| —583— мыслителя глубокого, серьезного и – главное – смелого. Свои убеждения он высказывал совершенно открыто, не справляясь с традиционными условностями; а блестящий литературный талант обусловливал этим воззрениям распространение в широких кругах читающей публики. Надо, впрочем, сказать, что наше образованное общество менее знакомо с этими трудами почившего мыслителя, – хотя в них-то именно и выразилась самая существенная и большая часть его міровоззрения, – чем с позднейшими его публицистическими работами 1777 . Время наибольшей популярности Владимира Сергеевича падает на вторую половину его литературной деятельности, с конца восьмидесятых годов. Теперь он начинает сотрудничать в молодом философском журнале («Вопросы философии и психологии»), сгруппировавшем вокруг себя представителей самых разнородных направлений и сразу же завоевавшем себе общие симпатии как интересным подбором статей, так и отсутствием партийности. Сотрудничества этого он не покидал до самой своей смерти. Статьи Вл. С-ча, понятно, составляли лучшее украшение журнала и, как нам известно, чрезвычайно высоко ценились редакцией и читателями. Так уже в первой книжке журнала напечатана была чрезвычайно интересная его статья: «Красота в природе» (Вопр. ф. и пс. 1889, 1). За нею последовал ряд других статей – эстетического, историко-философского, религиозно-философского, а преимущественно этического характера. Из них следует назвать: «О подделках " (кн. 8); «Смысл любви» (кн. 15–17); – «Безусловное начало нравственности» (кн. 30); – «Современное состояние вопроса о медиумизме» (кн. 23); – «Аскетическое начало в нравственности» (1895, кн. 26); – «О добродетелях, – из нравственной философии» (кн. 28); – «Мнимые начала нравственного поведения» (кн. 29); – «Действительность нравственного порядка» (кн. 31); – «Нравственная организация человече- —584— ства» (кн. 34–35); – «Понятие о Боге» (кн. 38) и др. Эти статьи, привлекавшие к себе большое внимание общества, по существу дела не много прибавили к славе Владимира Сергеевича, потому что представляли, по большей части, лишь раскрытие ранее провозглашенных и установленных им принципов, но они еще прочнее укрепили за ним репутацию одного из самых выдающихся русских философов. Самым крупным философским трудом В. С-ча за этот период является его книга «Оправдание добра» (в 1899 г. было 2-ое издание), представляющая собою, по справедливому замечанию одного из ее рецензентов, «первый русский курс философской этики» 1778 . Другим чрезвычайно важным и ценным трудом было начатое издание сочинений Платона в русском переводе (вышел 1-й том); но, к сожалению, смерть помешала ему довести до конца это дело. |
| 21 Обстоятельнее о Магдебургских центуриях и о Мосгейме см. в моей книге: «Церковная историография». Спб., 1903. Изд. 2-е. 24 Церк. история Мелетия издана на новогреческом языке, хотя написана была по старо-гречески. Подробнее, в моей «Истории греко-вост. церкви» (loc. cim). 32 См. об этом мою «вступительную лекцию по истории церкви» в университете. (Богосл. Вестн., 1895, т. 3 и отдельно). 36 По авторитетным словам самого Филарета, преподаватели даже духовных академий и, притом, в конце 30-х годов брели по сей книге (т. е. еписк. Иннокентия) по чужому следу, не рассуждая, хотя им об этом и напоминали. С. К. Смирнова. История моск. дух. акад., 226. М. 1879. 37 Жизнь Иннокентия была описана не раз. Самым обстоятельным образом в статьях Христ. Чтения (в 1884–5: «Иннокентий еписк. пензенский»). Число этих статей очень велико, именно пять (не менее 130 стр.), хотя, на самом деле, биографические сведения об этом историческом лице очень скудны. Автор – прот. В. Жмакин – захотел изучить это лицо в связи с условиями того времени, когда жило оно; от этого то и получилась протяженность Иннокентиевой биографии у жизнеописателя. Произведение о. Жмакина достойно Иннокентия. Напрасно только он называет отзыв проф. Чистовича о церковной истории Иннокентия «ученым отзывом» (1884, I, 424). Слишком много чести для Чистовича, писавшего историю академии в качестве историка-чиновника, а не ученого историка. (Отзыв занимает 11 строк и не чужд фраз, например, автор говорит: «дух истории превосходный». Дух превосходный – точно дело идет о кадетских корпусах. См. подробнее ниже). Не тщательно о. Жмакин собрал пособия для оценки Иннокентия, например, не обратил внимания на наш «отзыв» об Иннокентии (появившийся в прибавл. к твор. св. отцов – и отдельно; он вошел в состав одной книги, выпущенной еще в 1881 г., подробнее ниже). Не отличаются ясностью его суждения о нравственном достоинстве отношений митр. Филарета к Иннокентию – предмете, оценка которого колеблется. (Но об этом ещё будет речь). Напрасно автор отказался от исследования сочинений Иннокентия. |
| Пользуюсь случаем рассказать один курьез об о. Н–ве. На его цензуру была отдана моя вступительная лекция, прочитанная в университете, при печатании ее в Бог . Вестн. (1895 г., т. IV). В ней находились слова: «жизнь Иисуса Христа». Мудрый цензор к словам «Иисуса Христа» прибавил от себя еще два слова: «Господь наш». Неужели о. Л. воображал, что это необходимо было сделать? Такая поправка уместна, разве, в сочинении ученика 4-го класса духовного училища. Да и какой смысл имеет поправка? Выражение «Господь» ниже, по содержанию, слова «Христос», означающего Мессию. Что же касается выражения: Господь, то оно значит: господин и равно немецкому: херр, английскому: лорд и французскому: м-ieur. Господов, притом, много, а Мессия один. Укажу ему на изречение: Кол. 4:1 : «господие, правду и уравнение рабом подавайте». Я исполнил каприз о. ректора, удержал его поправку в статье (стр. 295. Замечание это написано, исключительно, для о. Л) Кстати, я только на днях узнал от бывшего в то время редактора журнала, что сей ректор не приказал ему принимать от меня статей для журнала. Благодаря этому сведению, объяснилось, почему редактор этот не просил моего участия в журнале. Впрочем, нужно призваться, что иногда и редакторы из числа профессоров по своему развитию стояли не выше о. Л, назначенного ректором из воронежских рядовых священников, по инициативе митрополита Сергия, пожелавшего таким назначением ректора смирить академию. Приведу пример. Редактор Б. В., проф. П. И. Г. раз сделал такую поправку в моей статье. В ней я говорил о крайностях папского индекса и в доказательство указывал на то, что в него входили книги самого противоположного содержания, например: «требники и языческие классики, книги о революции и по Мариологии». Редактор, по-видимому, нашел слово; Мариология (означающее: учение о Марии, т. е. Богородице) непонятным для своих читателей и заменил слова: «по Мариологии» другими: об отношениях супругов. Очевидно, он, по своему невежеству, производил слово: Мариология, от франц. marier обвенчивать и греческого λγος. Рукопись мою с поправкой проф. Г. до сих пор бережно храню и могу представить в редакцию для обозрения всех любопытствующих. И подобные эксперименты проделывались над ордин. профессором, доктором богословия, более 20-ти лет преподававшим науку в высшей школе и небезызвестным в литературе, – производились лицами, которые были замечательны только тем, что значились в списках служилых людей Российской империи. |
| В 70-х гг. ХХ в. в Омске действовал мусульм. молитвенный дом на ул. Сажинской, в 80-х гг. молитвенный дом находился по адресу: ул. 25-я линия, д. 34. В 1984 г. в О. о. существовала одна зарегистрированная мусульм. община. Возрождение мусульм. организаций в О. о. началось в 90-х гг. XX в. В 1991-1997 гг. в Омске возведена Сибирская соборная мечеть (архит. М. В. Лущенко). Один из важнейших организующих центров мусульман О. о.- созданное на учредительном съезде в Новосибирске в 1998 г. Духовное управление мусульман Сибири и Дальн. Востока, переименованное в том же году в Духовное управление мусульман (ДУМ) Сибири (Омский муфтият). 3 окт. 2017 г. создано Региональное духовное собрание мусульман г. Омска и Омской обл. Общины, подчиненные ДУМ Сибири, расположены в Омске, Исилькуле, Таре, рабочем пос. Муромцево и с. Усть-Ишим, а также в районах: Исилькульском (пос. Боровое), Москаленском (аул Кзыл-Агаш), Муромцевском (дер. Гузенево), Называевском (аул Байымбет), Нововаршавском (аул Алкул), Павлоградском (аул Кирибай и с. Южное), Тарском (дер. Речапово в составе пос. Междуречье), Тевризском (деревни Тайчи и Ташетканы), Тюкалинском (дер. Лидинка) и Шербакульском (аул Кудук-Чилик). Ряд общин находится в юрисдикции Духовного управления мусульман азиат. части России (ДУМАЧР), среди них - общины в Омске, Таре и рабочем пос. Таврическое, а также в районах: Большереченском (с. Уленкуль), Марьяновском (аул Кара-Терек), Москаленском (аул Илеуш и с. Новоцарицыно), Называевском (аул Каран-Гарал), Нововаршавском (аул Каразюк), Тарском (с. Б. Туралы), Тевризском (деревни Байбы, Тавинск и Утузы), Усть-Ишимском (дер. Ильчебага) и Шербакульском (аул Артакшил). Синагога в Омске. Фотография. Нач. XX в. Распространение иудаизма в регионе связано прежде всего с потомками кантонистов, а также евреев, сосланных в Сибирь из западных губерний Российской империи за корчемство и контрабанду. В Омске 1-я синагога построена в 1859 г. В 1874 г. на средства купца 2-й гильдии М. М. Хаймовича заложена 2-я синагога (проект архит. В. К. Гейде) ( Лебедева. 2003. С. 65). В февр. 1895 г. одна из синагог сгорела (по всей видимости, построенная в 1859), на ее месте было возведено новое здание. 20 мая 1896 г. были открыты евр. б-ка и читальный зал при ней. В 1897 г. на территории Омского у. Акмолинской обл., Тарского и Тюкалинского округов Тобольской губ. проживали 1685 иудеев. 21 окт. 1901 г. в Омске состоялось открытие евр. частного училища для мальчиков, размещавшегося в частном доме на ул. Почтовой (перестроен в 1914), за «старой» синагогой. В 1918-1919 гг. училище переименовано в евр. школу (в 1920-1922 - евр. советская школа 1-й ступени 22, закрыта в 1922). В 1921 г. синагоги Омска были муниципализированы, а общины принуждены заключать договоры на аренду зданий. В 1935 г. закрыта синагога на углу улиц Лагерной (ныне ул. Маршала Жукова) и Почтовой, в 1939 г.- на Лагерной ул. (здание сгорело и было снесено в кон. 70-х гг. XX в.). |
| Л. 242 об. Концерт еще не успели кончить, как подъехала невеста. Я встретил ее в нижнем коридоре и, подав руку, провел на свое место. Венчал нас о. ректор И. А. Лебедев. В числе почетных гостей был адмирал явившийся во всех своих регалиях и обративший на себя общее внимание. Кончилось венчание, и мы, молодые, отправились в общежитие, где в большой, очень вместительной комнате рядом с залой был приготовлен свадебный стол. Не помню точно, но гостей было около 80 человек. Во время стола играл оркестр военной музыки. Брачный пир закончился танцами, происходившими под тот же оркестр. Музыка, благодаря открытым окнам, слышна была далеко, а против самого общежития каталась целая флотилия разного люда. Вообще, наш брачный пир оставил во всех весьма приятное впечатление. На второй день около 12 часов явились к нам Севастоп[ольской] компании. См. о нем в 7 т[оме] сочинений Писемского в статье «Пребывание черноморских моряков в Москве» . Л. 243 два шафера с просьбой как от себя, так и от барышень дать им разрешение устроить танцы в зале общежития и в этот вечер. Так как такое разрешение могло быть дано только ректором, то мои шафера, в числе которых был С. С. Глаголев, отправились за таким разрешением к ректору, который любезно и дал им свое согласие. Молодежь веселилась часов до 3 ночи. Конечно, и мы принимали участие в этом импровизированном вечере. Отдав послебрачные визиты, мы, наконец, зажили семейной жизнью. В этот год нас часто приглашали на званые вечера. Нередко бывали и в клубе. 1894 и следующий 1895 гг. принесли семинарии много неприятностей и разных невзгод. В апреле (1894 г[ода]) на Светлой неделе неожиданно от разрыва сердца скончался преосвящ[енный] Израиль. Смерть владыки поразила всех своею неожиданностью. На вид всегда бодрый, величавый, не имевший почти ни одного седого волоса, он, несмотря на свой возраст (63 г[ода]), производил по своему наружному виду такое впечатление, что проживет еще долго. Л. 243 об. Что сказать о личности Пр[еосвяще]нного Израиля? |
| Из своих студенческих воспоминаний об Алексее Петровиче должен отметить еще празднование его 25-летнего юбилея, происходившего в конце сентября 1895 г., и, как оказалось впоследствии, неожиданно почти совпавшее с концом его академической службы. В один и тот же день происходило чествование двух юбиляров – товарищей по выпуску и по службе в Академии: А.П. Лебедева и теперь уже тоже давно покойного профессора по кафедре Библейской истории – А. П. Смирнова . Студенты также снарядили от себя почетную депутацию к юбилярам с их поздравлением. В состав этой депутации входил и я, в качестве представителя студентов 3-го курса. Сначала все, и профессора, и студенты, явились на квартиру Андрея Петровича, тогда уже крайне слабого и больного, находившегося чуть не в последнем градусе чахотки. Изможденный, бледный и худой, он еле держался на ногах и, видимо, с большим трудом и от физической усталости, и от внутреннего волнения выслушивал наши приветственные речи. Но, помню, он все же нашел в себе силы хотя и тихим, нередко обрывавшимся голосом сказать нам несколько благодарственных слов и ответных благо пожеланий. До слез было горько и обидно видеть этого умного и даровитого, далеко еще не старого профессора, теперь уже обреченного могиле и стоявшего на краю ее!.. После чаю и фруктов, предложенных нам на квартире Андрея Петровича, мы все направились к другому именитому юбиляру – Алексею Петровичу. Здесь нас встретила совсем иная атмосфера – здорового веселья и бодрой энергии, олицетворением чего являлся сам почтенный юбиляр. Однако когда полились прочувствованные речи профессоров и студентов, которыми они платили сердечную дань своего высокого уважения, любви и благодарности к своему выдающемуся коллеге и учителю, они, что называется, проняли, наконец, и самого Алексея Петровича. На некоторое время и он потерял свое обычное иронически-шутливое настроение и стоял задумчиво-растроганным перед нами. Помню, в частности, как поразил меня ответ Алексея Петровича на наше студенческое приветствие, сделанное моим старшим товарищем – студентом 4-го курса – В.А. Тихомировым. В обычное время при своих беседах со студентами Алексей Петрович подавлял нас своей ученостью и, как бы несколько свысока, третировал наши студенческие познания и занятия по его специальности. Признаться, мы стеснялись ходить к нему, побаиваясь его острого язычка, и были убеждены, что Алексей Петрович очень невысокого мнения о научной правоспособности студенчества. |
| «Творения Василия В. «νατpεπικς το πολογοητικο το δυεβος Ενομου в «пяти книгах, но 4-я и 5-я книги по всей вероятности не принадлежат Василию», То теперь в патрологиях будут писать: «Творения Дидима александрийского : «Πεp Τpιδος. De Spiritu Sancto. ντιppητικ κατ’ Ενομου «(в S. Basilii Magni opera? inter spuria, как 4-я и 5-я книги «против Евномия). Мысль, что этот антирритик принадлежит Дидиму, первый высказал в 1895 году и обосновал А. Спасский». Много ли русских имён могут рассчитывать на такую будущность?» К этой оценке, высказанной таким компетентным и беспристрастным ценителем, каким был В. В. Болотов , трудно что-либо прибавить. Само собою понятно, что А. А. Спасский имел возможность в первой же серьёзной работе подарить нашу науку ценным открытием не по одной счастливой случайности, но главным образом потому, что обладал уже в то время солидной начитанностью и в литературе, и в самых первоисточниках древней церковной истории, а также и незаурядным критическим талантом. Насколько серьёзно А. А. Спасский уже в то время изучил богословскую литературу IV века, насколько освоился с тогдашней терминологией в учении не только о воплощении (которое преимущественно должно было интересовать его, как исследователя сочинений Аполлинария), но и о Св. Троице, можно судить потому, что он, как отмечено и у В. В. Болотова 34 отчётливо различает 35 богословскую терминологию древнейших защитников никейского символа, как Афанасий в., к которой примыкал и Аполлинарий, от позднейшей, строго выработанной, терминологии каппадокийских отцов с их ясным учением о μα ϑετη 36 и τpες ποστσεις. И это дало ему возможность со всею решительностью опровергнуть гипотезу Дрэзеке о принадлежности Аполлинарию псевдо-афанасиевых диалогов о Св. Троице, автор которых держится каппадокийской терминологии. Отличающееся такими достоинствами магистерское сочинение А. А. Спасского не было первым трудом его, появившемся в печати. Еще будучи студентом Академии он напечатал большие статьи: «Отношение пророков к обрядовому закону Моисея» в Чтениях в Обществе Любителей Духовного Просвещения 1889 г., март, и «Св. Иустин филосов и синоптические евангелия» в Православном Обозрении» 1889 г., май-июнь, а вскоре после окончания курса статью: «Гусс и Виклеф» в Чтениях в Общ., Люб. Дух. Просв. 1890 г., июль. Разнообразные темы этих статей доказывают, что они представляют собою семестровые сочинения автора, т.е. произведения такого рода, которые редко появляются в печати. Для семестровых сочинений они не совсем обычны даже и по своему размеру: статья об Иустине занимает в Прав. Обозрении 106 страниц. А главное: они отличаются – необычным для студенческих работ – изяществом стиля. В этом отношении они превосходят даже и исследование А. А. Спасского об Аполлинарии в том виде, в каком оно было представлено им на степень кандидата богословия, что и отмечено в отзыве о нём профессора А. П. Лебедева . 37 |
| История Греко-восточн. церкви от падения Константинополя до конца XIX века; 9. Небольшие сочинения церковно-исторического содержания для более образованных читателей; 10. Краткие сочинения церковно-исторического содержания для читателей разных степеней образования; 11. Избранные сочинения критического содержания по церковно-исторической науке последнего времени; 12. Автобиография. Из этого перечня открывается, что я имею в виду главным образом перепечатать свои прежние сочинения. Начинаю же с третьего тома: “Вселенские соборы IV и V веков”, потому что это сочинение уже очень давно разошлось. Одним из побуждений заняться изданием собрания своих сочинений, для меня послужило следующее заявление составителя статьи: „Двадцатипятилетие учено-литературной деятельности проф. А. П. Лебедева ” (Богослов, Вестник, 1895, ноябрь), составителя, принадлежащего к коллегии достопочтенных наставников Моск. Дух. Академии и скрывшего свое имя и фамилию под очень прозрачными инщиалами: И. К.: „в виду важности (за точность этого выражения возлагаем ответственность на автора статьи) сочинений Α. Π. Лебедева для науки в различных отношениях весьма желательно было бы их издание в полном собрании, тем более что почти все и отдельные книги его сочинений теперь вышли из продажи (Этими словами заканчивает вышеуказанный автор свою цитированную нами статью). Быстрота предпринимаемого нами издания будет зависеть – добавлю я – от степени сочувствия, с какой собрание моих сочинений будет встречено соответствующей публикой. 1896 года, Мая 28. Сергиев Посад. Вместо предисловия Речь перед публичной защитой этого сочинения на степень доктора богословия, произнесенная 1879 г., апр.24 1 Пользуюсь принадлежащим мне правом речи, но считаю себя не вправе утомлять ваше внимание, мм. гг., длинными объяснениями. Главных вопросов, касающихся моей диссертации, каковы вопросы о достоинстве научных взглядов, какие я провожу в ней, о степени правильности и основательности научных выводов, о том – полно ли и верно ли воспользовался я теми источниками, которые относятся к моему делу и пр., всех этих первостепенных вопросов я не имею намерения рассматривать в настоящую минуту. |
| В нашей краткой статье мы не имели возможности рассмотреть многие факты творческой биографии этого замечательного ученого. И.И. Соколов , например, зарекомендовал себя прекрасным переводчиком агиографической литературы 11 . Блестящая филологическая подготовка и церковно-историческая эрудиция позволили ему принять участие в издании Православной богословской энциклопедии, для которой им было написано около 80 статей, и т.д. Но нельзя здесь не отметить те тесные контакты, какие у него установились с представителями светской византинистики Петербурга. Не случайно В.Г. Васильевский пригласил его участвовать в работе «Византийского временника». В течение девяти лет – с 1895 по 1903 гг. – И.И. Соколов вел в нем отдел «Библиография России», поместив там около 700 своих материалов. Отдел библиографии «Временника» предполагал краткое аннотирование текущей литературы, но большая часть публикаций И.И. Соколова представляла собой пространные рефераты книг и статей, а на издания выдающихся памятников византийской литературы, например, Константина Багрянородного, а также на фундаментальные труды отечественных византинистов, он откликался развернутыми многостраничными рецензиями. И.И. Соколов охватывал издания по всему спектру византиноведческих проблем церковной и светской истории – догматике и литургике православия, церковной археологии и иконографии, палеографии и нумизматике, географии и истории быта, русско-византийским связям и паломничеству, праву и суду, литературе и школьному образованию и т.д. Им же также учтено более 400 рецензий в отечественных и зарубежных изданиях на труды русских византинистов. Все это не только свидетельствует об огромной эрудиции и работоспособности ученого, но и наглядно демонстрирует органическую связь деятельности И.И. Соколова со светской наукой. О И.Е. Троицком , выдающемся историке церкви, профессоре Санкт-Петербургской Духовной Академии, который оказал сильное влияние на формирование его научных интересов, И.И. Соколов писал, что он «объединил науку духовную и светскую в их стремлении к изучению Византии». Правомерно обратить эти слова и к самому И.И. Соколову 12 . |
| Е. Веригину, Н. Покровскому и И. Успенскому на руки по окончании ими курса в Академии при отъезде на родину. в) Казенные стипендии назначить студентам того же курса: Ивану Захаржевскому, Василию Казанцеву, пользующимся стипендиями Московской кафедры по 110 руб. и Сергею Ставровскому, пользующемуся стипендией Г.И. Хлудова в 85 руб. 50 коп.; две лаврских стипендии назначить студентам: ІV курса Павлу Георгиевскому, содержащемуся на своем иждивении и студенту II курса Феодору Каверзневу, пользующемуся стипендией Московской кафедры в 110 руб. г) Три стипендии Московской кафедры назначить студентам: Михаилу Смирнову (ІV курса), Михаилу Рудневу и Григорию Богоявленскому (III курса); две стипендии Г.И. Хлудова – студентам III курса: Константину Алмазову и Дмитрию Лебедеву . д) Местожительство всех вышеозначенных студентов будет прежнее – в здании Академии. е) Содержание 4-го пункта прошения Ю.И. Базановой благопочтительнейше представить на Архипастырское благоусмотрение Его Высокопреосвященства , а о получении денег послать жертвовательнице уведомление с выражением благодарности». 2) В четвертом пункте прошения Ю.И. Базановой сказано: «Студентам, желающим пользоваться предлагаемыми мною пособиями, прошу давать место в академическом здании на общих основаниях академического устава. Но если по каким-либо уважительным причинам, например, по особенному состоянию здоровья или для больших удобств в занятиях признано будет лучше жить им в особом частном общежитии – в монастырской гостинице или на вольнонаемной квартире под общим наблюдением академической инспекции и под особенным попечением кого-либо из наставников Академии, с которым по сему предмету я постараюсь войти в особые соглашения, – на такой случай я покорнейше просила бы Совет Академии исходатайствовать у Высшего Начальства разрешение помещать и устраивать означенных студентов и вне академических зданий». 3) В журнале от 15-го ноября было изложено благопочтительнейшее ходатайство Совета Академии пред Его Высокопреосвященством о разрешении допустить к чтению лекций по вакантной кафедре истории и обличения русского раскола кандидата Академии Илью Громогласова в качестве исправляющего должность доцента Академии со времени избрания, с условием, чтобы Громогласов, для определения на должность доцента Академии по |
|
|
