| I. T. II. 63,22–69,14=Бусл. 683–688 – астрономические сведения; сходство идёт с начала до конца дословно, не будучи прерываемо посторонними вставками. II. T. II. 81,22–86,4=Бусл. 688–689, включая вышеприведённое дополнение; Физиологические сведения об алконосте, многоножице, зегуле, мюроме, фоке и фениксе. Здесь изложение уже постоянно прерывается толкованиями и обличениями; те и другие занимают – 82,10–27; 83,8–11; 83,24–84,15; 84,27–85,4; 85,8–13; 86,4–87,11. III. T. II. 222,9 и сл.=Бусл. 690, о радуге. Сходство Толковой Палеи со статьёй Златой Матицы оканчивается словами: сбирать морьскую воду аки в мхъ – 223,5; но статья в Златой Матице, ясно, не кончена, в рукописи следует утеря листов, скольких – неизвестно, но ещё на уцелевшем листе остался след продолжения в виде слога «сла» т. е. «сланость». Как далеко простиралось продолжение статьи, сказать трудно, но можно думать, что сходство с Толковой Палеёй простиралось до слов – и проливать во облакы (Т. II. 223,14), ибо дальше следует уже объяснение цветов радуги в применении их к троичности божества. IV. T. II. 370,15–372,12=Бусл. 689–690; сведения о харадре и орле; сказания вставлены в толкование благословения Иаковом своих сыновей и сами снабжены объяснениями, именно 371,6–27 и 372,12–27. Как же смотреть на отношение указанной статьи к Толковой Палее? Г. Карнеев писал своё исследование о Физиологе тогда, когда ещё на Толковую Палею смотрели, безусловно, как на переводный памятник, и потому вполне естественно, что мы встречаем у него в нескольких местах предположение, что физиологические сведения Златой Матицы заимствованы из Толковой Палеи. В настоящее время мы должны смотреть на это дело иначе. Уже, прежде всего, несколько странно, что автор статьи Златой Матицы, если бы он находился в зависимости от Толковой Палеи, удачно выпустил все толкования. В тех несомненных выдержках из Толковой Палеи, которые встречаются в некоторых рукописях, мы видим обыкновенно, что их автор никогда почти не умеет отделить рассказ от толкования и выписывает то и другое. Далее, ещё мы могли бы предположить заимствование из Толковой Палеи, если бы это заимствование ограничивалось одним каким-либо местом, но мы видим, что это заимствование совершается в четырёх местах, и притом везде автор останавливается там, где начинается или толкование или явное заимствование из другого источника. Считая в настоящее время неоспоримым фактом славянское (русское) происхождение Толковой Палеи, мы должны смотреть на рассматриваемую статью Златой Матицы как на один из источников Толковой Палеи. |
| Точного времени составления славянской Толковой Палеи неизвестно. Большинство исследователей согласно с тем, что Палея не датируется позднее 14 в. [ [vi] ]. Известно примерно 15 Толковых Палей. Некоторые из них: а) Коломенская (1406 г.); б) Румянцева 361 и 453 (1495 г.); (в) Синодальная 210 и 211 (1477 г.) [ [vii] ]. Наличие множества Толковых Палей и их списков, которые составлялись на протяжении четырех веков (XIV-XVIII вв.), свидетельствует о популярности этого произведения среди ее читателей различных эпох. По замечанию В.М. Успенского, Толковая Палея, несмотря на содержание большого количества апокрифов, которые зачастую подпадали под запрещенную литературу, относилась к категории «истинных» писаний, а в некоторых случаях приравнивалась к богодухновенным книгам [ [viii] ]. Этот факт можно объяснить отсутствием полной славянской Библии до 1499 г., когда была издана так называемая Геннадиевская Библия [ [ix] ]. Исходя из вышесказанного, исследование Толковой Палеи является актуальным. Филологический анализ этого произведения позволяет выявить его лингвистические феномены, а именно: орфографию, фонетику и лексику. Благодаря этому, возможно сравнение Толковой Палеи с другой древнерусской литературой. Историко-литературное исследование дает возможность изучить не только религиозные и естественнонаучные представления русских славян средневековья, но и познакомиться с древними произведениями, которые вошли в состав Толковой Палеи. Что касается последнего, в палее засвидетельствованы писания, оригинал которых не сохранился. Например, апокриф «Лествица Иакова» сохранился только на славянском языке, тогда как потерянный оригинал этого произведения, датируемый первыми веками христианства, был написан или на еврейском, или на арамейском языке [ [x] ]. Структура Толковой Палеи Текст Толковой Палеи был выстроен согласно хронологии библейской ветхозаветной истории. Ветхий Завет являлся для составителя Палеи тенью Нового Завета. Чтобы понять богословие последнего, необходимо было проникнуть в таинственный и символический смысл первого. |
| Это сочинение И. Флавия представляет библейскую историю с апокрифическими дополнениями, заимствованными из народных преданий и, вероятно, из апокрифических книг. Между тем, оно пользовалось, как известно, большим уважением и у христианских писателей. Его цитировали в своих сочинениях многие из отцов и учителей церкви. Древностями Флавия пользовались и греческие хронисты (Малала, Синкелл, Глика, Зонара и др.). В большей части списков Палея надписывается, обыкновенно: «Толковая Палея на Иудея». Это надписание указывает ещё на другую, и, кажется, более существенную сторону её содержания. Толковая Палея содержит в себе не просто историю, но историю «толковую», т. е. с толкованиями или объяснениями, и притом, полемического характера, – с объяснениями, заключающими в себе, вместе, и обличения иудеев в их заблуждениях. Таким образом, Палея является сочинением не столько историческим, сколько экзегетико-полемическим. Насколько можно судить по значению Палеи в древней русской письменности и по влиянию её на другие сочинения, число списков Палеи было, вероятно, весьма значительно. Но, к сожалению, из них сохранилось и особенно описано весьма немного: не более 20 экземпляров, и то далеко неполных, мы можем указать, судя по описаниям и ссылкам на Палеи издателей отрывков из них. Древнейший список, сохранившийся до нас – это список Александро-Невской лавры 1350 г. 8 Другой, более древний список Троицко-Сергиевской Лавры 1406 г. 9 Из других списков Палеи, описанных гг. Строевым, Востоковым и Ундольским, большая часть относится уже к XV–XVI вв. и два-три списка даже к XVIII в. В библиотеке гр. Толстого хранятся четыре, более или менее, полных списка Палеи 10 , в Румянцевском музее – два полных списка и два неоконченных 11 , из коих лучший и подробнее других описанный Востоковым под 453; три сравнительно полных списка находятся между рукописями Царского 12 ; два списка в рукописях Ундольского и один в библиотеке Хлудова, сравнительно подробно описанный г. Поповым. Кроме того, в сборниках апокрифов Тихонравова и Папина напечатаны отрывки из списков; синодальной библиотеки 216, 1477 г.), И. |
| То и другое с глубокой верой автора, его строго христианскими взглядами, направлением и благочестивой ревностью делали Палею одной из самых уважаемых и популярных книг в древности. Ее значение, действительно, сравнивалось даже с важностью библейских книг, на что могут указывать частью самое название Палея ( παλαα διαχη ), как нередко надписывались и своды Св. Писания, преимущественно Пятикнижие, частью то обстоятельство, что в некоторых индексах (напр. у Калайдовича) Т. Палея стоит в ряду с Священными книгами, тотчас за книгой Руфь. Условия времени должны были еще более содействовать популярности Толковой Палеи. Известно, что в до геннадьевский период полного свода Библии не было, а частичные собрания, даже отдельные книги Ветхого Завета составляли тоже большую редкость. Этот пробел, ощущаемый в сильной степени Новгородским архипастырем, несколько возмещался Толковой Палеей, где предки наши находили хоть и сокращенный, но зато непрерывный текст целых восьми книг Ветхого Завета (Бытие, Исход, Чисел, Второзаконие, книги Иисуса Навина, Судей, Руфь и первая книга Царств), а может быть и больше, если принять во внимание основную цель памятника, объем которого до сих пор, точно еще не выяснен. Мало того, Ветхозаветный текст Палеи сопровождался христианской экзегезой, полемикой, разными интересными дополнениями (напр. апокрифами), а это еще более увеличивало ценность книги в глазах древне – русского книжника. В древности толковый текст Священного Писания всегда предпочитали обыкновенному, конечно, в частном употреблении, и этим, напр., объясняется, почему арх. Геннадий, составляя полный свод Библии, в поисках за книгами пророческими и другими принужден был обратиться к толкованиям 1 . Вот почему, надо думать, Толковая Палея на Иудея и дошла до нас в таком, сравнительно, большом количестве списков: сверх 20-ти экземпляров, а это много, если взглянуть на внушительный обьем Палеи, переписка которого составляла, конечно, весьма трудную задачу в прежнее время. (Любопытно, что по числу списков Толковая Палея почти не уступает Пятикнижию Моисееву, да и рукописи последнего в большинстве случаев ведут свое начало уже от Геннадьевского свода). |
| В древнерусской рукописной традиции библейский рассказ о потопе вместе со сказкой о дьяволе встречается в обширных компиляциях – Палеях: в Барсовской Палее (ГИМ, собр. Барсова 619, начала XV в.); в сборнике монаха Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина, составившего свою компилятивную Палею (РНБ, собр. Кирилло-Белозерское, 11/1068, XV в.; в Сокращенной Палее русской редакции РНБ, собр. Софийское, 1448, XVI в.; опубликована А. Поповым – Книга бытия небеси и земли (Палея историческая с приложением Сокращенной Палеи русской редакции). М., 1881. Приложение. С. 9–13). Рассказ о дьяволе встречается и в Сказании Мефодия Патарского , но только в оригинальной русской редакции XV в. (публикацию текста см.: Тихонравов Н. Летописи русской литературы и древности. М., 1859. Т. 1. С. 158–160; Пыпин А. Н. Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Кушелевым-Безбородко. СПб., 1862. Вып. 3. С. 17–18). В других Палеях, известных в древнерусской книжности, – Толковой (Коломенская Палея 1406 г.) и Хронографической (называемой Толковая Палея 1477 г.), легенды о дьяволе в Ноевом ковчеге нет. Положение зтой легенды в Палеях и Сказании Мефодия Патарского позволяет предположить, что до XV в. она могла существовать как самостоятельное произведение, устное или письменное. Сходство текста легенды о дьяволе в разных компиляциях указывает на общий протограф этого текста. В настоящем издании рассказ о потопе и о дьяволе в Ноевом ковчеге публикуется по списку Сокращенной Палеи русской редакции (РНБ, собр. Софийское, 1448, XVI в.), опубликованной А. Поповым . В этой компиляции фрагмент о потопе имеет более четкий и законченный вид, чем в Палеях XV в. В Барсовской Палее он разбит повторами и толкованиями, в Ефросиновской Палее сильно сокращен (см. публикацию текста Ефросина: Каган-Тарковская М. Д. Легенда о дьяволе в Ноевом ковчеге по древнерусским рукописным сборникам//Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987. С. 106–110). Однако и текст Сокращенной Палеи не безупречен, с многочисленными случаями неправильного употребления форм глагола и причастия. |
| К сведениям физиологического характера, взятым из статьи Златой Матицы, присоединяется сказание о льве, разделённое в Толковой Палее на три части, причём каждая часть снабжена соответствующими толкованиями – 372,27–373,5; 375,4–6; 376,12–17. Сказание о льве также вставлено в рассказ о благословении Иаковом своих сыновей. Наконец, сюда же нужно отнести и сказание о змее, вставленное в обширное толкование перехода евреев через Чермное море – 501,26–502,5. Сказание в свою очередь снабжено толкованием с обращением к жидовину 3 . Откуда взяты два последних сказания? По всей вероятности, из той же статьи, из которой взяты и другие сказания. В том виде, в каком мы имеем эту статью в Златой Матице, она может и не представлять первоначального вида. Против заимствования из того же источника не может говорить то обстоятельство, что сказания о льве и змее снабжены такими толкованиями, основание которых следует видеть в Физиологе. То же находим и в сказании о фениксе, снабжённом чисто физиологическим толкованием. Автор Толковой Палеи заимствовал сведения о животных и птицах из одного источника, а толкования он или приводил, очевидно, по памяти, что случалось именно с толкованиями, встречавшимися в Физиологе, или придумывал сам сообразно своей цели, что видим, несомненно, в толкованиях сказаний о многоножице, зегуле, мюроме, фоке и алконосте, тех сказаний, которых в Физиологе обыкновенно не находится. Причём мы можем заметить то различие между теми и другими сведениями, что сказания нефизиологического характера снабжаются краткими замечаниями: очевидно, у автора не было материала для подробных объяснений; при этом замечания относятся к иудеям. Наоборот, толкования физиологических сказаний отличаются сравнительной обширностью, являясь распространением тех толкований, которые автор нашёл в Физиологе. Вместе с этим спрашивается, был ли знаком автору Толковой Палеи Физиолог? Исследования г. Карнеева 4 , Поливки 5 , опубликование Физиолога сербской рецензии Александровым 6 – выяснили существование в славяно-русской письменности, по крайней мере, тройного перевода Физиолога, различия между которыми восходят ещё к греческим оригиналам. |
| С изданием текста предварительные представления о памятнике должны разумеется уступать место другим, основанным на ближайшем знакомстве с составом памятника. Три года тому назад мною было прочитано два реферата в заседаниях Славянской Комиссии при Московском Археологическом Обществе, где я высказал между прочим то положение, что в разобранных мною тогда частях, Толковая Палея есть труд славянского редактора, и что Нестор не пользовался Палеей 1 . В недавнее время А. В. Михайлов рассмотрел Палейный текст книги Бытия и пришел к выводу, что в Толковой Палее следует видеть памятник славянского происхождения и скорее русского, чем юго-славянского (Варш. Унив. изв. 1895–1896 г.) 2 . Дальнейшие исследоваия, конечно, разберут Палею и в других ее частях и, надо думать, привяжут ее к земле русской. Разумеется, иссдедование необходимо начинать с отдельных частей: одному человеку разобраться во всей и невозможно. Она захватывает множество памятников, в большинстве случаев еще не разработанных, и потому при разборе каждого отдельного места Палеи приходится уклоняться в сторону. В настоящем очерке я имею в виду коснуться тех же вопросов, о которых шла речь в упомянутых выше моих рефератах, и некоторых других относительно происхождения и истории Толковой Палеи, а именно: 1) Палиейного сказания о столпотворении, 2) Об Аврааме и 3) Объяснения некоторых собственных имен. I Одним из источников апокрифических сказаний о столпотворении Вавилонском была Христианская Топография Косьмы Индикоплова. Известные до сих пор списки Топографии представляют один перевод. Я имею в виду списки 1)Ундольск. 190, 2) Ундольск. 191, 3) Макар. Чети-Миней, мес. август, 31 день. 4) Моск. Главн. Арх. Минист. Иностр. Дел 159, изданный фотографически Обществом любителей древней. письменности в 1886 г. Сличение текста указывает на один перевод; кроме того, на то же указывает одно испорченное место в рассказе о столпотворении. Во всех списках греческ. ατη ατα το διαμεριτμο τν ϑνν передается через силне странам ъ: очевидно, силн е – порча из си кин а=ατη ατα; ошибка восходит к общему оригиналу. Но в сборнике Моск. Главн. Арх. Мин. Иностр. Дел 902–1468, описание которого дано мною в моем исследовании об Александрии русских хронографов, и характер которого дал мне основание назвать его «иудейским хронографом». В этом хронографе на лист. 24 v.–25 помещено сказание о столпотворении, которое представляет отрывок из той же Топографии Косьмы Индикоплова, но другого перевода. За самим сказанием следует объяснение его. Чтобы убедиться в том, что отрывок Архивского хронографа представляет другой перевод одной и той же Топографии Косьмы Индикоплова, я представляю их параллельно (варианты к Архив. сп. взяты из Виленского хронографа 109–147). |
| Исход (не опубл.). Арх.: СПбФ АРАН. Ф. 171; ГИМ. Ф. 107. Соч.: К вопросу о редакциях Домостроя, его составе и происхождении. СПб., 1889; К вопросу об Учительном Евангелии Константина, еп. Болгарского. М., 1894; Общий обзор состава, редакции и источников Толковой Палеи//Варшавские унив. изв. 1895. Кн. 7. С. 1-21; К вопросу о тексте Книги Бытия прор. Моисея в Толковой палее//Там же. 1896. Кн. 1. С. 1-23; К вопросу о лит. наследии свв. Кирилла и Мефодия в глаголических хорватских миссалах и бревиариях: Из истории древнеслав. перевода Книги Бытия прор. Моисея: Докл., прочитанный в Об-ве истории филологии и права при Варшавском ун-те. Варшава, 1904; Книга Бытия прор. Моисея в древнеслав. переводе. Варшава, 1900-1908. Вып. 1-4; О новых изданиях хорватских глаголических текстов: Из истории древнеслав. перевода Свящ. Писания. Варшава, 1905; Греч. и древнеслав. паримейники: К вопросу о их составе и происхождении. Из истории древнеслав. перевода Свящ. Писания. Варшава, 1908; Древнеслав. перевод Книги Руфь: Из истории перевода Свящ. Писания на древнеслав. язык. Варшава, 1908; Русский язык: Лекции. Варшава, Вып. 1-9; Опыт введения в изучение рус. лит. языка и письма// Посадский И. В. Курсы по гуманит. наукам для учителей и учительниц городских и начальных училищ Варшавского учеб. округа 30 мая - 24 июня 1910 г. Варшава, 1911. Т. 3. С. 1-366; Опыт изучения текста Книги Бытия прор. Моисея в древнеслав. переводе. Варшава, 1912. Ч. 1: Паремийный текст; История древней рус. лит-ры: Лекции, читанные студентам 1-го курса ист.-филол. фак-та Варшавского ун-та в 1912/13 учеб. г. Варшава, О научном издании текстов Свящ. Писания на церковнослав. яз.//Труды 15-го Археол. съезда. М., 1914. Т. 1. С. 120-123; Zur Entstehungsgeschichte der «Tolkovaja Paleja»//ZSP. 1927. Bd. 4. N 1/2. S. 115-131; Заметка о времени происхождения Учительного Евангелия Константина Болгарского//СбОРЯС. 1928. Т. 101. 3: Сб. ст. в честь акад. А. И. Соболевского. С. 459-465; К вопросу о происхождении и лит. источниках Толковой Палеи//ИОРЯС. |
| Именно поэтому «жидовствующие», то есть исповедующие иудаизм, находятся в заблуждении: они не увидели в Иисусе Назарянине Мессию, о котором говорится в Ветхом Завете. Структура Толковой Палеи является следующей (в круглых скобках указаны столбцы Коломенской Толковой Палеи 1406 г.): 1) о сотворении мира (1-92); 2) о сотворении человека (90-123); 3) об Адаме и Еве и их грехопадении (123-163); 4) о Каине и Авеле (163-195); 5) о потомках Адама (195-199); 6) о Ное, потопе и заселении земли после столпотворения (199-245); 7) об Аврааме (245-290); 8) об Исааке и его сыновьях (290-336); 9) о заветах двенадцати патриархов (401-474); 10) о Моисеи и исходе евреев из Египта (475-648); 11) о жизни Иисуса Навина (648-680), об израильских судьях (680-726), о Руфи (726-734); 12) о Сауле, Давиде (737-814) и Соломоне (814 и до конца). Рассказ об ангелах и сатане Толковая Палея начинается с описания творения Богом мира невидимого и мира видимого [ [xi] ]: «Превечный Бог, безначальный и бесконечный, будучи Богом сил, сначала сотворил огненных духов… Кроме того, преблагой и милостивый Бог замыслил сотворить иной мир — земной» [ [xii] ]. Бог сотворил 10 ангельских чинов. В первый чин входили ангелы, во второй – архангелы, в третий – начала, после девятого, к которому относились шестокрылатые серафимы, следовал десятый чин. Это был чин духов, которые впоследствии превратились в демонов. Над каждым чином Бог поставил руководителей. Все сотворенные ангелы могли «понимать смысл слов безмолвно и сноситься друг с другом только мысленно» [ [xiii] ]. За первые четыре дня творения Бог сотворил свет, твердь, сушу и светила небесные. Земля стала настолько красивой, что глава десятого чина Сотонаил произнес следующие слова: «Как прекрасна вселенная, но не вижу на ней жителей; приду на землю и возьму ее и буду обладать ею и буду как Бог, и поставлю престол свой на облаках» [ [xiv] ]. За гордый помысел и намерение осуществить его, Сотонаил был свержен и вместе с ним пал с небес весь его десятый чин: «одни пролетели в преисподнюю, другие пали на землю, третьи повисли в воздухе» [ [xv] ]. |
| Наиболее уместно, пожалуй, сказать нечто подобное о Палее Толковой (её ещё называли «Книгой бытия небеси и земли»), ибо перед нами одно из самых фундаментальных и обширных и в то же время одно из самых ранних из дошедших до нас творений отечественной словесности. Вот краткие характеристики этого творения, предлагаемые специалистами в последнее время. Палея Толковая предстаёт перед нами «своеобразной энциклопедией как богословских знаний, так и средневековых представлений об устройстве мироздания» 1 . Палея выявляет «тайный эзотерический символизм Ветхого Завета по отношению к Новому, разрешая его в богословскую аллегорию Нового» 2 . Казалось бы, такое творение должно было обрести высокое и более или менее широкое признание. Правда, Палею не так легко воспринять в отрыве от её духовного, исторического и языкового контекста. Но делу могло бы помочь снабжённое переводом на современный русский язык и тщательно прокомментированное издание. Однако ничего подобного у нас нет. Единственное издание Палеи Толковой, вышедшее столетие назад в двух выпусках (1892–1896 гг.), доступно современному восприятию не более, чем сами древние рукописи 3 . Одна из основных причин недостаточного внимания к Палее заключалась в том, что в течение долгого времени имело место представление о ней как о переводном (с греческого или болгарского языка) памятнике, – хотя никаких следов «оригинала» не обнаруживалось. Многие филологи и историки XIX века попросту не могли поверить, что такое творение создано много веков назад на Руси, поскольку господствовало весьма «критическое» отношение к допетровской русской культуре. Но к концу XIX столетия начинает складываться убеждение, согласно которому Палея – хотя она, конечно же, опиралась на различные иноязычные источники (в том числе на византийскую Палею Хронографическую), – тем не менее является в своей цельности созданием русской мысли и слова. Это убедительно доказывали, начиная с 1880–1890-х годов, такие виднейшие специалисты, как И. Н. Жданов (1846–1901), А. В. Михайлов (1859–1928), В. М. Истрин (1865–1937), В. П. Адрианова-Перетц (1888–1972). Между прочим, последние по времени исследования Палеи были опубликованы в академических изданиях уже после революции – в 1920-х годах 4 , но затем её изучение в сущности прекратилось (поскольку дело шло о непосредственно богословском сочинении). |
|
|
