Сам патриарх Иоаким уже в 1681 году посылал своего чудовского иеродиакона, а потом иеромонаха Кариона «в киевские школы для философские науки» 10 . Таким образом, мы видим, что русские второй половины XVII века хватаются за всякого случайно попавшего в Москву учителя или вообще образованного человека, лишь бы только чему-нибудь поучиться у него; что русские юноши в видах получить школьное образование едут учиться даже в Польшу в тамошние латинские училища. При таком, так сказать, напряженном стремлении известной части тогдашней русской молодежи учиться московские греко-латинские школы должны были бы быть, по-видимому, переполнены учащимися, так как большинству, конечно, незачем было ехать в польские латинские школы, когда у себя дома, прямо под рукою, были свои собственные школы со средним и высшим курсом преподавания. А между тем мы не только не имеем никаких сведений о переполнении московских греко-латинских школ учащимися, но не можем указать с достоверностью даже и одного человека, который бы своим образованием и знаниями обязан был московским греко-латинским школам. Чем же теперь объяснить это странное отсутствие каких бы то ни было сведений о воспитанниках московских школ, странное тем более, что до нас дошли за это же время сведения о тех лицах, которые брали уроки у домашних учителей или обучались в польских и киевских школах? На этот вопрос мы со своей стороны даем такой ответ: сведений о том, чему, как и кого учили в московских греко-латинских школах, существовавших будто бы с половины XVII века, до нас не дошло единственно потому, что самых этих школ в Москве тогда вовсе еще не было. Что Арсений Грек не открывал в Москве школы и не был в ней учителем, это с несомненностью следует из тех прямых официальных данных, кои дошли до нас относительно московской жизни и деятельности Арсения. В них нигде и ни разу Арсений не назван учителем греко-латинской школы, ни разу не указывается, чтобы он получал содержание или плату как учитель школы; везде в дошедших до нас официальных документах он называется не учителем школы, а книжным переводчиком и справщиком, свое содержание или жалование он получает от правительства не за учительство в школе, а за книжные переводы и за книжную справу. В записях расходов патриаршего Казенного приказа значится: «Августа 27-го 161 года старцу Арсению греченину за три пера лебяжьих да за полфунта орешков чернильных, да за полфунта камеди, да за купорос, что он купил в Борисовскую золотую палату писать книги греческия государю патриарху десять алтын». – «Мая 9-го 162 года по государеву патриархову имянному приказу старцу Арсению Греку, который сидит у книжной справки и переводит книги с греческие грамоты на русскую – 10 рублей». – «166 года сентября 6-го книг печатного двора справщику Арсению Греку в приказ выдано 50 рублей» 11 .

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Kapter...

Как нами будет показано, каноническое право — это сравнительно молодая дисциплина в Русской Православной Церкви. Первые опыты изучения канонического права восходят к рубежу XVIII–XIX bb. Но здесь, будучи исторически последовательным, необходимо обратиться к этапу зарождения духовного образования в России. Первоначальное официальное открытие полноценных духовных школ в России относилось ко времени реформы Nempa I b целях удовлетворения нужд в образованных кандидатах на церковные должности . Исследователь отечественного духовного образования протоиерей С. Смирнов указывал, что одно из учебных пособий от 1706 г., по которому вели преподавание в Московской славяно-греко-латинской академии, включало в себя разделы, посвященные основам права гражданского и церковного . Исследовательская работа, связанная с областью канонического права, заключалась в изучении и публикации церковноправовых источников. Например, в 1744 г. ректору Московской славяно-греко-латинской академии архимандриту Порфирию (Крайскому) было поручено сличать с правилами святых отцов издание Номоканона, опубликованного в Киево-Печерской типографии в 1624 г. Существовала практическая потребность в сборе и публикации источников канонического права. В частности, церковный исследователь И. А. Чистович отмечал плачевную ситуацию дефицита опубликованных церковноправовых источников; как органы церковного управления низового уровня, так и некоторые духовные консистории не располагали в необходимом объеме источниками церковного права. С той же проблемой сталкивались и светские правительственные органы, «в которых случалась потребность в голосе церковных законов» . Важно отметить, что многие книги и переводы канонического содержания, напечатанные в Московской типографии в первой половине XIII b., проходили цензуру в Московской духовной академии . До начала XIX b. еще отсутствовала система преподавания канонического права. До этого периода в рамках духовного образования не наблюдалась четкая дифференциация богословских дисциплин — как отмечал протоиерей С. Смирнов, в системе богословских дисциплин духовных учебных заведений XIII b. не было четкого «логического разграничения между предметами догматическими и нравственными» . Более того, сам метод преподавания богословия был основан на механическом зазубривании ограниченного числа трактатов, причем содержательно слабо взаимосвязанных. Таким образом, к рубежу XVIII–XIX bb. говорить о систематическом преподавании канонического права не приходилось. Более того, по свидетельству протоиерея Владислава Цыпина, еще ранее на Руси каноническое право изучалось исключительно с практической целью .

http://bogoslov.ru/article/6175035

В таком случае сумнения объяснять, а разумную критику похвалять, неблагоразумную же поправлять» 6 . Интересно было бы знать, откуда у прежних академистов, изучавших церковную историю, мог возникать критицизм, когда от них требовалось только „памятование достопамятных в истории случаев“; тем не менее этот параграф инструкции митрополита Платона заслуживает нашего внимания: им требовалось возбуждение собственного рассуждения в учениках и выработка самостоятельного взгляда на исторические события. Как бы то ни было, вышеупомянутый указ Синода, появившийся в самом конце XVIII века, в правление Павла, и предписывавший ввести в тогдашних семинариях и духовных академиях изучение по крайней мере „краткой церковной истории“, не остался без некоторых последствий. Дело не ограничилось тем, что просвещеннейшие архиереи, вроде Платона митрополита Московского, ревностно стали стараться о приведении в исполнение названного указа. Пришли к мысли, что если введена церковная история в круг наук , преподававшихся в семинариях и академиях , то непременно должны быть и книги, по которым можно было бы изучать науку. Мысль эта рождалась совершенно естественно, потому что книг, по которым можно было бы изучать церковную истории совсем не существовало. В качестве учебных книг в семинариях и академиях употреблялись некоторые церковно-исторические сочинения, написанные на латинском языке и обязанные своим происхождением протестантским богословам, значит, таким лицам, которые могли писать только в своих интересах и в своем духе и, конечно, несообразно с требованиями русских духовных школ. По таким руководствам учиться было затруднительно: одно нужно было сокращать и изменять, другое добавлять и исправлять. Работы при пользовании этими книгами было много, а результат сомнителен и неопределенен 7 . Оказывалось, что необходимо иметь сочинение по общей церковной истории, написанное русским и православным человеком. Такой человек и в самом деле нашелся. Разумеем Мефодия Смирнова (Мефодий – монашеское имя историка), питомца Славяно-Греко-Латинской Академии, потом ректора Троицкой Семинарии и Славяно-Греко-Латинской Академии, наконец , архиерея в разных епархиях (умер в 1815 г.).

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Lebede...

Насколько выполнены были эти указания его, или сделаны какие-либо изменения, не известно. Каково же было устройство других помещений и прочих принадлежностей Академии, можем читать в воспоминаниях одного из воспитанников этого времени. «В комнатах, – пишет он, – мы – студенты помещались человек по восьми и по десяти; рекреационных зал и отдельных комнат для занятий не было ни у нас, ни у студентов старших. Те и другие где спали, тут и занимались на общем столе; тут же в свободное от занятий время и отдыхали. Кроме сего недостатка, который впоследствии устранили, и кроме физического кабинета, который тоже устроен после, все прочие принадлежности казённо-учебного заведения новооткрытая Московская Академия имела вполне и в довольно надлежащем виде» 207 . В частности, как о главнейшей принадлежности высшего учебного заведения, – Библиотеке, читаем такие сведения: «Библиотека немедленно же была составлена из книг, принадлежащих библиотекам – прежней Славяно-Греко-Латинской Академии и бывшей Троицкой Платоновской Семинарии, и судя поэтому, могла быть удовлетворительна. Для приведения же в надлежащий порядок академической Библиотеки приложено было особенное попечение. Библиотекарем был определён Соборный Иеромонах Гермоген, который, не имея лекций по своей кафедре до открытия старшего богословского курса, занимался целых два года единственно должностью библиотекарской. Успех его тем более был несомненен, что он и прежде был библиотекарем в Славяно-Греко-Латинской Академии. Для скорейшего же успеха были назначены о. Гермогену в помощники два студента – Николай Терновский и Платон Доброхотов, которым назначено было за это и жалованье 208 . «Больница, – говорит тот же воспитанник, – устроена была отдельно от Академии в саду, деревянная, довольно просторная и удобная; имела восемь кроватей, но могла вмещать и до пятнадцати. При больнице были штаб-лекарь, фельдшер, трое служителей и достаточная аптека с надписью: Врачу, исцелися сам! Надпись эту сделал митрополит Платон, говорят, в напоминание одному бывшему при Семинарии лекарю, пьянствовавшему частенько, но умному; и Академия не уничтожила этой надписи» 209 .

http://azbyka.ru/otechnik/Sergij_Vasilev...

Круг преподавания ограничивался первоначальными предметами обучения. «Понеже совершеннейших учений богословского и философского, также и нужнейших языков искусства, еще за скудостью довольных к этому учителей преподавать невозможно» – сказано в Высочайшем именном указе 31 мая 1722г.;–«того ради учить ныне в архиерейских школах церковнических детей, в надежду священства определенных, по недавно изданным первого отроков учения книжицам, букварями именуемым.... также и грамматик славянских, которые недавно в московской типографии напечатаны» 8 . В это-то время усиления мер к распространению образования в духовном сословии основано училище в С.-Петербурге при Александроневском монастыре. История его имеет пять периодов. Первый – от основания училища под именем Славенской школы до переименования его Славено-греко-латинской семинарией (1721–1725). Второй–от переименования Славенской школы Славено-греко-латинской семинарией до преобразования ее по образцу главных народных училищ и переименования Главной семинарией (1725–1788). Третий обнимает историю Главной семинарии до переименования ее Академией, по примеру киевской и московской академий (1788–1797). Четвертый – история Академии до преобразования духовных училищ (1797–1809) и наконец – Пятый – историю С. Петербургской Духовной Академии со времени образования ее по новому плану в 1809 г. до настоящего времени. В первый период Александро-невская школа имеет вид низшего, приходского или приготовительного училища и притом более народного, нежели специального; во второй приобретает характер специального учреждения, назначенного для образования священнослужительских детей к церковным степеням; круг наук и внешний состав семинарии постепенно увеличиваются, но средства остаются по прежнему скудны; в третий период Александро-невская семинария возвышается над семинариями ближайших епархий в качестве главной, в параллель с главными народными училищами и с целью приготовления в ней учителей для прочих семинарий: таким образом мало по малу начинает очерчиваться С.-Петербургский духовно-учебный округ; в четвертом периоде Александроневская семинария переименована академией; круг наук дополнен некоторыми новыми предметами; прежние получили большую полноту; в преподавании усвоен метод народных училищ; средства академии увеличены; окружные семинарии приведены в более тесную зависимость от академии; наконец в пятом периоде академия, вместе с прочими духовными училищами, преобразована по всем частям и получила характер высшего духовно-учебного заведения – на одной линии с университетами и специальными академиями.

http://azbyka.ru/otechnik/Ilarion_Chisto...

Петра выдержан довольно строго, если не в выражении лица, то, по крайней мере, в фактуре волос и бороды; у ап. Павла выдержан только овал лица, всё остальное изменено; ап. Фома представлен не юным, а средовеком с бородой... Всё это показывает, что художник, изготовлявший отдельно чеканные фигуры апостолов на особых пластинках, не мог или не считал нужным строго соблюдать основные требования «истинности» в иконографических подобиях. Предположить, что эта часть сделана иностранным мастером, подобно тому, как было поступлено при изготовлении Московских Иерусалимов или Сионов, трудно 10 : в Московских Сионах «сольячные» фигуры все безусловно романской работы; это очевидный факт, не требующий доказательств: в Новгородских же – едва заметные следы западничества: а потому мы склонны думать, что они исполнены русским мастером, работавшим по греческому образцу, но уже под влиянием иностранным: это вполне естественно для эпохи сношений Новгорода с Ганзой. К этому именно времени и следует отнести Новгородские Иерусалимы. К тому же заключению приводят и греко-русские надписи имён апостолов. Шрифт их XII–XIII века. Предположение графа А.С. Уварова о западном происхождении Новгородских Сионов основано на ошибочно прочитанном слове ПЕТРОС, где он усмотрел латинскую букву R : в действительности здесь не R, а обычная лигатура греко-славянских букв Т и Р. 3) Редкий памятник греческого серебряного Иерусалима или Сиона находится в настоящее время в Ахенском соборе (рис. 1). Он известен здесь, а также и в науке, под именем Ахенского реликвария (capella reliquiarum). Он имеет форму небольшого (0,38 м.) греческого однокупольного храма 11 , оклад его четырёхугольный. Рис. 1. Ахенский реликварий Над кровлей возвышается трибун (ротонда), украшенный колонками, соединёнными между собою арочками. На одной стороне – алтарная апсида, на трёх остальных – створчатые двери, украшенные четырёхконечными, расширенными на концах, крестами. Внутри сохранился старый лоскуток пергамента, на котором старинным шрифтом написано: caput ba Anastasi ni...y.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Pokrov...

В 1-й раз напечатан он 1775 г. в Москве для Тверской Епархии; а потом многократно и для прочих. В конце сего тома напечатано 8 Поучений, говоренных по издании V тома с 4 Июля по 22 Октября 1780 г. Том VII содержит Православное учение, или Сокращенную Христианскую Богословию, сочиненную для употребления Великого Князя, с прибавлением Молитв и Рассуждения о Мельхиседеке, сочиненного на Вопрос самого Великого Князя, и Ответа его на оный. Сия книга в 1-й раз напечатана была в С.-Петербурге в 4 долю листа 1765 г. при Академии наук Гражданскими буквами и в том же году в Москве славянскими, а потом многократно. Она переведена на латинский, немецкий, английский, французский, голландский, греческий, армянский и грузинский языки. Латинский перевод, сделанный в Геттингене студентом Димитрием Семеновым-Рудневым (после бывшим Дамаскином, Ректором Московской Академии и потом Епископом Нижегородским, Издателем сих сочинений), напечатан в С.-Петербурге при Академии Наук 1774 г.; немецкий, сделанный в Риге переводчиком Родо, напечатан в Лейпциге 1770 г.; французский, сделанный бывшим при Парижском Посольстве русским Священником Семеном Матфеевым, напечатан в С.-Петербурге 1776 г.; греческий, простого языка, с многими примечаниями, напечатан в Вене 1786 г.; английский – Г. Пинкертоном, напечатан в Эдинбурге 1814 г.; голландский перевод, сделанный, как утверждают, с английского, напечатан в Нидерландском Королевстве незадолго до бракосочетания Государыни Великой Княжны Анны Павловны с тамошним Наследным Принцем Вильгельмом; а грузинский и армянский доныне еще не изданы. Томы VIII и IX содержат Катехизис, или первоначальное наставление в Христианском законе, преподаванное публично в Московской Академии во время бытности там Сочинителя Учителем Поэзии, с Сентября 1757 г. по 13 Июля 1758 г. Сим томом кончится подписное издание Ректора Дамаскина и Префекта Амвросия. Однакож, они в 1782 г. издали и еще том X, содержащий 33 Поучения, говоренных с 8 Ноября 1780 по 28 Июня 1782 г., с присовокуплением: 1) Двух Речей, говоренных Императрице Сочинителем в 1782 г.

http://azbyka.ru/otechnik/Evgenij_Bolhov...

А хотя пред сим, по предложению моему о сочинении книжиц к наставлению всякому чину потребных, определение от Св. Синода и учинено, но точию чтоб скоро оныя сочинены, опробованы и напечатаны были, того не уповательно; и дабы до сочинения оных, так нужнейшее народу, а паче подлым, к доброй жизни наставление оставлено не было, – да соблаговолит Св. Синод с благопристойным о том определением как в монастыри властям, так и приходским священникам учинить надлежащее подтверждение». Не встречая сочувствия в этом деле со стороны отдельных лиц, Св. Синод 8 октября 1742 года составление душеполезной книги поручил московской славяно-греко-латинской академии ректору с учителями, «ибо во оной академии, – говорилось в синодальном определении, – и без сего одолжения, еженедельныя слова Божия проповеди сказываемы бывают и впредь чинить то должно, и тако расположа по классам и материям вышеобъясненное в недельные дни, вместо обыкновенных проповедей по их должности, за присмотром и поправлением ректорским с префектом, может и проповедано, и в собственную книгу внесено…» 6 . Корпорация московской академии, прочитавши синодальное определение, единогласно просила уволить её «от сего труда, яко весьма несноснаго, понеже сие зело великое и важное дело требует сих кондиций: 1) надлежит к сочинению таковой книги сделать приуготовление чрез три года или больше, довольное число книг способных авторов в таковой материи читать и собрать нотата, и 2) чтоб тот, кто сочинять имеет, был человек другими никакими должностями не обязан». «А мы, – прибавляли учителя, – в послушании находимся академическом на всяк день, обязаны школьными трудами, отправлением диспут, как богословских, так и философических, сказыванием предик в воскресные дни, обучением катехизиса, наставлением катехуменов, каковое академическое само дело не в малой состоит тяжести, отчего многие из учителей часто в припадках слабаго здравия находятся». Это интересное и весьма важное свидетельство о занятиях академических профессоров до переутомления, подписано ректором архимандритом Порфирием (Крайским), учителем философии иеромонахом Иоанном (Козловичем), проповедником иеромон. Павлом (Конешкевичем), учителями-иеромонахами Самуилом (Рубчановским) и Гедеоном (Антонским), иеродиаконом Феофилом (Бенклевским) и Григорием Кондаковым. Спеша делом составления книг и потерпевши неудачу в Московской академии, Св. Синод 18 ноября 1742 г. поручает это дело епископу Смоленскому Гедеону (Вишневскому) 7 . Епископ Гедеон взглянул на дело очень серьёзно. Не узнавши из краткого синодального указа ни о цели составления книг, ни об отношении этого дела к изложенному в Духовном Регламенте, он писал Св. Синоду, что его смущают следующие «неудобства и сомнения»:

http://azbyka.ru/otechnik/Konstantin_Zdr...

Браиловский отмечал, что при составлении сочинений услугами К. пользовались митрополиты Сарский Тихон (Воинов) , Нижегородский Павел , Сибирский Павел , Сарский Варсонофий (Чертков) . К. был знаком и встречался с известными книжниками того времени - Евфимием Чудовским, Мардарием (Хоныковым) , Ф. Поликарповым-Орловым . Стихотворной эпитафией К. была отмечена смерть П. Т. Семенникова († 10 нояб. 1696), патриаршего дьяка, переписчика книг, инициатора несостоявшегося издания «Греко-славяно-латинского лексикона» Епифания (Славинецкого). Интерес К. к развитию образования в России прослеживается с нач. 80-х гг. XVII в. В 1685 г. К. преподавал грамматику в Заиконоспасской школе Сильвестра (Медведева). К. поддержал Сильвестра в его усилиях по созданию высшей школы (академии), утверждения к-рой Сильвестр добивался от царевны Софии в 1685 г. К. поддерживал также греч. учебное заведение братьев Лихудов . В кон. 80-х гг. XVII в. ученики Лихудов произносили написанные К. «орации». В стихотворной «орации», сопровождавшей поднесенный К. царевне Софии 13 марта 1687 г. перевод «Августина учителя Книги о видении Христа...» («Боговидная любовь»), К. утверждал необходимость изучения философии. Лихуды ввели в своем уч-ще преподавание ряда дисциплин высшей школы, а также лат. языка, что стало причиной их опалы в 1693 г. 26 дек. 1690 г. и в 1694 г. К. получал жалованье за то, что «учил орации» домовых певчих дьяков меньших станиц. Незадолго до отставки с Печатного двора К. принял участие в постановке пьесы «Ужасная измена сластолюбивого жития» - наиболее раннего из дошедших до нас памятников московской школьной драматургии. Спектакль был сыгран в школьном театре Славяно-латинской академии в 1-й пол. нояб. 1701 г. Сохранившаяся рукопись пьесы представляет собой режиссерский экземпляр, в к-ром поименованы исполнители и сделаны ремарки, комментирующие не только действия персонажей, но и их переживания. Текст пьесы и ремарки написаны К. По-видимому, преподавательская практика К. была обширной. Об этом свидетельствует значительное число произведений К., связанных с педагогикой, прославление «мудрости и наук» было сквозной темой его творчества.

http://pravenc.ru/text/Карион ...

Затем мы пришли в одну из комнат, занимаемую воспитанниками школы, которые все собрались около нас и предложили нам от себя обычное угощение. Тогда Ник. Фед. Каптерев, обратившись к окончившим курс воспитанникам школы, заявил, что он, как старый профессор, как учитель их учителей (двое из учителей школы воспитанники Московской Духовной Академии и ученики Я. Ф-ча), желает сказать им несколько слов. «Вот Вы, молодые люди, говорил Н. Ф-ч, закончили свое образование в воспитавшей Вас школе, и скоро вступите в жизнь, заняв в ней то или другое общественное положение. Но, вероятно, если уже не все, то большинство из Вас, пожелали бы продолжать Ваше образование в какой-либо высшей школе. Это тем более для Вас необходимо, что Вам в будущем придется постоянно жить и действовать среди инославных представителей, нередко очень сильных своими научными занятиями и образованием, опираясь на которые, они стараются совращать православных. Вам придется бороться с ними, но Вы, как воспитанники только средней школы, научно будете вооружены слабее их. К сожалению, у православных греков ни здесь – в Иерусалиме, ни в других местах нет своей высшей богословской школы, нет греческой духовной Академии. Конечно, некоторые из Вас высшее богословское образование могут получить, и действительно получают, в Духовных Академиях России. Но ведь Россия далеко, не всякий из Вас может и захочет туда ехать, – в русские Духовные Академии попадают из Вас только очень редкие единицы. В виду этого, православным грекам необходимо иметь свою собственную греческую высшую богословскую школу, свою греческую Духовную Академию. Некогда, – в конце XVII века, – к нам, русским, явились два ученых грека – братья Лихуды, которые устроили в Москве Славяно-греко-латинскую Академию, сделавшуюся потом рассадницей богословского образования на Руси. Теперь Россия, обязанная грекам устройством своей первой школы, душевно рада будет заплатить им свой старый большой долг. Пусть окончившие курс этой школы юноши едут получать высшее православное богословское образование в русских православных Духовных Академиях, и особенно в Московской, как прямой продолжательнице той Академии, которую основали в Москве ученые греки – братья Лихуды; и затем, пусть они возвращаются домой, но с тем, чтобы уже трудиться и работать в своей родной греческой православной Духовной Академии, которая здесь будет основана.

http://azbyka.ru/otechnik/Arsenij_Stadni...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010