| Оказалось, что их с драматургом Михаилом Рощиным позвали в Сан-Франциско с какой-то пьесой, а на обратном пути разрешили на три дня задержаться в Нью-Йорке, и они сняли ради экономии один номер на двоих. Когда они выходили оттуда, на них смотрели странно. Ефремов с Рощиным раздобыли наш телефон, и я помню, что выводила их с какого-то заднего входа, потому что сотрудницы советского посольства ждали автографов и караулили их на выходе из гостиницы. Мы взяли их к себе на целый вечер, который затянулся до утра. Это было просто какое-то чудо! Как будто они пересекли Лету, чтобы нас навестить, и сейчас поплывут домой, обратно. А мы останемся на чужом берегу. Из эмигрантской компании мы близко и давно дружили с Солженицыными, Александр Исаевич был женат первым браком на маминой двоюродной сестре. Мы также были очень близки с Наумом Коржавиным. Это была наша любовь! С ним была связана масса историй. Например, как он в Кишиневе женился на своей Любане, невероятной красавице, которая ушла к нему от какого-то обеспеченного военного. Любаня говорила: «Моим подружкам цветы дарили, в кино водили, а этот за мной бегал и говорил: “Любаня, хочешь колбаски?”» Они переехали в Москву, не имели ни кола, ни двора, и однажды в коридорах «Нового мира» встретили мою маму — она подрабатывала в отделе прозы у великой Анны Самойловны Берзер, благодаря которой в этом журнале были опубликованы Солженицын, Войнович, Гроссман, Домбровский. Мама, конечно же, не могла пропустить бездомных. В нашей двушке мы жили вчетвером в одной комнате, а другая всегда была для гостей. Коржавин с Любаней прожили у нас почти полгода, потом им дали квартиру в Беляево, а уехали они в Америку вскоре после нас. Отъезд был, конечно, вынужденным. Наум Моисеевич уже один раз отсидел и опасался нового ареста, новой посадки. Не боялся только тогда, когда писал и читал стихи. Перед отъездом он написал страшное стихотворение о том, что ощущает себя мешком потрохов. Широка американская Россия! В Америке у нас были тесные связи с русской летней школой при университете в городке Нортфилд в штате Вермонт. Она была основана старыми эмигрантами сразу после войны, а директором был внучатый племянник Ленина Николай Всеволодович Первушин. Его посадили в 1918 году, его мать бегала к сестрам Ленина, и те попросили вождя выпустить его за границу. |
| Искренно любящий А. Трифон». «Дорогая Маруся. Сердечно и искренно поздравляю тебя с днем Ангела. Молюсь за тебя и желаю молитвенно доброго здоровья и бодрости душевной, т.е. именно того, чего я сам лишен: и здоровье плоховато (одолели последние дни старческие недуги), и бодрости мало, последней недостает по обстоятельствам: меня опять и опять беспокоят с квартирой, у хозяев отнимают комнату, где я живу, и меня тянут к допросу в домком. Видно, и отсюда придется уезжать, и обидно, и очень затруднительно найти такое же удобное помещение... Господь да хранит тебя!.. Искренне любящий тебя, дух. отец А. Трифон». В день памяти святителей Гурия и Варсонофия 4 (17) октября 1931 года Владыка написал маленькое произведение «Мои воспоминания», которое отличается задушевностью, теплотой и яркостью поэтических образов. Вначале мы уже приводили отрывок из него, относящийся к детству и пребыванию в Оптиной пустыни. Вот еще один отрывок: «То было несколько лет тому назад в Сочельник. Наступил Рождественский вечер. Мы с Михаилом Всеволодовичем спешили ко всенощной в Шереметьевский храм. Скрипели полозья извозчичьих саней по снегу. Было морозно, но не ветрено. Луна сияла и освещала своим тихим бледно-голубым светом землю. Царило какое-то величавое спокойствие и тишина, они заполнили душу, и чудилось, что в эту ночь нечто особенно торжественное и таинственное должно совершиться на земле. В короткие мгновенья многое вспомнилось и перечувствовалось; всколыхнулись воспоминания... все, что переживалось в разные эпохи жизни в эту ночь, в этот праздник... Но вот мы въехали в ворота обширного двора. Величавый дворец Шереметьевской больницы в стиле ампир, высокий подъезд, белые колонны, множество народа на ступенях огромного крыльца, а среди них на возвышении стоит Екатерина Владимировна, вся в белом, залитая лунным голубым светом, лучезарная и радостная, как Ангел с неба, ждет с ангельским приветствием: Слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение. Распахнулись широкие входные двери. Море огня, беломраморный храм, духовенство встречает в золотых ризах, а с клироса несется гимн: «Рождество Твое, Христе, Боже наш!..» Незабвенные минуты! Как много в них и духовной высшей красоты, и высшей духовной радости и света... И как больно за тех, кто их не испытывает и не может их понять. Бедна их безотрадная жизнь! И где, и в чем им найти верную радость и утешение, какие не покидали бы их во время горестей и страданий, неизбежных в жизни?! |
| В 1224 году двое полководцев Чингисхановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили ясов, обезов и вошли в землю Половецкую. Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру. Хан их Котян, тесть Мстислава галицкого, стал умолять зятя своего и других князей русских о помощи, не жалел даров им, роздал много коней, верблюдов, буйволов, невольниц; он говорил князьям: «Нашу землю нынче отняли татары, а вашу завтра возьмут, защитите нас; если же не поможете нам, то мы будем перебиты нынче, а вы – завтра». Князья съехались в Киеве на совет; здесь было трое старших: Мстислав Романович киевский, Мстислав Святославич черниговский, Мстислав Мстиславич галицкий, из младших были Даниил Романович волынский, Всеволод Мстиславич, сын князя киевского, Михаил Всеволодович – племянник черниговского. Мстислав галицкий стал упрашивать братью помочь половцам, он говорил: «Если мы, братья, не поможем им, то они передадутся татарам, и тогда у них будет еще больше силы». После долгих совещаний князья наконец согласились идти на татар; они говорили: «Лучше нам принять их на чужой земле, чем на своей». Татары, узнавши о походе русских князей, прислали сказать им: «Слышали мы, что вы идете против нас, послушавшись половцев, а мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы попущением божиим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев, а с вами нам нет войны; если половцы бегут к вам, то вы бейте их оттуда, и добро их себе берите; слышали мы, что они и вам много зла делают, потому же и мы их отсюда бьем». В ответ русские князья велели перебить татарских послов и шли дальше; когда они стояли на Днепре, не доходя Олешья, пришли к ним новые послы от татар и сказали: «Если вы послушались половцев, послов наших перебили и все идете против нас, то ступайте, пусть нас Бог рассудит, а мы вас ничем не трогаем». На этот раз князья отпустили послов живыми. |
| Необходимым следствием изгнания Ростиславича было обращение к Юрьевичам суздальским, и вот владыка Митрофан, посадник Иванко, старейшие мужи отправились во Владимир к Юрию Всеволодовичу за сыном, и тот дал им своего Всеволода на всей их воле; после Липецкой битвы суздальским князьям нельзя было вдруг опять начать прежнее поведение с новгородцами; Юрий, как видно, был очень рад обращению новгородцев к своему племени: богато одарил владыку и других послов и прислал брата своего Святослава с войском на помощь новгородцам против чуди. Но Юрьеву сыну не понравилось в Новгороде, в том же году он тайком выехал оттуда со всем двором своим; новгородцы опечалились и отправили снова старших мужей сказать Юрию: «Если тебе неугодно держать Новгорода сыном, так дай нам брата». И Юрий дал им брата своего Ярослава, того самого, который прежде поморил их голодом. Новгородцы были рады Ярославу, говорит летописец, и когда в 1223 году он ушел от них в свою волость – Переяславль Залесский, то они кланялись ему, уговаривали: «Не ходи, князь», но он не послушал их просьбы; опять новгородцы послали за князем к Юрию, и тот опять дал им сына своего Всеволода. В 1224 году пришел Всеволод вторично в Новгород и в том же году опять тайком ночью ушел оттуда; на этот раз, впрочем, дело только этим не кончилось: Всеволод по примеру дяди засел в Торжке, куда пришел к нему отец Юрий с полками, дядя Ярослав, двоюродный брат Василько Константинович с ростовцами, шурин Юрьев Михаил с черниговцами. Новгородцы послали сказать Юрию: «Князь! Отпусти к нам сына своего, а сам пойди с Торжка прочь». Юрий велел отвечать: «Выдайте мне Якима Ивановича, Никифора Тудоровича, Иванка Тимошкинича, Сдилу Савинича, Вячка, Иваца, Радка, а если не выдадите, то я поил коней Тверцою, напою и Волховом». Новгородцы собрали всю волость, около города поставили острог и послали опять сказать Юрию: «Князь! Кланяемся тебе, а братьи своей не выдаем; и ты крови не проливай, впрочем, как хочешь: твой меч, а наши головы». И в то же время новгородцы расставили сторожей по дорогам, поделали засеки, твердо решась умереть за св. |
| С честью похоронив брата в Киево-Софийской церкви, Всеволод занял и престол его, и все волости, отдал Чернигов Мономаху, Владимир Волынский – сыну Изяславову Ярополку, а Новгород – сыну же Изяславу Святополку; но не думал снабдить уделами племянников своих: Давида, Романа, Олега и Ярослава Святославичей и, следовательно, не мог рассчитывать на мирное расположение этих князей-изгоев. Из них Роман, не далее как в 1079 г., привёл в полтавские пределы половцев и хазаров, которые, однако, заключили мир с Всеволодом и Мономахом, стоявшими у Переяславля и в Обров, и на возвратном пути восвояси зарезали самого Романа, брата же его, Олега выгнали из Тмутаракани и препроводили в Царьград, откуда византийское правительство сослало Олега на остров Родос. Успокоенный с этой стороны, Всеволод немедленно отправил в Тмутаракань посадника своего Ратибора и ждал, чем кончится поход Мономаха, «о двою конь» погнавшегося с черниговцами за Всеславом Полоцким, который, пользуясь событиями на юге, сжёг Маномахов Смоленск. Поход Мономаха кончился опустошением владения Всеволодовых до Лукомля и Логожска; после чего Мономах, мстя половцам, выжегшим Стародуб, зимой того же года «изымал» на Десне князей Асадука с Сауком, а на другой день разбил за Новгородом-Северским полчище Белкаттина и в следующем 1080 г. смирил возмутившихся торков, ещё при Изяславе расстеленных по городам переяславским 25 . Зимой 1082 Мономах ходил войной на предводителя вятичей Ходота; в начале 1083 г. безуспешно преследовал Ростиславичей до самого Микулина, в нынешней Галиции; весной того же года явился в Броды, на свидание к Ярополку Изяславичу, угрожаемому Ростиславичами; летом отогнал за Хороль половцев, взявших Горошин; осенью отправился с черниговцами и половцами к Полоцку, который взял изъездом, не оставив там ни челядина, ни скотины 26 , и в самом начале 1084 г. снова был в Бродах, готовый помогать Ярополку, изгнанному Ростиславичами из Владимира-Волынского. Эти Ростиславичи были: Рюрик, Володарь и Василько, сыновья князя-изгоя Ростислава Владимировича, некогда удалившегося в Тмутаракань (1064 г.) и там отравленного котопаном курсунским (1066), за что корсуняне побили котопана камнями. |
| Встретив в Киеве тело друга своего, привезённое сюда для погребения. Мономах уселся, наконец, в своём Чернигове – отдыхать после стольких военных успехов, Впрочем, этот отдых, всецело посвящённый охоте за разными зверями, далеко не ограждал жизнь Мономахову от тех опасностей, каким подвергалась она на поле битв, о чём сам Мономах повествует в поучении своём, следующее: «А се в Чернигове деял есмь: конь диких своима руками связал есмь, в пушах 10–20 живых конь, а кроме того иже по рови ездя имал есмь своима руками те же кони дикие, тура мя 2 метала на розех и с конем, олень мя один болъ, а 2 лоси, один ногами топтал, а другой рогами болъ, вепрь ми на бедре мечь отял, медведь ми у колена подъклада укусил, лютый зверь скочил ко мне на бедры, и конь со мною поверже: и Бог неврежена мя съблюде» 27 . Но охотясь в Чернигове, Мономах не забывал о распространении влияния своего на другие, более отдалённые края России, и в 1088 г., когда Святополк Изаславич добровольно перешёл из Новгорода в Туров, поближе к Киеву, Всеволод, ничего не делавший без Мономаха, назначил в Новгороде сына Мономаха, а своего внука, 12-летнего Мстислава. Это распоряжение Всеволода, уже ослабевшего и в силах, и в управлении, было последним: чувствуя приближение смерти, вел. князь призвал к себе обоих сыновей своих Мономаха и Ростислава, и в присутствии их умер в Киеве, 13 апреля 1093 г., а на другой день с плачем погребён детьми в Киево-Софийском соборе. Рассказывая о событии смерти Всеволодовой, летописец говорит: «Володимер же начал размышляти: аще сяду на столе отца своего, то имам рать с Святополком взяти, яко есть стол преже от отца его был. И размыслив посла по Святополка Турва, а сам иде Чернигову; а Ростислав Переяславлю» 28 . Следовательно, Мономах колебался, не сесть ли ему после отца на киевском престол и если не решился на это, то, может быть, столько же по чувству действительного уважения к родовому старшинству Святополка, сколько по неуверенности в расположении к себе и киевлян, хотя не слишком-то преданных потомству Изяслава, отказывавшегося отстаивать Киев от половцев, и вовсе не сочувствовавших потомству Святослава, столько раз приводившему в Россию половцев, но с тем вместе очень недовольных угнетениями тиунов в правление Всеволода результатами которого было признание лучших киевлян Святополку, что земля их оскудела от рати и продаж. |
| Между тем Олег уже вёл полки Давидовы из Смоленска в Муром, на сына Мономахова Изяслава, которому, впрочем, предварительно послал сказать: «иди в волость отца своего Ростову, а то (Муром) есть волость отца моего; да хочю ту седя поряд створите со отцем твоим, се бо мя выгнал из города отца моего; а ты ли ми зде хлеба моего же не хощеши ми дати» 37 . Но Мономахович, окружённый дружинами суздальской, ростовской и белозерской, горделиво отказал Олегу – и пал в битве с ним под Муромом, а дружины его разбежались; после чего Олег беспрепятственно вошёл в Муром, овладел Суздалем и Ростовом, но ненадолго, потому что отовсюду, и даже из Рязани, вытеснил его другой Мономахович, Мстислав Новгородский, крестник Олегов, тогда же обещавший Олегу примирить его со своим отцом. Внимая просьбам Мстислава, Мономах, действительно написал к Олегу дружелюбное письмо. Доведённый до крайности, Олег должен был, наконец поверить Мономаху и, в 1097 г., отправился на устранение мира в Любечь Черниговский, куда съехались также Святополк II, Мономах, Давид Святославич, Давид Игоревич и Василько Ростилавич – все, кроме Василька, двоюродные братья, внуки Ярослава И единодушно согласившись в том, как невыгодны междособия, облегчающие половцам доступ в Русь, князья дали друг другу слово жить отныне «в едино сердце» и тут же поделили русскую землю: Святополку, как великому князю, был представлен Киев; сыновьям его – Туров; Мономаху с детьми – Переяславль, Смоленск и Ростов; Мстиславу Мономаховичу – Новгород, Олегу, Давиду и Ярославу Святославичам – область Черниговская; Давиду Игоревичу – Владимир-Волынский; Васильку Ростиславичу – Теребовль, а старшему брату его, Володарю, не бывшему на съезде, – Перемышль. Но всё это не повело ни к чему, потому что не успели ещё князья разъехаться из Любеча, как дошёл слух до Давида Игоревича, что Мономах и Василько, первый – из желания сесть в Киеве, а последний – овладеть Владимиром-Волынским, умышляют зло на Святополка и на него, Давида. Слух этот, переданный Давиду тремя приближёнными его, конечно, мог быть неверен; но сам по себе он служит намёком на то, что если и в самом деле все и каждый веровали тогда в воинственные и другие способности Мономаха и Василька, действительно, превосходивших развитием других князей, то далеко не все и каждый питали такую же веру в частность убеждений и твёрдость слова, как Мономаха, так и Василька. Что касается самого князя Владимирского, он поспешил в Киев сообщить великому князю о грозящей им обоим опасности и убедил Святополка схватить Василька, который как нарочно, заехал поклониться святыне Киевской. Дело кончилось тем, что Василько, выданный Святополком князю Владимирскому, был ослеплён Давидом и заточён во Владимире-Волынском. |
| Посол, присланный от имени этих князей, говорил Андрею: «Кто тебе ворог, тот и нам ворог; мы с тобой готовы». Гордый Андрей призвал своего мечника Михна и сказал: «Поезжай к Ростиславичам, скажи им вот что: вы не поступаете по моей воле; за это ты, Рюрик, ступай в Смоленск к брату в свою отчину, а ты, Давид, ступай в Берлад, не велю тебе быть в русской земле; а Мстиславу скажи так: ты всему зачинщик: я не велю тебе быть в русской земле». Михно передал Ростиславичам поручение своего князя. Всех более не стерпел этой речи Мстислав. «Он, – говорит современник, – от юности своей не привык никого бояться, кроме единого Бога». Он приказал остричь Михну волосы на голове и бороде и сказал: «Ступай к своему князю и передай от нас своему князю вот что: мы тебя до сих пор считали отцом и любили, ты же прислал к нам такие речи, что считаешь меня не князем, а подручником и простым человеком; делай что замыслил. Бог всему судья!» Андрей пришел в ярость, когда увидел остриженного Михна и услышал, что сказал Мстислав. Большое ополчение Суздальской земли – ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы и рязанцы, под главным начальством сына Андрея Юрия и боярина Жидиславича, пошло в путь. Андрей, отправляя их, говорил: «Изгоните Рюрика и Давида из моей отчины, а Мстислава возьмите: ничего ему не делайте и привезите ко мне». К ним пристали новгородцы. Они шли через смоленскую землю; бедный Роман, видя у себя таких гостей, не мог сопротивляться и должен был, по требованию Андрея, послать с ними своих смольнян. Вся эта сила вступила в черниговскую землю, и там соединился с нею Святослав Всеволодович с братьями. С другой стороны Андрей подвинул на Киев силы полоцкой земли: туровских, пинских и городенских князей, подчиненных Полоцку. Михаил Юрьевич отступил от Ростиславичей и вместе со Всеволодом и двумя племянниками поспешил овладеть Киевом. Ростиславичи не препятствовали ему. Рюрик заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде, а Давида послали в Галич просить помощи у Ярослава (Осмомысла). |
| Скачать epub pdf 61. Вячеслав Владимирович, князь туровский и неоднократно, на короткое время, великий князь киевский сын Владимира II Всеволодовича Мономаха, великого князя киевского от первого брака с Гидой Гаральдовной, королевной английской. Родился в Чернигове в 1083 г.; отвозил в Суздаль известное «Письмо Мономаха к Олегу» в 1096 г.; бился там же с Олегом на Кзени 1 марта 1097 г.; был при отце в битве с половцами на р. Хороле 12 августа 1107 г.; отправлен на княжение в Смоленск в 1113 г.; послан отцом на Дунай против Алексея I Комнена, императора византийского, и безуспешно осаждал Доростол (Силистрию) в 1116 г.; переведен на княжение в Туров до 1125 г.; ходил из Турова на Полоцк в 1129 г.; обменял Туров на Переяслав в 1132 г.; из Переяслава, по некоторым известиям, ходил на Рязань в 1133 г.; соскучась по Турове, выгнал оттуда племянника Изяслава Мстиславича в 1134 г.; по смерти великого князя Ярополка II Владимировича сел на киевский стол 22 февраля, но ссажен Всеволодом II Ольговичем 5 марта 1139 г.; защищен в Переяславе от Ольговичей и Давидовичей черниговских племянником своим Изяславом Мстиславичем в 1142 г.; был в походе на Владимирка, князя галицкого, в 1144 г.; а во время вторичного похода туда же, за скороспелое распоряжение городами русскими, по смерти Всеволода II, принужден оставить Туров в 1146 г.; поселившись в Пересопнице (ныне местечко Луцкого уезда Волынской губернии), давал дружину свою племяннику, великому князю Изяславу II Мстиславичу, для похода на Чернигов в 1148 г.; держал сторону брата своего, князя Юрия суздальского, в усобице последнего с племянником, великим князем, в 1149 г.; был при осаде Луцка князем Юрием, а по заключении мира между дядей и племянником раза три по предложению того и другого садился на стол киевский и удалялся в Вышгород в одном и том же 1150 г.; мирил снова дядю с племянником и был безучастным сторонником последнего в бою между ними под Киевом в 1151 г.; перебравшись из Вышгорода в Киев по приглашению племянника, пережил тут последнего и, вслед за вокняжением его преемника, другого племянника, умер в Киеве в феврале 1155 г. Тело его погребено в Киево-Софийском соборе. Князь Вячеслав был женат на неизвестной, от которой имел сына, умершего в 1129 г. Читать далее Источник: Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови/сост. М.Д. Хмыровым. - Санкт-Петербург : [б. и.], 1993. - 165, с., ил. Поделиться ссылкой на выделенное |
| В настоящее время Статут ВКЛиР 1588 года как памятник феодального права представляет исключительно исторический интерес. Но вот положение о государственности русского языка в Статуте 1588 года является существенным подспорьем в защите и упрочению положения русского языка в Республике Беларусь, т.к. является прямым свидетельством исконности русского языка для территории современной Белоруссии: «А писаръ земъски маетъ по-руску литерами и словы рускими вси листы, выписы и позвы писати, а не иншимъ езыком и словы». А в 1589 году король Польский и великий князь Литовский и Русский Сигизмунд III повелел, чтобы в судопроизводстве великого княжества использовался русский язык. Но, спустя столетие, в 1696 году, сейм Речи Посполитой своим постановлением запретил использование русского языка в государственной, деловой и общественной жизни на всей территории этого государства. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 1. Читайте Крестовского Чтобы узнать как поляки угнетали белорусов (те вешались регулярно), читайте два романа Всеволода Крестовского - " Кровавый пуф " и " Панургово стадо " . Я узнала много нового из этих книг. В том числе и о том, как русская революция готовилась из Польши еще в начале 19 века. Уже тогда они засылали ячейки революционеров на российские территории. И те клеветали на царя. Даже когда отменили крепостное право, было велено говорить, что якобы это заграница дожала царя, а сам он не стал бы. Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
|
|
