| Известны изображения Н. Ф. на монетах и в рукописных миниатюрах. Согласно Льву Диакону, он имел смуглое лицо, густые черные волосы и небольшую с проседью бороду, черные глаза, густые брови, нос с горбинкой, был коренастым и широкоплечим, обладал огромной физической силой, славился целомудрием и недюжинным умом ( Leo Diac. Hist. III 8. P. 48). Соч.: Стратегика имп. Никифора/Изд.: Ю. А. Кулаковский. СПб., 1908; Three Byzantine Military Treatises/Ed. G. T. Dennis. Wash., 1985. P. 137-239. (CFHB; 25); Le traité sur la guérilla (De velitatione) de l " empereur Nicéphore Phocas (953-969)/Ed. G. Dagron, H. Mihãescu. P., 1986; О боевом сопровождении. Об устройстве лагеря: Два визант. военных трактата кон. X в./Пер.: В. В. Кучма. СПб., 2002. Ист.: Leo Diac. Hist. (рус. пер.: Лев Диакон. История/Пер.: М. М. Копыленко при участии С. А. Иванова; ред.: Г. Г. Литаврин. М., 1988); Scyl. Hist.; Michael Psellus. Historia Syntomos/Ed. W. J. Aerts. B., 1990. P. 96-104 (рус. пер.: Михаил Пселл. Хронография; Краткая история. СПб., 2003); Excerpta ex Historiis Arabum de expeditionibus Syriacis Nicephori Phocae et Ioannis Tzimiscis/Ed. C. Lassenius// Leo Diac. Hist. 1828. P. 374-394; История светских сказаний, повестей и сказок в старинной болг. лит-ре//Исслед. П. Сырку. СПб., 1883. Т. 2. Вып. 3: Визант. повесть об убиении имп. Никифора Фоки в старинном болг. пересказе; Медников Н. А. Палестина от завоевания ее арабами до крестовых походов, по араб. источникам. СПб., 1897. Ч. 2. С. 285, 335-347. (ППС; Т. 17; Вып. 50); Schreiner P. Die byzantinischen Kleinchroniken. W., 1975-1979. 3 Bde. (CFHB; 12); Theodosii Diaconi De Cretae expugnatione// Leo Diaconus. Historia/Ed. C. B. Hase. Bonn, 1828. P. 261-306; Liutprandi Cremonensis Opera omnia/Ed. P. Chiesa. Turnhout, 1998 (рус. пер.: Лиутпранд Кремонский. Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в К-поль/Пер. с лат.: И. В. Дьяконов. М., 2006); «Der bleiche Tod der Sarazenen», u. Johannes Tzimiskes: Die Zeit von 959 bis 976 in der Darstellung des Leon Diakonos/Übers. F. Loretto. Graz etc., 1961; Les novelles des empereurs Macédoniens concernant la terre et les stratiotes/Intr., éd., comment. N. Svoronos; éd. posthume P. Gounaridis. Athènes, 1994. |
| Иногда это ощущалось весьма непривычно. Так, епископ Лиутпранд Кремонский, посетивший с дипломатической миссией василевса ромеев в 968 г., писал, видимо, с пристрастием, что константинопольское вино совершенно невозможно пить из-за содержания в нем смолы, камеди и гипса. Такое же афинское вино хулил автор одного из Житий, писавший, что он никогда не притрагивался к нему. Зато особенно славилась винная продукция с эгейских островов Хиоса и Родоса. Экспортировали и другие византийские вина. Так, госпитальеры выводзили вино с Кипра. Венеция закупала мальвазию на Крите. Вино с эгейского острова Санторин (Фера) было известно в Италии как vino santo. С XIII в. Генуя импортировала мускат с островов Эгейского моря, особенно таких как Лемнос и Самос. В бассейне Мраморного моря вино городов Редесто (турец. Текирдаг) и Триглиа (турец. Трилия) ценилось и после гибели Византии в 1453 г. Ионические острова и восточное побережье Адриатического моря вывозили вино под названием робола в Венецию. Ромейская монастрырское хозяйство было особенно рассчитано на виноградарство. К примеру, в начале XV в. 80% прибыли двух крупных монастырей Трапезунда давало вино. Его широко экспортировали в Крым. Классическая традиция питья, как и церковная практика, предусматривали разбавление вина водой. Таким вином утоляли жажду, запивали пищу и использовали в лечебных и литургических целях. Только рыбу полагалось запивать неразбавленным терпким вином. Для прохладительных целей служила фуска. В питейных заведениях – капилеях и фускариях иногда работали за стойкой слуги, занятые исключительно добавлением теплой воды в вино. Здесь же делали винный напиток или популярный специальный винный пунш – кондитон. Неперебродивший виноградный сироп – муст тоже был в ходу. Встречались напитки из смеси яблочного сока, меда, роз и воды. В урожайные годы было много винограда, причем не только свежего, но и сушеного, гроздья которого иссушил сухой ветер, дувший в момент созревания. В голодную пору такой сухой виноград, продавашийся до 25 мер за золотой, особенно поддерживал бедных. |
| Источником первостепенной важности: служат описания Византии, составленные побывавшими там иностранцами: послами, паломниками или пленниками; среди этих сочинений особое место занимает докладная записка (Relatio) кремонского епископа Лиутпранда, посла германского императора Оттона I . К этой же категории источников могут быть отнесены описания крестовых походов, содержащие разнообразные сведения по внешнеполитической и внутренней истории империи: так, сложная внутренняя борьба в 80-е годы XII в. подробно описана в латинской, хронике Ансберта, а взятие Константинополя послужило специальным предметом для западных хронистов Жоффруа Виллардуэна и Робера де Клари . Менее ценной является самая многочисленная группа иноязычных источников: в хрониках соседних народов (арабов, армян, грузин, итальянцев, венгров, русских) и даже в английских и французских хрониках мы встречаем спорадические сведения о Византии; там упоминаются мирные договоры, говорится о военных столкновениях с империей, а иногда встречаются экскурсы (нередко путаные) и в область ее внутренней истории. Наконец, в иноязычных памятниках (как в хрониках, так и в деловых документах) упоминаются пленные греки, поездки в Византию, а то и просто византийские товары или монеты. К сожалению, пока еще не составлена сводка известий иноязычных авторов о Византии. Значительно более подробные, чем для предыдущего периода, источники второй половины IX—XII в. позволяют детальнее представить себе и внутреннюю и внешнеполитическую историю Византии этого времени. Однако многие стороны византийской жизни по-прежнему не находят отражения в исторических памятниках или же освещаются противоречиво и тенденциозно. Примечания См. надпись из мавзолея султана Сулеймана, содержащую полный текст эдикта Мануила I: С. Mango. The Conciliar Edict of 1166.— DOP, 17, 1963, p. 315—332. Basilicorum libri LX, vol. I— VI, ed. G. E. Heimbach. Lipsiae, 1833 — 1870; vol. VII, ed. E. C. Ferrini, J. Mercati. Lipsiae, 1897. Новое издание, подготовляемое Η. Ι. Scheltema, пока еще не завершено. |
| Коновалова 1999 – Коновалова И. Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М, 1999. Коновалова 2001 – Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган» в Древней Руси//Славяне и их соседи. М., 2001. Вып. 10: К 75-летию акад. Г. Г. Литаврина. Конст. Об упр. имп. – Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий/[Перев. Г. Г. Литаврина;] под ред. Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М., 1989 (ДИ) (греческий оригинал воспроизведен по изданию: Const. De adm.). Королюк 1964 – Королюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь в X–XI вв. М, 1964. КСИС – Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР. М. Кузенков 2003 – Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках//ДГ, 2000 г.: Проблемы источниковедения. М., 2003. Кучера 1987 – Кучера М. П. Змиевы валы Среднего Поднепровья и их роль в истории Киевской Руси. Киев, 1987 (автореф. дисс. д. и. н.). Кучера, Ibahчehko 1987 – Кучера М. П., Иванченко Л. I. Давньоруська оборонна лihiя в Nopocci//Apxeoлoriя. 1987. Вип. 59. Кучкин 1999 – Кучкин В. А. Чудо св. Пантелеймона и семейные дела Владимира Мономаха //Россия в средние века и новое время: Сб. статей к 70-летию чл.-корр. РАН Л. В. Милова. М., 1999. Лавров 1911 – Памятники христианского Херсонеса. М., 1911. Вып. 2: Жития херсонских святых в греко-славянской письменности/П. [А.] Лавров. лат. – латинский. Линд 1991 –Линд Дж. Почитание скандинавских святых на Руси и датско-русские отношения XII века//ИСССР. 1991. 6. Линниченко 1884 – Линниченко И. Взаимные отношения Руси и Польши до половины XIV ст. Киев, 1884. Ч. 1 (издание продолжения не имело). Литаврин 2000 – Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX – начало XII в.). СПб., 2000 (Византийская библиотека. Исследования). Лиутпр. – Лиутпранд Кремонский. Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о посольстве в Константинополь/Перев. И. В. Дьяконова. М., 2006. Лихачев 1996 – Лихачев Д. С. Комментарии//Повесть временных лет/Д. С. Лихачев, под ред. В. П. Адриановой-Перетц. СПб., 1996. Изд. 2-е, исправл. и дополн. (ЛП). |
| На приведенных местах летописи основывается мнение о скандинавском происхождении варягов-руси и основывается крепко; вот почему это мнение древнейшее, древнейшее в науке, древнейшее в народе. Свидетельство русского летописца подтверждается свидетельствами иностранными: известием, находящимся в Бертинских летописях, что народ рос принадлежит к племени свеонов известием Лиутпранда, епископа кремонского о тождестве руссов с норманнами; известием арабских писателей о нетождестве варягов, руси и славян. Подле этого мнения, основанного на очевидности, некоторые хотели и хотят дать место предположению, что князья варяго-русские и дружина их были происхождения славянского и указывают преимущественно на Поморье (Померанию) как на место, откуда мог быть вызван Рюрик с братьями; но для чего нужно подобное предположение в науке? Существуют ли в нашей древней истории такие явления, которых никак нельзя объяснить без него? Таких явлений мы не видим. Скажут: славяне должны были обратиться к своим же славянам, не могли призывать чужих, но имеет ли право историк настоящие понятия о национальности приписывать предкам нашим IX века? Мы видим, что племена германское и славянское, чем ближе к языческой древности, тем сходнее между собою в понятиях религиозных, нравах, обычаях; история не провела еще между ними резких разграничивающих линий, их национальности еще не выработались, а потому не могло быть и сильных национальных отвращений. Последующая наша история объясняет как нельзя лучше призвание варяжских князей: после новгородцы и псковитяне охотно принимают к себе на столы князей литовских, да и вообще в наших предках мы не замечаем вовсе национальной нетерпимости: немец, лях, татарин, бурят становились полноправными членами русского общества, если только принимали христианство по учению православной церкви – это была единственная основа национального различия, за которую наши предки держались крепко, но в половине IX века ее не существовало: поклонник Тора так легко становился поклонником Перуна, потому что различие было только в названиях. С другой стороны, с варягами скандинавскими у наших северных славян была связь издавна; издавна были они знакомы друг с другом. Наконец, если бы новгородцы и кривичи по нашим настоящим понятиям непременно хотели иметь своим князем славянина, то не надобно забывать, что в союзе с ними были племена финские, у которых не могло быть этого желания. |
| Ни в том ни в другом случае крайне феодализированная структура западного общества все еще не рассматривалась в качестве потенциальной угрозы империи. Это мнение также разделяло и большинство латинян. Даже Лиутпранд Кремонский, несмотря на пренебрежительные отзывы о пребывании в Константинополе, все же не мог скрыть своих подлинных чувств 10 . Самоумаление и ощущение собственной уязвимости проявляются открыто, особенно когда он сравнивает византийскую централизованную автократию с политическими реалиями Запада того же времени. Правление Македонской династии (867–1056) было эпохой постоянной географической экспансии и отвоевания земель 11 . Результаты этих военных походов – покорение территорий в Европе и Азии – действительно впечатляют. Кипр, Крит и Таре, находившиеся в руках арабов на протяжении долгого времени, были возвращены под власть Византии к 960–м годам. Даже Антиохия – древний патриархат, который Византия утратила в VII веке, – была в 969 году отвоевана. Помимо этого, экспансия на европейском фронте заключалась в беспощадной аннексии Болгарии, которую осуществил самый талантливый представитель Македонской династии Василий II (1018). И вновь, как во времена Юстиниана, весь Балканский полуостров с границей по Дунаю стал неотъемлемой частью империи. Византия повсюду одерживала верх над опаснейшими врагами и наносила сокрушительные поражения войскам, которые казались непобедимыми. Если бы Василий не умер, то всю Северную Африку и Италию (юг которой, как мы отмечали, по–прежнему оставался частью империи), вероятно, также удалось бы отвоевать. Судя по всему, в 1025–м, в год своей смерти, император готовился с помощью военной кампании укрепить свое положение в Италии. К тому времени границы Византии простирались от Армении восточнее Манцикерта до Адриатики. Они были шире, чем в предшествующие эпохи, начиная с VII века и распространения ислама . На севере и юге ее рубежи были не менее протяженными – от Дуная до Средиземноморья. Безусловно, это было значительным достижением, которое в те времена поражало и арабов, и латинян. |
| Но с тех пор, как со времен Фридриха Вильгельма И в немецком церемониале сильно распространилась военная и казарменная атмосфера, только один двор сохранил у себя церемониал „священных римских императоров“ во всем его древнем великолепии: каждому посетителю вечного города очень импонирует установленный там, строго определенный порядок, касающийся каждой мелочи священного обряда и обычая. Двор римского первосвященника – это двор совершенно безземельного государя. Но где можно найти такие наряды, такие богато затканные парадные одеяния, какие имеются у римских офицеров и сановников, у почетной Палатинской гвардии и у швейцарской гвардии, одетой по рисункам Микель Анжело. Эта частью церковная, частью княжеская пышность празднеств и процессий может дать нам только слабое понятие о великолепных новоримских церемониях и зрелищах, но все же более верное понятие чем то, которое дает в высшей степени злостное донесение епископа Кремонского Лиутпранда, посла Оттона Великого. Если верить ему, великолепие византийских шелковых одеяний стоило немногого. Он так описывает нам большую процессию при императоре Никифоре II (963–969), на которой он сам присутствовал: „Торжественное шествие не было блестящим. Масса лавочников и простонародья (городская милиция), пришедших на праздник, стояли на протяжении от дворца до Софийского собора для торжественной встречи Никифора; они стояли по обе стороны дороги и были украшены тонкими щитками и жалкими дротиками; большая часть из них были босы. Придворные, сопровождавшие императора в процессии, были в больших шелковых мантиях, которые, однако от времени совсем продырявились. Было бы лучше, если бы они явились в своих домашних платьях, так как эти государственные одеяния еще в эпоху их дедов не были новы. Украшения из золота и драгоценных камней были только на императоре; парадное одеяние, сделанное на фигуру его предков, обезображивало его только еще больше. Меня также повели к церкви, чтобы посмотреть на процессию, и дали мне место на хорах, около певчих. |
| О сем несчастном Игоревом походе говорят не только Византийские, но и другие Историки: Арабский Эльмакин и Кремонский Епископ Лиутпранд; последний рассказывает слышанное им от своего отчима, который, будучи Послом в Цареграде, собственными глазами видел казнь многих Игоревых воинов, взятых тогда в плен Греками: варварство ужасное! Греки, изнеженные роскошию, боялись опасностей, а не злодейства. Игорь не уныл, но хотел отмстить Грекам; собрал другое многочисленное войско, призвал Варягов из-за моря, нанял Печенегов – которые дали ему аманатов в доказательство верности своей – и чрез два года снова пошел в Грецию со флотом и с конницею. Херсонцы и Болгары вторично дали знать Императору, что море покрылось кораблями Российскими. Лакапин, не уверенный в победе и желая спасти Империю от новых бедствий войны со врагом отчаянным, немедленно отправил послов к Игорю. Встретив его близ Дунайского устья, они предложили ему дань, какую некогда взял храбрый Олег с Греции; обещали и более, ежели Князь благоразумно согласится на мир; старались также богатыми дарами обезоружить корыстолюбивых Печенегов. Игорь остановился и, созвав дружину свою, объявил ей желание Греков. «Когда Царь, – ответствовали верные товарищи Князя Российского, – без войны дает нам серебро и золото, то чего более можем требовать? Известно ли, кто одолеет? мы ли? они ли? и с морем кто советен? Под нами не земля, а глубина морская: в ней общая смерть людям». Игорь принял их совет, взял дары у Греков на всех воинов своих, велел наемным Печенегам разорять соседственную Болгарию и возвратился в Киев. В следующий год 944 г. Лакапин отправил послов к Игорю, а Князь Российский в Царьград, где заключен был ими торжественный мир на таких условиях: I. Начало, подобное Олегову договору: «Мы от рода Русского, Послы и гости Игоревы», и проч. Следует около пятидесяти Норманских имен, кроме двух или трех Славянских. Но достойно замечания, что здесь в особенности говорится о Послах и чиновниках Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двух нетиев Игоревых, то есть племянников или детей сестриных, Улеба, Акуна, и супруги Улебовой, Передславы. Далее: «Мы, посланные от Игоря, Великого Князя Русского, от всякого княжения, от всех людей Русския земли, обновить ветхий мир с Великими Царями Греческими, Романом, Константином, Стефаном, со всем Боярством и со всеми людьми Греческими, вопреки Диаволу, ненавистнику добра и враждолюбцу, на все лета, доколе сияет солнце и стоит мир. Да не дерзают Русские, крещеные и некрещеные, нарушать союза с Греками, или первых да осудит Бог Вседержитель на гибель вечную и временную, а вторые да не имут помощи от Бога Перуна; да не защитятся своими щитами; да падут от собственных мечей, стрел и другого оружия; да будут рабами в сей век и будущий! |
| Особая важность Liber Pontificalis связана с тем, что она основана на данных римского церковного архива 137 . Несколько исторических сочинений, посвященных отдельным локальным темам, его интересовавшим, оставил епископ Кремонский (961) Лиутпранд (н. 10 в. – после 970) 138 . «Церковная история» (Historia Ecclesiastica) в 13–ти книгах английского хрониста Ордерика Виталия (1075 – ок. 1142/3) была начата между 1099 и 1122 гг. как история монастыря Св. Эвруля (в Северной Нормандии), куда Виталий был отослан отцом из Англии в десятилетнем возрасте и где прожил всю оставшуюся жизнь (продолжая считать себя англичанином, Vitalis Angligena), но, выйдя за рамки истории обители, превратилась в общую летопись его времени 139 . «Церковная история» Виталия, традиционно начатая с времени Иисуса Христа, доведена до 1141 г. и содержит также несколько беглых замечаний о событиях 1142 г., когда хронист, по его собственным словам, был уже стар и немощен; особый интерес она представляет для времени норманнского завоевания Англии. Список римских пап, составленный Виталием, доведен до Иннокентия I (401–417). Произведение Ордерика Виталия достаточно плохо организовано, изобилует неожиданными отступлениями, автор иногда путается в хронологии, однако текст содержит множество деталей, которые отсутствуют у других хронистов. Кроме того, Виталий стремится быть объективным, воздержанным в оценках, часто рассматривает события с разных сторон. Ряд компетентных специалистов считают его «Историю» лучшим французским историческим произведением 12 в. Отметим также труд «История Англии» (Historia rerum Anglicarum) «отца исторической критики» (как его характеризовал в конце 19 в. английский историк Эдвард Фримен) Вильгельма Ньюбургского (ок. 1136–1198), который охватывает период с 1066 по 1194 г. и дает наиболее полное и подробное, а также и непредвзятое (ввиду удаленности автора от королевского двора) изложение событий в сравнении с современными ему хронистами 140 . Возникают исторические труды, посвященные конкретным аспектам церковной истории. Это, в частности, истории отдельных архиерейских кафедр, при составлении которых авторы собирали множество ценных свидетельств, затрагивающих не только собственно предмет их исследования, но и массу проблем, связанных с более масштабными историческими процессами. |
| Попытка Оттона Великого связать брачными узами Западную и Восточную империи потерпела неудачу, частью благодаря неумелости не в меру горячего дипломата, епископа Лиутпранда Кремонского, частью благодаря слишком неумеренным притязаниям Оттона, который был так наивен, что потребовал от греков передачи ему в приданое за Феофану нижне-итальянских владений. Грандиозны были успехи Никифора в Азии. В 964 году он покорил Аназарб, Роз, Адану и Мопеуестию, в 965 году перешёл в его руки с несметной добычей уже с прошлого года осаждённый им Тарс. Одновременно с этим, флот под начальством патрикия Никиты снова завладел Кипром. В 968 году, после двухлетнего промежутка император, с армией в 80 000 человек, снова предпринял азиатскую войну. На этот раз была взята сирийская столица Антиохия. Были завоёваны: Лаодикия, Иераполь, Алеппо, Арка и Эмеза, Триполи и Дамаск уплатили дань. В течение зимы храброму и талантливому Вурце, командовавшему расположенным при Антиохии наблюдательным корпусом, удалось, при помощи пришедшего из Киликии на зимние квартиры Петра, возвратить христианской империи знаменитую столицу (Дамаск), в течение 328 лет находившуюся во власти неверных. Недовольный император, оставивший строгое приказание сохранить для него лавры этой победы, отставил обоих генералов. Благороднее поступил он с победоносным покорителем Кипра Никитой, попавшимся в плен Фатимидам Кайруана после неудачной попытки вновь завладеть Сицилией. Они выкупил его в обмен на захваченный в Сирии меч Магомета. Гордость современников по поводу возвращения Сирии и Месопотамии по сю сторону Евфрата выражается в новом издании Иероклова описания империи, которое принадлежит этому времени и даёт нам описание восстановленного при Никифоре объёма империи. В нём намеренно (так как принадлежали неверным) выпущена большая часть Месопотамии по ту сторону Евфрата, Финикия, Палестина, Египет и Киренаика. Столь же могуча была политика Никифора и в Европе. В отмщение за победу царя Симеона, он создал план совершенного покорения болгарского государства. После взятия Тарса он обратился в 965 году, против Болгарии, и заключил с диким руссом Святославом союз для больших взаимных операций. Этот последний в августе 967 года появился в устье Сумина с сильной разбойничьей флотилией. Доростол и другие придунайские города перешли в руки могучего героя, который расположился на зимние квартиры в Переяславце. Но с византийцами случилось то же, что с афинянами и их другом Ситалком из Одриз. Поразительные успехи руссов испугали греков не меньше, чем болгар. Император поспешно заключил союз с болгарским царём Петром Святым, подкреплённый взаимными браками и выдачей в качестве заложников болгарских принцев: затем набег печенегов в 969 году отозвал руссов в Киев. Однако, уже весной того же года Святослав возвратился в Болгарию и «взял Переяславец копьём»; царь Борис II попал к нему в плен. Нападение Святослава на Византийскую империю падает уже на следующее царствование. |
|
|
