| Не касаясь вероучений...следовало бы издать ряд церковных постановлений( например, украинская церковь изъемлется из ведения петербургского синода, запрещается молиться за царя, предписывается молиться за его Величество(австрийского императора), соответственные (великорусско-московские) святые вычеркиваются из календаря... Все эти декреты могли бы от имени «митрополита Галицкого и всей Украйны» постановить все то, что было бы соответственным и согласным с основаниями восточной церкви, традициями митрополии и было бы одобрено военной администрацией. Как митрополит, я мог бы это сделать, так как, согласно постановлениям восточного церковного права и традициям моих предшественников, я имею право, одобренное Римом, осуществлять архипастырскую власть во всех этих областях... Известную часть епископов, уроженцев Великороссии, а также тех, которые не подчинятся этим распоряжениям, можно будет устранить, заменив их другими, исповедующими украинские и австрийские убеждения. Рим впоследствии согласился бы с этими постановлениями и назначениями. Одобрят их и восточные патриархи, оплаченные правительством... Таким путем единство украинской церкви будет сохранено или создано, и отторжение ее от русской будет прочно и основательно установлено. Канонические основы для такого образа действий приемлемы с точки зрения католической, а сточки зрения восточноправославной- законны, логичны и не требуют обряснений ». Ну, а архимандрит Говорун, будучи доктором, неужели ничего не знает об этом проекте? Конечно же, знает и понимает, на что он направлен. Но лавры Мелетия Смотрицкого не дают ему покоя. А, может быть, он хочет большего? Может, он хочет стать первым униатским «патриархом всея Руси»?! Протоиерей Олег Трофимов , доктор богословия Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. |
| Не только русские публицисты проповедовали свыше предопределенную миссию самодержавия, но и многочисленные приезжавшие в Москву за милостыней греческие иерархи на все лады говорили об исключительном призвании российского государя в православном мире. Разница состояла лишь в том, что отечественные проповедники Третьего Рима и Нового Израиля (России) предлагали спасти православие путем распространения древних и «неповрежденных» русских книг и обрядов, тогда как «греки» приписывали именно себе роль «учителей Церкви» и распространителей истинной веры. Алексея Михайловича, насколько понял Никон, более привлекали не обрядовые тонкости (в которые он, правда, стремился вникнуть), а идея унификации как средства достижения полного единства православных церквей. Перед мысленным взором государя уже стояла Украина, а за ней — Константинополь с престолом древних благочестивых греческих царей, преемником и законным наследником которых Алексей Михайлович считал себя сам, поддерживаемый в этой мысли хором придворных и приезжих. Ты - столп твердый, и утверждение вере, и прибежище всех православных, томящихся под иноверным игом, говорили царю. От тебя ждем мы освобождения и надеемся увидеть, как патриарх Московский будет освящать собор Святой Софии. От Никона не укрылось, что и сам Алексей Михайлович время от времени проговаривался публично, что хотел бы видеть всех пятерых православных патриархов, включая Московского, служащими в константинопольской Софии, что Бог взыщет с него, если царь не принесет в жертву войско, казну и даже кровь свою для освобождения православных от власти врагов веры, освобождения, о котором не перестают молить патриархи, архиереи, монахи и бедняки, гонимые великой нуждой и жестокими утеснениями. Еще будучи архимандритом Новоспасским, Никон не мог не заметить и конкретных шагов правительства по сближению Русской и Греческой церквей на подлежащих «освобождению» территориях. В 1648 г. государев Печатный двор издал книгу игумена Киевского Михайловского монастыря Нафанаила, в которой, в частности, опровергалось расхожее для Руси мнение о потере греками благочестия. Напротив, утверждал автор, Греческая церковь хотя и в неволе пребывает, но светится правою верою. Российскому народу патриарха Вселенского, архиепископа Константинопольского слушать и повиноваться в исправлении книжном и в науке духовной есть польза и великое приобретение, спасительное и вечное. Помимо «Книги о вере» Печатный двор издал тогда «Славянскую грамматику» Мелетия Смотрицкого с обширным и содержательным предисловием, «Малый катехизис» инициатора обновления украинской православной церкви Петра Могилы и другие южнорусские произведения, подтверждающие авторитет Греческой церкви. |
| О. Б. была издана большим по тому времени тиражом, размер к-рого реконструируется в диапазоне от 1200 до 1500 экз. В лит-ре описано ок. 450 экз. О. Б. На сегодняшний день сохранились (полностью или частично) ок. 350 экз., что позволяет считать О. Б. наиболее сохранившимся кириллическим изданием своего времени. Сразу после издания, как свидетельствуют вкладные записи, О. Б. получила широчайшее распространение не только на восточнослав. землях, но и на землях юж. славян, а также в Молдавии, Валахии, Трансильвании и стала текстологическим образцом и носителем языковой нормы. Издание определило дальнейшую судьбу церковнослав. языка и перспективу библейской книжной справы в разных слав. культурно-языковых пространствах, сыграло ключевую роль в утверждении норм организации и художественного оформления текста в кириллическом книгопечатании, оказало влияние на оформление рукописных книг. Чернофонные инициалы в рамках из О. Б. скопированы уже в Апостоле РНБ. Солов. 88/30, переписанном в 1586 г. иноком Феоктистом в Соловецком в честь Преображения Господня монастыре ( Кукушкина М. В. Монастырские б-ки Рус. Севера: Очерки по истории книжной культуры XVI-XVII вв. Л., 1977. С. 88. Рис. 7). О. Б. явилась основой для всех последующих изданий слав. Библии. На базе острожского текста Львовский еп. Гедеон (Балабан) планировал издать в Стрятинской типографии «славенскую Библию исправленную», однако проект не был осуществлен. О. Б. стала главным источником при подготовке к изданию на Московском Печатном дворе Библии 1663 г. Работа над этим изданием московских справщиков под рук. Епифания (Славинецкого) не сводилась к воспроизведению О. Б., но представляла собой последовательную книжную справу , задачей к-рой было приведение лингвистических параметров библейского текста в соответствие с системой норм, кодифицированных в московском издании Грамматики Мелетия (Смотрицкого) 1648 г. О. Б. послужила основой отредактированного издания Елизаветинской Библии 1751 г., признанной авторитетной слав. |
| Однако из ведения Монастырского Приказа изымалось население Патриарших вотчин, которое по-прежнему подлежало по всем делам суду самого Патриарха. В то же время духовенство и монастыри Патриаршей области, также как и в иных епархиях, переходили в ведение Приказа. Естественно, что большинство духовенства, особенно архиереи, были недовольны этим нововведением. Правда, все иерархи во главе с Патриархом Иосифом подписали " Уложение " . Но царский любимец Никон, ставший вскоре Новгородским митрополитом, в 1651 г. исхлопотал у царя Алексея несудную грамоту для своей епархии – в виде исключения. Митрополиту Новгородскому полностью возвращалось право суда по делам гражданским над духовенством и церковными людьми. Так задуманное в видах судебной унификации дело почти незамедлительно нарушалось и вновь возвращалось к прежнему состоянию. Кроме того, ввиду неопределенности границ между церковным и гражданским ведомствами очень скоро начались конфликты между властями церковными и светскими. Приказ, задуманный для дел гражданских, стал вторгаться в сферу церковных вопросов, вплоть до назначения и смещения настоятелей храмов и монастырей. При Иосифе активно развивалось книжное дело. В это Патриаршество было напечатано столько книг, сколько прежде не издавалось ни при одном Предстоятеле Русской Церкви – 36 изданий. Помимо основных богослужебных книг, многие из которых при Иосифе были изданы по несколько раз (Псалтирь, например, 8 раз), печатались и совершенно новые книги. В 1648 г. вышла в свет " Грамматика славянская " Мелетия Смотрицкого. Переход автора этой книги в унию не помешал переиздать в Москве его столь нужный для научения труд. Были напечатаны творения многих отцов Церкви. В том числе 112 слов преп. Ефрема Сирина, поучения аввы Дорофея, " Лествица " преп. Иоанна Лествичника, " Толкование на Четверевангелие " блаж. Феофилакта Болгарского, сборник поучений свв. Анастасия Синаита, Василия Великого, Григория Богослова, Григория Двоеслова, Епифания Кипрского, Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина и др. |
| Получив это доброе наследство своих предшественников, Петр Могила поднял все виды просветительной деятельности Киево-Печерского монастыря на новую, небывалую еще высоту. Он энергично взялся за восстановление и возвращение монастырских владений; обладая твердой волей и решительным характером, не чуждаясь и крутых мер, всегда имел в виду только пользу врученного ему дела, устраняя препятствия, в немалом числе лежавшие на путях его деятельности. Требуя повиновения себе, как настоятелю, архимандрит Петр Могила был требователен и к самому себе, говоря, что ему, настоятелю «прежде всех подобает на церковном обрестись правиле, такожде и на всяком деле богодухновенном». По сообщению биографа Петра Могилы (инока киевского Выдубицкого монастыря Иакова), Могила «носил на себе острую, колючую власяницу и умерщвлял свое тело, стискивая его железным панцырем».Вступление Петра Могилы в управление Киево-Печерским монастырем совпало с некоторым улучшением в отношениях украинского казачества с польским правительством, и значительные круги казацкой старшины и украинского шляхетства стали склоняться к попыткам того или иного соглашения с униатами. Выражением этих настроений была, между прочим, деятельность Полоцкого архиепископа Мелетия Смотрицкого, посвященного Иерусалимским Патриархом Феофаном во время пребывания его на Украине в 1620–1621 гг. После многих и мучительных колебаний архиепископ Мелетий окончательно перешел в унию и тем поставил себя вне православного общества. Соборы Киевский (1627), Гродекский (1628) и Львовский (1629) были посвящены этим попыткам к соглашению между униатами и православными. На этих соборах «великому архимандриту», как стал называться архимандрит Киево-Печерского монастыря, пришлось быть руководителем, и он доказывал бывшими уже примерами, что какие-либо соглашения в этом деле могут привести только к еще большему обострению отношений между православными и католиками. Управляя Киево-Печерской Лаврой, архимандрит Петр (Могила) заботился и о внешнем благолепии своей обители, украшал соборную монастырскую церковь , реставрировал и расширял пещеры, соорудил для почивающих там мощей новые гробницы, сделав на каждой надписи, и учредил строгий порядок для посещения пещер, в прекращение нередко случавшихся кощунственных выходок со стороны иноверных посетителей, в особенности лютеран и кальвинистов. |
| При жизни Л. не была опубликована его проповедь «В неделю перед Рождеством Христовым наука» (изд. в 1908). Л. принадлежит перевод на просту мову толкования свт. Иоанна Златоуста на молитву «Отче наш» (не сохр.). В переводе Л. с его 2 предисловиями в 1620 г. в Вильно был издан сб. «Вертоград душевный, сиречь Собрание и сочинение молитв исповедательных и благодарственных, блаженной памяти иноком Фикарею Святогорцем». В одном из предисловий Л. говорит о своей близкой кончине: «Продолжит ли ми Господь непотребного живота, вещи во уме изображенные благодатию Его в дело привести, или иного кого на сей душеполезный труд подвигнуть... возможет... по исходе окаянныя моея души из... многострадального... грешного моего тела». Соч.: Казанье двое, одно на Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, другое на Успение Пречистое и Преблагословенное Владычицы нашое Богородицы и Приснодевы Марии. Евье, 1615; Два слова, которые сказывал о. Леонтий Карпович/Парал. пер. на рус. яз.: архим. Леонид (Кавелин)//ЧОИДР. 1878. Кн. 1. С. 1-118; Честному священноинокови господину отцю Кирилу (Пафнутию, Елисею) о Господе нашем Иисусе Христе радоватися//Литовские ЕВ. 1894. 26. С. 229-231; Послание Виленского православного братства Львовскому ставропигиальному братству… от 21 янв. 1619 г.//АЗР. Т. 4. 217. С. 504-506; Наука Лeohmiя Карповича в недïлю перед Piздboм/Опубл.: С. I. Маслов//Зап. наукового товариства в Kuïbi. К., 1908. Кн. 2. С. 127-141. Ист.: Записки Петра Могилы//АЮЗР. 1887. Т. 7. Ч. 1. С. 49-189; Казанье Мелетия Смотрицкого на честный погреб Леонтия Карповича//ЧИОНЛ. 1908. Кн. 20. Вып. 2. С. 101-119; Вып. 3. С. 121-155; Лямент у света убогих на жалосное преставление... отца Леонтия Карповича//Украïнська noeзiя: Kih. XVI - поч. XVII ст. К., 1978. С. 166-179. Лит.: Голубев С. Библиографическая заметка по поводу статьи архим. Леонида (Кавелина) «Леонтий Карпович…»//Холмско-Варшавский епарх. вестн. 1880. 3. С. 49-51; Молчанов Н. Леонтий Карпович, церк. вития правосл. Юго-Зап. Руси в XVII ст. |
| Суворов же сразу стал обучать по печатным книгам: грамматике Мелетия Смотрицкого и букварю Феофана Прокоповича «Первое учение отроком, в нем же буквы и слоги». Русский учитель привез собою 400 букварей и 100 грамматик. В XVIII веке это была вторая по счету помощь книгами. Первая была осуществлена в 1705 г., когда по указу «царя-антихриста», как называли Петра Великого многие из его современников, сербским церквам было отправлено 470 псалтирей, требников и других богослужебных книг. Третья крупная посылка датируется 1766 годом, когда православный клир получил из России 330 богослужебных книг и несколько комплектов священнических облачений. 6 Эти пособия сербы использовали вплоть до реформы письменности, проведенной Вуком Караджичем в первой половине XIX столетия. Нельзя сказать, что жизнь Суворова шла гладко. Скудость содержания, которое ему присылали из России крайне нерегулярно, была настолько очевидна, что митрополит в письме-обращении к царю Петру III в феврале 1728 г. просил прибавить русскому учителю 100 рублей, дабы он «со своею фамилею безнужно пробавится возмогл». 7 Сам глава Сербской Церкви счел необходимым доплачивать 200 австрийских гульденов. Суворов неоднократно просил Сенат об увеличении жалованной ему платы, но в Санкт-Петербурге, где началась череда дворцовых переворотов, прошения полузабытого учителя, посланного за счет казны в далекую славянскую страну, оставались втуне. Собственно педагогическая деятельность его также проходила в нелегких условиях. Преподавание «десятословия заповедей Моисея – В.К.], писания с придатком детской арифметики» вызывало недовольство у полуграмотных «старых даскалов» (учителей – В.К.). Суворов, с его ученостью, стал для них серьезным конкурентом. Начались интриги. Родителям внушалось: «что де вашим детям учиться у москаля десятословию, что в церкви не чтется и наши-де владыки сего сами не знают, а мы-де их научим тому, что повседневно в церкви чтется, сие есть «Слава тебе, Боже наш с Трисвятым», и протчему таковому». 8 В результате большинство учеников вернулось к прежним учителям. |
| Таким образом, православные обрели митрополита и шестерых епископов. Точнее - семерых, так как Феофан признал законным православным архиереем Львовского владыку Иеремию Тиссаровского и не стал поставлять другого епископа на эту кафедру. Тем самым была полностью восстановлена de jure каноническая структура Киевской митрополии в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Это был огромный успех православных, что возбуждало жгучую ненависть и ярость униатов. Однако до реального восстановления полноценного канонического порядка во всех православных епархиях, расположенных на территории Речи Посполитой, было очень далеко. Прежде всего этому препятствовал отказ стоявших на стороне униатов властей признать законность Феофановых хиротоний и допустить поставленных им епископов в свои епархии. Лишь на Востоке, где польская власть была слаба и господствовало казачество, митрополит Киевский мог реально осуществлять свою юрисдикцию над своей митрополичьей областью. На новохиротонисанных православных иерархов с особой яростью ополчился униатский митрополит Иосиф Вельямин-Рутский, которых видел в их поставлении большую угрозу унии. Глава униатской церкви перед лицом короля Сигизмунда III объявил Феофана самозванцем, не имеющим патриаршего сана, и турецким шпионом. На основании такого заявления поставленные Феофаном архиереи также объявлялись незаконными. Иосиф убедил короля издать в 1621 г. универсал, который объявлял преступниками православных епископов и всех тех, кто признавал их и помогал им. Указом Сигизмунда III они были поставлены вне закона. Было предписано подвергнуть аресту всех ставленников Феофана и их помощников. После публикации универсала яростные репрессии против православных охватили в дни Страстной седмицы 1621 г. Вильну, где Вельямин-Рутский особо злобствовал на сплотившего православных Полоцкого архиепископа Мелетия Смотрицкого. Защищаясь, Мелетий издал книгу " Verificatia nevinnosci " ( " Оправдание невинности " ), в которой доказывал необоснованность обвинений против патриарха Феофана и поставленной им иерархии Киевской митрополии. В ответ базилиане из Троицкого монастыря издали антиправославный трактат под названием " Sowita wina " ( " Сугубая вина " ). Вслед за этим Свято-Духовская православная и Троицкая униатская типография обменялись целым рядом новых литературных ударов, издав несколько книг, которые вновь оживили литературную полемику по вопросу об унии. |
| каково соотношение диалектных – территориальных, и устаревших – вышедших из употребления, слов? Как выстроить классификацию диалектизмов? Как разграничить собственно лексические диалектизмы, т.е. слова, отличающиеся от литературных своей звуковой оболочкой при равных значениях, и этнографизмы как единицы, номинирующие какие-то специфические социально-культурные реалии? Какой дефиниции последних – узколокальной или, напротив, общенациональной – следует отдать предпочтение: можно ли, к примеру, относить лапти, валенки, сарафан как приметы исключительно русской культуры отнести к этнографизмам или это что-то еще более экзотичное – вроде яров «сапог, сшитых вместе со штанами», которые носили только на Русском Севере? Что понимать под языковыми вариантами (разновидностями одного слова)? Как ранжировать лексические варианты и синонимы? Ставя подобные проблемы, Г.В. Судаков открывает новые перспективы для их решения. Всем обязательно надо прочитать рассказы, повествующие о развитии на Руси литературы, просвещения, грамотности: «Как учились грамоте», «Что читали в старину», «У начала северной литературы». По подсчетам Г.В. Судакова, «среди мужского населения таких торгово-промышленных городов, как Вологда, грамотность равнялась 13-15 процентам от числа жителей» (с. 129). Несмотря на то, что книги были дорогими (стопка бумаги стоила столько же, сколько туша говядины), их покупали и отдавали переписчикам. Самыми ходовыми считались Псалтырь, часослов, апостол, триодь, Библия, шестоднев, азбука, Грамматика Мелетия Смотрицкого. Люди тянулись к слову, ценили образность. И поэтому русская литература возникает очень рано и развивается очень бурно. Закрывает книгу очерк «как назвать тебя, хх век?» (с. 150-153). В нем автор декларирует: «и, стало быть, имя тебе, двадцатое столетие, – потерянный век! » (выделено автором. – Л.М., с. 152). Кому-то этот вывод может показаться слишком категоричным и беспощадным, но по сути он верен. Рисуя культурно-языковой пейзаж прошлых столетий, Г.В. Судаков призывает «перенять все лучшее из уклада жизни наших предков» (с. 4). исподволь он задает тревожный вопрос: каким же будет слово xxi века – искалеченным, простецким, чахлым? А может быть, все же сочным, богатым и живым… Судаков Г.В. живое русское слово. Книга для внеклассного чтения по русскому языку. Вологда, 2002. 156 с. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
| С. 710). Нейтральное, «посреднее», значение определяется следующим образом: «Посредне же есть, еже чист он сосуд или ино что веществено, или чиста она риза, или пища, или ино что таковых, или чисто оно тело, сиречь бело видимо, или зерцало яко светло, или питие яко учреждено. Се есть посредне, земно и душевно, человеческо сущо, и подобает сие разумевати и глаголати посредне, и писати просто, без покрытия, якоже и есть» (Там же. С. 721). Т. о., задача писца заключается в том, чтобы «не смешать несмесная» - правильно квалифицировать слова, как обозначающие «святое», «посреднее» или «отпадшее». Ошибка в определении значения слова и, как следствие, ее ошибочное написание неизбежно приведут к изменению смысла, особенно опасному для священных текстов. Поэтому орфографические руководства не ограничиваются только общими правилами, но стремятся описать возможно большее число конкретных случаев, напр.: « »; « » ( Ягич. С. 712-713). В «Сказании о книжной премудрости» данный принцип демонстрируется на цитатах из Свящ. Писания (Там же. С. 1012-1013). Особые правила существовали относительно написания имен «Исус» и «Мария», а также слова «царь». Под титлом эти слова писались только в том случае, если они относились к Господу Иисусу Христу или Богородице, если эти слова относились к людям, в т. ч. святым, их нужно было писать без титла (Там же. С. 711, 725, 728). Совершенно иное употребление титла было предложено Лаврентием Зизанием. В его Грамматике титло является лишь показателем того, что слово, написанное под ним, сокращено, поэтому под титлом даны многие слова с несакральной семантикой, с др. стороны, слова со значением святости даны без титл. Эта инновация Зизания была отвергнута рус. книжниками: авторы рукописных редакций его Грамматики, созданных в XVII в., заменяли определение титла, данное Зизанием, на традиционное (РГБ. Ф. 299. 336. Л. 15-15 об., 92) либо вообще исключали раздел «О титле» из текста Грамматики (РГБ. Ф. 236. 182. Л. 13 об.). Е . А . Кузьминова Принцип А. в рус. книгах церковной печати последовательно начал проводиться с сер. XVII в., после книжной справы никоновской . Поскольку справщики опирались на Грамматику Мелетия Смотрицкого, предложенная Смотрицким система различения грамматических омонимов легла в основу последующего церковнослав. правописания, хотя в нее вошли далеко не все предложенные Смотрицким А.: пары -, -, -, - не представлены в богослужебных книгах XVIII-XX вв. В результате никоновской справы принцип А. из области теоретических построений перешел в орфографическую практику. |
|
|
