| С большой долей вероятности к тому же времени следует отнести и начало коллекционирования царем исторических текстов, которые в более поздние годы легли в основу многотомного иллюстрированного изложения мировой и древнерусской истории — созданного по заказу царя так называемого «Лицевого свода». Некий итальянец, посетивший Москву в 1557 году, записал, что в «настоящее время... император (Иван. — Б.Ф.) много читает из истории Римского и других государств» и все это имеет в Москве «на своем языке». С этой целью для царя копировали тексты из «Толковой палеи», древнерусские переложения византийских хроник и даже переведенный с латыни роман Гвидо да Колумна «История разрушения Трои». Все это позволяет думать, что именно 50-е годы XVI века стали для молодого царя временем усиленных занятий над книгами. В результате он приобрел те познания богословия и древней истории, благодаря которым позднее неоднократно удивлял иностранных собеседников, а у русских людей последующего времени получил почетное прозвище «словесной мудрости ритор». Можно не сомневаться, что в круг чтения монарха очень рано должны были войти и упоминавшиеся выше сочинения древнерусских авторов, в которых шла речь о природе власти русского государя, и известные в древнерусских переводах сочинения византийских писателей о природе власти византийского императора. Прочитанное, по крайней мере в первые годы занятий, он должен был обсуждать со своим наставником и сравнивать с его наставлениями. Поэтому следует снова вернуться к этим наставлениям и рассмотреть те их стороны, о которых в предшествующем изложении еще не было речи. В послании Сильвестра Ивану IV представление о характере и назначении власти русского царя сформулировано с гораздо большей силой и убеждением, чем даже в разбиравшихся выше сочинениях Иосифа Волоцкого. Уже в самом начале послания Сильвестр приветствует молодого царя как «самодержца вечна, православныя веры истинного наставника, на Божиа враги крепкого борителя, Христовы церкви столпа неколебимаго». |
| д. 6 Но разумеет ли митрополит Иоанн разбираемое нами сочинение – Палею, или вообще ветхий завет Св. Писания, трудно сказать. Скорее можно согласиться, что под Палеёй он понимал, вообще, ветхий завет, тем более что, по крайней мере, в находящихся у нас под руками списках Палеи приводимого Иоанном места совсем нет. Тем более нельзя сказать ничего определённого о времени появления Палеи на почве её родины, т. е. в Греции. Имя автора Палеи осталось неизвестным; имена Златоуста и Дамаскина, которым приписывается Палея в русских списках, очевидно, подложные: по крайней мере, в том виде, в каком Палея дошла до нас, по самому содержанию своему, она не могла быть произведением сих мужей... До сих пор не открыто подлинника Палеи на греческом языке. Г. Оболенский указывает на три сочинения, находящиеся до сих пор в рукописях, между которыми подозревает подлинник Палеи: это, во 1-х, хроника на арабском языке, приписываемая Иоанну Златоусту ; во 2-х, сочинение Иоанна Дамаскина : Σνοψις ες τν Παλααν γρφην στασαισϑεισα φιλοσοφικς, и, наконец, в 3-х, хронограф Иоанна Сицилийского, содержащий в себе исторические сказания от сотворения мира до 866 г. 7 Но действительно ли один из этих трёх памятников есть подлинник Палеи, – это вопрос, решение которого возможно будет с изданием самых памятников... Вследствие указанных трудностей в решении вопроса о происхождении Палеи, мы должны ограничиться только предположениями и вероятностями... Самое название Палеи указывает, с одной стороны, на содержание её: Палея – слово греческое, Παλαα, т. е. διαϑκη – ветхий завет. Следовательно, Палея содержит, прежде всего, ветхозаветную историю. Но, в то же время, она по содержанию отличается от Библии . Автор, или составитель её, имел в виду написать более подробную историю ветхозаветной церкви, чем в Библии, и потому дополнял библейские сказания апокрифическими вставками. Материал для этого у него был готовый под руками. Весьма много апокрифических сказаний о ветхозаветных событиях существовало в византийских хрониках, которыми он, как увидим, пользовался; кроме того, он мог иметь образцом для своего сочинения «Иудейские Древности» Иосифа Флавия. |
| Как памятник важный и очень популярный, Палея, без сомнения, должна была оставить большой след в древне – русской письменности. Действительно, связь Толковой Палеи замечается с очень многими произведениями нашей средневековой литературы. Прежде всего из Палеи мы найдем не мало заимствований в целом ряде безымянных сборников, притом весьма ранних; таков, например, пергаментный сборник (N 39) XIV века Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: здесь с л. 195 об. идут Стихи избранные от книги глаголемая Палея, т. е. то, что в Коломенской Палее 1406 г. (рукоп. Троицкой Лавры, N 38), помещается на л. 16 об. и т. д. со включением описания палейных птиц (алконоста, желгули, феникса, харадра, орла) и рыб (многоножицы, мюроны, фокы и т. д.), а с л. 201 – благословение патриарха Иакова к Иосифу 2 , в рукописях же XV-XVI столетий эти заимствования учащаются 3 . Составители наших сборников, по – видимому, охотно пользовались Палеей, как источником. Но гораздо важнее отношение Палеи к памятникам определенного состава и названий. В тесной связи с Т. Палеей находится, напр., Шестоднев Иоанна Экзарха Болгарского, известное слово Илариона, митрополита Киевского, Первоначальная летопись, поучение Владимира Мономаха , Златая Матица 4 , Физиолог 5 , Хронографы, книга Кааф, Златоусты 6 , так называемый «Шестодневец вкратце о сотворении небеси и земли», книга о Св. Троице монаха Эразма, писателя XVI в. (автор жития Петра и Февронии Муромских), Азбуковники 7 и т. п. Если мы еще вспомним, что занимательные рассказы Палеи давали материал для произведений народной, устной словесности 8 , что символизм, которым она проникнута от начала до конца, объясняет христианскую символику, а в частности – древнее иконописное искусство, что – наконец– у нас Толковая Палея занимала то-же место, какое на Западе принадлежало Biblia pauperum, то поймем, до какой степени должен быть важен и интересен этот драгоценный памятник. А между тем, история такого замечательного произведения литературы, история, должно быть, весьма любопытная, до сих пор остается для нас вполне загадочной! С этой стороны о Палее мы почти ничего не знаем определенного. |
| Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб., 1877. С. 48). Однако, как представляется, вовсе не обязательно искать мотивировки в самом творчестве писателя. Традиция приписывать произведения почитаемым авторам характерна для средневековой литературы (известны сочинения, приписанные Иоанну Златоусту , Дионисию Ареопагиту , Мефодию Патарскому и др.). Что касается Григория Богослова , то под его именем в древнерусской письменности бытовали изречения из комедий Менандра, а в XVII в. Юрий Крижанич предлагал царю Федору Алексеевичу выпустить в свет под именем Григория Богослова переводы сочинений Аристотеля (Клибанов. К проблеме античного наследия... С. 176–177). Поэтому нет ничего удивительного в том, что под именем Григория Богослова хотели скрыть апокрифические легенды, уводившие читателя далеко от текстов Ветхого и Нового Заветов. Апокриф о крестном древе можно считать произведением компилятивным. Легенды, в него входящие, читаются в составе других апокрифических памятников. В Беседе трех святителей и в Откровении Варуха есть рассказ о Сатанаиле, посадившем в раю виноградную лозу, вынесенную из рая потопом. О древе, выращенном Лотом из головней, сообщается в греческой хронике Михаила Глики (XII в.), а также в Палее исторической. О древе, выросшем из ветвей, которыми Моисей усладил воду, повествуется как в апокрифе о Моисее, так и в послании иерусалимского мниха Афанасия к Панку, известном по списку новгородской Кормчей XIII в.; этот же апокриф вошел в состав Толковой палеи и Хронографической палеи. В греческих списках Никодимова Евангелия есть эпизод встречи святого семейства на пути в Египет с разбойниками. Иоанн Златоуст и его современник Епифаний Кипрский обращались к сказанию о погребении на Голгофе Адама и о распятии на этом же месте Христа, а предание о голове Адама было известно в Иерусалиме, где его в XII в. слышал русский паломник игумен Даниил. Кстати, рассказ о крещении Адама кровью и водой из ребер Христа, пролитыми на Голгофе, не принадлежит Священному Писанию ; в Евангелии от Иоанна есть только упоминание о прободении римским воином ребер Иисуса ( Иоан. 19:34 ). |
| Важными с научной точки зрения и, как выяснилось в ходе дискуссии, актуальными и сегодня оказались доклады двух студентов МПГУ: Грищенко А.И. «К вопросу об истоках антииудейской полемики " Палеи Толковой " » и Ерешко А.Е. «Идея ереси жидовствующих как одна из альтернатив развития государственной идеологии на рубеже 15-16 вв.». Капитанникова И.Ю. (студентка исторического факультета МГУ) представила слушателям доклад, посвященный Киево-Печерскому и Троице-Сергиеву монастырям в период с 11 по 14 века, особо выделив духовную миссию русского монашества в указанное время. Сложной и многоплановой теме было посвящено сообщение секретаря конференции, заместителя руководителя историко-филологического семинара по вопросам православной культуры Вадима Юрьевича Венедиктова: «Восточный вопрос и церковные конфликты на Балканах во второй половине 19 века». В итоге докладчик сделал вывод, что Восточный вопрос окончательно будет решен лишь в момент Второго Пришествия Христова, т.к. имеет очень сложную природу и неисчерпаемое море противоречий. Следует особенно отметить и поблагодарить молодую супружескую чету, прибывшую на конференцию из Нижнего Новгорода. Два молодых исследователя-филолога Юсова О.Б. и Юсов И.Е. очень обрадовали публику своими докладами по истории русского языка на темы: «Лексическое разночтение псалтыри как явление синонимии» и «Семантическое пространство " печаль " в истории русского языка». Также и выступления студенток из ГосИРЯ им. А.С. Пушкина – Куксовой А.В. и Королевой Д.А. на острые современные церковные проблемы экуменизма и старообрядчества не оставили участников конференции равнодушными. Доклады имели высокую степень историзма, несмотря на то, что были сделаны студентками-филологами, грамотно разбирающимися в историко-богословской проблематике. Последним докладчиком стала аспирантка РУДН А.Н. Бирюкова. В своем выступлении она затронула очень сложную богословскую тему первородного греха в лексикографических трудах В.И. Даля. В силу того, что в докладе был затронут и т.н. «женский вопрос», секретарь конференции Венедиктов В.Ю. поздравил всех присутствующих в аудитории дам с прошедшим православным женским днем святых жен-мироносиц. |
| Как часто бывало до революции, молодого талантливого приват-доцента направили для изучения рукописей и работы в библиотеках в Европу. Поездка, которую совершил В. М. Истрин в 1894 г., была для него очень успешной и плодотворной. Примечательны его наблюдения. Так, он пишет: «Вторая половина 1894 г. с июля месяца была употреблена мною почти исключительно на занятия в библиотеках. Я посетил библиотеки Белграда, Софии, Филиппополя, Афонских монастырей и Праги. Заниматься старою славяно-русскою литературой в означенных местах довольно затруднительно вследствие отсутствия необходимых пособий. Далеко не везде можно найти такие, например, книги, как описание рукописей Синодальной библиотеки, описание соловецких рукописей, описание рукописей библиотеки Хлудова. Русские периодические издания получаются большею частью неаккуратно, а в некоторых библиотеках, как, например. белградских – народной и академической – получается их ничтожное количество, а те, которые получаются, находятся далеко не в полном составе. Про монографии и говорить нечего. Конечно, причина двоякая: прежде всего слишком мало лиц, которые бы занимались изучением славянской старины и в частности русской, которая, конечно, неотделима от южнославянской; во-вторых, вражда славянских народов между собой, в силу которой серб не хочет знать болгарина, болгарин серба, серб – хорвата, и наоборот. Патриотизм [–] вещь хорошая, но в науке не так дает себя чувствовать. Что касается собственно русских монографий, то помимо небольшого интереса вообще к работам русских ученых в области славистики, причина отсутствия необходимых пособий лежит в невозможности получить из России какую-либо книгу» 2 . Итак, он побывал в славянских странах, Италии, некоторое время жил в знаменитых монастырях Афона и дал детальное описание и разбор славянских рукописей, находившихся в святых обителях. При этом ученый, в частности, отметил, что в Пателеймоновском монастыре хранятся богатые пособия по византиноведению 3 , «в Хиландаре находится список Толковой Палеи» 4 , а Зографский монастырь славянскими рукописями «не богат» 5 . |
| Научные интересы Д. сложились под влиянием акад. Тихонравова и были связаны в первую очередь с исследованием древнерус. книжности, книговедением и археографией. Д. опубликовал ряд древнерус. «хожений»: иером. Варсонофия (Хожение священноинока Варсонофия ко Св. граду Иерусалиму в 1456 и 1461-1462 гг.//ППС. 1896. Т. 15. Вып. 3(45)), В. Гагары (Житие и Хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлева Гагары в 1634-1637 гг.//ППС. 1891. Т. 11. Вып. 3(33)), иеродиак. Ионы Маленького (Повесть и Сказание о похождении во Иерусалим и во Царьград Троице-Сергиева мон-ря черного дьяк. Ионы пореклому Маленького, 1649-1652 гг.//ППС. 1895. Т. 14. Вып. 3(42)). Д. нашел и ввел в научный оборот т. н. 2-е Хождение Трифона Коробейникова в Царьград, на Афон и в Иерусалим (Второе Хождение Трифона Коробейникова//ЧОИДР. 1887. Кн. 1. Отд. 2. С. 1-18), новую редакцию «Повести о прении живота со смертью» (Новый вид «Прения живота и смерти»//Труды 8-го Археол. съезда в Москве. М., 1895. Т. 2. С. 28-33), деяния Собора 1490 г. (Московский Собор 1490 г. против жидовствующих: По новооткрытым документам//ЧОИДР. 1902. Кн. 3. Отд. 2. С. 111-125), апокрифическое «Откровение первомученика Стефана» (Откровение Стефана//Труды 15-го Археол. съезда в Новгороде. М., 1916. Т. 2. С. 22-53) и др. памятники. В 90-х гг. вместе с др. учениками Тихонравова Д. принимал участие в подготовке издания Толковой Палеи (Палея толковая по списку, сделанному в Коломне в 1406 г.: Труды учеников Н. С. Тихонравова. М., 1892-1896. 2 вып.), занимался подготовкой к изданию декабрьского тома Великих Четьих-Миней свт. Макария . Д. посвятил ряд работ описанию и исследованию древнерус. памятников письменности: Спасского Евангелия (ОПИ ЯМЗ. 15690, сер. XIII в.) (Описание Евангелия XIII в., принадлежащего Ярославскому архиерейскому дому//Труды 7-го Археол. съезда в Ярославле, 1887 г. М., 1892. Т. 2. С. 52-84 и табл.), Евсевиева Евангелия (РГБ. Ф. 178. Муз. 3168, 1282/83 г.) ([Заметка о Евсевиевом Евангелии]//Археол. изв. и заметки. М., 1893. Т. 1. 11. [Разд.] 3. С. 421-424), Следованной Псалтири (ГИМ. Музейск. собр. 4040, февр. 1395 г.) (Архангельская Псалтирь//Древности: Тр. МАО. 1906. Т. 21. Вып. 1. С. 89-94). Д. писал о творчестве рус. историков и филологов XIX в. М. А. Веневитинова, прот. А. В. Горского , А. И. Кирпичникова , Тихонравова и др. |
| Некалендарные статьи «М. З.» НСРК не образуют самостоятельной группы, они рассредоточены по всему сборнику. Тематика и многообразие жанров этих статей, переводных и оригинальных, традиционны для сборников XV в. устойчивого (напр., «Измарагд» ) и неустойчивого составов. В них входят сочинения о книжном почитании, моралистические поучения («о злых женах», «о воздержании языка»), церковная дидактика и наставления прихожанам («о глаголющих в церкви», «како чтити иерея»), новеллы из истории христианства («Слово о распятии Господнем»), космологические сочинения («Слово о небесных силах»), христ. лирика и эсхатология («Слово о умилении души», «О спасении души, и о покаянии, и о Страшном суде»), полемические произведения древнейшего периода рус. словесности, направленные против остатков язычества («Слово… како первое погани суще языци кланялися идолам и требы им клали…»). Особую группу в «М. З.» НСРК составляют апокрифы, в основном новозаветные («Сказание Афродитиана» с «Проречением о Христе и кумирници еллинского бога Аполона», «Слово како осуди Марфа Пилата перед царем кесарем»). Погодинский список «М. З.» гораздо более объемный: он содержит 239 текстов, только 10 из них не имеют календарной отнесенности. Привязку к календарю в Погодинской «М. З.» получили даже статьи, имеющие устойчивую внекалендарную рукописную традицию XIV-XV вв. Так, напр., открывающее сборник поучение о книжном почитании приурочено к чтению в понедельник сыропустной недели и надписано именем свт. Иоанна Златоуста. За основу расположения текста в Погодинской «М. З.» принят структурный принцип триодных четьих сборников. В 1-й части рукописи помещены статьи, рекомендованные составителем к чтению в последнюю неделю Великого поста, в воскресные и будние дни Цветной недели, Пасхи, до Недели всех святых. Далее идут статьи, рекомендованные к чтению в воскресные дни до 22-й недели по Неделе всех святых. В этой части сборника в пределах круга триодных чтений тексты Погодинской «М. З.» имеют соответствия статьям «Златоуста» годового и Торжественника триодного. В то же время в триодный цикл включаются отдельные тексты и даже выписки из сочинений, не имеющие отношения к уставному календарному чтению. В их числе, напр., есть фрагменты Толковой Палеи, приуроченные к чтению в неделю 1-ю по Неделе всех святых, или помещенный под тем же днем фрагмент космологической компиляции «Слово о небеси и земли», надписанный в «М. З.» именем свт. Иоанна Златоуста. |
| Новозаветные апокрифические сказания основывались главным образом на повествованиях апокрифических Евангелий Иакова, Фомы и Никодима 1311 . Уже в летописи Нестора под 1096 г. мы встречаем ссылку на апокриф «о неверных языках Гоге и Магоге». Он же приводит из Палеи рассказ, заимствованный из ветхозаветной истории, который, однако, переделывается от лица греческого философа, приходившего к князю Владимиру 1316 . В Изборнике Святослава была статья «о добрых и злых днях» и «сказание Епифания о пророках». В рукописи Троицкой лавры, относящейся к XII в., находится «хождение Богородицы по мукам»; в XIII в. встречаем апокрифическое сказание о св. Агапии, видевшей рай 1317 , сказание Афродитиана о рождестве Иисуса Христа 1318 , заветы патриархов 1319 . В житии Авраамия Смоленского говорится, что его обвиняли в чтении глубинных книг (отреченная книга – Глубина, а не голубиная книга 1320 ). В XIV столетии встречаем «сказание о Макарии римском», которого три чернеца странника нашли в двадцати поприщах от рая. Оно помещено в Паисиевском Сборнике, но еще прежде на него ссылается новгородский архиеп. Василий (1331–1352) в послании к тверскому епископу Феодору о рае 1321 . В «Златой Чепи» того же века помещено сказание о том, как солнце стояло во всю светлую неделю 1322 . В Паисиевском Сборнике находятся «вопросы Варфоломеевы» к Богородице о том, как она родила Христа 1323 , в Сильвестровском Сборнике «откровение Авраама», «хождение Зосимы к Рахманам» 1324 , в Румянцевском хронографе 1494 г. помещены: Лествица Иакова, житие Моисея, повесть о Китоврасе, в рукописи 1419 г. – хождение Иоанна Богослова и о древе крестном 1325 , в другой рукописи XV в. – Иаковля повесть; в сборнике того же века, принадлежащем Императорской Публичной библиотеке, встречается статья о лунном течении, о добрых и злых днях 1326 . В списках XIV-XVI вв. известны «статья от книг Еноха Праведного» 1327 , «исповедание Евы», «о смерти Адама» 1328 , «послание Пилата к Тиверию», «повесть о пленении Иерусалима», хождение апостола Павла по мукам, о иерействе Иисуса Христа, вопросы Иоанна Богослова Господу на горе Фаворской, о 12-ти пятницах, имена ангелов, беседа трех Святителей, чудо св. Николы, о Синагрипе царе, слово св. праведного Иоанна Феолога (разговор Иоанна Богослова в раю с Авраамом о будущей жизни), апокрифическое житие Феодора Тирона и мучение Никиты, сказание об Иуде предателе и т. д. 1329 § II |
| Среди статей о памятниках древнеславянской письменности были напечатаны энциклопедические своды заметок и наблюдений: «Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературе» А. И. Яцимирского (90 заметок в томах 2-5, 7, 11, 13, 16, 21 и 22) и «Материалы и заметки по древнерусской литературе» А. И. Соболевского (1912. Т. 17. Кн. 3. С. 77-96; 1915. Т. 20. Кн. 1. С. 261-290; 1916. Т. 21. Кн. 2. С. 206-214). Выходили обзоры рус. и зарубежных собраний рукописей и старопечатных книг: «Заметки о славянских и русских рукописях в Bodleian library в Оксфорде» П. А. Сырку (1902. Т. 7. Кн. 4. С. 325-345; 1908. Т. 12. Кн. 4. С. 87-140), «Заметка о рукописях Седмиозерной пустыни» (1902. Т. 7. Кн. 4. С. 358-365) и «Опись рукописей Тихвинского Успенского монастыря» (1908. Т. 12. Кн. 4. С. 346-357) Кунцевича, «Церковно- и русско-славянские рукописи Публичной библиотеки Народного дома во Львове» И. С. Свенцицкого (1904. Т. 9. Кн. 3. С. 350-414), «Печорская старина: Рукописи и архивы церквей низовой Печоры» Н. Е. Ончукова (1905. Т. 10. Кн. 2. С. 339-363; Кн. 3. С. 210-238), «Описание рукописей и старопечатных книг в Слуцком (Минской губ.) Тройчанском монастыре» А. К. Снитко (1911. Т. 16. Кн. 1. С. 210-231), «Славяно-русские старопечатные книги древнехранилищ г. Житомира» А. А. Требина (1912. Т. 17. Кн. 4. С. 305-332), «Описание рукописей Киевского художественно-промышленного и научного музея» С. А. Щегловой (1916. Т. 21. Кн. 1. С. 143-191; Кн. 2. С. 13-64), «Славянская письменность XI-XIV вв. на Синае и в Палестине» М. Н. Сперанского (1927. Т. 32. С. 43-118). Ряд статей был посвящен слав. переводам Библии: «В. Н. Тяпинский, переводчик Евангелия на белорусское наречие» М. В. Довнар-Запольского (1899. Т. 4. Кн. 3. С. 1031-1064), «Заметки по древнеславянскому переводу Св. Писания» И. Е. Евсеева (1900. Т. 5. Кн. 3. С. 788-823), «К вопросу о редакциях Толковой Палеи» К. К. Истомина (1905. Т. 10. Кн. 1. С. 147-184; 1906. Т. 11. Кн. 1. С. 337-374; 1909. Т. 13. Кн. 4. С. 290-343), «К вопросу о древнейших переводах на старославянский язык библейских текстов: Супрасльская рукопись» Н. Н. Дурново (1926. Т. 30. С. 353-429). Еще больше было публикаций, посвященных библейским апокрифам и «отреченной» лит-ре: «Критические заметки к славянскому переводу двух апокрифических сказаний» И. В. Ягича (1898. Т. 3. Кн. 2. С. 315-338; Кн. 3. С. 793-822), «К истории южнославянской и древнерусской апокрифической литературы» А. С. Архангельского (1899. Т. 4. Кн. 1. С. 101-147), «Охридский список первоевангелия Иакова» П. А. Лаврова (1901. Т. 6. Кн. 1. С. 9-36), «Евангелие Фомы в старинной украинской литературе» В. П. Адриановой-Перетц (1909. Т. 14. Кн. 2. С. 1-47), «К истории апокрифов и легенд в южнославянской письменности» (Там же. С. 267-322; 1910. Кн. 3. С. 103-159; Т. 15. Кн. 1. С. 1-62) и «К истории ложных молитв в южнославянской письменности» (1913. Т. 18. Кн. 3. С. 1-102; 1914. Кн. 4. С. 16-126) Яцимирского. |
|
|
