей и подростков» А. А. Тарасов. В зале суда присутствовали представители общественных и родительских организаций. В начале судебного рассмотрения было оглашено решение Видновского суда. После этого представителем государственного обвинения была зачитана кассация Видновской прокуратуры на это решение. По её мнению, суд без достаточного основания отклонил результаты тех экспертиз, согласно которым травмы Глеба Агеева имеют разную давность, что свидетельствует о его систематическом избиении. Обвинение так же не согласно с тем, что суд отказался провести судебно-медицинскую экспертизу на возможности опрокидывания Глебом чайника на себя. В отношении Антона Агеева обвинение не согласно с выводами суда, что он вовремя оказал ребёнку медицинскую помощь. По мнению прокуратуры, он сделал это под давлением соседки Артамоновой и поэтому оправдательный приговор в отношении А. Агеева необоснован, прокуратура считает, что А. Агеев должен быть приговорён к тюремному заключению. С этим не согласились представители защиты, которые просили суд оставить оправдательный приговор в отношении А. Агеева без изменений. В отношении Ларисы Агеевой адвокаты просят суд признать необоснованным её осуждение в насильственных действиях против Глеба и просят отменить приговор, принятый под давлением политически ангажированных чиновников - лоббистов ювенальной юстиции. На заседании Мособлсуда прокурор поддержал ходатайство Видновской прокуратуры о признании возможности получение Глебом Агеевым телесных повреждений в разное время, признания заслуживающими доверия тех экспертиз, которые это подтверждают, а так же того показания Глеба Агеева, в котором он сказал, что мама его била. Не согласна прокуратура и с исключением из числа доказательств опубликованных в СМИ фотографий Глеба Агеева. |
| 1 . Возьмем, к примеру, глагол «морщиться», употребляемый Набоковым и в прямом, и в метафорическом смысле (у него вообще предметы наделяются человеческими чертами и, обратно – человек уподобляется предмету). Начиная с «Машеньки», все персонажи Набокова только и делают, что морщатся. В «Приглашении на казнь» (далее – П. К.) уже морщится темнота, а в «Романе с кокаином» (далее – Р. К.) морщатся не только люди, но морщится и дом, морщатся цветы (тот же анализ можно проделать и с глаголом «моргать», не менее повторяем у Набокова, чем у Агеева). 2 . Набоков обращает пристальное внимание на тело, на его составные части: спину (лопатки), руки (локти, ладони), ноги (колени, ляжки, щиколотки, подошвы, особенно носки). То же и у Агеева. Всех перекличек здесь не привести, ограничимся первыми попавшимися примерами: «...и тот, горбатясь, проворно отступил» (П. К.); «...только спина его еще больше сгорбатилась» (Р. К.); «...опираясь одними лопатками и ладонями» (П. К.); «...пианист здорово работал локтями, лопатками и всей спиной» (Р. К.)... «...Паровоз, шибко-шибко работая локтями, бежал» («Облако, озеро, башня») 3 . Характерны для Набокова неожиданные метафорические «фруктовые оттенки», но то же и у Агеева: «...абрикосовую луну перечеркнула туча» (П. К.); «...видны были пузатые столбики балконной ограды, очерченные абрикосовыми отсветами» (Р. К.). А теперь пойдите догадайтесь, у кого из двух авторов «персиковая ляжка», «мандариновый огонек папиросы», «сливочный оттенок на щеках»! У кого «красное, как апельсин королек, солнце», а у кого «расплющенными апельсинами просвечивало горевшее в вагоне электричество»? 4 . Характерна для Набокова и его двойника Агеева фонетическая деформация с издевательской интонацией. В «Приглашении на казнь» директор тюрьмы говорит Цинциннату: «Будет, я тозе хоцу». В «Романе с кокаином» (не того же автора?) сын за столом злобно передразнивает заботливую мать: «ффкюсне» произнес я с отвращающей гримасой» (это «ффкюсне» потом отзовется в страшном сне Вадима Масленникова). |
| Медиками 9-й градской больницы, сделавшими вывод о разной цветности и, следовательно, о разновременности травм, на самом деле вынесен некомпетентный диагноз «синдром избитого ребёнка», отсутствующий в международной классификации болезней. Они не являются специалистами в области судебно-медицинской экспертизы, а некоторые из этих врачей даже не осматривали ребёнка. Фотографии Глеба Агеева судом отклонены из числа доказательств справедливо, так как получены неизвестными лицами в неизвестное время и при неизвестных условиях, что является нарушением уголовно-процессуальных норм. Сам Глеб Агеев в суде свидетельствовал, что мама его не била. На основании всего сказанного прошу отменить приговор, вынесенный Ларисе Агеевой». В своём выступлении Лариса Агеева сказала: «До сих пор обвинение продолжает утверждать о каких-то свидетельствах экспертизы, якобы доказавших различную давность травм у Глеба Агеева. Но это ничем не подтверждается, что и показало судебное разбирательство в Видновском суде. Почему же сейчас прокурор говорит о разновременности повреждений как о чём-то доказанном? Утром, в день несчастного случая, дети были на занятиях ритмикой в трусиках и маечках, и у них не было никаких травм, об этом на суде свидетельствовали занимавшиеся с ними педагоги. Почему обвинитель утверждает, что травмы средней тяжести, хотя Видновский суд выяснил, что они лёгкой тяжести?» Антон Агеев дополнил выступление своей супруги: «Я полностью поддерживаю кассационную жалобу, поданную моей супругой и её защитниками. Хочу обратить внимание суда на несоответствие свидетельских показаний. Врачи Дивилина и Горчаков, единственные видевшие Глеба Агеева в больнице, на суде подтвердили, что «не исключают, что травмы единовременные». Фототаблицы были исключены в связи с низким качеством бумажных отпечатков, сделанных на принтере. Но специалисты, проводившие повторную экспертизу в государственном «Центре медицинской экспертизы» Минздрава, рассматривали компакт-диск с этими фотографиями и сравнивали их с медицинскими описаниями. Это не повлияло на выводы экспертов о единовременном характере травм и возможности их получения при падении с лестницы. |
| На основании этого прокурор просил суд отменить приговор Видновского суда и направить дело на повторное рассмотрение. А. А. Тарасов, представитель ГУВУ «Социальный приют для детей и подростков», в котором сейчас находятся дети, Глеб и Полина Агеевы, не только от своего лица, но и от всего коллектива своего учереждения заявил: «Уже в течение двух лет дети просятся домой. На суде они подтвердили, что мама Глеба не била, он сам упал с лестницы. Весь коллектив нашего учереждения считает, что Лариса Агеева не виновата. Хотя я представляю сторону потерпевшего, но прошу за Ларису». К суду обратилась адвокат Н. В. Ермолаева: «Хочу обратить внимание на некоторые моменты кассационных жалоб. Приговор в отношении Л. Агеевой вынесен с нарушениями квалификационных норм - ошибочно вынесена квалификация «жестокое обращение», обязательным признаком которого является умышленность действий. Но травма Глебом Агеевым получена в результате несчастного случая. Утверждение суда, что повреждения нанесены умышленно, из-за неприязненного отношения, не подтверждаются свидетельскими показаниями. Те показания Глеба Агеева - «мама меня била», на которых основан обвинительный приговор, носят противоречивый характер, не соответствуют множеству других показаний - «не била» и являются недостоверными. Они получены на предварительном следствии с нарушением уголовно-процессуальных норм - во время допроса отсутствовали законные представители детей, педагог-специалист по дошкольному образованию, Глебу не сказали, что он должен говорить правду, имеет право не свидетельствовать против близких родственников. Защита не согласна с мнением государственного обвинения о необоснованном исключении фотографий Глеба Агеева из числа доказательств. Они сделаны с нарушением уголовно-процессуальных норм и свидетельствуют только о факте повреждений Глеба, но не о вине родителей. Но основание сказанного прошу отменить обвинительный приговор Видновского суда в отношении Ларисы Агеевой». Адвокат Ю. В. Власкин в своём выступлении обратил внимание на следующие обстоятельства: «Нет подтверждений формулировки о систематической жестокости, не подтверждён умысел Ларисы Агеевой. |
| После этого выступления участники заседания получили мощнейший эмоциональный импульс неприязни к супругам Агеевым, и их вина больше никем под сомнение не ставилась. После того, как Антон Агеев покинул зал, председательствующий на заседании А. Г. Кучерена высказался в том смысле, что приглашение Агеева на заседание Общественной Палаты не означает каких-то сомнений в его виновности: «Есть вопросы, которые очевидные, даже не надо долго их обсуждать. Поверьте, мы, когда принимали решение о приглашении А. Агеева, я как председатель Комиссии с коллегами советовался, нам принципиально важно было выслушать и родителей тоже. Чтобы нам не сказали, что мы слушаем только прокуратуру и правоохранительные органы, больше никого». Из последующего обсуждения стало ясно, что совершенно прав был Антон Агеев, сказавший членам Общественной Палаты, что «вы своими действиями не ребёнка защищаете». Судьба Глеба Агеева уже не обсуждалась, а речь пошла о необходимости внедрения в России так называемой ювенальной юстиции, или, как выразилась Е. Ф. Лахова, «ювеналки». Семья Агеевых стала жертвой именно этих начинаний, направленных, как уверяют инициаторы их внедрения, на защиту детей. И. А. Яровая: «наша с вами общая задача - разобраться по сути проблемы, на этом прецеденте разобраться в ситуации в принципе. Потому что защита в России прав ребенка, который находится в семье, актуальна. Дети становятся жертвами очень часто, и здесь никого убеждать в этом не нужно». Для предотвращения насилия, по мнению выступавшей, необходимо принимать законы об обязательном оповещении сотрудниками детских садов, соседями и т. д. «органов опеки, Комиссии по делам несовершеннолетних, правоохранительных органов» обо всех случаях, когда «дети становятся жертвами». Хотя И. Я. Яровая заявила, что «дети становятся жертвами очень часто, и здесь никого убеждать в этом не нужно», детский хирург Л. М. Рошаль с ней не согласился. Не согласился он и с необходимостью «подталкивания» поправок и новых законов в области защиты детства. «В принципе и в Москве, и в области, и в России этот вопрос отработан достаточно четко у нас. Я директор Института неотложной детской хирургии и травматологии, через меня проходит 40 000 детей в год. За прошлый год в результате жестокого обращения к нам в институт обратилось 39 детей, 20 из них мы госпитализировали. В момент госпитализации, в этот момент мы передаем телефонограмму в милицию, что к нам поступил ребенок вследствие избиения. Это правило для всех лечебных учреждений страны. Милиция извещает органы опеки, и органы опеки решают, что делать. Это все отработано, это все есть». |
| Лариса Агеева четыре раза в неделю на машине отвозила их в Москву, в том числе в судию ритмики ДК «Московские окна». В дом к Агеевым постоянно приходили соседи с детьми и внуками. И соседи, и сотрудники кружка ритмики никогда не видели у детей, Глеба и Полины, каких-либо синяков, следов побоев и т. д. Дети почти год всегда были жизнерадостны, веселы, не проявляли никаких признаков беспокойства или замкнутости, ни разу не болели простудными заболеваниями. В связи с тем, что вопросы оформления на детей новых документов, их регистрации, получения сначала временных, а затем постоянных полисов медицинской страховки заняли много времени, а так же в связи с тем, что дети не болели, супруги Агеевы не успели поставить детей на учёт в детскую поликлинику. При этом родители провели месячное платное обследование Глеба Агеева в крупнейшей детской клинике России с использованием самого передового диагностического оборудования. Кроме того, дети посещали платных специалистов - стоматолога, невролога, ортопеда, что подтверждается медицинскими справками и чеками об оплате. Единственным случаем получения Глебом травмы за этот период был синяк, полученный им при падении с собачьей будки. По свидетельству соседей, он сам рассказывал об этом взрослым и предупреждал своих знакомых детей, что на будку лазить не надо, так как можно с неё упасть и ушибиться. Вся эта только начинавшаяся складываться счастливая семейная жизнь родителей, обретших детей и детей, обретших родителей была трагически прервана вечером 20 марта 2009 года. Вот как рассказывает об этом Лариса Агеева: «Прежде всего, мне бы хотелось обратить внимание на то, что мы проживаем в загородном доме. И весь наш уклад жизни отличается уклада жизни в городских квартирах. Наше жизненное пространство не ограничено четырьмя стенами. Дом у нас хоть и не большой, но двухэтажный, на участке хозяйственные постройки. Так вот вечером 20 марта, я увидела, что муж возвращается с работы и заезжает во двор. Не дожидаясь, когда муж войдет в дом, я решила доделать домашние дела и вышла во двор через другую дверь. |
| Здесь опять два плана бытия: идеальный и реальный. В «Записных книжках» есть наблюдение: «В предсмертный миг часто бывает у солдата: проклятье всему миру-убийце и слезы о самом себе, слезы разлуки навек. Слеза одна, на две не было силы». А вот как описана смерть Агеева, примирившегося с тем, что интерес и смысл человека не только в том, чтобы быть живым: «И в отречении своем от уходящей жизни Агеев доверчиво закрыл глаза. Из-под века правого глаза у него вышла слеза и осохла, а на другую слезу у Агеева уже не было жизни». «Обращает на себя внимание формальное совпадение описания смерти в дневнике Платонова и рассказе (одна слеза умирающего солдата, на вторую сил нет) и полное расхождение по содержанию, — заметила исследовательница военного творчества Платонова И. А. Спиридонова в статье „Оправдание подвига: военные рассказы А. Платонова в контексте времени“. — Там — жалость к себе погибающему, здесь и „в гибели рассмотреть истину и существовать согласно с ней“. Там — проклятие миру-убийце, здесь — благословение жизни. Там — падение человеческого духа в бездну отчаяния, здесь — духовный взлет». Мотив отчаяния и страха в душе советского солдата в прозе за редким исключением отсутствует и не потому, что Платонов его не видел в жизни, и даже не потому, что не считал возможным о нем писать, а потому, что выше страха смерти в его мире и в духовной прозе была любовь. Недаром рассказ заканчивается христианской сценой человеческого преображения: «И, обняв ноги покойного, Сычов заплакал, чтобы облегчить свое сердце. Он не знал, как ему быть теперь, и не мог стерпеть в себе грустной любви к умершему, которой он прежде не чувствовал или она была подавлена в нем обыденной привычкой к своей равнодушной жизни. — Ничего, пускай он так, — сказал боец Морковников. — Это душа в старшине родилась» — и православным обрядом: «Бойцы по очереди стали подползать к Агееву, и каждый человек поцеловал скончавшегося». В военные годы стремление к воцерковленности у Платонова представляется очевидным. В наибольшей степени религиозное чувство проявилось в отношении к умершему сыну. |
| время составляет ок. 700 чел. Н. сохранили рус. язык, древние церковно-бытовые традиции и богатый фольклор. Потомки Н. участвовали во мн. фестивалях народной культуры. В пос. Новокумском открыта этнодеревня Н. На базе этого центра проводятся конференции по истории, культуре и языку Н. Арх.: РГБ. Ф. 246. Д. 172. 2. Л. 2-3 об., 33-35 об., 96-98 об., 133-134 об., 175-179 об.; Д. 173. 2. Л. 1-67 об.; Д. 207. 2. Л. 10, 14 об.; Д. 188. 9. Л. 3-3 об., 5-11, 13-35; Дневник археографической экспедиции МГУ 1986-1987 гг.//Архив автора. Лит.: Павел (Прусский), архим. Краткое путешествие во св. град Иерусалим и прочие св. места. М., 1884. С. 102; Субботин Н. И. История так называемого австрийского, или белокриницкого, священства. М., 1899. Вып. 2. С. 294, 311-316; Короленко П. П. Некрасовские казаки//Изв. Об-ва любителей изучения Кубанской обл. Екатеринодар, 1900. Вып. 2. С. 6-15; Тумилевич Ф. В. Сказки и предания казаков-некрасовцев. Р. н/Д., 1961; Мельников П. И. (Андрей Печерский). Очерки поповщины//Собр. соч. в 8 т. М., 1976. Т. 7. С. 310-314; Волкова Н. Г., Заседателева Л. Б. Казаки-некрасовцы: Осн. этапы этнического развития//ВМУ: Ист. 1986. 4. С. 44-54; Сень Д. В. «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»: Ист. пути казаков-некрасовцев (1708 г.- кон. 1920-х гг.). Краснодар, 2002; он же. Казаки-старообрядцы на Северном Кавказе: От первых ватаг к ханскому казачьему войску//Липоване. Од., 2005. Вып. 2. С. 11-13; Медведева В. Н. Казаки-некрасовцы на перекрестке культур//Муз. академия. 2002. 3. С. 42-50; Агеева Е. А., Денисов Н. Г. Новые факты истории//Там же. С. 53-57; Пригарин А. А. Формирование старообрядческого населения на Придунавье в кон. XVIII - нач. XIX вв.//Русские старообрядцы: Язык, культура, история: Сб. ст. к XIV Междунар. съезду славистов. М., 2008. С. 65-91; он же. Русские старообрядцы на Дунае. Од.; Измаил; М., 2010. С. 56-77, 299-348. Е. А. Агеева Рубрики: Ключевые слова: АВВАКУМ Петров (1620 - 1682), протопоп (лишенный сана), крупнейший деятель раннего старообрядчества, расколоучитель |
| — Я училась в Иркутске в институте, приехала домой случайно на неделю раньше. Елку мы нарядить не успели — папа как раз за ней должен был ехать. Вместо елки и исторического выступления Ельцина у нас был гроб в комнате и минус 58 за окном. Дома было плюс 9. Тогда в городе была такая система: дома в городских районах отапливали предприятия. Предприятие, обслуживающее наш район, было на грани закрытия. И они либо вообще перекрывали отопление, либо поддерживали минимальную температуру, чтобы дом не разморозить. Мы сидели в комнате с обогревателем. 30 декабря в Нижнеудинске было всего две смерти. 31-е семья провела у гроба. Вчетвером — здесь же плакала и бабушка, мама умершего. Хоронили мужчину 1 января. Для многих тот 1999 год означает окончание ельцинской эпохи. Для Ольги и ее семьи тоже закончилась своя маленькая эпоха. И Новый год долго ассоциировался с лютым холодом за окном и в сердце. — Лет 10 было очень тяжело. Мы ведь с папой были близки, я звонила ему, разговаривала. Потом у меня появился муж, ребенок. Надо было устраивать праздник для сына. Хотя сама я Новый год не очень люблю до сих пор, если есть возможность, работаю. Пережить такое горе можно, только заняв себя чем-то, нужно во что-то уйти, да хоть бы и в работу. Ну и друзья, люди, важно не быть одной. «Мы просто легли спать, бой курантов уже не слышали» Дина Агеева, Омск 31 декабря 2017 года омичка Дина Агеева должна была, как обычно, отмечать с мамой ее день рождения. Но вместо этого провожала ее в последний путь. Ирина Владимировна хотела когда-нибудь на свой день рождения пригласить много гостей. Но поскольку 31 декабря — семейный праздник, больших компаний в этот день не собиралось. А 31 декабря 2017 года на прощание с 57-летней женщиной пришли коллеги, друзья, родственники. Мама работала в детском саду медсестрой, ее уважали, Дине до сих пор в день ее смерти и в день рождения приходят сообщения от бывших маминых коллег. Мама Дины заболела в 2016 году, у нее нашли рак на 2-й стадии. В таких случаях обычно дают хороший прогноз, но врачи изначально предупреждали: течение болезни вряд ли будет простым. |
|
|
