| 4. Последуют сему и те, которые после сего сократили эту Литургию, как Василий Великий , так после него и Иоанн Златоуст . Первый, в том же месте (Литургии) и сам описывая то первое священнодействие, переданное Владыкой, так говорит: «Остави нам воспоминания спасительного Своего страдания сия, яже предложихом по Его заповедем: хотя бо изыти на вольную и приснопамятную, и животворящую смерть, в нощь, в нюже предаяше Себе за живот мира, прием хлеб на святые Своя и пречистые руки, показав Тебе Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: – Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое, во оставление грехов. – Подобне и чашу от плода лозного прием, растворив благодарив, освятив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: – Пийте от нее вси, сия есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многие изливаемая, во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание». – И немного далее: «Сего ради, Владыко Пресвятый, и мы грешнии и недостойнии раби Твои, сподобльшиися служити святому Твоему жертвеннику, не ради правд наших, не бо сотворихом что благо на земли: но ради милости Твоея и щедрот Твоих, яже излиял еси богато на ны, дерзающе приближаемся Святому Твоему жертвеннику: и предложше вместообразная святого Тела и Крове Христа Твоего, Тебе молимся, и Тебе призываем: Святе Святых, благоволением Твоея благости, приити Духу Твоему Святому на ны и на предлежащие Дары сия, и благословити я, и освятити, и показати – хлеб убо сей – Самое честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Чашу же сию – самую честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, излиянную аз мирский живот». Божественный же Златоуст, еще более кратко излагая это, говорить: «Господь пришед, и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, прием хлеб во святые Своя и пречистые и непорочные руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим Учеником и Апостолом, рек: – Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. – Подобне и чашу по вечери глаголя: – Пиите от нее вси, сия есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многие изливаемая во оставление грехов». И немного далее так присовокупляет: «Приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святого на ны и на предлежащие Дары сия, – и сотвори убо хлеб сей – честное Тело Христа Твоего. А еже в чаши сей – честную Кровь Христа Твоего. Преложив Духом Твоим Святым». |
| 5. Итак, все они согласно сначала цитируют слова Господа и чрез них приводят к памяти тогдашних событий и влагают освящательную силу в совершаемое, но затем молятся и призывают благодать Святого Духа, чтобы она, пришедши, тогда реченное ныне делом соответствующим образом соделала и предложенные Дары совершила и претворила в Господни Тело и Кровь. Ибо она и во чреве Девы составила ту богоносную Плоть, согласно сказанному Ей от Ангела: «Дух Святый найдет на Тя и сила Вышнего осенит Тя» ( Лк.1,35 ). Посему и Василий Великий , после того как привел Господни слова описательно, как бы от себя говоря, предложенные Дары называет еще «вместообразными» святаго Тела и Крови, из чего ясно, что они еще приносятся как образ некий или изображение; и немедленно за тем он молится, чтобы пришел Дух Святый и явил хлеб сей честным Телом, а чашу сию – честною Кровию. И это – весьма естественно. Ибо как в первом том творении, хотя земля получила, по Божией заповеди, силу произращать то, что происходит из нея, и эта заповедь, как говорит тот же Учитель 3 , оставшаяся на веки в земле, придала ей силу непрестанно произращать, однако, для совершения возрастаемого необходима также и наша забота и руки земледельцев, таким образом и здесь, единожды сказанное Спасителем, как и говорит божественный Златоуст, всегда совершает действие 4 , но, подобно же, и содействует для совершения (освящения) предлежащих Св. Даров и сила божественного священства, действующая чрез молитву и благословение. Ибо и та вода крещения, которая по виду просто – вода, соделывает отпущение всех грехов – чрез невидимое содействие Божественного Духа; и то миропомазание и сами священники и все иные Таинства Церкви совершаются благодатью Всесвятого Духа. Итак, не в том смысле, что мы исключительно придаем веру нашей молитве или считаем те (евхаристические) слова (Спасителя) бессильными, мы молимся о предлежащих Дарах, и таким образом совершаем (освящаем) их, но – и тем словам мы сохраняем свойственную им силу, и являем значение божественного священства, которое совершает все Таинства чрез призывание действующего чрез него Святого Духа. |
| Несмотря на неизменно сохраняющийся интерес научного сообщества к истории Великой схизмы между Востоком и Западом 1 , заключительный акт драмы разделения – полемика на Ферраро-Флорентийском соборе – все еще не получил достаточного рассмотрения. Особенно остро этот пробел ощущается в отношении непосредственно соборных дискуссий, которые до сих пор не стали объектом сколько-нибудь значимого числа систематических исследований. Характерно, что даже авторы, предпринимающие попытки установить, к примеру, причины неудачи Флорентийской унии, обычно уделяют внимание не столько содержанию аргументации сторон, сколько обстоятельствам, окружающим полемику или, в лучшем случае, ее форме 2 . Исключения, разумеется, присутствуют 3 , однако содержательный герменевтический анализ соборных прений в Ферраре и Флоренции остается по-прежнему актуальной задачей, а результаты подобного исследования могут оказаться полезны для расширения наших представлений о поздневизантийской мысли. В данной статье мы бы хотели обратиться непосредственно к одному из наиболее интересных выступлений, прозвучавших на начальном этапе работы Ферраро-Флорентийского собора, – вступительной речи свт. Марка Евгеника, митр. Эфесского, в которой он очертил свое представление о причинах Великой схизмы и возможностях ее преодоления. Речь свт. Марка Официально соборные прения были открыты (после многочисленных задержек и переносов) в Ферраре в среду 8 октября 1438 г. Началу дискуссионных заседаний предшествовало торжественное церемониальное собрание, однако собственно полемику открыли свт. Марк Евгеник и униатский митр. Родосский Андрей Хрисоверг. После короткого обмена репликами (в которых уже, как кажется, звучит скрытое раздражение; несмотря на то, что с обеих сторон декларировалась необходимость сохранения любви и уважения к оппонентам, на практике определенное напряжение ощущалось с самого открытия собора) Эфесский митрополит произнес вступительное слово. Ниже мы приводим его в нашем переводе, указывая по мере возможности в сносках вероятные источники для тех или иных идей и выражений свт. Марка. |
| Все попытки для соединения «Церквей» после схизмы 1054г. имели своим центральным вопросом ересь Filioque, с тем различием, что православные предлагали изъять добавление из учения Символа веры , в то время как латины чрезмерно удерживали это учение и конечно же утверждали, что православные убрали из Символа веры эту фразу. Показательным является то, что на Соборе в Лионе в 1274г. и на Соборе Ферраро-Флорентийском 1438–39гг. Filioque было центральным вопросом собеседований и конечно же позже после оказанного давления и насилия рассматривалось у православных как необходимое для исключения, как об это говорил свт. Марк Евгеник. Но и все стремления православных привести латинян к православной вере наталкивались на их догматическое учение о Filioque. Итак, схизма между двумя Церквами произошла из-за ереси Filioque, и по этому поводу Геннадий Схоларий сказал: «Схизма конечно же произошла из-за добавки в Символ, является достойным вернуть латинян через отвращение от прибавки». И Отцы Церкви утверждают, что невозможно вернуть обратно Папизм в Православную Церковь от которой он отпал, если он не отвратится от ереси Filioque. Богословское опровержение Filioque Давайте же обратим наше внимание на основные положения ереси Filioque, чтобы выявить большую важность этого вопроса. а) Согласно решению III Вселенского собора нельзя прибавлять или удалять ни одного слова из употребляемого Символа веры . И конечно Символ Никео-Константинопольский признается, потому что каждый Собор признал решения предшествующего Собора. б) Вопрос о Святой Троице является тайной, которую невозможно понять человеческой логикой. Только догмат о таинстве Святой Троице мы можем понять, но не таинство. Это означает, что находимся в состоянии доверия богооткровенным словам Христа, не подвергая их исследованию рассудком. в) Христос нам открыл связь Лиц Святой Троицы. Апостолы достигли личностного ведения в день святой Пятидесятницы. Таким образом таинство Святой Троицы является вопросом откровения Самого Бога а не откровения человека. Это откровение человек получил «однажды» в день святой Пятидесятницы (посл. Иуды, 3). Святые на протяжении веков участвуют в этом откровении, которое они унаследовали от Апостолов в день Пятидесятницы. Об этом говорится потому, что латиняне развили любопытную теорию, что с течением веков мы лучше начинаем понимать и углубляться в Откровение. Это имеет непосредственную связь со схоластикой. В Православии говорится, что догмат таинства Святой Троицы переживают те, которые постигают Откровение и его выражают соответственно нуждам каждой эпохи. |
| Всем жительством Своим Он научает естество бороться с лукавым, если тот по даровании [нам] свободы вновь нападет. Он исцеляет мыслящую часть [души] ясным познанием Сущего Бога и Владыки; ибо Он говорит: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» ( Ин. 17:3 ) и «Сие есть дело Божие, да веруете в Того, Кого послал Он» ( Ин. 6:29 ). Ведь именно эту часть нужно было исправить первой, поскольку она первой растлилась; свидетель тому – апостол, который говорит: «Как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства» ( Рим. 1:28 ). Затем очищает и страстную часть души дарованием спасительных заповедей, и, наконец, врачует и самые тела страждущих вышеественными чудотворениями. Избавляет Он [род человеческий] и от владычества тирана. Ему он уплачивает выкуп Своей Кровью, и ее же приносит в Жертву Отцу, ибо Его, разгневанного, как было сказано, нужно было примирить, а тирана, никогда еще не видевшего достойного выкупа, насытить. Итак, [Спаситель] становится и тем, и другим. И по Божественному правосудию, как человеческая, драгоценная Кровь хотя и дается содержащему в плену [наше] естество тирану, но никоим образом не удается ему, беглому рабу и отступнику, забрать ее, поскольку она есть Кровь Божия. Поэтому-то она и приносится в Жертву Отцу. Если вспомнить приведенный нами пример: положим, некто из близких взял меру золота, желая выкупить пленника за деньги, и уже отослал ее тирану, а тот устремился, чтобы забрать выкуп, и уже почти в руках держал золото. Как вдруг царь, устремившись на выручку своему домочадцу и слуге, спас его от плена, а власть тирана разрушил. Пусть же царю останется и заготовленный выкуп – это будет указанием на его мужество. Так да будет [Кровь Христова] принесена Отцу, словно некий дар разгневанному на пленника за то, что тот всецело сам себя вверг в западню разбойника. Вот каково было дело Домостроительства Спасителя нашего Иисуса Христа, за вычетом того только, что здесь не один предложил выкуп, а иной был Царь, одолевший тирана, но один и тот же Бог Слово. Он как человек воспринял человеческое естество и заплатил выкуп за весь [наш] род, излив драгоценную Кровь и претерпев вольную смерть – единственная истинно равноценная плата за все естество (λης φσεως); как Бог же и Царь – губит разбойника, напавшего [и взявшего нас] в плен, так что тот, вкусив Его плоти, оказывается вынужден извергнуть и тех, кого поглотил прежде; досточтимую же Кровь приносит в жертву Отцу для примирения [нашего] естества. |
| До того момента, когда все его письма не станут доступными для изучения, 1141 нельзя ни представить себе полностью его биографию, ни составить полный список его сочинений. Более того, без внимательного и детального изучения этого нового материала история греческой цивилизации в два последних столетия существования Византии не может быть полностью изучена и адекватно оценена. Это изучение будет иметь значение не только для греческой цивилизации, но также прольет новый свет на культурные взаимосвязи между Византией и итальянским Возрождением, с которым Кидонис был так тесно связан. Один из лучших представителей итальянского Возрождения конца XIV века Колуччо Салютати написал Кидонису длинное и хвалебное письмо. 1142 Неопубликованная переписка патриарха Константинопольского Афанасия I, который при Андронике II Палеологе дважды занимал патриарший престол (1289–1293 и 1304–1310), очевидно, может дать много интересного материала для политической, религиозной и социальной ситуации в империи его времени. Такой вывод можно сделать на основании уже опубликованных образцов его писем. 1143 К числу сторонников унии принадлежал и знаменитый Виссарион Никейский, участник Флорентийского собора и позднее кардинал Римской церкви. Значение деятельности и личности Виссариона выходит далеко за пределы богословской литературы и будет оценено нами ниже при рассмотрении вопроса о Византии и Возрождении. Партия противников унии выставила также писателей, не могших, конечно, пойти в сравнение с такими сторонниками унии, как Виссарион. Григорий (в миру Георгий) Кипрский, бывший патриархом при Андронике Старшем, главный, хотя и далеко не всегда достойный противник Иоанна Векка, человек “известный, – по словам источника, – ученостью,” 1144 оставил несколько сочинений богословского характера, с попыткой решить с греческой точки зрения вопрос об исхождении Святого Духа. Большее значение имеют литературно-риторические произведения Григория. Марк Евгеник, митрополит Эфесский, известный уже участник Ферраро-Флорентийского собора, не подписавший акта унии, оставил несколько небольших, компилятивных произведений, иногда полемического характера, например, против Виссариона, которые делают его одним из выразителей национального греческого взгляда на унию. 1145 |
| Другой отличительной чертой Православия во все времена был героизм, что видно на примере жизни мучеников. Чада Православия всегда с отвагой и мужеством встречали любой произвол, был ли то произвол Юлиана Отступника 446 , либо ариан и монофизитов, иконоборцев или латиномудрствующих монахов. Среди героев Православной Церкви не только Афанасий Великий 447 , Василий Великий и Иоанн Златоуст 448 , но и святой Феодор Студит , игумен Студийского монастыря со всей своей братией 449 , святой Максим Исповедник 450 , бесстрашный герой святой Марк Евгеник 451 и бесчисленное множество других исповедников и поборников веры. Характерной чертой Православия всегда было миссионерство, проповедь среди варваров, соединённая с их культурным просвещением. Церковь никогда не занималась прозелитизмом; она распространяла свет Евангелия и просвещения через любовь и умягчение нравов. Пример такого мудрого подхода мы видим в жизни трёх святителей, память которых празднуем сегодня; они напоили весь мир живой водой правого учения о Боге и человеке. Трое святителей – это три великих звезды на мысленной тверди Церкви. Православие всегда шло царским путём Евангелия и сохранило неповреждённым подлинный дух христианства в противовес мрачному мистицизму восточных ересей, с одной стороны, и цезарепаписткой централизации латинян или рационалистическому субъективизму протестантов, с другой. Православие всегда удерживало меру и гармонию, не допускало ошибок, потому как Святые отцы были движимы и направляемы Святым Духом. Православие не презирало человека, не пренебрегало мудростью, природой и искусством. Оно всё освятило и сотворило культуру. Как поётся в тропаре трёх святителей «естество сущих прояснило, людские нравы украсило». Православие – это движение всего человека в целости к своему Создателю, это путь к обожению. Оно ведёт человека к полному совершению во Христе и ради Христа. Православие – это не только настоящее богословие, это одновременно и истинная психология, и подлинный гуманизм, и социальное служение. Это многогранный бриллиант, который, с какой стороны ни посмотри, являет новые преломления истины. |
| Другой отличительной чертой Православия во все времена был героизм, что видно на примере жизни мучеников. Чада Православия всегда с отвагой и мужеством встречали любой произвол, был ли то произвол Юлиана Отступника либо ариан и монофизитов, иконоборцев или латиномудрствующих монахов. Среди героев Православной Церкви не только Афанасий Великий, Василий Великий и Иоанн Златоуст, но и святой Феодор Студит, игумен Студийского монастыря со всей своей братией, святой Максим Исповедник, бесстрашный герой святой Марк Евгеник (Эфесский) и бесчисленное множество других исповедников и поборников веры. Характерной чертой Православия всегда было миссионерство, проповедь среди варваров, соединённая с их культурным просвещением. Церковь никогда не занималась прозелитизмом; она распространяла свет Евангелия и просвещения через любовь и умягчение нравов. Православие всегда шло царским путём Евангелия и сохранило неповреждённым подлинный дух христианства в противовес мрачному мистицизму восточных ересей, с одной стороны, и цезарепаписткой централизации латинян или рационалистическому субъективизму протестантов, с другой. Православие всегда удерживало меру и гармонию, не допускало ошибок, потому как Святые отцы были движимы и направляемы Святым Духом. Православие не презирало человека, не пренебрегало мудростью, природой и искусством. Оно всё освятило и сотворило культуру. Как поётся в тропаре трёх святителей «естество сущих прояснило, людские нравы украсило». Православие — это движение всего человека в целости к своему Создателю, это путь к обожению. Оно ведёт человека к полному совершению во Христе и ради Христа. Православие — это не только настоящее богословие, это одновременно и истинная психология, и подлинный гуманизм, и социальное служение. Это многогранный бриллиант, который, с какой стороны ни посмотри, являет новые преломления истины. Познаем же Православие. Не теоретически, почувствуем его, переживём его во всей его глубине и широте. Только так мы сможем раскрыть его для себя и других. |
| Ибо оне украшены евангельским благородством (τ εαγγελικ εγενεα καλλνεται): в них Господь наш Иисус Христос возвещается совершенным Богом и совершенным Человеком, а о Духе Святом говорится, что не от Сына или через Сына Он имеет бытие, но что Он от Отца исходит, свойствен же Сыну, как именуемый единосущный с Нимъ” 2 . Видишь ли, как они разумели слова: “не чужд Сыну, согласно понятию естества”? Но и когда Несторий говорил в своем Символе: “Дух Святый не есть Сын, и не чрез Сына имеет бытие”, великий тот Собор принял сказанное, и ничего не возразил и не порицал, из чего явствует, что ему было угодно принять сие, как свой догмат. Ибо если бы было иначе, разве они молчали бы? Итак, знай, что Третий Вселенский Собор является первым Собором, вынесшим постановление о запрещении внесения изменений в Символ, и первым осудившим ваш догмат, чрез то изречение Нестория, которое принял и признал как свое. Не ищи иного собора, который это одобрил: ибо сие совершенно запрещено тем великим Собором, а допускающий это, впрочем, никак не является Собором, но – лжесобором. Но, хорошо, пойдем дальше! Да и после того Собора, был собран Четвертый (Вселенский) Собор, который, прочтя сначала собственное постановление и оба Символа, принял оба Символа (Никейский и Царьградский) как бы один, и после прочтения немедленно подтвердил: “Довлеет для полного познания благочестия и утверждения – святой сей и блаженный Божественной благодати Символъ” 3 . Слышишь ли: “святой Символъ”? Итак, оба Символа – один Символ: ибо второй содержит в себе первый. И третий Вселенский Собор сказал о двух Символах, как об одном. Но послушай, что следует за сим: – “Ибо он совершенно учит об Отце и Сыне и Святом Духе”. Слышишь ли: “он совершенно учитъ”? Итак, в нем ничего нет несовершенного относительно Святого Духа, и Символ Веры не нуждается в прибавлении. Но каким образом долженствует сохранять этот Символ, они говорят при конце: “Итак, чрез те постановления и определения, которые нам было угодно вынести, Святой и Вселенский сей Собор постановил, что никому не допускается вносить иную веру, т. |
| Киприан Карфагенский и блж. Августин . Франц. католич. богослов Симон Ришар (1638-1712) (с. 11), позднее считающийся противником, здесь оценивается положительно. Во 2-м разд. (с. 31-82) рассматривается прежде всего учение кальвинистов (в заглавии также упоминаются и лютеране) о Евхаристии, а затем говорится о необходимости причащения. В защите пресуществления К. С. считает себя преемником Мелетия Сирига (с. 32). Тому факту, что протестанты сводят понимание реального присутствия Христа к наглядно-символическому, К. С. находит объяснение, с одной стороны, в стремлении человеческого духа к автономии, а с другой - в чрезмерном использовании метафор в евангельских притчах. Наряду с традиц. аргументацией (Свящ. Писание, отцы Церкви, Соборы) К. С. пытается подкрепить свою позицию типичным для греч. богословия Евхаристии того времени способом: одобрением «пресуществления» как термина, однако отказом от его более детального разъяснения и понимания. Далее в 1-м разд. 2-й кн. (с. 83-261) после отступления в мариологию К. С. вновь возвращается к теме Евхаристии. Здесь опровергаются пространные дословные цитаты некоего «латинствующего грека» (т. е. Стефана (Яворского)); из лат. отцов особое значение имеет свт. Амвросий Медиоланский. Определенное углубление получает понятие «преложение» на основании греч. синонимов (с. 108-114). Позиция лютеран и кальвинистов упоминается только один раз (с. 202). Наряду с отцами Церкви для целей аргументации привлекаются также визант. авторы: патриарх Никифор I , Георгий Пахимер , Николай Мефонский, патриарх Антиохийский Петр III , свт. Марк Евгеник , митр. Эфесский, и др., а также приводятся события поствизант. истории, как, напр., Ясский Собор 1642 г., направленный против «Исповеданий» Кирилла I Лукариса (у К. С.- 1643; с. 146). К. С. обращается к анонимному противнику, который настаивает на сравнительной действенности установительных слов Христа в противоположность прочим формулам таинств. Многочисленным дословно переведенным цитатам К. С. противопоставляет свидетельство вост. |
|
|
