| Ошибочно указаны в очерке даты рождения и смерти Смоленского – 8 октября и 20 июля, каковая погрешность перешла во все позднейшие справочные издания, лишив тем самым Смоленского знаменательного покровительства казанских святителей Гурия и Варсонофия, под праздничные трезвоны которым 3 октября 1848 года появился на свет человек, которому было суждено продолжить завещанное этими святителями дело христианского просвещения народов Поволжья. Умер Смоленский 19 июля. Об этом свидетельствует А.В. Преображенский, записавший на документе передачи Дневников в Общество любителей древней письменности: «С.В. Смоленский скончался 19 июля 1909 года». 7 Неточность даты смерти возникла, по всей видимости, случайно. Так, в своей статье «Памяти Степана Васильевича Смоленского» (М., 1909), написанной 21 июля, С.Д. Шереметев говорит: «Скончался Смоленский. Известие это дошло по телеграфу из Васильсурска 20 июля, в день «Илии – гремящего пророка " ». Телеграмма была получена Шереметевым в его имении, селе Михайловском; вероятно, тогда же, 20 июля, известие дошло и до Петербурга, и этот день был принят за дату кончины Степана Васильевича. На многие возникающие в связи с архивом Смоленского вопросы дает ответ документ первостепенного значения – завещание Степана Васильевича. Оно сохранилось в копии, выполненной рукою того же Н.Ф. Финдейзена и находящейся в его фонде в Российской национальной библиотеке. 8 Составлялось завещание 12 января 1905 года в Петербурге. Само наименование документа – «Дополнительные мои распоряжения по духовному завещанию Анне Ильинишне Смоленской» – указывает на существование основного документа (или первого варианта) завещания. В конце «Дополнительных распоряжений» читаем: «Настоящим распоряжением подтверждаются все сделанные мною ранее (еще в Москве) распоряжения о моем погребении и отменяются те из прежних сделанных, которые, по истечении времени и по перемене обстоятельств, стали сами собою излишними». Московский вариант завещания, к сожалению, нам неизвестен. Однако «Дополнительные распоряжения» являются, по сути, полным завещанием, так как Смоленский в них подробно коснулся всех требовавших разрешения вопросов. Распоряжения же о погребении, не указанные здесь конкретно, были, очевидно, исполнены по московскому документу: Смоленского похоронили в его родной Казани. |
| Указанием общности русских пословиц с европейскими г. Пономарёв, повидимому, признаёт русские пословицы наследием старины. Но в то же время он находит возможным ставить мне возражение: как можно характеризовать прошлое народное миросозерцание по пословицам будто бы настоящего времени? Если бы г. Пономарёв сам мало-мальски просмотрел Сборник старинных народных пословиц, изданный Обществом любителей древней письменности, за невнимание к которому он меня упрекает, то увидел бы, что все пословицы этого сборника в книжных выражениях встречаются в Сборнике пословиц Снегирёва, а в народной форме – у Даля. Значит, пословицы якобы настоящего времени (в сборниках Снегирёва и Даля) в существе дела принадлежат не только настоящему времени, а и прошлому. Наконец, г. Пономарёв возражает против возможности характеристики народного мировоззрения по духовным стихам. Рецензент не допускает, чтобы своеобразные понятия и сведения, передаваемые духовными стихами, были общим достоянием народа; но в то же время признаёт, что «особенности усвоения христианских сюжетов в стихах «калик перехожих» есть нечто безусловно общее для всего народа и, тем самым, характерное для народного миросозерцания». Но можно ли говорить об особенностях усвоения христианских сюжетов в народных стихах не указавши своеобразных понятий, передаваемых духовными стихами? Своеобразные понятия, передаваемые духовными стихами, и составляют особенности усвоения христианских сюжетов в этих стихах. Допустим, что духовные стихи в пору их появления были достоянием только «калик перехожих». Но нужно согласиться, что через сотни лет, переходя от одних калик к другим, передаваясь и перерабатываясь, духовные стихи сделались уже народным достоянием. Что касается научных моих рассуждений, то г. Пономарёв остановился только на моём исследовании о роке и промыслительной деятельности Божией по народному воззрению. Видно, что «взгляд» мой ему не нравится; но г. Пономарёв и ограничился тем, что заявил о своём неудовольствии, – ни моего взгляда по данному предмету не опровергнул, ни своего не высказал и дальше 30-й страницы из 480-и рецензент мой не пошёл. |
| Федора Ивановича тревожило то, что иностранцы из-за своей некомпетентности крайне негативно отзываются о русском искусстве, а из-за отсутствия собственных исследований, русские люди верят иностранным. В 1877 году известнейший французский учёный и архитектор Виоле-ле-Дюк по заказу русского правительства издал исследование об орнаменте в русских рукописях, невысоко его оценив и сделав вывод о сильном восточном влиянии в нём. Буслаев опроверг его выводы и доказал его некомпетентность в этой области. Эта рецензия стала самостоятельным исследованием Фёдора Ивановича об орнаментах в древних славянских и русских рукописях. Он выделяет «византийский» и «чудовищный» орнамент, рассматривает их эволюцию, сравнивает с орнаментом византийских рукописей и западноевропейским «романским» орнаментом. Орнамент для него – не просто украшение текста, но выражение художественных представлений, вкуса писца, да и читателей рукописи. Чуть позже ученый напишет ещё две работы по орнаменту в славянских и русских рукописях. В конце 1870-х годов Буслаева избрали почетным членом Общества любителей древней письменности, для которого он обещал сделать подробное описание двух апокалипсисов XVI beka. Постепенно эта работа переросла в огромное исследование. В течение восьми лет Буслаев изучил около 60 лицевых апокалипсисов, а решив сравнивать их с западными, поехал опять в Европу за необходимыми рукописями (1880). Он постарался дать настолько подробное описание миниатюр, чтобы люди, не имевшие под руками атласа с иллюстрациями, могли их себе представить. Буслаев лично следил за тем, как снимают копии с миниатюр для атласа иллюстраций. За эти восемь лет он потерял зрение… В 1881-м он ушёл из Университета и полностью погрузился в это исследование, которое принесло ему впоследствии мировую известность. Свой грандиозный труд он посвятил памяти наставника, графа Строганова. До сих пор исследователи обращаются к этой фундаментальной работе. В 1888 году вся учёная Россия отмечала пятидесятилетие научной деятельности Буслаева, а в 1897-м скорбела по поводу его кончины. Этот удивительно цельный и при этом многогранный человек, скромный, готовый помочь каждому, кто нуждался в его поддержке, отдавший всю свою жизнь служению науке, оставил о себе добрую память – и как о человеке, и как об учёном. Филолог, археолог Вс. Миллер, ученик Буслаева, так отозвался об учителе: «Он был прежде всего учёный художник, высокий служитель не только науки о поэзии, но и поэзии науки». |
| письменности за 1897–1898 годы, СПб. Приложения, с. 13–22. 1899 г. Кахунская библиотека. – ЗРАО, т. 10, СПб., вып. 3–4. Труды отд. археологии древнеклассической, византийской и западноевропейской, кн. 3, с. 430–432. Коптская ostraca коллекции В. С. Голенищева. – Известия АН, т. 10, 5, СПб. С. 435–449. Описание египетских памятников в русских музеях и собраниях. – ЗВОРАО, т. XI, СПб., вып. 1–4. С. 115–164. Эфиопские orationes falsae et exorcismi. «Recueil des travaux rediges en inemoire du jubilee scientifique de M. Daniel Chwolson, 1846–1896». Berlin, P. 242–267. 1900 г. Египтология на XII Международном конгрессе ориенталистов в Риме. – ЖМНП, ч. 328, СПб., апрель. С. 76–84. К истории греческого периода в верхнеегипетском богослужении. – Византийский временник, т. VII. СПб., вып. 3. С. 426–431. Описание древневосточных предметов в Музее императорского Общества любителей древней письменности. СПб. 14 с. То же: Отчеты о заседаниях имп. Общества любителей древней письменности в 1898–1899 гг.. СПб. Приложения, с. 1–13. ЗВОРАО, т. XII, СПб. – Автор статей: Эфиопские стихи в честь Апостолов, с. 013–020; Эфиопские рукописи Музея перковно-археологического общества при Киевской духовной академии, с. 061–067; Описание египетских памятников в русских музеях и собраниях, с. 179–217. Василий Васильевич Болотов (Некролог). – ЖМНП, ч. 330, 8. СПб., август. С. 81–101. 1901 г. ЗВОРАО, т. XIII, СПб. – Автор статей: Из жизни абиссинского монашества в XIV веке, с. LVI–XLVIII; Эфиопские рукописи Гатчинского Дворца, с. 01–07; О двух клинописных табличках музея церковно-археологического общества при Киевской Духовной академии, с. 08–015, табл.; К истории хеттского вопроса. – ЗРАО, т. XII. СПб., вып. 3–4. Труды отд. археологии древнеклассической, византийской и западноевропейской, кн. 5. С. 225–259. Начальники греков – ЖМНП, ч. 335, СПб., май. С. 76–79. Ночное богослужение эфиопской церкви по рукописи 143 археологического музея при Киевской Духовной академии.– Труды Киевской Духовной академии, кн. I. |
| Т. 21. 19828). Одним из важных и до этого практически не разработанных в России направлений деятельности ОЛДП было изучение и издание нотированных рукописей. Среди первых изданий этого типа - «Первое учение мусикийских согласий. Мудрость четвертая: Мусика» (Изд. ОЛДП. 1877. 6), сборник XVIII в. с лицевыми изображениями и крюковыми пометами «На реках Вавилонских» (псалом 136) (Там же. 1877. 15) с демественной нотацией и красочными миниатюрами, «Мусикийское учение. Знамения осмогласного пения» (Там же. 1880. 51) (в 1882 эти издания удостоены 1-й премии на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве). Титульный лист кн. «Памятники древней письменности». СПб., 1879. Т. 2. Вып. 1 Титульный лист кн. «Памятники древней письменности». СПб., 1879. Т. 2. Вып. 1 Сотрудничество с московскими учеными и музыкантами способствовало изданию «Круга церковного знаменного пения» (1884. 83). Рукопись к изданию подготовил регент церкви Богородско-Глуховской мануфактуры И. А. Фортов, а научным редактированием нотного текста (по желанию жертвователя А. И. Морозова) занимался известный историк церковного пения, проф. Московской консерватории прот. Д. В. Разумовский . Благодаря щедрому пожертвованию Морозова «Круг церковного знаменного пения» был издан тиражом в 1200 экз. Благодаря финансированию Морозова экземпляры издания были безвозмездно переданы в б-ки духовно-учебных заведений тех из единоверческих церквей, где церковное пение велось по древним крюковым нотам. В 1886 г. архим. Леонид (Кавелин) подготовил к печати «Стихиры, положенные на крюковые ноты: Творение царя Иоанна Деспота Российского» (ПДПИ. 1886. Вып. 63), изданные факсимильно с нотной расшифровкой по рукописи б-ки Троице-Сергиевой лавры. В 1890 г. была опубликована работа А. С. Фаминцына «Гусли» (Там же. 1890. Вып. 82). Важную роль в изучении и публикации нотированных рукописей сыграл С. В. Смоленский , в 1903-1909 гг. возглавлявший в ОЛДП отдел «для разыскания и издания памятников старинного русского певческого искусства». |
| Относительно Москвы Смоленский говорит: «Адресы, поднесенные мне в Синодальном училище, икону Божией Матери (с изображением кн. Владимира и кн. Ольги), поднесенную мне бывшими учениками, икону малую св. Стефана и св. Анны, поднесенную мне прислугою училища, чернильный прибор, поднесенный мне синодальными певчими, два альбома товарищей и учеников Синодального училища (1901 г.), – по твоему [то есть Анны Ильиничны Смоленской] усмотрению о времени передачи – передать в библиотеку рукописей Синодального училища, для помещения именно там» (пункт 11-й); «все остальные [то есть кроме завещанных Екатерине Васильевне] ноты (квартеты, партитуры и т.п.), большой львовский камертон 10 , все книги и рукописи, относящиеся к церковному пению, истории и теории музыки, передать в библиотеку рукописей Московского Синодального училища церковного пения, мною собранную… в память о моих трудах на пользу того училища и на пользу русского церковного искусства; туда же, по твоему завещанию, должен перейти и мой портрет, писанный художником Николаем Петровичем Богдановым-Бельским; туда же, но твоему усмотрению о времени передачи, должно передать все тома моих Дневников до 6 мая 1901 г., запечатанными для вскрытия их через 10 лет после моей смерти» (пункт 5-й). Обществу любителей древней письменности завещались Дневники петербургского периода: «Дневники после 6 мая 1901 г. [дата назначения Смоленского управляющим Придворной певческой капеллой] должны быть переданы в императорское Общество любителей древней письменности, также в запечатанном виде, для вскрытия их также через 10 лет после моей смерти» (пункт 6-й). В этом Обществе Смоленский усердно сотрудничал все петербургские годы, на его заседаниях прочел впервые многие свои работы. С председателем Общества графом Сергеем Дмитриевичем Шереметевым Смоленского связывали доверительные отношения, глубокое взаимное уважение, и в числе прочего – живой интерес к старообрядчеству, а потому Сергею Дмитриевичу лично предназначалась особая реликвия: «Икону «Стефан Савваит, Роман – певец и Иоанн Дамаскин », поднесенную мне старообрядцами Москвы, передать в храм домовой церкви графа Сергея Дмитриевича Шереметева, в память моей благодарности и любви к нему» (пункт 12-й). |
| 3 Иконостас. Сборник статей под ред.А.М. Лидова, М.: Прогресс-традиция, 2000. С.468-469; Ульянов О. Г. Была ли литургическая реформа при митрополите Алексии в Русской Православной Церкви//Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти В. Т. Пашуто и IV А. А. Зимина. М., 2005. С. 268–271. 4 Ульянов О. Г.О месте иконы Живоначальной Троицы в праздничном ряду русского иконостаса», «Архангел Михаил - хранитель Святой Троицы 5 О.Г. Ульянов «Влияние Святой горы Афон на особенности почитания Святой Троицы при митрополите Киприане»//Человек верующий в культуре Древней Руси. Материалы международной конференции СПбГУ. СПб., 2005. С. 88-100. 6 Человек верующий в культуре Древней Руси. Материалы международной научной конференции 5 – 6 декабря 2005 года/Ульянов О. Г. Влияние Святой горы Афон на особенности почитания Святой Троицы при митрополите Киприане (к 600-летию преставления святителя)//. Отв. ред. Т.В. Чумакова. СПб., Издательство «Лемма». 2005. С. – 88–100. 7 Цит по кн: Троица Андрея Рублева. Антология.М.: Искусство,1989. –С.87, из кн:Михайловский Б.В. Пуришев Б. И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи со 2-ой половины XIV века до начала XVIII века. — М.: Искусство, 1941. — 280 с. 8Лихачев Д.С. Культура Руси эпохи образования Русского национального государства. ОГИЗ. 1946. – С. 15, 33. 9 Сергий, архиеп. Богословские идеи в творчестве Андрея Рублева//Богословские труды. 1981. 22. –С. 5. «Житие Сергия» Епифания Премудрого. — Памятники древней письменности и искусства, вып. 58, СПб.: Императорское Общество Любителей Древней Письменности, 1885, С. – 17. Иконостас. Сборник статей под ред.А.М. Лидова, М.: Прогресс-традиция, 2000. —С.468-469; Ульянов О. Г. Была ли литургическая реформа при митрополите Алексии в Русской Православной Церкви//Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти В. Т. Пашуто и IV А. А. Зимина. М., 2005. — С. 268–271. Цит по кн: Троица Андрея Рублева. Антология.М.: Искусство,1989. –С.87, из кн:Михайловский Б.В. Пуришев Б. И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи со 2-ой половины XIV века до начала XVIII века. — М.: Искусство, 1941. — 280 с. |
| Преображенский П. О св. Иустине и его сочинениях//Писания мужей апостольских/Введ., пер. и прим.: прот. П. П.Преображенский. – СПб., 1895. Преображенский П. Св. Иустин, философ и мученик. – М., 1995. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2: Средневековье (От Библейского послания до Макиавелли). – СПб.: ТОО ТК " Петрополис " , 1995. Реверсов И. Очерк западной апологетической литературы II и III веков: (Исследования в области древней церковной письменности). – Казань, 1892. Реверсов И.П. Защитники христианства (Апологеты)// Апологеты. Защитники христианства. – СПб.: Алетейя, 2002. Ренан Э. Марк Аврелий и конец античного мира/Пер. с франц. – М.: Терра, 1991. С.196–209, 258–265. Ренан Э. Христианская церковь: Царствование Адриана и Антонина Благочестивого/Пер. с франц. – М.: Терра, 1991. С.196–210, 258–266. Сагарда Н.И. Лекции по патрологии. I–IV века/Под общ. и научн. ред. диакона А. Глущенко и А. Г. Дунаева. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2004. С.235–277. Сагарда Н.И., Сагарда А.И. Полный курс лекций по патрологии. – СПб.: Воскресение, 2004. – С. 324 – 381. Сергий Лепин. Юстин//История философии: Энциклопедия. – Минск: Книжный дом, 2000. Сергий Лепмн. Юстин//Всемирная энциклопедия: Философия. – М.: АСТ; Харьков: Харвест, 2001. Сидоров А.И. Курс патрологии: Возникновение церковной письменности. – М.: Русские огни, 1996. С.153–187. Скабаланович М.Н. Толковый типикон. – М.: Паломник, 1995. – Вып. 1. (Репринт). С.52–53. Скворцев К.И. Философия Отцов и Учителей Церкви (период апологетов). – Киев: Общество любителей и православной литературы; Издательство имени святителя Льва, папы Римского, 2003. С.27–64. Скурат К.Е. Святые отцы и церковные писатели доникейского периода (I – III вв.). Учебное пособие по патрологии. – Свято–Троицкая Сергиева лавра; Московская духовная Акдемия, 2005. С. 72–81. Смирнов Е.И. История христианской церкви: Репринтное издание. – Свято–Троицкая Сергиева лавра, 1997. С.70–71. |
| 82). Это правило очень понятно после пережитой христологической борьбы, когда приходилось защищать и объяснять полноту и единосущие человеческой природы во Христе. Вместе с тем, изображение Христа в ангельском образе могло возбуждать двусмысленные догадки: не был ли Христос ангелом (не только по служению, но и по природе). Подобные мысли были у некоторых гностиков; впоследствии Зигавин обличает богомилов, что они отождествляют Сына Божия с Архенгелом Михаилом, именно, как Ангела великого совета (Panopl., tit. XXVII, cap. 8). Конечно, у богомилов это был архаический мотив. Во всяком случае, вполне понятно, почему в ранних византийских памятниках изображения Ангела великого совета очень редки. Такие изображения существовали, но они вызывали соблазн, их считали противными преданию Церкви (ср. у преп. Феодора Студита «Письма», 1,15). Поэтому вряд ли можно видеть Ангела великого совета в известной фреске Константинопольской Софии. Скорее всего, здесь был изображен тот Архангел, «страж храма», о явлении которого рассказывается в известном сказании. Ни откуда не видно, что «стражем храма» называется у византийцев тот, кому храм был посвящаем; во всяком случае, это вряд ли возможно по отношению к Господским храмам... В миниатюрах мы встречаем иногда изображение Премудрости в ангельском образе, но тоже не часто (см. любопытную миниатюру в Лествице, рукопись Синайского монастыря, 418, XII века; из более поздних памятников ср. Лицевую славянскую Псалтирь 1397 г., в собрании Общества любителей древней письменности; еще на эмалевом складе Сиенского Евангелиария; ср. интересную миниатюру. Барбериновой Псалтири, 202, XII века: βασιλεα τν χριστιανν 639 )... Образ Ангела великого совета оживает в иконографии только в поздневизантийскую эпоху, во времена Палеологов 640 , когда вообще в иконописи усиливается символическая струя. К этому времени относится интересная фреска в церкви св. Стефана в Солетто: Ангел в белоснежных одеждах, с крещатым нимбом, в руке чаша, – вероятно, евхаристическая (может быть, в связи с Притч.9:2 , обычно относимом к Евхаристии; ср. |
| В византийской иконографии преобладает преображенный евангельский реализм. В этом отношении очень характерно известное правило Трулльского собора, предлагавшее изображать Христа “в Его человеческом облике” — “в напоминании о Его жизни во плоти”. И “евангельскую истину” собор противопоставлял уже упраздненным ветхозаветным “символам” и “типам” (Трулл. 82). Это правило очень понятно после пережитой христологической борьбы, когда приходилось защищать и объяснять полноту и единосущие человеческой природы во Христе. Вместе с тем изображение Христа в ангельском образе могло возбуждать двусмысленные догадки: не был ли Христос ангелом (не только по служению, но и по природе). Подобные мысли были у некоторых гностиков; впоследствии Зигавин обличает богомилов, что они отождествляют Сына Божия с Арх. Михаилом, именно как Ангела великого совета (Panopl., tit. XXVII, cap. 8). Конечно, у богомилов это был архаический мотив. Во всяком случае, вполне понятно, почему в ранних византийских памятниках изображения Ангела великого совета очень редки. Такие изображения существовали, но они вызывали соблазн, их считали противными преданию Церкви (ср. Преп. Феодор Студит. Письма, I, 15). Поэтому вряд ли можно видеть Ангела великого совета в известной фреске Константинопольской Софии. Скорее всего, здесь был изображен тот Архангел, “страж храма”, о явлении которого рассказывается в известном сказании. Ниоткуда не видно, что “стражем храма” назывался у византийцев тот, кому храм был посвящаем; во всяком случае, это вряд ли возможно по отношению к Господским храмам… В миниатюрах мы встречаем иногда изображение Премудрости в ангельском образе, но тоже не часто (см. любопытную миниатюру в Лествице, рукоп. Синайского мон., 418, XII в.; из более поздних памятников ср. Лицевую славянскую Псалтирь 1397 г., в собрании Общества Любителей древней Письменности; еще на эмалевом окладе Сиенского Евангелиария; ср. интересную миниатюру Барбериновой Псалтири, 202, XII в.: basile…a twn cristianwn[ 2 ])… Образ Ангела великого совета оживает в иконографии только в поздне-византийскую эпоху, во времена Палеологов, когда вообще в иконописи усиливается символическая струя. |
|
|
