| I. Деятельность Совета Академии В течение отчетного года Совет имел 24 собрания: 1 торжественное в день годичного акта, 9 публичных, из коих 5 по случаю коллоквиумов и 4 при чтении пробных лекций, и 14 обыкновенных. В ряду обычных занятий Совета наиболее важными были: 1) замещение вакантных кафедр в Академии; 2) присуждение ученых степеней; 3) рассмотрение и утверждение представленных наставниками Академии программ по преподаваемым ими наукам; 4) пополнение и устройство академической библиотеки и церковно-археологического музея и 5) присуждение премий и распределение пособий. 1) За оставлением службы при Академии заслуженным ординарным профессором Алексеем Лебедевым осталась вакантною кафедра общей церковной истории. По ходатайству Совета Академии, резолюцией Его Высокопреосвященства от 14 января 1896 года на означенную кафедру перемещен был, согласно его прошению, исправляющий должность доцента (ныне доцент) Академии по кафедре новой гражданской истории Анатолий Спасский; на кафедру же новой гражданской истории Советом Академии избран был помощник инспектора Академии, магистр богословия, Иван Андреев. По прочтении в собраниях Совета 22 —14— и 29 января 1896 года двух пробных лекций: одной на тему по собственному избранию, другой – по назначению Совета, помощник инспектора Андреев резолюций Его Высокопреосвященства от 10 февраля текущего года утвержден в должности доцента Академии со дня избрания, т. е. с 29 января. – В начале отчетного года, по случаю перемещения и. д. Инспектора Академии иеромонаха Кирилла на должность Ректора Казанской духовной семинарии, осталась также вакантною кафедра нравственного богословия. Временное преподавание этого предмета в течении 1895–96 учебного года поручено было Советом Академии, с разрешения Его Высокопреосвященства от 23 ноября 1895 года, и. д. ординарного профессора Петру Казанскому, а кандидатом к замещению кафедры избран был Советом окончивший в минувшем учебном году курс и оставленный при Академии для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр кандидат богословия Николай Городенский. Другой профессорский стипендиат, кандидат богословия Сергей Смирнов еще в конце минувшего учебного года предназначен был на вакантную кафедру истории русской церкви, временным преподавателем которой состоял в отчетном году наставник Вифанской духовной семинарии А. Беляев. По прочтении кандидатами Смирновым и Городенским в собраниях Совета 19 апреля и 3 мая 1896 года двух пробных лекций каждым, они и были избраны Советом Академии, с утверждения Его Высокопреосвященства, исправляющими должность доцента Академии с 16 августа 1896 г. |
| В академическом обществе он всегда был желанным гостем, умел поднять и поддержать умный разговор, и его высокая, солидная и довольно тучная фигура с резко звучащим голосом ставила его всегда в центре общества. Это был один из самых неуступчивых людей, которых ничем нельзя было заставить замолчать или прижать к стене. Никто не отличался такой способностью по всякому подходящему поводу сказать меткую остроту или привести удачное сравнение, вызывавшее у слушателей всеобщий восторг или смех, но и никто не мог так осмеять и изничтожить своего противника, как он. Некоторые из его острот, отличавшихся тонкостью мысли, доходили до студенческих ушей, передавались из уст в уста и увеличивали его популярность. Но он никогда не опускался до житейских пошлостей и балагурства, всегда держал себя джентльменом и питал претензию даже на изящество. И в своей личной жизни он не был аскетом; он любил комфорт, комфорт окружал его дома и сопровождал в тех частых путешествиях, какие он предпринимал в летние каникулы. Он был и оставался всегда общественным человеком, умел ценить блага внешней культуры, свободно пользовался ими и мог вполне приложить к себе известное изречение Теренция: «Homo sum et nihil humanum a me alienum puto». 1 Перечень статей и сочинений А.П. Лебедева за двадцатипятилетний период его деятельности собственно в Московской Духовной академии (1870–1895) см. в статье И.Н. Корсунского «Двадцатипятилетие учено-литературной деятельности проф. А.П. Лебедева »/Богословский Вестник. 1895. 11. Литературные занятия его во время службы в Московском университете сосредоточивались главным образом на втором издании его трудов, из которых последний, 10-й том (Духовенство древневселенской Церкви от времен апостольских до IX в. М., 1905), был вновь подготовлен им и обработан к печати. Из остальных статей, написанных им в этот период и имеющих более или менее научный характер, можно отметить следующие: «О нашем Символе веры » (Богословский Вестник. 1902. 2), «О происхождении актов Вселенских соборов» (Богословский Вестник. |
| Синод имеет для сего легальный путь» (371). Для сего и рядом легальный. Вообще язык автора представляет переходную степень от архаического богословского языка к простому и литературному. Недостатки сочинения, однако ж, не должны для нас закрывать его достоинства. Автор серьезно и внимательно изучил свой вопрос, дал ему надлежащее научное развитие, обследовал его многосторонне – и вообще дал нам многосодержательное сочинение. Не забудем и того, что, не смотря на настойчивые и лестные предложения перейти на службу в Министерство Народного Просвещения и тем улучшить свое служебное и материальное положение, автор остался верен воспитавшей его среде, пробыв 18 лет до настоящего времени в скромном положении доцента духов- —19— ной Академии, посвящая всё своё время неутомимому изучению своей науки, плодом чего были многочисленные его сочинения, постоянно появлявшиеся в печати. Нет сомнения, автор заслуживает искомой им степени доктора церковного права». Справка: 1) По § 142 устава духовных академий «степени доктора богословия, равно как церковной истории и церковного права, удостаиваются магистры богословия без устного испытания, по представлении напечатанной диссертации или сочинения, хотя бы и написанного не с целью получения ученой степени». 2) Доцент Н.А. Заозерский получил степень магистра богословия в Московской Академии в 1878 году. 3) По § 81 лит. в. п. 6 того же устава удостоение степени доктора значится в числе дел Совета Академии, представляемых, чрез Епархиального Преосвященного, на утверждение Святейшего Синода. Определили: 1) Благопочтительнейше просить ходатайства Его Высокопреосвященства пред Св. Синодом об утверждении доцента Академии Н.А. Заозерского в степени доктора церковного права. 2) Представить Его Высокопреосвященству и в Св. Синод по экземпляру диссертации доцента Н.А. Заозерского и копии с отзывов о ней о. Ректора Академии и ординарного профессора А.П. Лебедева . VI. Прошение на имя о. Ректора Академии профессорского стипендиата Леонида Соколова : «Представляя при сем в Совет Академии свое рукописное сочинение под заглавием: «Св. |
| списка их принимаются во внимание сочинения, устные ответы и поведение. В случае неуспешности, зависевшей единственно от болезни, студенты могут быть оставляемы, с разрешения совета, на второй год в том или другом курсе, но один только раз в продолжение четырехлетнего академического курса. При окончании полного академического курса студенты академии удостаиваются степени кандидата богословия и звания действительного студента. Студенты академии, оказавшие за весь четырехлетний курс отличные успехи и представившие сочинение, признанное советом удовлетворительным для степени магистра, утверждаются в степени кандидата с правом получения степени магистра без нового устного испытания, но удостаиваются этой последней степени не иначе, как по напечатании сочинения и удовлетворительном защищении его в присутствии совета и приглашенных советом сторонних лиц (коллоквиуме). Студенты, оказавшие в течение четырехлетнего курса очень хорошие и хорошие успехи и представившие при окончании курса удовлетворительное для степени кандидата сочинение, утверждаются в этой степени. Но для получения степени магистра, они должны выдержать новое устное испытание по тем предметам, по коим не оказали успехов, соответствующих сей степени, и представить новое сочинение. Студенты, оказавшие в течение академического курса посредственные успехи и не представившие сочинения на степень кандидата или представившие сочинение неудовлетворительное для сей степени, получают звание действительного студента. Если получивший степень кандидата за весь четырехлетний курс оказал отличные успехи в науках, но не удовлетворил требованиям относительно сочинения на степень магистра, или если представил сочинение, заслуживающее сей степени, но не оказал успехов, соответствующих оной, то при соискании такими лицами степени магистра, совет не требует от первого из них нового устного испытания, а от последнего нового сочинения. Применительно к сему совет поступает и при соискании действительными студентами степени кандидата». 2) Студент Лебедев Николай, представивший докторское свидетельство, из которого видно, что он долгое время болел сильным суставным ревматизмом, не оставался на второй год ни в одном курсе, а студент Логадзе Симон с начала великого поста находится в академической больнице и до мая месяца числился между тяжело больными. 3) Вольнослушатели, свя- |
| В разряд. списке, составл. после летних экзаменов (1853 г.), об Ал. Лебедеве помечено карандашом: домашн. Наконец, во 2-й половине 1853 г. он значится в ведомости об учениках, обучающихся в домах родителей. За 1-й приходск. класс ведомость об ученич. успехах отмечает лишь одни способности Ал. Лебедева, как довольно хорошие. Во 2-й класс А. Лебедев переходит во 2-м разряде 21 из 30 учащихся, имея по катехизису, русск. яз. и арифм. второразрядные баллы. Эти сведения, извлеченные по просьбе нашей из Архива Колом. училища преподават. последнего А. И. Снегиревым , получены нами, к сожалению слишком поздно и посему не могли быть надлежаще использованы, при составлении основного текста. Считаем долгом поблагодарить А. И. Снегирева за его содействие и труды. С. Ш. 91 См. Богосл. Вестн. 1895, февр. и апр.; 1897, июнь; 1898, авг.; 1899, апр.; 1900, июнь; 1901, сент.; 1902, ноябрь; 1904, июнь. 92 Баньялуцко-бихачская митрополия с кафедрой в г. Баньялуке образована только в начале 1900 г. См. Богосл. Вестн. 1901, сент., 161–165. 93 Застава, 1908, 210 (веч.). Здесь же в фельетоне подробно о ходе дела по оккупации Боснии и Герцеговины на берлинском конгрессе. 94 Притеснения православно-сербского населения в Боснии и Герцеговине начались, можно сказать, с самого начала оккупации, с вступления в столицу Боснии Сараево главнокомандующего австро-венгерскими войсками генерала Филипповича, позволившего себе глумление над блюстителем православной сараевской церкви архимандритом Саввою Косановичем (с 1881 г. митрополитом боснийским). См. Богосл. Вестн., 1895, апр., 76–77. 96 Sammlung der für Bosnien und die Herzegovina erlassenen Gesetze, Verordnungen und Normalweisungen. B. I. S. 322. Подлинный (французский) текст напечатан в Известиях С. Петербургского Слав. благотв. Общ. 1904, 6, стр. 46–48 (статья Б. Богданова). Здесь, стр. 48–49 конкордат, 1880 г. признается незаконным как с канонической точки зрения, так и с точки зрения международного права. – Сербский перевод – в журналах Весн. срп. |
| —164— шении замечены нами здесь на стр. 363, 364, 376, 380, 381 и 385. Но из всех частей рассматриваемого сочинения нам представляется менее всего удовлетворительной вступительная. Она не обладает ни основательностью и последовательностью мыслей, ни отчетливым определением задачи сочинения, не достаточной ясностью и исправностью языка. Впрочем, сейчас указанные недостатки сочинения нисколько не препятствуют признать его автора заслуживающим степени кандидата богословия». Ординарного профессора А.П. Лебедева о сочинении студента Попова Семена: «Суждения св. отцов и учителей Церкви первых трех веков об иудействе». «Сочинение не имеет ни предисловия, ни заключения, так, что читатель не знает, какие цели и задачи поставляет себе автор, и к каким главным выводам приходит он. В самом начале сочинения автор ex abrupto ставит заголовок: «Послание Варнавы» и с этого начинает свою речь на вышеуказанную тему. Окончив речь о послании Варнавы, далее автор ставит другой заголовок: «Св. Иустин» и пр. Сочинение написано очень ясно. Из содержания его открывается, что кроме необходимых источников, автор знаком с литературой, касающейся тех церковных писателей, о которых он говорит; иногда он по частным вопросам входит в полемику с теми или другими новейшими западными писателями и старается установить более правильные взгляды на вопросы. С целью дать понятие о том, к какому результату пришло научное движение мысли по тому или другому вопросу, автор обращается к позднейшим церковным писателям, напр. к Григорию Богослову (стр. 54–55), впрочем, так поступает он очень редко. В числе главных достоинств сочинения нужно поставить сосредоточенность автора на существенном и важнейшем. К недостаткам сочинения нужно относить повторения, какие допускает себе автор (когда говорит о Варнаве); лишнее старание уяснить, как правильнее будет понимать то или другое ветхозаветное место, своеобразно истолкованное каким-либо церковным писателем данной эпохи (такие случаи нередки, когда автор рассуждает об Иустине) – такое старание тем менее необходимо, что в большинстве случаев своеобразность толкования сама по себе понятна и достаточно объясняется обстоятельствами времени; главный же недо- |
| 634 Например, профессор Новороссийского университета Η. Ф. Красносельцев (†) ограничивался историческим изучением богослужения (что относится к области науки, известной с именем литургики) и проч. 635 Два референта в этом роде проф. М.С. Корелина и кн. С.Н. Трубецкого напечатаны в журнале: «Вопросы философии и психологии», за 1895 г.; отчасти в тон же роде писал о нём проф. И. Н. Корсунский («Богосл. Вестн.», 1894, т. IV). Кроме того в последнее время в нашем же сочинении: «История разделения церквей – с указанием русской литературы, относящейся к этому предмету» (стр. 381–413). Москва, 1900. И еще в нашей же брошюре: «Профес. А.М. Иванцов, я (т.е. автор) и свящ. Н. Добронравов, защитник первого». Москва, 1899 (Брошюра эта представляет перепечатку наших статей из Московских Ведомост., за 1899 г., 297–300, 302–303 и 305). Слич. также официальный отзыв проф. Курганова о книге Иванцова: «К исследовании о патриархе Фотии» (Христ. Чтение, 1895, т. I иˆотдельно). 636 С теневых сторон проф. Иванцов был рассмотрен нами в отдельной книге под заглавием: «Из истории вселенских соборов IV и V в.» М. 1882 (Вся книга посвящена оценке научных приемов о. Иванцова), а также в нашей статье: «По поводу критики прот. Иванцова» (Прибавл. к Творен, св. отцев, т. 31, стр. 352–384). 641 Из библиографической статьи профессора Терновского. «Киевск. Епарх. Вед.» 1879, 36, стр. 6. 642 Es kann Geschichtsforschung geben one Geschichtschreibung; aber dann ist die Geschichtsforschung unfruchtbar für die Kirche; sie dient nur dem forscher selbst. In den Dienst der Kirche tritt der Geschichtsforscher ersf, indem er das von ihm erforschte darstellt (Hauck. См. ниже). 643 Если А. Гарнак и пускается в «философию церковной истории», то все-же он пишет лишь Lehrbuch, притом-же очень тенденциозного и субъективного характера. 652 Liest man lieber ais die Geschichtswerke des modemen Katholicismus.. Die Gelehrten tragen in ihre Untersuchungeu keine Tendenzen... (T.e. русские церковно-исторические сочинения «читаются с большим удовольствием, чем исторические труды современного католицизма... (русские) ученые в своих исследованиях остаются чуждыми каких бы то ни было тенденций»). Сказано по поводу магистерского сочинения профессора А. П. Доброклонскаго : «О Факунде Гермианскомъ». Theolog. Literaturzeitung, 26, s. 635. |
| Лебедев и А. П. Смирнов занимают те же кафедры, на которые и были избраны – первый – в звании ординарного, второй – экстраординарного профессора. 2369 Так как новым (1869 г.) академическим уставом преподавание математических наук в академиях уничтожалось и существовавший при Московской Духовной Академии физический кабинет должен был таким образом остаться без употребления, то Св. Синод постановил было передать этот кабинет в Московскую духовную семинарию, из которой как раз в это время поступило в Св. Синод представление о пополнении имеющегося в ней физического кабинета. Но так как Советом Московской Духовной Академии в это время уже было возбуждено пред Св. Синодом ходатайство об открытии в ней кафедры естественно-научной апологетики, при преподавании которой, конечно, оказывался нужным и физический кабинет, то Совет Академии решил помедлить передачею кабинета в семинарию до тех пор, пока не сделается известным результат ходатайства об открытии новой кафедры. И так как результат этот оказался все-таки благоприятным для Академии и ходатайство Совета об открытии в ней новой кафедры было, хотя и в измененном виде, утверждено, то и физический кабинет остался, с разрешения Св. Синода, при Академии, и только часть инструментов была из него передана в Московскую и Вифанскую семинарии. Подробнее об этом – в Протоколах Совета Академии 1870 г., стр. 45, 143–144, 180–183; 1871 г., стр. 46–47, 213–14. При канцелярии Св. Синода имелось большое собрание древних икон (более тысячи) и старопечатных богослужебных книг, большею частью отобранных у раскольников и предназначенных для раздачи тем учреждениям, которые о том будут просить. А.Ф., узнав об этом в Петербурге еще в 1870 г. сообщил об этом во время рождественских каникул А.В. Горскому, который и решил ходатайствовать об уступке, части этих икон и книг для учреждаемого тогда при Академии, по мысли того же А.В. Горского, церковно-археологического музея и для академической библиотеки. Получив на это согласие обер-прокурора гр. Д.А. |
| Профессор Курганов состоит при Казанской академии и славится многостороннею эрудицией, хотя его научные взгляды отличаются излишним ригоризмом и некоторым архаизмом: более всего он посвящает свои труды разработке вопроса об отношении церкви и государства на Востоке и на Западе; человек очень мощный в области критики. Из числа личностей, принадлежащих собственно университетской среде и отдающих себе изучению нашей науки, в качестве профессоров её, упомянем только двоих. А остальных исключаем, частью потому, что они в то же время состоят профессорами академии и, следовательно, их деятельность входит в историю собственно этих последних; а частью потому, что они мало известны в специальной области нашей науки. Двое же, о которых мы считаем долгом упомянуть здесь – это Иванцов и Лебедев. Протоиерей Иванцов, теперь уже покойный, мой предшественник по здешней кафедре, был питомцем Московской академии и впоследствии доктором богословия моей промоции. Но о нём еще столь недавно и так много в стенах здешнего университета было высказано похвального, 3132 что, если бы я и пожелал, не мог бы прибавить ни одного слова в том же роде; говорить же о нём в другом роде и тоне (известно, что совершенства нет в мире) считаю в настоящий раз неуместным. Не принимаю на себя задачи произвести оценку и другого, сейчас названного нами лица – Лебедева. Лебедев, профессор церковной истории Харьковского университета, питомец Московской академии и магистр её, был одним из моих наставников по части церковно-исторической науки, а потому приговор над его ученой деятельностью —317— предоставляю другим. Скажу о нём одно: строгое единство направления, гуманность взглядов, брезгливость ко всему лицемерному, показному, напускному, лжеименному – составляют характеристические черты нравственного лика этого мужа. Как видим, мы немного насчитали людей, выдающихся в сфере нашей науки даже лучшего периода в её развитии. Что ж делать? Еще время, должно быть, не пришло… Правда, под влиянием уставов шестидесятых и восьмидесятых годов появилось в свет много церковно-исторических учебников. |
| Поэтому, «поучаясь (...) на днях древних», Лебедев откликался на все главнейшие запросы текущей церковной современности «с одушевлением и жаром самой живой заинтересованности, без археологической холодности антикварных справок, подобранных ad hoc " 327 . [ для данного случая (лат.)]. При этом Николай Никанорович отмечал, что в Лебедеве «всегда жил только историк», стремившийся «говорить в качестве ученого, который слушает историю, а не подсказывает ей», что исключало как «окаменелый консерватизм», так и «преднамеренный либерализм», и что делало его чуждым «конфессиональной тенденциозности» 328 . В числе главных заслуг Глубоковский выделял и отношение к ученикам, отмечая, что А. П. Лебедеву была соприсуща атмосфера «гармонической взаимности», которая служила почвою «для последовательного воспитания целых академических поколений в определенном научном духе. Если это не была «школа» в техническом западном смысле, то вполне несомненно здесь одно выдержанное церковно-историческое направление, которое устами Ад . Гарнака западная наука с особенно лестною похвалой констатировала именно для разработки церковной истории в Московской Духовной Академии времен профессорства Ал. П. Лебедева» 329 . По убеждению самого Глубоковского, наличие «хорошей специальной школы и широкой образованной аудитории» являлось необходимым условием развития науки 330 . Он отмечал заслуги Лебедева как в создании «школы», так и в воспитании обширной читательской «аудитории», назвав его «исключительной феноменальностью для нашего специального богословия» за издание сочинений, предпринятое им «на свой страх» (и за свой счет), благодаря чему труды его не погибли «во мраке научных святилищ и их жрецов» 331 . С 1 сентября 1895 г. А. П. Лебедев стал профессором Московского университета, заняв после смерти о. А. М. Иванцова-Платонова († 12 ноября 1894 г.) кафедру церковной истории и сосредоточив усилия на издании своих «Сочинений». 15 ноября 1896 г. он был уволен из МДА, последняя его лекция была прочитана 13 января 1896 года 332 . |
|
|
