| Все это происходило на глазах его младшего брата Александра, который двигался по служебной лестнице медленнее по причине слабого здоровья. В феврале 1795 г. Александр стал учителем поэзии и риторики Троицкой семинарии, а в 1797 г. также решился на принятие монашества. В день празднования Тихвинской иконе Божией Матери 26 июня 1797 г. наместником Троицкой Лавры иеромонахом Назарием он был пострижен с именем Амвросия в честь Медиоланского святителя, и вероятно, в память о своем восприемнике при крещении – архиепископе Амвросии Зертис-Каменском. 5 июля того же года, в день одного из главных праздников Лавры – Обретения мощей прп. Сергия, он был рукоположен в иеродиакона, а через полтора года, в день Рождества Христова – 25 декабря 1798 г. посвящен в иеромонаха. В декабре 1798 г. по указу Синода иеродиакон Амвросий был назначен в Славяно-греко-латинскую академию проповедником, и определен соборным иеромонахом Донского монастыря. В конце 1802 г. о. Амвросий был направлен во вновь созданную Саратовско-Пензенскую епархию ректором Пензенской семинарии и архимандритом Пензенского Спасо-Преображенского монастыря с обязанностью присутствовать в местной духовной консистории. В 1806 г. он был переведен в Можайский Лужецкий монастырь с присутствием в Московской консистории, а через год стал архимандритом Московского Данилова монастыря. Архимандрит Амвросий зарекомендовал себя талантливым проповедником и ревностным администратором, около года проходил послушание цензора, но в ноябре 1810 г. он скончался после тяжелой болезни. Архимандрит Августин, после перевода его младшего брата в Славяно-греко-латинскую академию, оставался ректором Троицкой семинарии, и среди других послушаний, возложенных на него митрополитом Платоном, в 1800 г. почти год исправлял хлопотную должность наместника Лавры. С наступлением царствования Александра I архимандрит Августин по назначению митрополита Платона участвовал в богослужении и торжествах при короновании монарха в Успенском соборе, а затем встречал Помазанника, как ректор в стенах Троицкой семинарии и приветствовал его благодарственной речью. Император выразил ему «благоволение за усердие и труды в образовании и воспитании юношества на службу Церкви и Отечества» и пожаловал орден Святой Анны 2-й степени, который в то время имели немногие из архимандритов. |
| Однако во второй половине XVIII века некоторые более просвещенные русские архиереи стали заводить в семинариях классы истории. Так, митрополит Московский Платон (Левшин) в шестидесятых и семидесятых годах сделал попытку ввести общую историю, то есть церковную и гражданскую, в круг наук очень важной по своему научному значению Троицкой семинарии, помещавшейся в Троице-Сергиевой Лавре. Ему удалось открыть необязательные курсы истории для всех семинаристов, решивших по доброй воле изучать эту науку. Но дух времени не благоприятствовал успеху. Желавших слушать и изучать историю оказалось очень мало: трое – из богословия, пятеро – из философии и пятеро же – из риторики (богословие, философия и риторика – это названия высшего, среднего и низшего классов тогдашней семинарии). Да и преподаватели, отдавая большую часть времени изучению обязательных предметов, не соблюдали предписаний митрополита, и история была в забросе 3 . Так дело шло до самого конца XVIII века, до времени царствования Павла I, когда, наконец, обратили внимание на печальное положение церковно-исторической науки в Духовных школах. Синодом предписано было в богословском классе тогдашних семинарий и академий, которые почти нисколько не отличались одни от других по своей программе преподавания, изучать «краткую церковную историю с показанием главных эпох» 4 . Очевидной стала необходимость создания сочинения по общей церковной истории, написанного русским православным человеком. Им стал Мефодий Смирнов (впоследствии архиепископ) – питомец Славяно-греко-латинской академии, затем ректор Троицкой семинарии. Как профессор, этот ученый человек пользовался большой славой и популярностью 5 . Частью по собственной инициативе, а частью по побуждению со стороны духовного начальства архиепископ Мефодий, отвечая нуждам времени, решился составить сочинение по общей церковной истории, которое должно было служить пособием при ее изучении. Труд был напечатан в 1805 году и введен в качестве учебного пособия по церковной истории в Славяно-греко-латинской академии. Написанный на латинском языке, он имеет заглавие «Liber Historicus» c пояснением, что книга обнимает историю христианской Церкви первых трех веков. Это был первый опыт в отечественной науке по созданию общей церковной истории. |
| Разногласия между архимандритами Феофилактом и Феофаном (Прокоповичем) продолжали усиливаться. Архимандрит Феофилакт и Гедеон (Вишневский; † 1761) подали протест против архиерейской хиротонии архимандрита Феофана, упрекая его в неправославии. Они сделали подборку из учения архимандрита Феофана и показали греческим учёным, иеромонахам Иоанникию и Софронию Лихудам , прося дать своё заключение. Отзыв был отрицательный. Затем они показали эту подборку патриаршему местоблюстителю митрополиту Рязанскому Стефану, убеждая отправить её в Санкт-Петербург и тем воспрепятствовать архимандриту Феофану в получении епископского сана. Митрополит Стефан сомневался в успехе начатой борьбы. В конечном итоге митрополит Стефан и архимандрит Феофан примирились, а архимандрита Феофилакта и Гедеона заставили принести извинения перед архимандритом Феофаном как клеветников. Будучи ректором Московской Славяно-греко-латинской академии, архимандрит Феофилакт вместе с архимандритом Московского Симонова монастыря Иосифом (Туробойским) и с учителями академии сочинил целую книгу Приветствий Петру I в связи с возвращением в Москву после Полтавской победы. Книга была напечатана в 1709 году. Государь за эту книгу назначил ректору и всем учителям прибавку к жалованью. По именному повелению Петра I, архимандрит Феофилакт сочинил и церковную службу по случаю Полтавской победы. Служба была рассмотрена самим государем, поправлена, одобрена и в 1710 году напечатана в Москве, а вторично в Санкт-Петербурге в 1725 году. Пётр I указом от 14 ноября 1712 года повелел предпринять ревизию текста Библии путём сличения как с Септуагинтой, так и с Вульгатой, причём для исправления Ветхого Завета за основу надлежало брать Септуагинту. Эта работа была поручена ректору Московской Славяно-греко-латинской академии архимандриту Феофилакту (Лопатинскому) под наблюдением патриаршего местоблюстителя митрополита Стефана (Яворского) . Архимандрит Феофилакт начал с Ветхого Завета, используя также Вульгату и еврейский текст, и в 1724 году доложил императору о выполнении поручения; к сожалению, в связи со смертью Петра I в 1725 году работы по подготовке издания прекратились. |
| Родители Петра, будущего митрополита Платона, были люди благочестивые. Мать его, Татьяна Ивановна, как только ребенок начинал говорить, научила его произносить имя Божие и учила молитвам, доступным его детскому возрасту. К тому же она была трудолюбивая хозяйка и, несмотря на скудость средств, умела одевать детей опрятнее, чем другие, более богатые. С шести лет Петра начали учить грамоте, а восьми лет он уже свободно читал и пел в церкви и мог один править на клиросе во время литургии. Имел «светлый и приятный» голос (впоследствии тенор), за который его любили и в селе, и позже в академии. На десятом году Петр был отдан в Заиконоспасскую духовную академию (Славяно-греко-латинскую академию). Отец его в это время был священником, но, по стечению обстоятельств, не в московской, а в Коломенской епархии. По существовавшему порядку, он и детей должен был отдать в Коломенскую духовную семинарию, но ему этого очень не хотелось, и он усиленно просил, чтобы Петра и его младшего брата Александра приняли в лучшую тогда Заиконоспасскую Славяно-греко-латинскую школу, позже преобразованную в академию. Секретарь Московской консистории и два. и три раза отказывал ему, но он продолжал настаивать. Наконец удивленный секретарь пред всеми сказал: «Ну, ты прямо отец детям: здесь мы не можем обирать денег от священников, кои просят, чтобы их детей в школу не брали, а от тебя не можем отвязаться, чтобы детей твоих в школу определить». Настойчивость отца увенчалась успехом, и дети были определены по его желанию. Когда детей привели в духовную академию, их принял префект Иоанн Козлович (впоследствии епископ Переяславский: † 1757). Ободряя новичков, он сказал им: «Учитесь, детки, после Протопопове будете». Предсказание его сбылось в такой степени, на которую он даже не решался намекнуть: Александр впоследствии стал протопопом Московского Архангельского собора и членом Синода, а Петр-Платон – «протопопов начальником». Годы обучения для Петра были очень трудны в материальном отношении. Жил он в Москве у старшего брата Тимофея, бывшего в то время пономарем в храме Софии Премудрости Божией на берегу Москвы-реки, и в училище ходил «босиком, с грошом на обед», а новые коты нес в руках и надевал только у входа в духовную академию. Однако это не смущало его. Всю жизнь он был веселого нрава, любил посмеяться и пошутить, но не увлекался юношескими забавами, а всему предпочитал чтение книг, которые перечитывал с жадностью, и хождение в церковь . |
| В значительной степени к этой же группе относился и знаменитый иерарх московский Платон Левшин. Быт монастыря также изменился в духе времени, и легенда повествует даже о крайностях одного из архимандритов лавры, который носил бриллиантовые пряжки на башмаках стоимостью до 10000 рублей и парился в бане, поддавая на каменку токайским вином. Однако и в этих необычных обстоятельствах лавра дала нечто ценное в культурной области: я разумею лаврскую семинарию, открытую в 1742 году. Русское школьное просвещение было представлено в то время лишь Славяно-греко-латинской академией в Москве, если не считать несколько мелких духовных школ низшего типа; да и сама Академия переживала в эти годы полосу упадка. Новая Троицкая школа отнюдь не была семинарией в смысле позднейших духовных семинарий, она приближалась старшими классами своими к высшей школе. Не забудем, что и первый из наших университетов, Московский, основанный на 13 лет позже Троицкой семинарии, много лет не выходил из состояния скорее гимназии, нежели высшей школы. Одним из учителей и префектов этой семинарии был знаменитый впоследствии митрополит московский Платон, а из учеников ее и затем учителей — митрополит московский Филарет, равно как и целый ряд других выдающихся деятелей и церковных ученых: отсюда вышло несколько профессоров Московского университета и целый ряд других ученых, поддерживавших между прочим научные связи с заграницей, где о Троицкой семинарии отзывались как о славной и знаменитой. В 1814 году Троицкая семинария, соединившись с переведенной в Троицкий монастырь Славяно-греко-латинской академией, образовала Московскую духовную академию, в течение столетия давшую русской науке и общественности целый ряд первоклассных имен. Она не была замкнутым учреждением, ведавшим лишь профессиональные нужды и насаждавшим лишь узкое богословское образование, а стояла в неразрывной органической связи с общим течением русской мысли и науки, занимая в ней одно из видных мест. В XIX веке лавра дала от себя ряд молодых побегов — монастырей близ Троицы; особенно значительного расцвета достигла лавра при наместнике Антонии, который содействовал возрождению старчества в связи с Оптиной пустынью, а также поддерживавший сношения с преподобным Серафимом Саровским и считавший себя продолжателем его дела. Таким образом, и в XIX веке лавра как монастырь сохранила свою жизненность и не угасила духа древнего Троице-Сергиева монастыря. |
| Амвросий был сын священника посада Стогова, Переяславского уезда, учился в Троицкой Лаврской семинарии, по окончании курса был в ней учителем в низших классах, принял монашество, а потом переведен был на должность учителя в Московскую Славяно-Греко-Латинскую Академию. Возвышению его способствовало сказанное им слово над гробом убиенного в 1771 году, во время народного возмущения в Москве по случаю чумы, Московского архиепископа Амвросия Зертис-Каменского, которое сделало его известным Императрице Екатерине Он вскоре назначен был сначала префектом, а потом и ректором Славяно-Греко-Латинской Академии. Через четыре года после чумы он имел случай говорить проповедь в присутствии Императрицы Екатерины II, прибывшей в Москву для празднований Кучук-Кайнаржисского мира. Проповедь понравилась Императрице. Согласно выраженному Императрицею желанию видеть Амвросия в омофоре, он, спустя несколько времени (5 июля 1778 г.), посвящен был в Троицкой лавре в сан епископа Севского, викария Московского. Государыня, присутствовавшая на его хиротонии, пожаловала ему богатую архиерейскую ризницу, бриллиантовую панагию и три тысячи рублей – сумму очень значительную для того времени. Вскоре Амвросий с Севской переведен был на самостоятельную Крутицкую кафедру, а за упразднением последней в 1785 году, назначен был в Казань, где снискал общую любовь населения и заслужил славу искусного церковного администратора и хозяина. Он отличался особенною любовию к строительному делу и знанием его. В 1795 году Амвросий был вызван для присутствования в Св. Синоде и неизменно пользовался милостями Императрицы Екатерины II, пожаловавшей ему алмазный Крест для ношения на клобуке и пожизненную пенсию в две тысячи рублей, до самой кончины Государыни. При Императоре Павле I Амвросий также отличен был особым вниманием Государя, которому он устроил между прочим торжественную встречу в Казани, когда туда прибыл Государь вместе со старшими сыновьями Александром и Константином. В октябре 1799 года Амвросий был назначен управляющим Петербургскою епархиею, в звании архиепископа и Первоприсутствующего в Св. Синоде. Накануне своей кончины Император Павел Петрович прислал Амвросию белый клобук. В звании митрополита Петербургского и Первоприсутствующего в Св. Синоде Амвросий оставался и в царствование Императора Александра I, до 1818 г. |
| А вот если человек хочет говорить не только о Церкви, но и от имени Церкви, возникает вопрос, узнает ли Церковь себя в его словах и узнает ли через его слова читатель – веру Церкви. Вот тут и уместна церковная цензура или инквизиция. В грамоте, данной царем Федором Алексеевичем на учреждение в Москве Славяно-Греко-Латинской Академии, было сказано: “А от церкви возбраняемых наук, наипаче же магии естественной и иных, таким не учити и учителей таковых не имети. Аще же таковые учители где обрящутся, и оны со учениками, яко чародеи, без всякого милосердия да сожгутся” . Не сочувствуя идее сожжения чародеев, все же не могу не заметить, что функции инквизиции были возложены на первый российский ВУЗ – Славяно-греко-латинскую академию, из которой потом выросли, с одной стороны, Московская духовная академия, с другой – Московский императорский университет. Не самые темные, а самые просвещенные христиане были инквизиторами. Так что в этом смысле инквизиция стояла у истоков российской науки. Инквизитор просто взывает к дисциплинированности мысли. Как «инквизитор» я говорю: если ты не импрессионист и не пишешь эссе в жанре «мои впечатления от православия» (тут-то каждый волен впечатляться как хочет), то просто поработай с источниками. Кстати, напомню, как булла папы Бенедикта 14 (сер. 18 века) регламентировала работу инквизитора: они не должны думать, что книга дается им на рассмотрение с намеренной целью осудить ее, они должны спокойно и беспристрастно взвешивать достоинства книги; они не долждны судить о книге с точки зрения определенной нации, школы или ордена, а должны иметь в виду основные догматы Церкви; они обязаны книгу читать всю сполна, различные места книги сравнивать ммежлду собой, неясное уразумевать из более ясного, не должны выхватывать места в книге без связи с целым, смотреть на цель, с которой говорит автор. Если заслуживающая запрещения книга принадлежит католическому писателю высокой жизни и сделавшему себе имя в литературе, хотя бы и этой книгой, то нужно запретить книгу не безусловно, а с правом издать книгу по исправлении. О предполагаемом запрещении автор должен быть извещен заранее, ему должна быть дана возможность объясниться, и его объяснения цензоры и судьи должны принять во внимание . |
| И формальный уровень образования в новой школе соответствовал ее престижному положению. По свидетельству Ф. Поликарпова, " на четвертом году по открытии академии ученики первого класса так хорошо узнали греческий и латинский языки, что перевели несколько книг на русский язык " .5 Сохранившиеся лекции Лихудов, читанные ими в Академии по различным дисциплинам, свидетельствуют не только о широте охвата изучаемого материала, Но и о большом своеобразии в его преподнесении учащимся и, часто, принципиальной новизне критериев, применяемых ими в оценке как философских идей древних и новых мыслителей, так и эстетических принципов, лежащих в основании " семи свободных искусств " . Лихудовский период был своего рода весной для Академии. В последующее время характер обучения в школе значительно меняется. Сначала при учениках и преемниках Лихудов в последние годы XVII столетия Славяно-греко-латинская Академия превращается в греко-славянскую: латынь полностью изгоняется из системы обучения. Но в 1701г. специальным указом Петр 1 повелевает " завесть в Академии учения латинские " , изгнав, однако, уже язык греческий, и она становится " славяно-латинской " . В 1738г. вновь вводится факультативное преподавание греческого языка, но лишь с 1775г. он получает равные права с латинским. В XVШb. школу лихорадит вместе с Россией. В прорубленное Петром 1 окно в Европу на Русь хлынули не только новинки техники и науки, но и необычайный по мощности и разрушительной силе поток иных явлений западной жизни, совершенно чуждых и часто враждебных национальной культуре России. Церковь, вера православная, монастыри, все самобытное, народное, органически порожденное русским гением подвергается высокомерному презрению, поруганию и не редко уничтожению. Даже такой западник, как Герцен в некрологе К. Аксакову писал о том времени: " Киреевские, Хомяков, Аксаков сделали свое дело... и если они и не могли остановить фельдъегерской тройки, посланной Петром и в которой сидит Бирон и колотит ямщика, чтоб тот скакал по нивам и давил людей, - то они остановили увлеченное общественное мнение и заставили призадуматься всех серьезных людей " .6 |
| Новый настоятель лавры, избранный в 1740 г.,- архим. Тимофей (Щербацкий) - на время поездки в С.-Петербург для представления имп. Анне Иоанновне , посвящения и возложения на него знаков лаврских отличий поручил П. исполнение обязанностей личного секретаря и дорожного шафара; «походная казна достигала нескольких тысяч рублей, что делало казначейскую должность весьма ответственной» ( Титлинов. 1914. 9. С. 1094). 30 мая П. получил шнуровую книгу, скрепленную подписями 4 лаврских старцев, в которую помимо финансов и даров, записывал путь следования, остановки, встречи с разными лицами и иные сведения; она хранилась в ризнице лавры и служила важным документом для биографов святителя ( Титов Ф. И. 1913. С. 21-23, 110-112; 1-й лист опубл.: Недосеков. 1882. С. 478-479). 3 июня 1740 г. в составе свиты архим. Тимофея П. выехал из лавры, 6-12 июля 1740 г. путешественники находились в Москве, 2 авг. прибыли в С.-Петербург. 6 авг. в составе свиты П. был представлен имп. Анне Иоанновне и принцессе Анне Леопольдовне , 7 авг.- цесаревне Елизавете Петровне , до 14 авг. посетил архиепископов Новгородского и Великолуцкого Амвросия (Юшкевича) и Псковского, Изборского и Нарвского Стефана (Калиновского). События, связанные с переменами на российском престоле (кончина 17 окт. имп. Анны Иоанновны), задержали архим. Тимофея и его свиту в столице, к-рую они покинули в нач. янв. 1741 г. Во время пребывания в Москве и Троице-Сергиевой лавре П. посетил Славяно-греко-латинскую академию, ректором ее в 1739-1741 гг. был архим. Платон (Левицкий), а среди наставников - выпускники Киево-Могилянской академии: учитель поэтики Самуил (Ропчановский) и учитель синтаксиса Феофан (Чарнуцкий) , бывший «кажется даже и товарищем святителя Павла» ( Титов Ф. И. 1913. С. 112). 9 марта 1741 г. П. вернулся в Киев. Еще во время пребывания в С.-Петербурге, 23 окт. 1740 г., он наряду с 2 др. кандидатами (иером. Сильвестром (Лянцкоронским) и иеродиак. Иеронимом (Миткевичем)) был представлен на должность проповедника Славяно-греко-латинской академии, 19 янв. 1741 г. утвержден Синодом в этой должности. Не ранее 16 марта 1741 г. покинул Киев. Академические проповедники «в отношении чести следовали непосредственно за начальствующими лицами в академии» (Там же. С. 26). На должности проповедника П. пробыл ок. 2 лет в тяжелое для академии время (после пожара 1737 г.). В 1738 г. ректор Митрофан (Слотвинский; † 1752) просил перевести академию в др. место, но безуспешно. 15 июля 1742 г., во время торжеств по случаю коронации имп. Елизаветы Петровны, в ее присутствии был освящен отремонтированный после пожара собор Заиконоспасского в честь Нерукотворного образа Спасителя московского монастыря . |
| Учредив Донской монастырь, царь Феодор Иоаннович обеспечил содержание его припискою к нему подмосковного сельца Семеновского. Монастырь владел этим сельцом на правах помещика. В последствии часть крестьян из этого села была переселена на речку Раменку и образовала деревню Раменку, иначе Посевьево. Эта деревня также принадлежала монастырю. Затем монастырю была отдана земля, простиравшаяся от монастыря до Калужских ворот. Особенно увеличились средства монастыря со времени приписки к нему пяти монастырей с их вотчинами. В числе этих монастырей была известная Тихонова пустынь. Позднее предоставлены были монастырю рыбные ловли и перевозы на р. Каме и приписан был Костромской Железноборовский монастырь с его вотчинами. Кроме того из приказов дворца выдавались монастырю деньги, богослужебные и хозяйственные припасы. Петр I отменил эти выдачи из царской казны. Во время войны с Карлом XII, шведским королем, Петр два раза отбирал у монастыря часть колоколов для перелития на пушки. Императрица Екатерина II отобрала у Донского монастыря все его вотчины и уничтожила помещичьи права у всех монастырей. Число душ крестьян, отобранных в это время у Донского монастыря, едва не достигало крупной цифры 7 тысяч. В настоящее время Донской монастырь содержится на богослужебные доходы, на доходы от продажи могил и от арендных статей. Отношение Донского монастыря и духовному просвещению Донской монастырь едва не сделался местом высшего богословского образования. В 1737 году, в большой пожар в Москве, сгорело здание Славяно-греко-латинской академии, помещавшейся в Заиконоспасском монастыре. Удобным для нее местом был признан Донской монастырь. Однако перевод академии в Донской монастырь не состоялся. В нем не оказалось свободных помещений. Помещения братии признаны были ветхими и небезопасными для живущих в них. Дело о переводе академии прекратилось тогда, когда Славяно-греко-латинская академия была упразднена, а учрежденная взамен ее по новому уставу Московская духовная академия была открыта 1 Октября 1814 года в Троице-Сергиевой лавре. |
|
|
