| Содержание Предисловие автора Глава 1. Вслед за экуменизмом пришел гомосексуализм Глава 2. Святое непослушание или худое послушание? Глава 3. Священное Писание о послушании Глава 4. Святые отцы о послушании 1) Святитель Афанасий Великий 2) Святитель Василий Великий 3) Святители Григорий Богослов и Иоанн Златоуст 4) Преподобный Максим Исповедник 5) Преподобный Феодор Студит 6) Преподобный Симеон Новый Богослов и святитель Марк Евгеник Глава 5. Имеем ли мы право говорить? Протоиерей Феодор Зисис , профессор богословского факультета Фессалоникского университета имени Аристотеля (ФУА) 1 , родился в 1941 году на острове Tacoc 2 в селении Панагия, в семье священника. В 1965 году он окончил богословский факультет Фессалоникского университета и как лучший выпускник был зачислен на юридический факультет ФУА, но прервал своё обучение в связи с началом преподавательской деятельности на богословском факультете ФУА. Аспирантуру окончил также в Салониках, на кафедре исторического богословия, под руководством известного патролога П. Христу 3 . В 1971 году за диссертацию «Человек и Вселенная в домостроительстве Божием по учению святителя Иоанна Златоуста » ему была присвоена докторская степень, а в 1973 году за исследование «Искусство девства. Святые отцы Церкви в защиту безбрачия» его назначили доцентом богословского факультета ФУИ. В 1972–1973 и 1979–1980 годах отец Феодор находился на повышении квалификации в Западной Германии (г. Бонн). Представив на кафедру вместе с другими публикациями большую монографию «Геннадий II Схоларий. Житие – Писания – Учение» 4 , в 1980 году он был избран штатным преподавателем патрологии. В 1982 году, после разделения богословского факультета ФУА на два отделения, перешёл на отделение пастырского и социального богословия, где в настоящее время и преподаёт. Дважды был деканом этого отделения. Сразу после основания патриаршего Института патриотических исследований при монастыре Влатадов 5 , отец Феодор стал его научным сотрудником, затем выполнял обязанности директора Института (1977–1986), а также редактора и учёного секретаря (1968–1970) журнала Κληρονομι «Наследие», издаваемого патриаршим Институтом. |
| Сочинение о молитве Иисусовой Введение В настоящий сборник включены две работы свт. Марка Эфесского 1 , как нельзя лучше соответствующие исихастской тематике, поскольку они касаются как Иисусовой молитвы, так и паламитских споров, проблематика которых все еще была актуальной для византийского богословия на протяжении многих десятилетий после Соборов XIV в. Комментарий к Иисусовой молитве, составленный свт. Марком Эфесским уже на закате Византийской империи на основании раннего анонимного толкования (помещенного в настоящем сборнике выше), впервые был опубликован в Венеции в 1782 г. в греческом Добротолюбии 2 в новогреческом парафразе, местами значительно отличающемся от оригинального текста, и по дефектной рукописи (с утраченным именем Марка), однако в славянском и русском (до 1988 г.) переводах это произведение отсутствует. С новогреческого текста были выполнены и переводы на современные европейские языки: впервые (фрагментарно, с приложением обеих графических схем) на французский 3 , затем (полностью, в составе Добротолюбия ) на французский и итальянский. Русский перевод сделан с новогреческого в 1988 г. – вероятно, архимандритом Амвросием (Погодиным) 4 . Первое (критическое) издание древнегреческого оригинала осуществил иеромонах (ныне епископ Бачский) Ириней (Булович) в 1975 г. 5 на основании трех рукописей 6 . С этого текста был сделан английский перевод 7 . Русский перевод с древнегреческого толкования свт. Марка Эфесского выполнен А. Г. Дунаевым, ему же принадлежат и сноски к переведенному сочинению (разбивка на параграфы сделана согласно переводу Н. Констаса). Произведение свт. Марка Эфесского Силлоги(сти)ческие главы ( κεφλαια συλλογιστικ κατ τς αρσεως τν κινδυνιστν περ διακρ σεως θε ας οσ ας κα νεργε ας) было издано впервые 1849 году в качестве приложения к editio princeps Жизни во Христе св. Николая Кавасилы 8 . Затем это издание было повторено в Лейпциге в 1899 9 году. Проблематика сочинения свт. Марка находится в русле проблем, находившихся в центре паламитских споров 10 . Достаточно назвать трактаты свт. Григория Паламы О божественном единении и различении ( διακρ σεως) и антипаламитов Мануила Калеки (PLP 10289) О сущности и энергии и Иоанна Кипариссиота (PLP 13900) О различии ( διαφορ ς) божественной сущности и божественной энергии. Поскольку другое основное сочинение свт. Марка в защиту паламитского богословия (О различении божественной сущности и энергии – 2 трактата против Мануила Калеки) до сих пор не издано 11 , данный трактат остается одним из важнейших для знакомства с наследием свт. Марка. |
| Краткие сведения о Марке Ефесском и предлагаемом здесь в переводе сочинении его Православный читатель с особенным вниманием прочтет предлагаемое здесь в переводе сочинение приснопамятного защитника православия. Святитель ефесский был непобедимым противоборцем Латин на флорентинском соборе, когда происки римских пап и малодушие константинопольского двора подготовили – было насильственное соединение Церкви восточной с погрязшим в нововведениях Римом. С непреоборимою силою ревности по истине, с непоколебимою решимостью – стоять за православие до последнего издыхания, выступив на бессмертный подвиг защиты православия, блаженный Марк твердо устоял против льстивых увещаний и угроз двора константинопольского, и победоносно отразил все лжеухищрения проповедников и защитников латинства. Доказательства истины и опровержение лживых мнений и догматов папских были так у него неотразимы, красноречие так пламенно, что Латины, которых он прямо называл еретиками, и ненавидели его, и вместе боялись, как единственного в это время, страшного для них, врага своего. Святитель остался верен своему долгу и призванию до конца и – один не подписал беззаконного акта собора, беззаконно составленного. Один…, но недостаток подписи этого одного епископа, – бывшего, впрочем, представителем патриархов антиохийского и иерусалимского, – сделал безуспешными все усилия папства, ничтожными все действия собора. «Итак, мы ничего не сделали», воскликнул папа Евгений, когда узнал, что подписи митрополита Марка под актами собора нет. Не считаем нужным усиливаться объяснять, какую прекрасную похвалу святителю Марку, и какой жестокий суд над своим собором высказал папа в Предлагаемое здесь в переводе сочинение Марка, митрополита ефесского, принадлежит к не малозначительному числу оставшихся после него писаний (v. Cave, Script. eccles. histor. litter., p. 1. App. p.111–112, ed. 1688, Lond., et part. II, p. 548–549, ed. 1698, Lond.) Отличаясь от других сочинений своего автора, большею частью обличительных по предмету и духу, характером пастырского поучительного наставления, предлагаемое изъяснение божественных служб запечатлено духом древле – отеческого глубокомыслия и вместе простоты. При всей краткости, оно может принести внимательному читателю весьма много пользы: общее впечатление производится им глубокое; частные заметки, сделанные в нем, запоминаются легко потому, что кратки и ясны. Премудрого и красноглаголивого Марка Евгеника, митрополита Ефесского, изъяснение церковного последования |
| 2. И, затем, будучи подвигнут быть во главе диспута, я сначала старался приписать им причину разделения и обвинить в недружественности и презрительности (к нам), в то время как они защищались и бросали вину на нас, оправдывая самих себя, как это в их обычае. Затем, на последующих собраниях, имея под рукой деяния Вселенских Соборов, я прочел из них те определения, в которых те божественные Отцы запрещают изменение Символа даже в слове и слоге и санкционируют страшные прещения против тех, которые когда-либо дерзнут это сделать: так, чтобы на основании сего (прещения) тем епископам и тем клирикам – быть несвященными и чуждыми данной им благодати, а мирянам – подлежать анафеме, т.е. отлучению от Бога. К тому же чрез неопровержимые силлогизмы я представил (логическую) необходимость моих слов и что невозможно иначе разуметь те определения, нежели я их истолковал и разумел. Но поскольку мы убедились, что латиняне с тех пор благоразумно сбросили маски в прениях с нами: ибо их предмет не в отношении Истины, и они не ставили себе целью со тщанием найти ее, но только (для того предпринимали дискуссии), чтобы казалось, что они нечто говорят и занимают свой слух, ибо для них было необходимо свести на нет заседания, дабы после казалось, судя по их словам, что они свели на нет все то, что говорилось нами, – то, с тех пор уже оставив дискутировать, мы просили их (что же еще мы могли сказать, чтобы привлечь их каменные души?) прийти к доброму тому соглашению, которое мы имели раньше и в отношении нас самих и наших Отцов, когда то же мы говорили и когда не было между нами раскола. Говорить это, казалось, петь глухим ушам или кипятить камень, или сеять на камне, или писать на воде, или другое подобное, что в пословицах говорится в отношении невозможного. Они, принуждаемые аргументами, и, однако, совершенно не допуская никакого внесения исправления, по причине, как кажется, неисцельности, просили нас перейти к рассмотрению догматического учения, ибо уже достаточно (как они говорили) было сказано о прибавлении, надеясь этими, словами прикрыть их дерзость в отношении Символа, если было бы доказано, что их догматическое учение здраво. Но наши не уступали и были непреклонны (не желая) иметь суждение о догматическом учении, если сначала не будет исправлено прибавление; и они держались бы до конца в этом сопротивлении, и так разошлись бы, правильно поступая, если бы потом не были принуждены некоторыми лицами, (говорившими,) что не уместно было бы отбыть, ничего не говорив о догмате; тогда они согласились перейти на другое: это – от прибавления на учение, и это же – из Феррары во Флоренцию. |
| Латинянин : Удивляюсь, почему вы нас обвиняете за прибавление в Символе, когда, вот, и Второй Вселенский Собор переделал Символ Веры , совершенно изменив Символ Первого Собора, прибавлениями увеличив, а остальное пояснив для большей ясности. Итак, если сохраняется ненарушенность догмата, ничего не нарушается изменением в словах. Грек : С этим мы соглашаемся и нам не неизвестно, что в отношении слов Символ Веры Второго Вселенского Собора в сравнении с Символом Первого Вселенского Собора, явился измененным. Но то, что допускалось изменять тем Отцам, не значит тем самым, мы говорим, что и тебе это разрешается. Латинянин : Почему же нет? Грек : Прежде всего потому, что те Отцы – это был Вселенский Собор, тебе же это – не присуще, как бы ты ни гордился папой и его приматом. Затем, тогда это было дозволено, ибо до тех пор не было запрещено (вносить изменения в Символ Веры ). К тебе же, дерзнувшему после запрещения сделать прибавление, это никак не относится, разве лишь – подлежать тем проклятиям, которые изрекли Отцы (на тех, которые дерзнут вносить изменения в Символ Веры ). Латинянин : Но когда же это было запрещено и по какой причине? Грек : Я тебе все точно разскажу. После того, как Символ Веры был изложен Первым Вселенским Собором, многия и различные изложения веры (т. е. Символы Веры ) были составлены различными Соборами с целью выделить Единосущие. Но они не были санкционированы. Второй Собор, который также был Вселенским Собором, и мысль Первого Собора сохранил и сделал свое собственное изложение, именно – то, которое мы употребляем без прибавления, а вы – с прибавлением; однако, ни тот, ни другой из этих двух Соборов не внес решения о каком-либо запрещении изменения Символа. Поэтому-то на Третьем Вселенском Соборе был принесен Символ Веры, составленный единомышленниками Нестория и заключавший в себе еретическое учение, при посредстве которого (Символа) они и крестить дерзали некоторых в Лидии. Прослушав его и судив, что более недопустимо, чтобы всякий желающий изменял Символ, Отцы немедленно вынесли постановление, чтобы с тех пор никто не дерзал изменять веру, изложенную Отцами, то есть Символ Веры. |
| МАРКА АРХИЕПИСКОПА ЕФЕССКОГО СОЧИНЕНИЕ О ТОМ, ЧТО НЕ ТОЛЬКО ПРОИЗНОШЕНИЕМ СЛОВ СПАСИТЕЛЯ ОСВЯЩАЮТСЯ БОЖЕСТВЕННЫЕ ДАРЫ, НО (ИМЕННО) ПОСЛЕДУЮЩИМИ ЗА СИМ МОЛИТВОЙ И БЛАГОСЛОВЕНИЕМ СВЯШЕННИКА, СИЛОЮ СВЯТАГО ДУХА. 1. Восприяв изложение Таинства Литургии от священных Апостолов и от наследовавших их Учителей Церкви, ни у кого из них мы не нашли, чтобы словами Господними, и только ими, освящался и совершался Дар Евхаристии и пресуществлялся в самые Тело и Кровь Владыки; но у всех согласно эти слова (Спасителя) приводятся описательно и являются как бы предисловием, ради памяти о совершавшемся тогда событии, и они как бы «влагают» силу предлежащим Дарам для пресуществления и последующих за сим молитвы и благословения священника, чтобы тем действием уже пресуществить Дары в самый Первообраз – Владычни Тело и Кровь. И сами эти чинопоследования свидетельствуют, что они, – созвучны тому, чего мы держимся, и содержат в себе самый принцип. 2. Ибо, вот, в записанной Климентом Литургии священных Апостолов, после того, как приводятся чудеса и дела Господни) еще же и говорится о Страсти и Воскресении и Восшествии на небо, так положено читать: «Поминающе, убо, яже (Христос) о нас претерпе, благодарим Тя, Боже Вседержителю, не яко есми должни, но яко есть мощно нам, и заповедь Его исполняем. В нощь бо в нюже предаяше Себе, прияв хлеб во святые Своя и непорочные руки и воззрев к Тебе, Богу Своему и Отцу, и преломив, даде учеником Своим, глаголя: – Приимите от него, ядите: сие есть Тело Мое за, многи раздробляемое во оставление грехов. – Подобне и чашу, растворив от вина и воды, и освятив, даде им, глаголя: – «Пиите от нее вси. Сия есть Кровь Моя за многи изливаемая во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание. – Поминающе, убо, Страсть. Его и (Смерть и Воскресение и на небеса Восшествие и будущее Его второе Пришествие, в оньже приидет судити живые и мертвые и воздати коемуждо по делом его, приносим Ти, Царю и Богу, по заповеди Его, хлеб сей и чашу сию, благодаряще Тя о сем, яко удостоил еси нас предстати пред Тобою и священнодействовати Ти; и молим Тя, да милостивно призриши на предлежащие Дары сия пред Тобою, Ты – не имущий ни в чесом потребу, – и да благоволиши о сих, в честь Христа Твоего, и ниспослеши Святаго Твоего Духа на Жертву сию, Свидетеля Страстей Господа Иисуса, яко да явит хлеб сей – Телом Христа Твоего; и чашу сию – Кровию Христа Твоего» 1 . |
| Ответы на вопросы латинян ЕГО ЖЕ ОТВЕТЫ НА ТРУДНОСТИ И ВОПРОСЫ, ПОСТАВЛЕННЫЕ ЕМУ СО СТОРОНЫ КАРДИНАЛОВ И ПРОЧИХ ЛАТИНСКИХ УЧИТЕЛЕЙ, В СВЯЗИ С ВЫСКАЗАННЫМИ РЕЧАМИ. 1. Поскольку вы просите нас более ясно и более подробно ответить на поставленные вами вопросы, то и теперь мы отвечаем кратко (ибо и это вы прибавили к вашей просьбе) на первый ваш вопрос: – по каким причинам, думается нам, души Святых еще не восприняли свой удел и оное блаженное состояние, а то наслаждение и блаженство, которое Святые имеют в настоящее время, разрешившись от своих тел, – назовет ли кто сие созерцанием Бога или участием и общением с Богом, или Царством Небесным, или чем иным такого рода, – является (как мы утверждаем) отнюдь не совершенным и не полным, как пребывающее до того восстановления, на которое уповаем; и что дело обстоит таким образом, мы в достаточной степени представили свидетельствами Писания и изречениями Учителей, как дословно возвещенное. – Как причину для сего, мы указали на то, что, быть может, сие является суждением Бога, чтобы души не были совершенным образом прославлены без своих тел, с которыми они подвизались; а быть может, и то, что не должно каждому из реченных Святых частно и отдельно от других воспринять награды за дела, но долженствует всем равно придти в совершенство, как говорит божественный Апостол ( Евр.11,40 ), и всем вместе принять венцы и быть объявленными в присутствии всей вселенной; быть может, есть и иная какая причина, определенная по неизреченным глубинам Божественных Судеб. Отсюда проистекает, что нынешнее наслаждение Святых и созерцание Бога, хотя и является более совершенным, чем это было дано им в настоящей жизни, однако, оно не такое совершенное, как то, которое ожидается тогда. 2. Во-вторых вы спросили: – что мы желаем сказать, когда говорим, что Святые находятся у Бога на небе и с Ангелами. – Итак, мы отвечаем, говоря: что «небо» не является каким нибудь вещественным местом, где, мы говорим, обитают Ангелы, но оно – сверхчувственное, лучше же сказать, – духовное место; если же возможно дать и наименование сему месту, то оно также называется весьма соответствующим образом – «местом Бога». |
| Скачать epub pdf Блаженный владыка мой! Ты и сам без труда мог изыскать и дать ответ на [собственный] вопрос (как и показал присланным к нам кратким и чудным рассуждением); но если и желал ты вопросить кого-нибудь, тебе следовало бы обратиться к иному человеку, которому чистота жизни дает обилие созерцаний, а дарование и опыт в речах – красоту и изящество слова. Ничего такого в нас нет, как ты сам знаешь; мы не слишком скоры даже на послушание просьбам, подобным твоей. Но ты, кажется, захотел пробудить нас от смутного сна немощи и малодушия, и проверяешь нас: не сможем ли мы ненадолго прийти в себя и высказать суждение, достойное предмета. Посему, находясь посреди двух грозящих мне опасностей – нарушить закон послушания (потому что не просто так и не между делом ты обратился ко мне с вопросом) или показаться дерзким, если прежде хорошо сказанное и исследованное святыми попытаюсь вновь сделать предметом рассмотрения – я избираю, как лучшее, подвергнуться подозрению во втором (высокомерии), чем в первом (непослушании), ибо высокомерие врачуется через обличение, а для непокорного нет уврачевания, если он, несмотря на многие приказания, ленится и небрежет. Вопрос заключается в том, назначены ли Богом пределы жизни человеческой, или смерть наносится самою природою и внешними случайностями. Святой отец Анастасий, по прозванию Синаит, доводами естественными и от Писания, как много сведущий в этом, доказал, что «не следует думать, будто относительно жизни человеческой, также как и других житейских дел и превратностей, Бог Сам положил неизменный предел; напротив, Бог не причинен в этом, хотя и промышляет обо всем и Своею властию может изменять ход дел человеческих, по Своему хотению, не нарушая при этом и свободы каждого». Так говорит он; и если кто захочет вникнуть в написанное им, то легко согласится, и нисколько не будет сомневаться в этом решении вопроса. Но кажущееся противоречие великого отца нашего Василия сказанному Анастасием он не разрешил достаточно, и не обследовал с точностью, по причине поспешностию. А св. Василий раздельно и ясно учит так: «Смерть наводится человеку, по исполнении пределов его жизни, которые каждому поставил правосудный Бог, издали провидящий полезное для человека». Но и этим, однако, как думаю, вопрос не разрешен и не скреплен, но как бы клонится на ту и другую сторону, так как славные и великие отцы стоят на той и другой стороне ответа и усиливают каждый свою. Что ж мы? Не отрицаем ни того, ни другого мнения, ни обоих вместе, по причине несходства их друг с другом; не будем и опровергать сказавших эти мнения – да не будет! А лучше, ради самой истины, сопоставим их и более подробно исследуем их, как подано нам будет слово в открытых устах, при помощи твоих святых молитв. Прежде всего, поставим то и дургое мнение как бы на судилище и посмотрим, в чем сила каждого? |
| Скачать epub pdf Уже у великого отца, Григория Богослова , было рассмотрено недоумение относительно Владычней Крови: кому она была принесена и каким образом. Однако, поскольку [учитель] любил [в своих речах] быть кратким, да и [само по себе] праздничное слово не позволяло уделить достаточно времени подобным изысканиям, он разрешил [затруднение] в немногих словах и устремился далее. Ты же, подвигнутый обыкновенной своей любовью к знанию и [вопрошаниями] других, просишь нас по мере возможности дать законченное и подробное разрешение данного недоумения. Итак, исполняя послушание и забывая о неразлучной с нами немощи и негодности в мысли и слове, мы утверждаем следующее. Богоотступник диавол победил естество наше и увел его в свое владение; он взял его посредством греха в плен и овладел им, так что оно пребывало в его власти (частью против воли, а частью и добровольно, уловленное наслаждением, как приманкой) – все это с того самого времени, как он обманул первого человека пагубным советом, изверг его из рая и из жизни и подверг его смерти. Ибо впоследствии все те, кто к нему возводили свой род, от него получали в наследство, словно некий отеческий жребий, переходившие на них грех и смерть, а посему подлежали и владычеству лукавого демона. Да и как могли они противостоять ему, пребывая вдали от своего Отечества – они, сделавшиеся смертными и подверженные бессчетным страстям? Ведь даже пребывая еще в своей твердыне, они с такой легкостью поддались обману, [за что] были подвергнуты прискорбному изгнанию. Итак, все вынужденно наследовали страдательность и смертность естества, присужденные [праотцу] (παθητν κα θνητν τς φσεως καταψηφισθν). Грех же они перенимали не точно так же, но следуя собственным стремлениям, и, кроме того, подражая своим предшественникам. И таким образом и прежде смерти, и по смерти находились они во власти лукавого: при жизни служили воздушным духам, а после кончины оказывались отданы подземным. На это указывая, Божественный апостол пишет: «Смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама» ( Рим. 5:14 ) – и не говорит «над вовсе не согрешившими», но «не согрешившими подобно Адаму», потому что если они и не дерзали на подобное преступление, но сотворили иные некие беззакония. |
| Несправедливая укоризна: [Письмо в редакцию по поводу ст. проф. А. П. Лебедева «О нашем символе веры»] Источник В февральской книжке «Богословского Вестника» за настоящий год на мою долю досталась укоризна от Ал. П. Лебедева в том, что я приписал ученейшему р.-катол. епископу Гефеле «невозможнейший абсурд» (стр. 281 – примеч. под строкою). Обвинение конечно тяжкое, и мне – признаться – горько слышать это, – тем паче, что, бросив на меня эту укоризну, А. П. не благоволил обставить свою речь так, чтобы дело было изложено в надлежащей ясности и чтобы никаким недоумениям места не оставалось. В чем же, однако, дело? Дело в том, что слова «невозможнейший абсурд» сковал сам А. П., что из-под моего пера их выпускаемо не было. Я в своем разборе Гефелевского мнения по разбираемому вопросу употребил выражение, что Гефеле допустил «важный недосмотр». Чтобы, кажется, нетерпимого в таком моем выражении, чтобы следовало из-за него выпускать такой громкий выстрел? Ал. П. изъявляет свое неудовольствие на мое замечание, сделанное при разборе суждения Гефеле потому, что таким замечанием оказывается неуважение к учености Гефеле; не говорит Ал. П. ясно – но разуметь дает, что благодаря таким не разумным отношениям к трудам западных ученых, мы рискуем опасности подвергнуться неприятностям от немцев: благо нам, что немцы не читают наших книг. Да позволено мне будет отстранить от себя обвинение, какое незаслуженно возвел на меня г. Лебедев. В разбираемом месте, служащем поводом к настоящему неприятному объяснению, у Гефеле идет речь о том, кто был составителем Символа веры , известного теперь у нас под именем Никео-Цареградского. Гефеле пишет (Ист. соб. т. 2, стр. 10): Никифор Каллист свидетельствует, – (точнее было бы перевести слова Гефеле: will wissen – словами: Никифор хочет знать – но ведь смысл от сего не изменяется): – так Никифор Каллист свидетельствует, что Символ нашего собора был издан Григорием Нисским , Марк Евгеник на Флорентийском соборе утверждал, что автором Символа следует признавать или признается (werde gehalten) Григорий Богослов . |
|
|
