| В древней санскритской рукописи “Санарангана Сутрадхара” (Цит. по: “Небесные колесницы”.– Вестник “Выборгская сторона”, 1990. – – С. 2.) мы читаем следующее описание НЛО: “Взлетая, колесница сразу превращалась в жемчужину на небе”. При помощи таких колесниц “жители земли могут подниматься на воздух, а небесные жители спускаться на землю”. В древнеиндийском эпосе “Махабхарата” можно прочесть даже о некоторых технических деталях НЛО: “Летающие машины имели форму сферы и передвигались по воздуху…”. (Цит. по: А. С. Кузовкин и А. Е. Семеон. Неопознанные объекты: досужие вымыслы или реальность.– М., Знание, 1990.– С. 19). В древнекитайских летописях (Цит. по: “Небесные колесницы”.– Вестник “Выборгская сторона”, 1990. 2) сообщается об императоре Хуан-ди, правившем в XXVI в. до н.э. в бассейне реки Хуанхе. Согласно преданию, Хуан-ди и его помощники прибыли с Неба, “у императора была колесница, которая, как дракон, могла летать по небу, становиться тяжелой и легкой, стоять на месте и идти”. В описании походов Александра Македонского (великий македонский завоеватель IV в. до н.э.) имеются свидетельства о наличии НЛО, сопровождающих войска. Так, во время перехода его войск через Тигр и Евфрат была сделана запись о наблюдении за летающим объектом, одним из тех, которым Аристотель дал название “летающие диски”. (См. ист. 3.– С. 3). Во времена расцвета христианства свидетельства о явлениях НЛО исчезают. И только отдельный намек на их существование мы можем найти в Вологодско-Пермской летописи XVI в.: “Того же лета бысть знамение велие: на небеси 3 солнца на востоке, а 4е на небеси на западе, а посреди небеси аки месяц велик, подобен дузе, стояху знамение от утра до полудне”. Некоторые авторы трактуют это место как явление НЛО в XVI веке. Далее сообщение об НЛО уже в большом количестве появляются в середине XIX века, в годы II мировой войны появляется масса документальных свидетельств о нашествии НЛО на землю. Приведем только некоторые из них. Современные свидетельства о феномене НЛО |
| - Катасонов В. Н. Концепция Койре в современной зарубежной философии.//Вопросы философии. — 1985. — — С. 133-140. - Катасонов В. Н. О «платонизме» Галилея//Исследования по истории физики и механики. — М., 1986. - Katasonov V. N. The principle of constancy of law and Calculus of G.-W.Leibniz//Internationaler Leibniz Kongress, Vortraege. Hannover, 14-18 November 1987. - Katasonov V. N. Э.Жильсон: Фома Аквинский//Работы Жильсона по культурологи и истории мысли. — М., 1987. - Катасонов В. Н. Леон Брюнсвик: История науки и философия (аналитический обзор)//Современные историко – научные исследования (Франция). — М., 1987. - Катасонов В. Н. Идеалистическая диалектика ΧΧ столетия.//Вопросы философии. — 1988. — 12. - Катасонов В. Н. Философия науки Э.Мейерсона и историконаучная концепция А.Койре.//Вопросы истории естествознания и техники. — 1989. — - Катасонов В. Н. Аналитическая геометрия Декарта и проблемы философии техники.//Вопросы философии. — 1989. — 12. - Katasonov V. N. Nikolaj Fjodorov: Das Museum – nicht Res Publica, sondern Res Fratria. Jaresbericht des Landesmuseums Joanneum Graz. 1990 - Катасонов В. Н. Дифференциалы и философемы (революция в математике и ее философский контекст)//Традиции и революции в истории науки. — М., 1991. - Катасонов В. Н. К.Ясперс: природа науки и ее судьба.//Наука в зеркале философии XX века. М., 1992. - Katasonov V. N. Karl Jaspers: the origins of philosophy and its place in culture//Jahrbuch der Oesterreichischen Karl Jaspers Gesellschaft, 1990-1991. - Katasonov V. N. Gefahren einer Ideologisierung der Wissenschaft Ideologien und Ideologiekritik. Wissenschaftliche Buchgesellschaft. — Darmstadt, 1992. - Катасонов В. Н. Генезис теории вероятностей в контексте мировоззренческих поисков XVII века.//Вопросы истории естествознания и техники. — 1992. — - Катасонов В. Н. Философские предпосылки генезиса новоевропейской физики: к вопросу о «платонизме» Галилея.//Физическое знание, его генезис и развитие. — М.: Наука, 1993. - Катасонов В. Н. Наука. Философия. Религия. Выступления на I и II конференциях в Дубне 1990/1991 года. — Дубна, 1994. |
| Переход из одного мира в другой (12 февраля 1974 года Солженицын был арестован и обвинен в измене Родине, 13 февраля лишен советского гражданства и в тот же день выслан из СССР) по сути ничего в его жизни не изменил. Европа и Америка попали под его суровый взгляд, демократия его не впечатлила, объездив страны и штаты, он заперся в Вермонте, откуда выходили тексты все той же степени страстности и обобщения, что и в поздние его советские годы. Быть поклонником литературных достоинств " Красного колеса " и последовавших за ним произведений нелегко. Их писал как будто не автор " Одного дня " или " Матренина двора " . Быть единомышленником вермонтского пророка тоже не каждому удавалось (смесь идей была поистине ядерной), но цельность этой натуры не могла не вызывать глубочайшее уважение у всех, кто с ней сталкивался. Новая российская власть вспомнила о Солженицыне одним из первых — в начале 1990-х было восстановлено его российское гражданство, в 1990-м он все-таки стал лауреатом Государственной премии за " Архипелаг ГУЛАГ " , а в мае 1994-го вернулся на родину. Будет много еще наград, но еще больше будет отказов и резких заявлений. Он не изменился: все так же у него болела душа за народ и за Россию, все так же ему не нравилась власть, доведшая страну до " нынешнего гибельного состояния " , все так же у него было много идей, которые слушали, но не слышали. Его присутствие в новой России было сродни вермонтскому затворничеству. К нему обращались, когда было нужно его имя, и предпочитали не замечать, когда он в который раз призывал одуматься. Его осознанная позиция пророка, последнего пророка в русской литературе, оказалась не востребованной и обществом. Приписав писателю статус иконы, его как бы отослали в музейные запасники. Отослали, не заметив, что даже в самых спорных и запальчивых поздних своих текстах, во всех этих " Как нам обустроить Россию " (1990) или " Двести лет вместе " (2001) он иногда говорил пронзительные и спасительные вещи. Он призывал отделить не способную к мирному сожительству с Россией Чечню и верил не в эфемерную политкорректность, а в знание истории и понимание ее уроков. Он искренне хотел изменить если не мир, то свою страну, и, подобно графу Толстому, был в этой своей мечте и смешон, и жалок, и величественен. Его ругали и над ним смеялись, его боготворили и превозносили. Но и те и другие точно знали — один раз своими рассказами и " Архипелагом " Солженицын этот мир уже изменил. И этого абсолютно достаточно, чтобы войти в список бессмертных. |
| — Патриарх имел в виду ведь не только дефолт 1998 года? — Безусловно. Заканчивалось десятилетие потерянных для науки молодых людей, тех, кто после университета в начале 1990-х, когда заниматься наукой было невозможно, уходили в бизнес, государственное управление, на телевидение — куда брали, где можно было заработать так, чтобы прожить. Образовавшийся большой десятилетний разрыв надо было заполнять. Именно тогда, в конце 1990-х, стали появляться молодые ребята, которым жилось не просто, но тем не менее они хотели заниматься наукой. И Патриарх говорил про них, что это наша последняя надежда. Ведь до конца не было уверенности в том, что этот разрыв удастся преодолеть. Мы тогда набрали основной костяк редакции энциклопедии из выпускников университета и наблюдали, как наши молодые авторы становились зрелыми учеными. С уверенностью могу сказать: сегодня устойчивая часть российского научного мира в его гуманитарной области — это авторы Православной энциклопедии. Мы также тщательно следили, чтобы появлялись церковные молодые ученые. И они стали появляться. Не сразу. Сразу очень тяжело конкурировать с маститыми коллегами. Основной вопрос, который тогда задавался нашими молодыми: куда нам с ними соперничать, они в архивах сидят, а мы на службе пономарим? Но потом постепенно выработался целый круг молодых церковных авторов, которые со временем стали серьезными учеными и к которым сегодня с большим уважением относятся их светские коллеги. — То есть можно говорить о том, что издание Православной энциклопедии инициировало развитие церковной науки? — Можно. Ведь существует два вида энциклопедии — кодифицирующая, когда научное знание уже есть и его надо только четко систематически описать. Таковой является Большая российская энциклопедия, выпуском которой я также руководил. Отсылать при работе над Православной энциклопедией к дореволюционной церковной науке было невозможно, она устарела. Новой еще нет, она вот только появляется. Светской науки, которая бы занималась историей Церкви или богословием, тоже не существовало. Отправлять людей изучать зарубежные источники — тоже не вариант. Далеко не все владеют языками, и к этим источникам нельзя обращаться как к истине в последней инстанции. Там много споров, они содержат разные версии, разные трактовки. И потому нам пришлось строить основу для церковной науки. Нашей задачей стало не описание готового здания, а постепенное его построение. Поэтому Православная энциклопедия относится ко второму виду энциклопедий — фундаментальной. Сначала ведь шла речь о 20–25 томах. Но по мере того, как от тома к тому энциклопедия становилась все более фундаментальной, появилось 75 томов. Сейчас мы работаем над 54-м. Планируем в течение пяти лет завершить это издание. |
| А. Акконча Лонго предполагает следующее развитие агиографической традиции, посвященной Л. Существовало некое первоначальное Житие - vita primitiva, к-рое подверглось цензуре из-за содержавшихся в нем иконоборческих элементов, в результате чего появился переработанный текст - vita censurata. К этой переработке восходит Житие BHG, N 981, в к-ром к жителям Катаны последовательно применяется местоимение «мы» и проявляется знание сицилийской и южноиталийской географии. В К-поле из vita censurata возникло т. н. восточное Житие - vita orientalis, к которому в свою очередь восходят независимо друг от друга тексты BHG, N 981b, 981c и 981e, а также заметка в К-польском Синаксаре (SynCP. Col. 479-480). Некоторые ученые интерпретируют борьбу Л. с идолопоклонством как его приверженность к иконоборчеству ( Turner. 1990. P. 431-434). М. Ф. Озепи даже предполагает, что Л. был иконоборческим епископом и верным проводником политики Исаврийской династии, а маг Илиодор - его идейным противником-иконопочитателем ( Auz é py M.-F. L " analyse littéraire et l " historien: L " example des vies de saints iconoclastes//Bsl. 1992. T. 53. P. 62-67). Однако др. доказательств этого, кроме возможного приурочения епископата Л. ко времени правления Льва III, не имеется. Лев IV, как известно, формально был иконоборцем, но не проявлял активности в насаждении ереси. Тем не менее примечательно, что иконы ни в одном из Житий не фигурируют. Это можно рассматривать как дополнительный довод в пользу датировки исходного текста VIII веком. А. Бергер указывает, что историческим прототипом Л. мог быть святитель, живший гораздо раньше. Исследователь проводит параллель с также насыщенным легендарными элементами Житием свт. Григория, еп. Акрагантского (BHG, N 707), составленным между 750 и 830 гг. ( Berger A. Leontios Presbyteros von Rom: Das Leben des Heiligen Gregorios von Agrigent. B., 1995. S. 56-58). Л. фигурирует в переписке папы Римского Григория I Великого между 591 и 603 гг. (ср.: Acconcia Longo. 1989. P. 12). Лат. Жития Л. (BHL, N 4839, 4838) поздние и ценной информации практически не содержат. Житие |
| Время и бытие.М., 1993. С. 255), то из этого факта следует, что этика имеет свой язык. « Об этике нельзя говорить на языке науки, утверждал Витгенштейн… Этику демонстрируют и удостоверяют как налично существующую форму жизни. Именно это важно для нас: делать этические утверждения – значит «кидаться на языковые ограничения». Но это столкновение вытекает из «потребности человеческой души, которую лично я не могу не уважать и никогда не позволил бы другим высмеивать её», - писал Витгенштейн в «Лекции по этике» (1934)» (Реале Дж. и Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. СПб., 1997. С.480). В языке морали и этики открывается таинственная глубина человеческого духа. «Решение загадки жизни в пространстве и во времени лежит вне пространства и времени» (Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. Цит. по: Грязнов А.Ф. «»Логико-философский трактат//Этика. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 239). Витгенштейн говорит о логической непостижимости религиозных и этико-эстетических категорий, относя их к области метафизических понятий, т.е. к тому, «о чем невозможно говорить», и высоко ценит попытки «выхода» за пределы языка, за пределы мира и имманентности, за которыми открывается «невыразимое» (Там же.С.239). Сокровенный метафизический смысл всякого нравственного понятия воплощается в слове. «В слове обретает голос сама реальность - самонепостижимое» (Франк С.Л. Непостижимое. Сочинения. М., 1990. С. 477). Оставаясь по эту сторону тайны, язык моральных понятий конструирует этику как систему концептов, употребление которых предполагает адекватное отношение к слову: «слово есть откровение – и притом по самому своему существу» (Там же. С.477). Слово по природе своей активно. В слове заключена «энергия мысли и осмысляющая сила» (Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993. С.831), «в слове живет и движется знание, мудрость, закон; словом образуется, поощряется и распространяется добродетель» (Филарет, свт. (Дроздов). Избранные труды, письма, воспоминания. М., 2003. С. |
| Жозе Мильязеш: Но есть школа в Беслане Анпилов скромно промолчал по поводу того, что геноцид русских в Чечне начался еще в 1990 г. Другой известный оппозиционер, неотроцкист Б. Ю. Кагарлицкий в интервью “Реальному времени” в 2017 г. поддержал принудительное изучение татарского и башкирского языков русскими детьми: — Кстати, о языке. Борис Юльевич, как вы относитесь к отмене обязательности преподавания национальных языков, что неоднозначно восприняли в Татарстане и Башкирии? — С одной стороны, это может восприниматься как инициатива агрессивной русификации. С другой стороны, мы прекрасно знаем, что это опирается на некоторую тенденцию в самом обществе, когда определенная (или даже значительная) часть титульной нации республики не заинтересована в родном языке. Постоянно слышишь: «Зачем нам тратить время на изучение родного языка, лучше мы выучим несколько иностранных языков, которые более применимы в жизни». Но я считаю, что сохранение национальных языков в республике необходимо, как ни странно, именно в плане расширения сознания. Чем больше языков вы знаете, тем лучше у вас голова работает. Вот это сопротивление, что интересно, идет не только от этнических русских. Даже представителями титульной нации родной язык воспринимается как сельский, архаичный. Или как быть с коми — сложным угро-финским языком, на котором теперь мало кто говорит? Низовое стремление избавиться от лишней учебы вполне понятно. С другой стороны, я считаю, лучше больше учить. Чем больше лингвистической практики у вас есть, тем лучше для вашего сознания. Поэтому национальные языки лучше сохранять в республиках хотя бы чисто как культурный фактор, который необходим. Другой вопрос — количество часов, но здесь уже зависит от техники преподавания. Какой-то уровень знаний будет полезен: если вы знаете коми, вы потом сможете освоить финский, венгерский или эстонский. С помощью татарского или башкирского вы сможете добраться до турецкого языка. В советские времена в некоторых специальностях, в НИИ требовалось знание иностранного языка. И была такая классическая фишка, что азербайджанцы дружно писали в анкетах, что знают турецкий, и получали лишние 10 рублей надбавки. Турецкий и азербайджанский — практически один и тот же язык. |
| И вот однажды зимой 1990 года, включив телевизор, я увидела П. П. Глобу. С этого момента переменилась вся моя жизнь. Уже весной я стала ученицей школы Глобы. Огромными темпами менялась моя система ценностей и мое мировоззрение. Мне казалось, что «большое, чистое, светлое» — это «великое знание, которое открывает глаза». Искусство, без которого я себя не могла представить, больше мне было не нужно. Я перестала быть «хронически несчастной», я стала счастливой от того, что обрела систему координат, что Господь — Творец, создал все прекрасное, а дьявол все портит, и мы сами в этом виноваты, так как «“по незнанию” долго ему служили и служим». Я поняла, что все мои несчастья — это бумеранг моих же преступлений, что нельзя служить злу, что зло многомерно и коварно, что можно постичь смысл жизни с помощью древних знаний. Я наглядно увидела «на бумаге» причины своих злоключений. Я поверила во всемогущество астрологии как системы божественных знаний. Мне трудно сейчас описать все перемены в своем сознании. Но для меня жизнь стала делиться на «до» и «после». Жизнь моя стала налаживаться. У меня появилась неплохая работа, сняла недорого квартиру. Через полтора года вышла замуж — и тут же, как гром среди ясного неба — тяжелая болезнь. Два года я лечилась. Болезнь явилась для меня одним из главных доказательств того, что в гороскопе, этом нарисованном круге, можно прочесть всю человеческую жизнь со всеми возможными вариантами. «Поняла» все причины своей болезни, «осознала» свою греховность и со всем рвением бросилась изучать астрологию. К этому времени я уже разбиралась в том, что «западники» — это «плохо», ибо они изучают лишь следствия, оторвавшись от причин. А «авестийская» астрология изучает сами причины: служит ли человек Богу или дьяволу, и в чем это проявляется. Я уже имела довольно сильное, как мне казалось, «религиозное чувство», но не крестилась, так как считала, что все религии равны (корней-то не было ни в какой религии). Одна «православная ясновидящая» мне как-то сказала, что я «сгорю» без Бога, что религия — это путь вверх, прямой (она нарисовала крест — «зараевский» — его придумал астролог Зараев: там вертикальная линия, как в кроссворде, состоит из слова «религия»). Сказала, что надо выбрать «религию эгрегора страны», где живешь, тем более, что христианство — достаточно «свежая» религия, что надо в какой-то храм все-таки войти, что Господь — это как крыша над головой, защита. А раз я ничего против Христа не имею, то надо покреститься. Три дня я была как больная. У меня вырос «энергетический рог» на месте «третьего глаза» (я понимаю, какой бред пишу, но тогда мне это не казалось бредом). Этим «рогом» я стукалась о косяки, терлась о сушку с посудой. Я думала, анализировала. К вечеру третьего дня я сказала мужу: «Крещусь». Он отнесся с недоверием — дескать, быстро же ты. А я сказала, что поняла это давно, только осознала за три дня (так оно и получилось, наверное). |
| – идеалы и систему традиционных ценностей народа России; – развитие двух уникальных явлений российской истории, выразившихся, с одной стороны. В репрессивном характере политики советского государства в отношении РПЦ, а с другой, в освобождении российского общества от наследия этой политики. – познавательный, философский, психологический, воспитательный характер представленного в книге документально удостоверенного материала о религиозной политике советского государства. Впервые светские историки официально признают историческую значимость прославления новомучеников для современного российского общества с его противоречивыми поисками духовных ценностей; одобряют выводы автора, раскрывающие высокий гражданский смысл канонизации святых ХХ века, что важно не только для самой Церкви, но и для всего общества, не утратившего способности к самоочищению от трагического наследия прошлого. В суждениях современных историков в качестве положительной характеристики подчеркивается объективность, масштабность, достоверность и концептуальный характер завершенного исследования. В них мы находим признание уникальности выполненной работы, представляющей значимый вклад в познание истории России. В рамках краткого сообщения назовем два принципиально значимых положения, комментирующие эти оценочные суждения. Первое. Известно, что тема личности, ее понимание ее роли в истории для современных историков и психологов весьма актуальна. В 1990-е гг. антропологический подход пришел на смену формационному анализу исторического процесса. Однако личность как таковая ускользает от изучения специалистов, все еще рассматривающих человека как сложную биосоциальную систему, которая подчиняется трем программам развития: биологической, психологической и социальной, трактующим личность как социальный индивид, субъект общественных отношений, деятельности и общения. То есть духовный фактор во внимание не принимается. В исследовании архимандрита Дамаскина личность человека как Творения Божия изучалась с применением общенаучных и духовно-ориентированных подходов и методов, что позволило раскрыть внутренний мир, мотивацию поступков православного христианина, поставленного в чрезвычайные условия испытания его веры, верности Христу. Путь обретения святости новомучениками и исповедниками ХХ века, получивший духовное осмысление и подтвержденный документально, впервые включен в научное знание, раздвинув границы для научного познания роли человека и движущих сил русской истории. Приведу слова известного западного историка Дж. Тойнби: « Духовный процесс индивидуальных душ в этой жизни фактически обеспечивает значительно больший социальный прогресс, чем какой-либо другой процесс. Святые производили на мир более сильное воздействие, чем император или командующий войсками» . |
| Итак, и разум, и сердце, и воля человека — все находится в той сфере бытия, в которой присутствует вера, она распространяется на всю человеческую природу — так же, как и неверие. Поэтому люди делятся на верующих и неверующих. А все остальные человеческие деления — условности. Нам иногда говорят: существует множество политических партий, множество выборов, множество моделей поведения. Даже термин такой изобрели — плюралистическое общество, в котором разные модели поведения и разные мировоззрения. Если почистить все эти модели поведения, посильнее их суконной тряпочкой потереть, то останутся только две модели поведения: та, которая определяется верой, и та, которая определяется неверием. Вера начинается в разуме, прав святитель Филарет. В мысли появляется вера. И поэтому сфера разума является областью борьбы между верой и неверием. Это интеллектуальная борьба. Она требует многих знаний, хорошего образования, потому что нередко именно знание и образование используются для утверждения нерелигиозного образа жизни. Еще в недавно со словом «наука» связывали непременно атеистические убеждения. Просто подразумевалось, как само собой разумеющееся, что есть религиозный взгляд на мир — ложный, и научный взгляд на мир — истинный. Никогда не забуду свое первое выступление в правительстве нашей страны. Это был далекий 1990 год, еще существовал Советский Союз. И пригласили меня на заседание правительства — там рассматривался вопрос о некотором послаблении государственной политики в отношении Церкви. Время было новое, перестройка, гласность — вот и решили пригласить представителя Церкви, чтобы его спросить, как он видит новый закон, регулирующий церковно-государственные отношения. Я помню хорошо этот зал, в котором сидели, в общем, доброжелательные люди, готовые и слушать, и говорить. И я рассказал несколько вещей, поделился мыслями, которые, как мне казалось, были всеми приняты доброжелательно. Но потом я сказал о самом важном — о том, что подлинная свобода веры предполагает возможность для людей получать знания о вере — в том числе и в школе. |
|
|
