| Но, главной целью приезда атамана Одинца в Москву было завершение переговоров с находящимся там Иерусалимским патриархом Феофаном о посвящении митрополита и епископов для православного населения Речи Посполитой. Православное меньшинство было проблемой для польской власти. Осознавая свою религиозную идентичность, русские на протяжении столетий сохраняли национальное самосознание и упорно сопротивлялись проводимой властью политике ассимиляции. Тем не менее, в начале 17-го века русская знать, сократившись количественно, вследствие перехода значительной части ее представителей в католичество и утраты ими своей национальности, прекращает свою деятельность в защиту Православия. Тоже самое можно сказать и о братствах, сила и влияние которых в значительной мере зависела от присутствия в их среде русского дворянства. В 1610 году после смерти Перемышльского епископа Михаила Копыстенского, в Речи Посполитой оставался единственный православной епископ Иеремия Тиссаровский во Львове, являвшийся местоблюстителем Киевского Митрополичьего Престола. С его смертью, Православие в Речи Посполитой было бы ликвидировано, как Церковь без епископа. Перед приездом в Киев, патриарх Феофан обратился к коронному гетману Жолкевскому с просьбой о получении королевского позволения на проезд по территории Речи Посполитой. Король в своем универсале от 30 июля 1620 года дал патриарху Феофану свое согласие на его приезд в свое королевство, называя его «преподобным и любезным во Христе отцом». При этом гетман Жолкевский в письме киевскому воеводе Томашу Замойскому пишет, что, в случае путешествия Иерусамского патриарха к епископу Иеремии во Львов, там его было бы удобно арестовать. В марте 1620 года П.Сагайдачный с несколькими тысячами казаков встречал Иерусалимского патриарха Феофана на русско-польской границе. Летописец писал, что, казачьи полки плотными шеренгами окружившие кортеж патриарха: «охраняли Святейшего Отца словно пчелы матку». Накануне Успения 1620года, в Киево-Печерской Лавре состоялась тайное совещание представителей духовенства, православной знати и братств. Убедившись, что патриарх Феофан имеет грамоту, подписанную Константинопольским патриархом Тимофеем и несколькими митрополитами, которой он был уполномочен осуществлять надзор и исправление недостатков в церковной жизни на территориях Речи Посполитой, находящихся в юрисдикции Константинопольского патриархата, а также, учитывая, что Иерусалимского патриарха в Киеве сопровождал экзарх Константинопольского патриарха архимандрит Арсений и прибывшие несколько лет назад в Польское королевство митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, участники совещания постановили просить патриарха Феофана о посвящении митрополита и епископов для всех епархий Речи Посполитой. Было также отмечено, что это не будет противоречить положениям конституции Речи Посполитой, принятой на сеймах в 1607 и 1618гг. |
| Огромную роль сыграли братства в фактическом срыве Ватиканского плана Брестской унии - в католичество перешла только большая часть иерархии, но без духовенства и народа. Очень интересна переписка между отступниками от Православия во главе с Киевским митрополитом Михаилом Рагозой и ревнителями Православия - Львовскими братствами, афонским иноком Иоанном Вишенским, Александрийским Патриархом Мелетием Пигасом. Отступники, прекрасно понимая, что у них нет богословских оправдательных документов своего предательства, обвиняют православных в " непослушании епископу " и т.д. Письма же Патриарха Мелетия, Иоанна Вишенского полны более чем резких выражений по отношению к вероотсупникам, из которых " волки в овечьих шкурах " , " прелюбодеи " являются самыми мягкими. Православные братства, монастыри (наиболее знаменитые на Западной Руси - Почаевская Лавра и Манявский скит) стояли и на страже Православия и общерусского единства. Так, знаменитая Успенская Ставропигийская Церковь во Львове построена на пожертвования русского царя Федора Иоанновича. Галицко-русская православно-полемическая литература 16-18 вв. Краткий обзор Галичанин, иеродиакон Захария Копыстенский написал в 1622 г. знаменитый труд " Палинодия " , являющийся как антиуниатским богословским трактатом, так и фактически первым учебником русской истории. В " Палинодии " прославляется " мужество народа Российского " , северная часть которого покорила Казань и Астрахань, а другая часть " яфето-росского поколения, в Малой России, выходече " , " татары и места турецкие на море Чорном воюют " (В.Б. Завитневич " Палинодия " Захария Копыстенского и ее место в истории западно-русской полемики XVI и XVII вв. С-Пб-1878). Невозможно также пройти мимо Иоанна Вишенского (1550-1623), афонского инока, ревнителя веры православной, достойного скорейшей канонизации. На Афоне Иоанн Вишенский велел заживо " похоронить " себя в пещере у Эгейского моря, откуда беспощадно порицал отступников: Михаила Рагозу, Ипатия Потея, епископа Брестского. Иоанн Вишенский написал множество ярких посланий, в которых прямо называет латинян не просто еретиками, а слугами дьявола (в своей знаменитой " книжке " ). Отступников от веры он беспощадно бичует в " Послании к митрополиту и епископам, принявшим унию " . Очень интересна и актуальна полемика Иоанна Вишенского с иезуитом Петром Скаргой. Оба придают церковно-славянскому языку принципиальное значение. Для Иоанна Вишенского церковно-славянский язык богодуховнен, " его же дьявол ненавидит " , Скарга же в своей борьбе с Православием дискредитацию и уничтожение церковно-славянского языка рассматривает как одну из важнейших задач. |
| Первое крещение произошло в эпоху Рюрика, Аскольда и Дира, К-польского патриарха Игнатия, имп. Василия Македонянина, равноапостольных Кирилла и Мефодия. По мнению К., Русь была крещена не «схизматиком» патриархом Фотием, а преданным Риму патриархом Игнатием, Кирилл и Мефодий получили благословение на создание слав. богослужебного языка от папы Адриана и были им посланы в слав. страны. Два последующих этапа христианизации Руси автор не раскрыл, «забыв» о крещении страны равноап. кн. Владимиром (Василием) Святославичем . Как и др. представители этого поколения униат. иерархов, К. был заинтересован в сохранении и особого обряда, и богослужения на слав. языке, отсюда своеобразная апелляция к кирилло-мефодиевским традициям. «Obrona iednoci cerkiewney...» - 1-е издание, в к-ром цитировалось пространное Житие Константина-Кирилла, к-рое К. нашел в рукописном собрании Супрасльского мон-ря. В разделе «Что произошло на Руси после принятия святого христианства» К. привел имена 16 Киевских митрополитов XIII-XVI вв., которые, по его мнению, находились в канонических отношениях с Римом (список заканчивается Ипатием Потеем); автор высоко оценивает их деятельность. Митрополитов, враждебных к Риму, К. считает хотя и благочестивыми, но «неучеными простаками». Автор приводит выдержки из трудов отцов Церкви, богослужебных песнопений, сочинений церковных писателей, к-рыми стремится доказать первенство ап. Петра и Римского престола. Представляет интерес рассказ К. о секретных переговорах об унии митр. Михаила (Рагозы) с белорус. магнатом Ф. И. Скуминым-Тышкевичем. Провозглашая единство униатства с Римской Церковью, К. считает униатов в этническом отношении «Русью», одновременно он признаёт «русскость» православных. К. полагает, что конфессиональный раскол Руси - это временное явление, объединение произойдет под властью папы (Московский Патриархат он считает нелегитимным). Ответом на полемический трактат К. стала «Палинодия» Захарии (Копыстенского) , в ней правосл. автор подверг сокрушительной критике аргументацию К. |
| Эти епы фактически руководили духовной жизнью православных Речи Посполитой, поставляя клириков и в те епархии, где епы уклонились в унию. Если же такой возможности не было по причине происков униатов, то ставленники нередко, перебежав границу, ездили на поставление к молдо-валахским православным архиереям. К сожалению, из-за препятствий, чинимых властями, епы Гедеон и Михаил так не смогли поставить новых архиереев на те кафедры, которые оставались, с точки зрения православных, вакантными после низложения епов-униатов. Огромные трудности возникли у православных епов даже с поставлением собственных преемников. После кончины Михаила Копыстенского Перемышльскую кафедру захватили униаты. Однако Львовскую епархию после смерти Гедеона Балобана православные в конце концов все же сумели отстоять, хотя и не без хитрости. По сговору с Гедеоном его преемник Евстафий (в монашестве - Иеремия) Тиссаровский обещал королю принять унию и даже произнес униатское исповедание веры, после чего получил от Сигизмунда разрешение занять Львовскую кафедру. Однако перед своей архиерейской хиротонией, совершенной в Валахии, Тиссаровский отрекся от унии и стал, таким образом, новым православным епом Львовским. После кончины Михаила Копыстенского он почти целое десятилетие оставался единственным православным архиереем Западной Руси. В отличие от православных униаты, напротив, благодаря поддержке властей сумели хорошо организовать свою деятельность. Особенно активной она стала после кончины в 1599 мта Михаила Рогозы. На его место был поставлен Ипатий Поцей, который был, пожалуй, единственным среди епов-организаторов унии, кто радел о ней не из корыстных побуждений, а по идейным соображениям. Поцей стал еще более рьяно насаждать унию, повсеместно изгоняя из храмов и мрей не признававших папского главенства священников и монахов и поставляя на их место униатов. Особую активность Поцей развил в Вильне, где отнял у православных к 1609 все приходские храмы. Изгнав из Троицкого мря православное Виленское братство и передав обитель вместе с типографией и школой католикам, Поцей образовал здесь новое братство - теперь уже униатское. По мысли мта Ипатия, оно должно было сделаться оплотом греко-католичества в Западной Руси. |
| 652 Он собрал четырех епископов: самого Гедеона Балабана, Кирилла Терлецкого, Михаила Копыстенского и Дионисия Збируйского. Он был вызван «обтяжливостью от его милости отца Михаила, митрополита Киевского, Галицкого и всяя Руси» и «оскарженем людей никоторых на нас епископов» и оговорами («намовами») «наших сполных». Что имелось в виду? Можно почти не сомневаться, что «обтяжливость» и «оскаржене... некоторых от нас епископов» подразумевали вторичное отрешение от сана Гедеона Балабана и конфликт группы иерархов с митрополитом и светскими патронами церкви. Однако, не желая идти на открытый разрыв с главой церкви, епископы обратились с посланием к Рагозе, прося его благословения. Кроме того, Кириллу Терлецкому были доверены четыре незаполненные «мамраны» 653 , скрепленные печатями и подписями участников. Терлецкий должен был составить и записать в «мамранах» обращение к королю и сенаторам по поводу «кривд и долеглостей многих, которые ся деют, з многих станов и особ, законови и церквам светым релии Греческое». Соответственно, если верить протестациям Балабана и Копыстенского (а для этого есть все основания), в Сокале речь шла не только об унии, но и о кризисе власти в Киевской митрополии. Терлецкий же «на тых мамрамех што иншого написавши, и иншие поселства до его королевское милости и до особ духовных релии Римское отправовал, и якоесь поставновлене над закон, право и волности наши, як слышу, чого есми николи не злецил и на такое поставновлене мамрамов ему не давал и не поручал чинити». Несколькими днями позже Дионисий Збируйский в специальной протестации, внесенной в люблинские гродские книги, дезавуировал заявление Балабана. Он дал очень ясное и, как кажется, тоже вполне адекватное описание того, что происходило в Сокале 654 . Сообщение Збируйского ни в чем существенном не противоречит заявлению Балабана, сообщая о том, что попытались скрыть Балабан и Копыстенский, отвергшие летом 1595 г. унионный план. Збируйский подтверждает, что одни «мамраны» были даны Терлецкому для составление жалобы на митрополита по поводу чинимых им «кривд» и отлучения Гедеона Балабана, но другие «мамраны» были даны для подготовки текста соглашения об объединении с Римской церковью 655 . |
| 8) Беседы на деянии св. апостолов иже во святых отца нашего Иоанна Златоустог о, печатанные в 1624 г., в киновии Киевской печерской лавры. Под предисловием к сей книге напечатана подпись иеромонаха Захарии Копыстенского, а на первом листе, пред первою беседою изображено, как в соборной церкви, в Антиохии Епископ Флавиан рукополагает «святаго Иоанна хризостома». 9) Минея – апрель, напечатанная в 1625 году, в двенадцатое лето царствования Михаила Феодоровича. 10) Минея – май, напечатанная в 1627 году, в четырнадцатое лето царствования Михаила Феодоровича. По подписи на сей книге видно, что она приложена в собор Павлом, да Андреем, да Григорьем Денисовыми. 11) Минея – июнь, напечатанная в Москве в 1628 г., в пятнадцатый год царства Михаила Феодоровича. 12) Общая минея, напечатанная в Москве в 1629 г., в шестнадцатый год царства Михаила Феодоровича. 13) Минея – август, напечатанная в Москве в 1630 году, в восемнадцатое лето царства Михаила Феодоровича. Эта минея приложена в собор вышепоименованными Павлом, Андреем и Григорьем Денисовыми, записавшими здесь себя «Володимерцами Московские гостинные сотни». 14) Устав «сиречь церковное око», напечатанный в Москве в 1633 году, в двадцатое лето царствования Михаила Феодоровича. 15) Устав, печатанный в Москве 1634 году, в двадцать первое лето царствования Михаила Феодоровича и в пятнадцатый год патриаршества Филарета Никитича. На сей книге по листам подписано: «7151 Великий Господин святейший Иосиф Патриарх Московский и всея Русии сию книгу устав дал из своей патриаршей келейныя казны в Володимир к церкви Иванна Богослова что на посаде». 16) Октоих (охтай), напечатанный в Москве в 1638 году, в царствование Михаила Феодоровича. 17) Устав, печатанный в Москве в 1641 году, в двадцать восьмое лето царствования Михаила Феодоровича и в восьмое лето патриаршества Иоасафа. В послесловии сей книги напечатано: «начальницы же бышя и творцы сея Божественныя книги, и красьтоделатели слова благолепия церковнаго святый Евфимии великии и Сава освященныи, и Феодосии Киновиарх, и Герасим иже на иордане, и преподобный исповедник Харитон». Затем в самом конце послесловия сказано: «за скудость несмысльства и недоумения, паче же и грубоумия нашего, или нерадения, елико что обрящете неисправно и несовершено вразуме в книге сей, молим вас трудившеися, молите, а не клените, паче же и прощению нас сподобите». Из подписи по листам на сей книге видно, что ее приложили в собор в 1647 г. Иван, Павел, Андрей и Григорий Денисовы. |
| Ссылаясь на старость и немощи, он выпросил себе у Сигизмунда другого наместника и коадъютора. Наместником Поцей избрал и, по королевской грамоте от 16 ноября 1611 года, посвятил никого иного, как своего любимца и ревностного униата, архимандрита Иосифа Вельямина Рутского. Униат-наместник, поклявшийся во всем повиноваться митрополиту, получил титул епископа галицкого 953 . Таким образом, Галич стал входить в титул трех западнорусских владык, но действительным галицким епископом оставался православный Иеремия Тиссаровский. Иосиф Рутский, хотя и назывался галицким, но удерживал за собой, кажется, только номинально власть над Львовской и Галицкой епархией и жил в Вильне. В отсутствие митрополита, обыкновенно проживавшего и умершего (1613 г.) в своем прежнем кафедральном городе Владимире Волынском, он управлял митрополичьей епархией 954 . Ошибка католиков при избрании заместителя Гедеону Болобану и твердость характера Иеремии удержали за православными Львовскую и Галицкую епархию. Не то вышло с другой православной перемышльской кафедрой. Она по смерти Михаила Копыстенского (1610 г.) досталась униату и на этот раз Поцей не прозевал. Он в свою бытность в Варшаве, как только узнал о смерти Копыстенского, тотчас поскакал к влиятельному перемышльскому старосте пану Калинскому с просьбой внимательнее следить за новым назначением, чтобы, каясь за львовского владыку, не допустить на перемышльскую кафедру схизматика. Поцей предложил было своих кандидатов – Рутского, тогда еще архимандрита, и Мохровского, своего бывшего секретаря. Но избран и в июне 1610 года посвящен пан Александр Крунецкий, в монашестве Афанасий, с условием держаться унии. Православные были крайне недовольны назначением униата. Тем не менее все протесты со стороны их, даже вкупе с католиками, были напрасны 955 . Крупецкий удержался на своем месте, так что у православных остался только один епископ львовский. Перемышльская епархия, доставшаяся униату, считалась обширнейшей из всех епархий западнорусской митрополии. |
| Но вот в другой серии свидетельств, начиная с другой группы Церковного Устава кн. Владимира, на том же месте, при том же анахронизме, выступает имя митр. Михаила. Имя митр. Михаила повторяется в поздних летописных московских компиляциях XVI в.: в «Никоновской Летописи» и «Степенной Книге»: «Володимер посла в греки к преосвященному Фотию патриарху цареградскому и взят от него перваго митрополита Михаила Киеву». Чем объяснить этот грубый, явно искусственный анахронизм и затем раздвоение имен – то Льва, то Михаила? О таком важном вопросе, как начало христианства на Руси, существовали, помимо летописных упоминаний, еще и специальные сказания, обобщавшие картину христианизации русской земли по данным греческих хронографов – Зонары, Куропалата, Скилицы. Среди них отчетливо выделяется особое сказание о крещении Руси при императоре Василие Македонянине и патриархе Фотии (861 г.). Такое сказание включено в юго-западную Густинскую Летопись и помещено там под 886 г. (по недоразумению): «В лето 886 прииде Михаил митрополит в Русь, послан от Василия Македона, царя греческаго и Фотия патриарха, иже, уверяя Русь, вверже Евангелие в огнь, и не изгоре, и сим чудом ужаси Русь и многия крести» (Собр. Летп. II т. стр. 239). Эта подробность повторяется и в других сообщениях «о пяти крещениях русского народа»: при апостоле Андрее, при Кирилле и Мефодии, при патр. Фотии, при княгине Ольге, при кн. Владимире. Это мы читаем а) в предисловии к печатному Патерику Печерскому, б) в Синопсисе, в) в Палинодии Захарии Копыстенского, г) из нее в Книге о Вере, д) в Никоновской Кормчей. В этих, как бы точных каталогах исторических фактов, ясно разумеется и говорится, что митр. Михаил был послан к русским от патр. Фотия, конечно, не при Владимире, а в IX веке. Захария Копыстенский в своей Палинодии (Киев 1621 г.) совершенно точно сообщает нам, откуда он почерпнул имя Михаила. Оказывается, по византийским свидетельствам, епископ-миссионер, посланный к русским патр. Фотием, носил имя – Михаил: «Иоанн Зонарос в томе третьем пишет: царь, мовит, Василий с народом Росским примирье ученивши справил, абы он в признание веры христианской пришол. И гды ся крестити обецовали, архиерея им послал Михаила митрополита» («Палин». ч. III, розд. 1, арт. 1. «Рус. Ист. Биб». т. IV, кн. 1, стр. 975). |
| Епископ Ипатий убеждает митрополита Михаила в невозможности помимо унии навести порядок в Киевской митрополии: «Иж ваша милость хотя бы хотел порядок чинити, але потужности к тому нет» (49). Сообщая о достигнутых в ходе Торчинского совещания договоренностях, Поцей упоминает о готовности не только короля, но и самого Римского Папы содействовать заключению унии и провести собор, на котором будут выработаны условия заключения унии. Ипатий также извещает Рагозу об обещании короля передать митрополиту Киево-Печерский монастырь и даровать перешедшим в унию иерархам места в сенате. При этом Ипатий уверяет митрополита в том, что в церковной жизни Киевской митрополии после заключения унии не будет произведено никаких перемен: «З стороны веры яко и церемоней ваших, обваруется певными варунки, жебы-сте цело зостали» (50). Вероятно, все эти высказанные Владимиро-Волынским епископом соображения в итоге окончательно укрепили Михаила Рагозу в мысли принять участие в заключении унии. Возвращаясь к вопросу о Торчинской декларации, необходимо отметить, что ни под одним из вариантов ее текста нет подписей Гедеона Балобана и Михаила Копыстенского — архиереев, которые в середине 1595 г. отошли от униатского плана и отказались переходить в юрисдикцию Рима (51). Исходя из этого, несмотря на сложности с определением точного времени подписания Декларации епископами, можно полагать, что епископы Львовский и Перемышльский выразили несогласие с позицией других архиереев значительно ранее того момента, когда они официально объявили о своем отходе от униатского замысла. Об этом свидетельствует и Декларация, принятая 28 января 1598 г. на соборе, который проходил во Львове по инициативе Гедеона Балобана. В ней также шла речь о готовности заключить унию с Римом (52). Однако обращает на себя внимание тот факт, что большинство из подписавших его 24 представителей православного духовенства Западной Руси уже в самое ближайшее время проявили себя как решительные противники Брестской унии. В частности, это касается самого епископа Львовского Гедеона и архимандрита Киево-Печерского монастыря Никифора Тура, а также представителей греческого епископата и монашествующих, которые вскоре также приняли участие в «альтернативном» православном соборе в Бресте в 1596 г.: митрополита Белградского Луки, епископа Викрасского Паисия и игумена афонского монастыря Симона-Петра Афанасия. |
| 1113 Полн. собр. р. лет. 1. 67 (228). При ясном свидетельстве древней летописи о возведении Илариона в сан митрополита в 1051 г., без сомнения, ничего не значит показание так называемого Свитка Ярославля, сохранившегося в рукописи XV в., будто Иларион был митрополитом еще в 1032 г. (Акт. запад. Росс. 1. 166. С. 191 (66)). 1117 Митрополит Феопемпт скончался, по московскому каталогу митрополитов, в 1049 г., а по другим – еще в 1047 г. (Истор. росс. иерархии. 1. 83. Изд. 2-е (67)). 1118 Stilling. Diss. de convers. et fide Russorum. § 6. N. 68 (in Act. Sanctorum, Septembr. T. 2 (402)); Филар. Истор. Русск. Церк. § 34. С. 166. Изд. 2-е (317). 1122 В Палинодии Захарии Копыстенского сказано, что митрополит Иларион, как только открылась возможность, «с послушенством своим отозвался до патриарха, за чим от него благословение и отвержение одержал» (Ч. 3. Разд. 2. Артик. 1 ). Откуда Захария заимствовал это известие – не знаем, но он имел под руками многочисленные и очень разнородные источники, которые сам исчислил в начале своей книги. В рукописном «Каталоге всех российских архиереев постепенно», находящемся в Новг. Соф. библ. 230 (2)), говорится даже, будто митрополит Иларион поставлен русскими епископами «чрез грамату святейшаго Михаила, патриарха Цареградского» (гл. 1). Но это, конечно, только догадка составителя Каталога: судя по самому тону речи древнего летописца об избрании Илариона великим князем Ярославом и поставлении в митрополита русскими епископами, нельзя допустить, чтобы то и другое совершилось вследствие или вопреки предварительной грамоты от патриарха. Притом означенный Каталог составлен только в прошлом столетии и списки некоторых архиереев доводит до 1720 г., других – до 1731, а некоторых даже до 1740 г. Наконец, Густинская летопись, без сомнения, совершенно ошибочно свидетельствует, будто бы Иларион поставлен быть митрополитом Киеву от патриарха Михаила Керуллария (Полн. собр. р. лет. 2. 268 (228)). 1123 По одним сказаниям, это случилось в 1051 г. (Никон, лет. 1. 142 (241)), по другим, – в 1052 г. (Полн. собр. р. лет. 3. 212; 5.138 (228)), по третьим, – в 1053 г. (Татищ. 2.114 (294)). |
|
|
