| Посем седоша Деревляне пити», Лавр. 24. – Чтобы еще более сблизить наши предания о погребении с бытом доисторическим, укажем на сродство готфских и славянских слов, означающих могилу и гроб. Хотя в О.Е. гроб стоит на месте гр. τφος, однако сродно с гот. groba φωλες, (ложе, язвина) напр. Мат. 8, 20: fauhons grobos aigun, в О.Е. лисица язвины имать, Лук. 9, 58 ; в испр. в обоих местах: язвины. У Памвы Берынды: «язвина: яма, або яскиня диких зверят». Славянскому же гроб у Ул. соответствуют: hlaiv, hlaivasna, и aurahi или aurahjo. Как гроб переходит в значение ямы, звериного логовища, так и hlaiv, др.нем. hlewo или hleo (род. hléwes) – tumulus, ace rvus, agger, mausoleum, соответствует нашему хлев, откуда хлевина δωμτιον, domicula: гот. ai=нашему , так что hlaiv также созвучно нашему хлев, как hlaibs=хлеб. Производное hlaivasna еще более убеждает нас в этом сближении, ибо суф. –asna есть наш –изна, имеющий смысл места, напр. в слове отчизна: а hlaivasna именно и означает место гробов, кладбище, пещеру: Лук. 8, 27 : в храме не живеаше. но в гробех, по О.Е., у Ул. in garda ni gavas ak in hlaivasvom. Гот. hlaiv имеет свой глагол в скн. hla укреплять, огораживать, и потому-то агс. hleov, совершенно согласно с значением нашего слова хлев, имеет смысл покрыши, укрепления, прибежища; а того же корня слово в сокращенной форме: hlaev, hlâv значит не только могилу, т.е. насыпь, но и земляной вал. Следовательно, hlaiv, hleov, hlaev, хлев собственно значит окруженное валом городище, в котором, как известно, находят соженные кости людей и животных, доспехи и украшения погребенных. Это тем вероятнее, что у Славян и до сих пор находим точно такое же отношение городища к хлеву, как гот. hlaiv к агс. hleov: именно хлев по-ниж. луж. называется groj, откуда groischczo. Краледв. ркпсь ясно говорит о погребении мертвых на горе, соединенном с языческим обрядом приношения покорма богам: «tam r wrchu pohebat mrch, «i dat pokrm bogowóm» (Zaboj a Slaw.) В значение стравы вероятно входил и покорм. |
| Правда, последующий издатель Номоканона, Захарий Копастенский более решительно указывает на афонское его происхождение, называя его «во святей Афонстей горе богодухновенными отцы от множайших правил кратко собранным». Но – раз этот издатель опирается здесь не более, как на только что отмеченные отдаленные указания Памвы Берынды, – раз, далее, он сам не был на Афоне и при своем издании не руководствовался какими-либо новыми непосредственными пособиями (т. е. новыми списками Номоканона в оригинале и в переводе), и раз, наконец, принятое им надписание издаваемого Номоканона совершенно не оправдывается ни одним известным доселе греческим списком Номоканона, – то само собою понятно, что и здесь мы видим всецело субъективное воззрение этого издателя, решительно не имеющее какой-либо особенной ценности. Не надо при этом забывать, – что Копыстенский, – как это видно по самому тексту Номоканона в его издании, не особенно то критически относится к источникам сего издания 92 . Не ограничиваясь рассмотренными фактическими данными, А. С. Павлов в защиту афонского происхождения Номоканона, приводит еще то соображение, что Берында мог слышать на Афоне предание о составлении Номоканона тамошними духовниками и, сверх того, мог сам заключить о том, видя обилие и греческих и славянских его списков на Афоне и их употребление. Но если Берында и видел хотя бы и весьма многие списки Номоканона на Афоне и его употребление там, то это нимало не давало ему повода заключить об афонском происхождении Номоканона, – и если он все-таки заключил так, то такое заключение по сему самому не имеет достаточного основания. Если же при этом принять во внимание, что и списки и употребление Номоканона, как сказано, Берында мог видеть в то же самое время и по всему Востоку, то такое заключение было здесь тем более произвольным. – А что касается до предания, – то оно наименее сильный аргумент. Намоконон был составлен более чем за 150 лет до времени Берынды; отсюда более чем лишь сомнительно, чтобы такое предание сохранилось до начала XVII в. Это тем более надо сказать, что еще в XVI в. состав Номоканона, несомненно, претерпел сильные изменения и при том настолько, что в XVII в. он практиковался уже в другой редакции, очень далеко отступающей от своего прототипа. Сверх того, такое предание мыслимо только при том представлении, что первоначальное составление Номоканона связывается с каким-либо особенно памятным обстоятельством, каковы были, напр., – нарочитое поручение составить Номоканон на Афоне или известный авторитет самого афонского составителя. Но таких памятных фактов, вероятно, не было, – иначе они, сверх предания, по естественному порядку вещей, – как-нибудь были бы отмечены, хотя бы в одном из многочисленных греческих памятников Номоканона. |
| ркси 1523 г. называется огонь: «огневи молятся зовут его Сварожицем», Вост. Опис. Рум. Муз. 228. Древнейшее свидетельство об этом слове, именно свидетельство Дитмара (†1018) не определяет настоящего его смысла: говоря о богах Славян Северной Германии, он прибавляет: quorum primus Zuarasici dicitur et præ ceteris a cunctis gentilibus honoratur et colitur. Отсюда скорее можно заключить, что Сварожиц есть солнце, или Даждь-Бог: ибо это божество по преимуществу было уважаемо Славянами, что видно из Сл. о П.И., где Русь названа внуком Даждь-Бога: следовательно, Даждь-Бог был дедом Руси, что совершенно согласуется с следующим объяснением в словаре Памвы Берынды: «Дед: старец. умалителне же, дядко. старчик, а не еко. сице бо нецыи обыкоша iboлa именовати». Из сличения Ипат. списка, в коем говорится о Свароге, с двумя другими свидетельствами о Сварожиче, непременно должны мы вывести следующие результаты: славянская мифология отделяет Сварога от Сварожича: Сварог не только φαιστος, но и отец огню и солнцу, индийское небо Индры, Сварга; Сварожич есть дитя неба, рожденный от неба: следовательно, и огонь, и солнце – оба Сварожичи: согласно с этим производством, в сербских песнях солнце – чадо бога, а в Малороссии богач – огонь, сын бога 33 . Следовательно, язык славянский отделяет в веровании в Сварога два периода: древнейший, индоевропейский, представителем коего был Сварог, и позднейший, собственно славянский, когда уже это слово осмыслилось у Славян отечною формою – ице, ич. Теперь обратимся к самому слову сварга, и покажем следы его составных частей в формах славянского языка. Сначала разберем индийское сварга: оно сложено из двух элементов: из свар – небо, свет, и из окончания –га, означающего хождение; следовательно, сварга имеет смысл пребывания на небе, или хождения по небу, т.е. жилища бога. Скр. свар является в древнечешском zuor, svor, которое объясняется в Mat. verb.: zodiacus. Но этого мало; можно найти еще более глубокие следы этого слова в языке славянском, и именно, разобравши происхождение скр-го свар оно происходит от глагола сур светить, откуда сура бог: от этого глагола производят скр. |
| См. Д228. См. С318. Le bien est l’ennemi du mieux. Или: да где-то сядет? ПАМИД. Добро тому жить, у кого мать ворожит. О боярине Милославском. О невинном заточении ближнего боярина А. С. Матвеева, издано Н. Новиковым. СПб., 1776, в 8. Хорош, да немец, или жид. В Шенкурске дежен — кислое молоко с толокном, любимое кушанье. Старинная песня. Нерехот.: да не вор. Относится к анекдоту о Потемкине или Румянцеве. Или: Хорош пирог и пр. Ср. В635. ПСН: Хотел Иуда купить себе село, да положил на шею сило. Вылюдье , в Осташкове краса. См. Н. Озерецковского Путешествие по озеру Селигеру. СПб., 1800. Или: Щей горшок и пр. ПАМИД. пред очима. Fortes fortuna adiuvat. Terent. Phorm. I, 4. ПАМИД. a глупых в попех. Плеть, кнут. Также: Что наша и честь, коли нечего есть! См. Н291. Das schlechteste Rad am Wagen knarrt am meisten. «Худой мир лучше доброй ссоры». Хемницера басня «Два соседа». Ein magerer Vergleich ist besser, dann ein frist endurtheil. ПСН. Худ муж в могилку, а добра жена по дворам. ПАМИД. Зол муж и пр. «Ярость царева вестник смерти». Прит. 16, 14. Principum ria nuntius mortis. Платить — чинить, поправлять. «Ведь дати воля царю ино место и псарю». Пословица царя Ивана Васильевича. Словарь достопамятных людей земли Русской. Соч. Д. Н. Бантыш-Каменского. М., 1836, ч. 2, ст. о князе Я. Ф. Долгоруком. «Цата, по изъяснению Словаря Памвы Берынды 1655 г., динар, нарицателне, що десять в себе мает, собстьвне грош, що десять пенязей платит». Следственно, цата значила не только украшение, привеску, но и монету. Фарта , вероятно, есть польская kwarta, четверть, четвертая часть, отсюда kwartnik, род мелкой монеты. ПАМИД. село. Может быть, чудское и вятское наречие. ПАМИД. веку. Также: чашка на чашку. Такое пословичное изречение в старину у русских вырезывалось на чарах, чашах и братинах; оно, по-видимому, заимствовано го Евбула: Τρες γρ μνους κρατρας γκεραννω Τος ε φρονοσι; τν μν γιεας να, ν πρτον κπινουσι, τν κα δετερον, ρωτος, δονς τε. τν τρτον δπνου, ν εσποντες ι σοφο κεκλημνοι, ικαδε βαδζους’. κα τταρτος οκτι μτερς ’εστ’, αλλ’ βρεως, κα πμπτος βοης κτος γρ μανας, στε κα βλλειν ποιεν, т.е.: только три чаши наливаю благоразумным: одну для здоровья, которую будут пить первую, вторую для любви и удовольствия, третью для сна; мудрые, вкусившие ее, возвратятся домой. Четвертая чаша не наша, но свойственна дерзости, пятая возбуждает шум, а шестая неистовство и драки. Poeta minores graeci. Cantabrigiae, MDCLH, in 12. |
| Такое художественное чувство, проникающее язык, встречается с пластическим воззрением скульптуры греческой, воссоздавшей тип Юноны, взяв за основание глаза ее, по гомерическому эпитету: βοπις 68 . Блеск и зеркальное отражение глаз не могли не произвести сильного впечатления на составителей языка: любопытно следующее толкование Памвы Берынды: «Зеница, зенка, чоловечок, зреница». Представление грудей в месяце являет весьма замечательное отклонение от преданий других народов. Груди вероятно означают пятна на луне. Индийский бог луны, Чандрас, носит зайца, потому и луна называется по-скр., от çаçа заяц: çаçа-д’ара носящий зайца, çаç-âнка имеющий знак зайца, çаç-ин зайчий. Ипат. сп. 188 стр., упоминает о поклонении Литовцев «заеячему богу», соединенном с следующим поверием: «егда выехаше на поле и выбгняше заяц на поле, в лес poщehiя не вохожаше вну и не смеяше ни розгы уломити». Это суеверие, столь распространенное у нас, есть и у Финнов: так описывает финская поэма 69 поезд жениха и невесты: «проехав немножко с женихом своим, взглянула она на чистое поле, и говорила: кто это скочил поперек дороги? Ильмаринен ответ держал: заяц скакал поперек дороги, зайчик перескакивал. Кабы знала ведала, говорила невеста, лучше бы я прыгнула из саней, и сама топтала тропу заячью». Согласно с индийским мифом, у нас до сих пор объясняют колеблющееся отражение света на стене игрою зайчик. И может быть, заступление дороги тьмою померкнувшего светила ведет свое начало оттуда же. – Скандинавское предание объясняет пятна на луне двумя детьми, которых взял к себе месяц, когда они несли ведро воды на коромысле: их видят и теперь. Согласно с этим, наши предки в лунных пятнах видели также две фигуры человеческие, что явствует из следующего описания лунного затмения: «в тоже веремя бысть зhaмehie в луне страшно и дивно: идяше бо луна черезо все небо от въстока до запада, изменяючи образы своя: быть первое и yбыbahie помалу, дóндеже вся погибе, и бысть образ ея яко скудно, черно (замечательный вариант в Воскр. |
| Учитывая вышеизложенное, можно предположить, что кият Мамай, как типичный представитель «степной аристократии», даже являясь формально мусульманином, мог оставаться приверженцем и древних семейно-родовых культов (в духе религиозного синкретизма или «двоеверия»), одним из косвенных свидетельств чего является и «птицеобразная тамга». В данной связи уместным было бы, по моему мнению, упомянуть также о достаточно любопытной «расшифровке» В.А. Романовым приведённого выше отрывка из «Сказания о Мамаевом побоище» с упоминанием «богов», к которым взывал беклярбек Мамай. Обратив внимание на достаточно странное чередование и звучание их имён, этот исследователь пишет в своей статье «Об одном фрагменте " Сказания о Мамаевом побоище " » (2001 г.), что «в этом отрывке наличествует тайнопись, и его можно прочесть следующим образом»: «Согласно " Лексикону словенороському " Памвы Берынды начала XVII в., слово " Перун " означает " Гром " . В соответствии с " обратной " тайнописью слово " Салават " следует читать справа налево (с заменой русского " в " на латинское " б " ) - " Табалас " , что значит " Таблица " (лат. - tabulae, греч. - τβλα, польск. - tabela). " И Раклиа " объединяется в одно слово - " Ираклиа " . Слово " гурс " означает " круг " (греч. γρος). Кроме " обратной " тайнописи в этом фрагменте использована также тайнопись " фигурная " , когда допускалось чтение " скачками " от буквы к букве и от слова к слову. Из сказанного следует, что слова " Перун " ( " Гром " ) и " Ираклиа " вместе означают " Громник Ираклиа " , а " Табалас " и " гурс " - " Таблица круглая " . Такое прочтение рассматриваемого фрагмента подкрепляется материалом рукописей. " Громник Ираклиа " был известен А.Н. Пыпину, который издал его в 1862 г. под заглавием " Громник дванадесятимъ месяцамъ, събрано Ираклиемъ царемъ от звздозакониа " (РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, 762, XV в.). Этот " Громник " и ещё целый ряд громников с аналогичным названием приводит в своей книге " К истории Громника " В.Н. Перетц: " Громовникъ угатаниа имуще о звздочьтии извдени от Раклиа царя " (РГБ, собр. П.И. Севастьянова, 43 (20), XV в.), " Kniga Gromnic, творение премудраго Ираклиа, царя перскаго " (из собр. Тверск. Музея, 131 (3172), XVIII в.) и др. Как следует из книги А.И. Соболевского " Переводная литература Московской Руси " , среди переводов, сделанных в Московской Руси, существовали сборники астрологических статей. В одном из таких сборников XVIII в. (ГИМ, собр. Уварова, 561 (1865)) находилась " Книга Громник, творение премудраго Ираклия, царя перскаго " и " Tablica Pitagoresowa " , т.е. " Таблица Пифагора " . В " Сказании " " Таблица " названа " круглой " . Но как следует из рукописи XVIII в. РНБ, F. III. 11 (л. 25 об. - 26), где находится " Таблица философа Пифагора гадательная " , эта " таблица " действительно круглой формы [...]. |
| ч. муж. рода относительного местоимения: - (Л. 18). В издании грамматики Мелетия (Смотрицкого) 1619 г. буквы - в окончаниях противопоставляют формы родительного падежа ед. ч. жен. рода и именительного, винительного и звательного падежей мн. ч. жен. рода формам винительного падежа мн. ч. муж. рода прилагательных с исходом основы на «к», «г» или формам именительного и звательного падежей мн. ч. жен. рода прилагательных с исходом основы на шипящий и причастий: - (Л. 76 об.- 77), - (Л. 185 об.- 186); аналогично в рукописных грамматических трактатах Поликарпова-Орлова (1723-1725) (РГАДА. Ф. 201. 6. Л. 55 об.- 56; РНБ. Ф. НРСК 1921. 60. Л. 19), в «Грамматике беседословной» Ивана Иконника 1733 г. (ГММК. кн. 213. Л. 25 об.). При этом написание во флексии родительного падежа ед. ч. жен. рода является отступлением от основного правила распределения - согласно к-рому в позиции перед гласными употребляется Это исключение особо оговаривается Мелетием (Смотрицким) в орфографическом разделе грамматики: « » (л. 10). Однако в 2 последующих изданиях грамматики (1648 и 1721) указанное противопоставление форм реализовано не было: во всех парадигмах прилагательных в позиции родительного падежа ед. ч. жен. рода и заменено В совр. церковнослав. языке пара - для различения грамматических омонимов не применяется. Дифференциация с помощью букв - лексических омонимов (ερνη - «мир, согласие, покой») - (κσμος - «мир, вселенная, человечество») появляется и закрепляется в качестве локальной орфографической нормы в юго-западнорус. традиции. Она фиксируется в «Лексисе...» Лаврентия Зизания 1596 г., в словаре Памвы (Берынды) 1627 и 1653 гг., в рукописной грамматике Гербовецкого мон-ря 1-й пол. XVII в. Это орфографическое противопоставление прослеживается в 1-й пол. XVII в. в текстах киевского книжника Тарасия Земки . Между тем московским печатным изданиям ранее книжной справы никоновской оно неизвестно. После богослужебной реформы в сер. |
| Этнограф. обозр. – Этнографическое обозрение. Издание Этнограф. отделения Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, состоящего при Моск. ун-те. – М., 1889–1916. Этнограф. сб. – Этнографический сборник, издаваемый имп. русским географическим обществом. Вып. 1–6. – СПб., 1853–1864. Slavia – Slaviä asopis pro slovanskou filologii. – Praha. 1922 – . [Издание продолжается]. Zeitschrift für slavische philologie – Zeitschrift für slavische philologie. Bd. 1 – .Heidelberg , 1925 – . [Издание продолжается]. IV. Словари и глоссарии Аделунг, Полн. лекс. – Полный немецко-российский лексикон, из большого грамматикально-критического Словаря г. Аделунга составленный... издано Обществом Ученых людей. Ч. 1–2. – СПб., 1798. Алексеев, Сл. – Алексеев П. Церковный словарь или истолкование речений славенских древних. Ч. 1 –3. – 2-е изд.– СПб., 1794. Алф. словотолкователь– Алфавитный словотолкователь иностранных речей: Рукопись БАН, Арх. с. Д. 446. Словарь современного русского литературного языка. Т. 1–17. – М.; Л., 1950–1965. Берында П., Лекс. – Лексикон славеноросский Памвы Берынды. – Кутеин, 1653. Лексикон словенороський Памви Беринди. – Киев, 1961. Богораз, Обл. сл. – Богораз В. Г. Областной словарь колымского русского наречия. – СПб., 1901. Булич, Мат-лы для русск. сл. – Булич С. К. Материалы для русского словаря, – СПб., 1896. Бурдон, Словотолк. – Бурдон И. Ф. Словотолкователь 30000 иностранных слов, вошедших в состав русского языка с означением их корней. – М., 1865. Бурнашев, Опыт терм. сл. – Бурнашев В. П. Опыт терминологического словаря сельского хозяйства, фабричности, промыслов и быта народного. Т. 1–2. – СПб., 1843–1844. Васнецов, Мат-лы обл. сл. Васнецов Н. М. Материалы для объяснительного областного словаря Вятского говора. – Вятка, 1907. Вейсман – Вейсман Э. Немецко-латинский и русский лексикон купно с первыми началами русского языка. – СПб., 1731. Востоков, Сл ц-сл яз. – Востоков А. X. Словарь церковнославянского языка. Т. 1–2. – СПб., 1858–1861. [Первонач. напечат. под назв.: Церковнославянский словарь//Изв. ОРЯС. Т. 5–9. – СПб., 1856–1861. Мат-лы для словаря и грамматики.] |
| Развитие книгопечатания сделало возможным издание формальных источников К. п. Одним из первых изданных источников стал слав. перевод Номоканона при Большом Требнике, выпущенный в 1620 г. в типографии Киево-Печерской лавры как «Законоправильник», с предисловием иером. Памвы (Берынды) , который дополнил его выписками из франц. издания И. Леунклавия «Jus graeco-romanum» (1596), получившего в правосл. мире название «Арменопул» из-за помещенного в этот свод Арменопулова сокращения канонов. В 1624 г. иером. Захария (Копыстенский) издал новую редакцию Номоканона, очистив язык документа от сербизмов и дополнив новыми пояснениями и статьями, заимствованными из других источников. В 1629 г. вышло 3-е издание Номоканона с предисловием архим. Петра (Могилы) , в к-рое были внесены дополнения. В 1646 г. 3-е издание было воспроизведено во Львове с предисловием Львовского еп. Арсения (Желиборского) . В 1639 г., при патриархе Иоасафе I , появилось 1-е московское издание Номоканона (на основе редакции Захарии (Копыстенского), с рядом исправлений), к-рый был выпущен не отдельной книгой, а как приложение к Потребнику. В 1651 г., при патриархе Иосифе , вышло 2-е московское издание Большого Потребника в соединении с Номоканоном, который был выделен в отдельную, 80-ю гл. книги. В 1658 г., при патриархе Никоне , появилось 3-е московское издание Номоканона, в котором была изменена первоначальная структура книги: 1-я часть (чинопоследование исповеди и наставление духовнику) была удалена и включена в сам Требник как отдельное чинопоследование; 2-я часть, т. е. текст Номоканона, подверглась значительному сокращению. Никоновская редакция воспроизводилась в позднейших досинодальных и синодальных изданиях Большого Требника. С 1687 г. при Малом Требнике стало печататься сокращенное издание «Законоправильника» под названием «Из Номоканона нужнейших правил изъявление» (117 статей из 226). Т. н. Иосифовская Кормчая книга. М., 1650. Л. 38 об.— 39 Т. н. Иосифовская Кормчая книга. М., 1650. Л. 38 об.— 39 В 1649-1650 гг., при царе Алексее Михайловиче и патриархе Иосифе, в Москве было предпринято 1-е печатное издание Кормчей книги на основе Сербской редакции. Иосифовская редакция Кормчей впосл. переиздавалась старообрядцами в Варшаве (1786) и в Москве (1888, 1913). Патриарх Никон подверг 1-е издание ревизии (им было исправлено 50 страниц книги), в новую редакцию были внесены существенные дополнения. В 1653 г. экземпляры Никоновской Кормчей были разосланы по епархиям, монастырям и приходам, а также отправлены в Болгарию и Сербию. |
| Всего же важнее, по отношение к настоящему вопросу, то, что над этим отрывком, по указании самого проф. Горчакова (стр. 36. прим. 1), стоит имя ωννου (конечно, το Νηστευτο), которое, как выше показано, выставлялось над извлечениями из нашего Номоканона и в других списках Малаксова сборника (см. выше, стр. 48–49). 71 Ср. по нашему изданию и делению первой части Номоканона отдел III, §§ 1–5 и первые четыре параграфа 10-й главы I части Екзомологитария. 75 Известны шесть списков XVI века: один указан Шафариком при списке алфавитной синтагмы Властаря 1571 г. (см. его Geschichte der serb. Litteratur, S. 212, 155); другой находится между славянскими рукописями Венской придворной библиотеки, по каталогу их 98; третий – Миклошича, указанный им в списке источников, которыми он пользовался при составлении своего известного Лексикона древне-славянского языка (см. в списке этих источников рукопись с сигнатурою: Nomok.-Mik.); четвертый – Народной библиотеки в Белграде (неполный, находящейся при списке синтагмы Властаря: описан Макушевым в брошюре о некоторых рукописях названной библиотеки. Варшава 1882, стр. 37–38); пятый – в Погодинском Древлехранилище 243; шестой – писанный в 1578 году и пожертвованный Романским (в Молдавии) епископом Евстратием своей епископской церкви, а теперь находящейся в библиотеке монастыря Путны (см. Pic, Die Rumдnische Gesetze und ihr Nexus mit dem byzantinischen und slavischen Recht. Prag. 1886, S. 8). 76 Шафарик в своей истории сербской литературы замечает, что он видел весьма много списков нашего Номоканона в библиотеках сербских монастырей (стр. 219–220, 159). В его собственной библиотеке находилось три списка, принадлежащие теперь Чешскому Музею в Праге. См. Сперанского «Рукописи Павла Иосифа Шафарика». Москва 1894, стр.71–77 20–22). 77 Замечательно, что Берында ссылался на этот номоканон там, где наш Законоправильник цитует действительного Зонару (см. прим. к ст. 14 и 16). Это отожествление мнимого Зонары с действительным объясняется случайным сходством правил первого с толкованиями последнего. Вероятно по той же причине цитаты Берынды повторены и вторым Киевским издателем Номоканона – Захарией Копыстенским, хотя последний несомненно знал подлинные толкования Зонары (см. об этом далее в тексте). Копыстенскому следуют в этом отношении и, все позднейшие издания до новейших Московских. |
|
|
