| поиск: разделы рассылка Максим Соколов Христианство в золотой век толерантности " Вероятно, и религия, которая есть опиум для народа, также считается пригодной для стигматизации " Источник: Фома Толерантность воистину стала богом века сего и общепризнанным лекарством от всех общественных бед. Если в прошедшие века нетерпимость к чужим верованиям, обычаям, образу жизни порождала всяческие конфликты – вплоть до самых тяжелых и кровавых, то с введением терпимости в жизненный канон цивилизованного мира стали расцветать сто цветов, никто не обижен и человечеству задан превосходный образец движения к всеобщему благоустройству. Оно и можно было бы отчасти согласиться. Вежливость – пусть даже стократ неискренняя – все же лучше искренней грубости. В тяжких испытаниях – например, на войне или в опасном путешествии средь дикой природы – одной вежливостью, понятное дело, не обойдешься, но в комфортабельном городском быту – почему бы и нет? Сложность только в том, что вежливость даже и в эпоху торжества толерантности носит довольно избирательный характер. Не будем говорить о сегодняшнем дне, когда самые невежливые нападки на Церковь (то, что называется нулевой толерантностью) сделались у особо цивилизованной части российской публики самым что ни на есть хорошим тоном. Допустим, что тут во всем виновны грехи священноначалия. С этим допущением, однако, не вполне согласуются такие случаи, когда немецкий журнал ставит на обложку карикатуру, которая изображает Папу Римского Бенедикта XVI в негодном виде. Какие такие грехи совершил римский первосвященник, что в рамках всепобеждающей толерантности надо изображать его обделавшимся? В России мы также наблюдали, как Патриарх Алексий II, ни в каких грехах не обвиняемый, получал от продвинутой публики потоки самого грубого хамства. Семь лет назад в журнальной заметке – прошу прощения за автоцитату – я предлагал читателю проделать мысленный эксперимент. " Возьмем такой текст – " Некоторых, между прочим, очень бесят жиды в телевизоре, бесят в школах, бесят на всяких государственных мероприятиях. И жидовские праздники бесят " ... Автор высказывания погибнет в либеральном общественном мнении... |
| Проблема права собственности в свете учения Православной Церкви мало трактуется в церковной, литературе. Ни традиционное богословие, ни церковно-общественная мысль нового времени почти не занимаются этим вопросом. Научные попытки представить взгляд Церкви как принципиальное отрицание собственности не получили церковного признания. Такое прохождение мимо, такое кажущееся равнодушие к актуальному вопросу современности может представляться странным. Ведь, православная мысль нового времени не так бедна и не настолько безразлична к проблемам дня. Нет ли органической причины этого факта? В немецком журнале «Бегегнунг», в за текущий (1948) год, помещена небольшая статья католического богослова, исследователя христианского Востока, Юлиуса Тыцяка под заглавием: «Взгляд на собственность в восточной Церкви». В статье не только намечается «восточно-церковная» — фактически православная — точка зрения на данный предмет, но в ходе мыслей автора само собой вскрывается, почему православной общественно-религиозной мысли чужда эта тема. Изложение предмета у автора принципиальное и основательное, к тому же исполненное расположенности к христианскому Востоку. К сожалению, переходя к религиозной психологии славянских народов, автор обнаруживает склонность объяснять утверждение коммунизма на востоке психологическими и религиозными особенностями Востока, с чем нельзя согласиться. Обе темы статьи: «собственность» и «коммунизм» — дают нам основание внимательно отнестись к ней. О взгляде Православной Церкви на собственность Католический писатель о взгляде Восточной Церкви на собственность В то время, как задачей Запада является сосредоточить внимание на проблемах времени и разрешить их в духе Христова учения ,— пишет автор,— призвание христианского Востока — представлять спокойный стасис Божественной вечности среди бурь и напастей времени. Восток доныне живет духом древней Церкви, он до наших дней сохранил эсхатологическую установку первохристианства. Он не проходил многочисленных ступеней западно-европейской истории духовного развития, он не знает ни собственного средневековья, ни ренессанса, ни нового времени . |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance «Явление Христа народу», — какие важные христианские смыслы вложил художник в картину 18 мин., 18.01.2023 «Если бы в сию минуту Богу было угодно лишить меня здешней жизни, то я поблагодарил бы Его за то, что Он прославил меня отысканием первого сюжета в свете», — писал Александр Иванов, начиная главную картину своей жизни — «Явление Христа народу». Почему он выбрал именно этот евангельский эпизод для будущего полотна? Какие смыслы заложил в него? И что мы знаем о духовных поисках самого Иванова? Миссионер с кистью Иванову пришлось пройти через тяжелый религиозный кризис, и его картина, вырастая из реалий своего времени, отразила духовный надлом не только автора, но и целой эпохи, большей части интеллигенции середины XIX века. Картину «Явление Христа народу» Иванов задумывает в Риме, куда он прибыл в 1830 году в качестве пенсионера Петербургской Академии художеств. Круг его общения в Риме был не широкий, но выбор знакомств делал ему честь: он дружил с Гоголем, Жуковским, общался с Герценом, сблизился с Николаем Рожалиным — знатоком античности и немецкой литературы и философии. Рожалин и представил Иванову мир немецкого романтизма, который в ту пору быстро укоренялся в России не как философское течение, а как новый способ переживания жизни. В романтическом мировидении художник не просто творец, это преобразователь жизни, миссионер с кистью в руках, ведущий обезличенную толпу. Гигантские задачи, священные цели — этим был наполнен исторический день. К примеру, отрывок из письма Огарева к Герцену: «Ради Бога не доводи себя до дуэли, вспомни, кто ты и для чего»! В контексте того времени становится понятен пафос творческих задач Иванова: «Я уже обрек себя умереть на пути к пользе отечества», отсюда же не простá картина, а «сюжет моей картины всемирный». Свой «всемирный сюжет» Иванов находит в Евангелии: «…я остановился на Евангелии Иоанна , увидел, что Иоанну Крестителю поручено было Богом подготовить народ к принятию учения Мессии, а наконец и лично Его представить народу. Сей-то последний момент выбираю я предметом картины моей, то есть когда Иоанн, увидев Христа, идущего к нему, говорит народу “Се агнец Божий, вземляй грехи мира!”» — в этом эпизоде Иванов увидел сущность всего Евангелия. |
| Сего Апреля 3-го дня, в Контору Раскольническую, в доношении, Московского уезда, дворцовой Домодедовской волости, села Старого Яму, попа Гаврилы Федорова написано: в 724 году, по указу из Святейшего Синода и по заручной челобитной оной волости приходских людей от церкви Похвалы Богородицы, что в Москве на потешном дворце, переведен он во оной село «Старый Ям» к церкви Флора и Лавра, на место бывшего попа Афанасия Кондратьева, который содержался в Преображенском приказе, и, с прибытия де своего к той церкви, в приходе своем усмотрел он, что многие крестьяне вседомовно в церковь Божию никогда не ходят, и духовных отцов не имеют, и крестятся двуперстным сложением, к томуж преждеосвященную Божественную литургию порицают новоизданною, немецкою, и всех православных христиан называют погаными, и с ними ни пьют, ни едят, и помирают без исповеди и причастия Святых Таин, и то святое причастие ставят в скверну, и многих православных христиан зломудрием своим от Церкви святой отвращают, и имеют в домах своих к молитве и учению особые избы, а в раскол под платеж окладу не записываются. А кто именно те потаенные раскольники, – тому приложен от него, попа, при доношении, реестр, по которому реестру показано тех потаенных раскольников по именам мужеска и женска полу тридцать осмь человек. В том числе показан потаенным раскольником означенного ж села Старого Яму крестьянин Яков Родионов, который в Контору Раскольническую сыскан и, по силе состоявшихся в прошлых годех о потаенных раскольниках указов, распрашиван с пристрастием, а в распросе винился токмо в потаенном расколе, и в нехождении в церковь , и в неимении у себя отца духовного, да в обучении тому ж расколу сына и двух дочерей своих, а в прочих святей Церкве противностях, о которых помянутый приходский его поп доношением объявил, заперся и от раскола не обратился. Того ради в Конторе Раскольнической, по силе ж присланного из Высокого Сената Генваря 8-го дня прошлого 727 года указу, определено: того потаенного раскольника Якова Родионова, для увещания – от раскола ко обращению ко святей Церкви и к соединению с правоверными, отослать при доношении в Святейший Правительствующий Синод, и ежели, по увещании, оный раскольник от раскола к правоверию не обратится, то повелено б было прислать его для учинения указу в Контору Раскольническую, по прежнему; а что он, Родионов, в Раскольнической Конторе в распросе сказал, о том для ведома прилагается при сем доношении с распросу его копия. |
| Скачать epub pdf Обвинение христиан в преступлениях нацистов Холокост – массовое истребление европейских евреев нацистами и их пособниками – вызвал как трудные усилия осознать происшедшее, так и попытки использовать эту историческую катастрофу для того, чтобы продвинуть свою повестку дня. Есть несколько направлений мысли, которые связывают себя с «богословием после Холокоста», и рассмотрение их потребовало бы целой книги. Мы можем обратить внимание на определённое направление либеральной теологии, которое усматривает корни нацистских злодеяний в христианской вере – и требует поэтому её радикального пересмотра, фактически упразднения. В 1979 году немецкий лютеранский теолог Фридрих-Вильгельм Марквардт сказал: «Результатом осмысления Освенцима должны стать не только этические, но и вероучительные последствия. Освенцим зовет к тому, чтобы сегодня мы услышали Слово Божье совсем не так, как нам передали его наши теологические учителя и проповедники старших поколений. Это покаяние-обращение затрагивает сущность христианства, как мы понимали её до сих пор». Христиане, по мнению ряда мыслителей, должны обнаружить «антииудаизм в Новом Завете» и признать «юдофобский потенциал Нового Завета». Как пишет богослов Сергей Лезов, «От Нового Завета естествен переход к самому глубокому пласту – к смысловому центру христианства, к христологии – христианскому учению об Иисусе из Назарета как о Мессии (Христе) и Сыне Божьем, и к вытекающему отсюда универсальному притязанию христианства». Согласно этой линии рассуждения, массовые убийства евреев, совершенные нацистами, как-то связаны с верой христиан в Иисуса как в Мессию и Сына Божьего и в Церковь как в Новый Израиль. К той же риторике прибегают и атеисты: поскольку христианская вера привела (по их убеждению) к величайшему злодеянию ХХ века, её следует признать ложной и вредной. Например, Ричард Докинз пишет: «Даже если Гитлер не был на самом деле искренним христианином, его речи нашли благодарную аудиторию в населении Германии, приготовленном столетиями католической и лютеранской ненависти к евреям». |
| Т.И. Афанасьева Глава 1. Источники и методика исследования литургии в рукописных книгах § 1. История изучения литургии по рукописным евхологиям В Западной Европе изучение византийской литургии началось в XVI в., когда начались богословские споры с приверженцами Реформации и от католических теологов требовались аргументированные ответы о развитии отдельных частей литургии. В это время появляется публикация греческого текста литургии Иоанна Златоуста с переводом на латынь, сделанная Эразмом Роттердамским (1537 г.), с этого издания Георг Витцель в 1540 г. переводит текст на немецкий язык и публикует его. Несколькими годами позже Амвросий Пеларгус издает латинский перевод текста литургии Иоанна Златоуста с рукописи, хранящейся в Трире, куда она была привезена в первой декаде XI в. греческим паломником Симеоном. В 1546 г. Г. Витцель издает и древний латинский перевод литургии Василия Великого по рукописи из Йоганнесберга. В 1549 г. осуществляется переиздание этого текста. В 1560 г. в Париже впервые издается текст литургии св. Иакова, и вместе с ним переиздается латинский перевод литургии Василия Великого по рукописи из Йоганнесберга, а также латинский первод литургии Иоанна Златоуста , выполненный переводчиком византийского императора Мануила I (1143–1180) Львом Тосканцем [Jacob 1968: 6–8]. С XVII в. благодаря трудам доминиканца Жака Гоара (1601–1654) начинается научная работа над текстами Евхология. Он собирает разные списки и печатные издания этой византийской богослужебной книги, в том числе фрагментарно публикует и древнейший греческий евхологий Vatican, Barb. gr. 336, VIII в. Ж. Гоар сопоставляет их между собой и дает комментарии обнаруженным различиям. Его книга «Euchologion sive rituale Graecorum», вышедшая в Париже в 1647 г., неоднократно переиздавалась, и до сих пор является неотъемлемым источником всех исследователей византийского Евхология. В нашей работе мы использовали венецианское издание этого труда [Goar 1730]. Работа по собиранию и публикаций текстов литургий различных христианских конфессий была продолжена и в XIX в., что заложило основы сравнительно-исторической литургики. Наиболее важным для дальнейших исследований является двухтомный труд Евсевия Ренодота (E. Renaudot) «Liturgiarum orientalium collectio», вышедший в свет в 1716 г. и в дальнейшем неоднократно переиздававшийся. В 1875 г. часть этого труда была переведена на русский язык и под названием «Собрание древних литургий, восточных и западных, с переводами на русский язык» напечатана в нескольких номерах журнала «Христианское чтение» [Собрание древних литургий]. Отметим, что наиболее часто цитируемые издания евхаристической литургии в различных христианских конфессиях были сделаны С. Свэйнсоном [Swainson 1884] и Ф. Брайтманом [Brightman 1896]. Попытка критического издания трех византийских литургий по рукописям Афинской библиотеки была осуществлена П. Трембеласом в 1912 г., эта публикация переиздавалась, в нашей работе использован репринт 1982 г. [Τρεμπšλας 1982]. |
| Тамара Амелина, Анна Гальперина «Мириам, правда, что ты христианка?» Мария Шмаина о своей семье и жизни на Святой Земле Мария Валентиновна Шмаина о своей семье, эмиграции, важных жизненных встречах и выборах, жизни на Святой Земле – в интервью «Правмиру». Мария Валентиновна Шмаина – жена и верный друг протоиерея Ильи Шмаина . Их большой совместный путь служения Богу и Церкви начался в послевоенное советское время, продолжился в эмиграции в Израиле и Франции. Почти четверть века они прожили на чужбине, встретили многих удивительных людей, дружили с митрополитом Сурожским Антонием (Блумом), Никитой Струве, Борисом Чичибабиным и другими. Иосиф и его братья Мои деды и бабушки умерли задолго до моего рождения. Папин отец Константин Григорьевич Житомирский родился в Таганроге в семье очень бедного еврейского ремесленника, у которого было 14 детей, и мой дед был самым младшим. Он окончил университет и стал весьма известным ученым-филологом и педагогом. У него была собственная теория преподавания языков. Сам он знал их несчетное количество и считал, что грамматика не имеет никакого отношения к изучению языка. Дети должны начинать его учить в три, а даже лучше в два года, и к 7-8 годам знать, как минимум, английский, французский и немецкий. Он это выполнил со всеми своими пятью детьми. Настоящим потомком деда оказался мой папа, который превосходно знал греческий, древнегреческий и латынь, хотя они никогда ему в жизни не понадобились. Когда у него был тяжелый инсульт, и полагалось лежать неподвижно, он все время упражнял мозг: переводил стихи с древнегреческого, с испанского на русский, с русского на французский, с немецкого… Папа знал 14 или 15 языков. Бабушка моя была в числе знаменитых таганрогских гимназисток. В мужской гимназии был табель о рангах: гимназистки делились по красоте на адмиральский состав, капитанский и так далее. Она числилась в контр-адмиралах… Выйдя замуж, праведно вела домашнее хозяйство, воспитывала детей. Но потом сказала, что больше не может сидеть дома и уехала в Швейцарию – в России тогда еще женщин в высшие учебные заведения не пущали. В Швейцарии окончила двухгодичные курсы акушеров и оспопрививательниц и вернулась в Таганрог. |
| Христианская иконография и первообраз (сложение иконографического канона) Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 53, 2008 4 января, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 53, 2008 Всё, о чём здесь пойдёт речь, относится к первому тысячелетию и представляет предысторию древнерусской иконописи, обязанной своим происхождением итогам того длительного процесса, который вобрал в себя зарождение христианского искусства, его сложное развитие и достижение высокой духовной зрелости. На сущность это процесса в искусствоведческой литературе существуют почти противоположные взгляды. Так, православный иконописец и исследователь Л. А. Успенский последовательно раскрывает происхождение и историческое развитие христианского образа 1 . Примерно то же, но с совершенно иных позиций делает и известный немецкий культуролог и искусствовед X. Бельтинг, в восприятии которого икона скорее выступает в качестве фактора частной и общественной жизни в широком культурном контексте каждой эпохи 2 . Существуют и иные подходы к раскрытию темы. Так, Д. В. Айналов и Э. Китцингер большое внимание уделили античной основе христианского художественного синтеза, установив широкую преемственность композиционной схемы и пластической характеристики 3 . А. Н. Грабар многое прояснил в различных аспектах становления христианской иконографии 4 , показал роль святых мест и реликвий в развитии христианского искусства 5 , а также связь этого искусства с религиозными и политическими движениями эпохи иконоборчества в Византии 6 . В целом внимание исследователей было одинаково обращено как к причинам, так и к результатам сложнейшего художественного процесса, протекавшего преимущественно в ортодоксальной церковной среде. Ставя перед собою задачу дать представление о сложении иконографического канона, надо по крайней мере схематично представить основные этапы в его формировании, от раннехристианского периода до послеиконоборческого: времени усвоения его восточными славянами в эпоху Крещения Руси. Говоря иными словами, следует учесть то основное, что предшествовало проникновению византийского искусства в Восточную Европу. |
| 121. Поучение по случаю открытия в г.Таганроге мещанского клуба Когда св. Апостол Павел посетил город Афины, то усмотрел, что общество в этом городе было занято одними новостями, искало одних новостей. Между прочим, заметил и то, что в Афинах было очень много храмов идольских, но на одном из храмов изображена была такая надпись: «Неведомому Богу», т. е. храм этот построен был неизвестному богу. Значит, у Афинян много было храмов, посвященных разным богам, так как они были многобожники, идолопоклонники, а сей храм они назначили и такому богу, которого они сами не знают. Сего-то неведомого для них бога св. Апостол Павел открыл им, указывая на Господа нашего Иисуса Христа, но они не прияли Апостола, не послушались его. Братия Христовы! Наш город в настоящее время тоже чрезвычайно занят новостями. Куда ни пойдешь, с кем ни встретишься, тебя тотчас спрашивают о новостях. Также и то замечено, что у нас недавно построен храм неведомому богу. Есть у нас храмы: Богу чрева – гостиницы, харчевни, Богу пьянства – питейные дома и погреба, Богу распутства – развратные дома. Наконец, построен в нашем городе и храм неведомому богу. Скажете, что у нас храмом называется церковь Божия? Так-то так, да во всех поименованных храмах истинному Богу не молятся, и в новом храме тоже. Скажете: «Да это школа какая-либо?» Нет, не школа и не училище, ибо в этом храме ни науки, ни искусства, ни ремесла не преподаются. Скажете: «Фабрика какая?» Оно точно более похоже на фабрику, ибо там наши православные христиане, созданные по образу и по подобию Божию, так сказать, фабрикуются, перевоспитываются, полируются, преобразовываются в людей цивилизованных, просвещенных: там будут читать разные новости из газет и журналов, там будет открыт буфет для охотников вкусно попить, покушать, там будут по временам столы, роскошные балы, музыка и танцы. Это заведение не русское, а взято от немцев и называется по-ихнему шустер клуб, а по нашему – Мещанское собрание, Мещанский клуб. Видите, самое название сего храма показывает, что оно не русское, не православное, но немецкое. |
| 12. Четвертый Крестовый поход и Византия Четвертый Крестовый поход представляет собой в высшей степени сложное историческое явление, в котором нашли свое отражение самые разнообразные интересы и переживания; высокий религиозный порыв, надежда на воздаяние в будущей жизни, жажда духовного подвига и верность взятому на себя крестоносному обету перемешивались с жаждой приключений и наживы, склонностью к путешествиям и феодальной привычкой проводить жизнь в войне. Но в четвертом походе можно отметить специальную черту, которая, правда, давала уже себя чувствовать и в предыдущие походы: в нем получили особенное преобладание мирские чувства и материальные интересы над порывами духовно-религиозными, что с полной очевидностью выразилось во взятии крестоносцами Константинополя и основании Латинской империи. В конце XII века, особенно в эпоху Генриха VI, германское влияние было преобладающим в Италии, а его уже известные нам восточные планы являлись грозной опасностью для Восточной империи. После его неожиданной смерти обстоятельства изменились. Новый избранный в 1198 году папа, знаменитый Иннокентий III, задался целью восстановить папский авторитет, подорванный политикой германских государей, в полной силе и стать самому во главе христианского движения против ислама . Италия встала на сторону папы в его борьбе с германским преобладанием. Видя главного врага папства и Италии в Гогенштауфенах, папа стал поддерживать в Германии Оттона Брауншвейгского, избранного частью Германии королем против Гогенштауфена Филиппа Швабского, брата покойного Генриха VI. Казалось, что и для византийских императоров, по мнению одного историка, представлялся прекрасный случай осуществить планы Комнинов, а именно, на месте немецкого универсального государства создать такое же византийское. По крайней мере, в таком смысле, вероятно, писал император Алексей III папе Иннокентию III в год избрания последнего на папский престол: “Мы являемся двумя единственными мировыми силами: единая римская церковь и единая империя наследников Юстиниана; поэтому мы должны соединиться и постараться воспрепятствовать новому усилению могущества западного императора, нашего соперника.” 235 В действительности тяжелое внешнее и внутреннее положение Византии не позволяло надеяться на возможность успеха столь обширных планов. |
|
|
