| Затем прп. Косма трактует Евхаристию как исполнение библейского образа трапезы Премудрости (Притч. 9:1-5), после чего раскрывает догматический смысл таинства. Далее он рассказывает о событиях, произошедших во время Тайной Вечери, и дает им толкования. Подробно говорится о предательстве Иуды как в свете того, что он входил в апостольское братство, так и в свете того, что он был участником Тайной Вечери. Завершается канон сопоставлением Тайной Вечери, совершившейся в Сионской горнице (т.е. в помещении на верхнем этаже здания, стоявшего на горе Сион), и таинственного восхождения к высотам богословия, заключающегося прежде всего в слушании слов Христа как воплощенной предвечной Премудрости и Творца (так в конце канона прп. Косма возвращается к тому, с чего он его начал) и в осознании нераздельного соединения Божественной и человеческой природ во Христе, что открывает человечеству возможность спасения. Фактически, отталкиваясь от сугубо исторического нарратива о событиях Великого Четверга — предательстве Иуды, Тайной Вечере и произошедших на ней умовении ног и установлении Евхаристии (к этим темам обычно и сводятся большинство других песнопений этого дня) 8 , — прп. Косма приходит к всеобъемлющему рассуждению о сотворении мира Премудростью Божией, о Боговоплощении и о судьбах человечества (представленного прежде всего в образе братского круга апостолов и отпадающего от него Иуды). Ниже приводится церковнославянскии перевод канона по стандартному тексту печатнои Триоди, а также мои перевод его греческого оригинала, сопровождаемый краткими комментариями. Прп. Косма Маюмский. Канон на Святой и Великий Четверг Глас 6, акростих: Великому Четвергу воспеваю великую песнь 9 Песнь 1 Ирмос: [Τ] Сеченым (1) сечется море Чермное, волнопитаемая же изсушается глубина: таяжде купно безоружным бывши проходима, и всеоружным гроб. Песнь же богокрасная воспевашеся: «Славно прославися Христос Бог наш!» Ирмос: (2) Отсеченным [от древа (3)] рассекается Красное море, и осушается питающая волны глубина [вод], которая сделалась для безоружных тропой, а для вооруженных — могилой; и воспета была богоугодная песнь: «Славно прославился Христос, Бог наш!» (4) [Η] Всевиновная и подательная жизни, безмерная Мудрость Божия, созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере: в храм бо телесно оболкийся, славно прославися Христос Бог наш. Бесконечная (5) Премудрость Божия (6), являющаяся Первопричиной всего и Подательницей жизни, создала Себе дом от чистой, не познавшей мужа Матери — ведь вместив Себя (7) в храм телесный, славно прославился Христос, Бог наш! [Μ] Тайноводящи други Своя, душепитательную уготовляет трапезу, безсмертия же воистинну Мудрость Божия растворяет чашу верным. Приступим благочестно, и возопиим: «Славно прославися Христос Бог наш!» Посвящая друзей Своих в таинства,истинная Премудрость Божия накрывает питающую души трапезу и смешивает для верных чашу амброзии (8) — приступим же благоговейно и воззовем: «Славно прославился Христос, Бог наш!» |
| Затем прп. Косма трактует Евхаристию как исполнение библейского образа трапезы Премудрости (Притч. 9, 1–5), после чего раскрывает догматический смысл таинства. Далее он рассказывает о событиях, произошедших во время Тайной Вечери, и дает им толкования. Подробно говорится о предательстве Иуды как в свете того, что он входил в апостольское братство, так и в свете того, что он был участником Тайной Вечери. Завершается канон сопоставлением Тайной Вечери, совершившейся в Сионской горнице (т. е. в помещении на верхнем этаже здания, стоявшего на горе Сион), и таинственного восхождения к высотам богословия, заключающегося прежде всего в слушании слов Христа как воплощенной предвечной Премудрости и Творца (так в конце канона прп. Косма возвращается к тому, с чего он его начал) и в осознании нераздельного соединения Божественной и человеческой природ во Христе, что открывает человечеству возможность спасения. Фактически, отталкиваясь от сугубо исторического нарратива о событиях Великого Четверга — предательстве Иуды, Тайной Вечере и произошедших на ней умовении ног и установлении Евхаристии (к этим темам обычно и сводятся большинство других песнопений этого дня) 8 , — прп. Косма приходит к всеобъемлющему рассуждению о сотворении мира Премудростью Божией, о Боговоплощении и о судьбах человечества (представленного прежде всего в образе братского круга апостолов и отпадающего от него Иуды). Ниже приводится церковнославянскии перевод канона по стандартному тексту печатнои Триоди, а также мои перевод его греческого оригинала, сопровождаемый краткими комментариями. Прп. Косма Маюмский Канон на Святой и Великий Четверг Глас 6, акростих: Великому Четвергу воспеваю великую песнь 9 Песнь 1 Ирмос: [Τ] Сеченым (1) сечется море Чермное, волнопитаемая же изсушается глубина: таяжде купно безоружным бывши проходима, и всеоружным гроб. Песнь же богокрасная воспевашеся: «Славно прославися Христос Бог наш!» Ирмос: (2) Отсеченным [от древа (3)] рассекается Красное море, и осушается питающая волны глубина [вод], которая сделалась для безоружных тропой, а для вооруженных — могилой; и воспета была богоугодная песнь: «Славно прославился Христос, Бог наш!» (4) [Η] Всевиновная и подательная жизни, безмерная Мудрость Божия, созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере: в храм бо телесно оболкийся, славно прославися Христос Бог наш. Бесконечная (5) Премудрость Божия (6), являющаяся Первопричиной всего и Подательницей жизни, создала Себе дом от чистой, не познавшей мужа Матери — ведь вместив Себя (7) в храм телесный, славно прославился Христос, Бог наш! [Μ] Тайноводящи други Своя, душепитательную уготовляет трапезу, безсмертия же воистинну Мудрость Божия растворяет чашу верным. Приступим благочестно, и возопиим: «Славно прославися Христос Бог наш!» Посвящая друзей Своих в таинства,истинная Премудрость Божия накрывает питающую души трапезу и смешивает для верных чашу амброзии (8) — приступим же благоговейно и воззовем: «Славно прославился Христос, Бог наш!» |
| К. М. мог называть себя агиополитом, желая показать, что он был монахом одного из палестинских мон-рей, а именно лавры прп. Саввы Освященного - на этом же основании так именуют себя гимнографы Герман I Константинопольский и Стефан Савваит Старший, племянник Иоанна Дамаскина. Версию, согласно к-рой К. М. родился и получил образование на Крите, следует признать недостоверной. В Халкинском и Афинском Житиях К. М. предстает не как усыновленный брат Иоанна Дамаскина, но как его учитель - это заблуждение возникло на почве отождествления К. М. и учителя братьев, к-рый в Житиях также может именоваться Космой. Деторакис предполагает, что, поскольку этот учитель в некоторых Житиях назван асикритом (σηκρτης), то это слово могло быть неверно интерпретировано как κ Κρτης - с Крита ( Δετορκης. 1979. Σ. 56). Еще один факт биографии К. М., отмеченный во всех источниках (кроме Халкинского и Афинского Житий, ошибочно отождествляющих К. М. и общего учителя К. М. и Иоанна Дамаскина) - усыновление К. М. отцом Иоанна Дамаскина. Впрочем, отдельные исследователи сомневались в достоверности этого предания и считали, что К. М. и Иоанн именуются братьями, поскольку оба пребывали в лавре Саввы Освященного и занимались песнотворчеством (напр., см.: Jugie M. La Vie de Saint Jean Damascene//EO. 1924. Vol. 23. N 134. P. 141). По свидетельству большинства источников, К. М. и Иоанна учил выкупленный отцом Иоанна пленник - некий ученый монах. В источниках 1-й группы сообщается, что он был асикритом и происходил из К-поля; в источниках 2-й группы и Ватиканском Житии сказано, что он происходил из Италии и что его также звали Косма (тексты 3-й группы - Халкинское и Афинское Жития, как уже отмечалось, ошибочно отождествляют К. М. и этого учителя). В числе наук, к-рые преподавал Косма-учитель, упоминается музыка (напр., в Житии Иоанна Меркуропула - см.: Παπαδπουλος-Κεραμες. 1897. Σ. 311). Тем не менее не исключено, что информация об общем учителе К. М. и Иоанна недостоверна и является домыслом составителей Жития: сам Иоанн Дамаскин в качестве своего учителя называет лишь Иоанна V, патриарха Иерусалимского (см.: Каждан. 2002. С. 149). |
| Не меньший блок составили в 38-м томе и статьи о подвижниках и церковных деятелях, носивших имя «Косма». Среди них — прп. Косма Яхренский (XV в.) (отдельный материал тома посвящен основанному им Космину Яхренскому (Яхромскому) мужскому монастырю, ныне относящемуся к Александровской и Юрьев-Польской епархии Владимирской митрополии Русской Православной Церкви). В 38-й том «Православной энциклопедии» также вошли статьи о блаженном Косме Верхотурском (XVII в.), преподобном Косме Маюмском и равноапостольном Косме Этолийском, греческом проповеднике и миссионере XVIII в., с чьим именем связано возрождение Православия на Балканах в Османской Турции. Интересная попытка представить современный взгляд на историю формирования почитания в церковной традиции святых бессребреников Космы и Дамиана представлена в обширной статье, посвященной знаменитым святым целителям. В 38-м томе также можно ознакомиться с жизнеописанием св. Коэмгена — ирландского монаха-отшельника конца VI – начала VII в., с чьим именем связано основание монастыря Глендалох и распространение христианства на Британских островах. Большой интерес представляет материал, посвященный протопресвитеру Гавриилу Костельнику (1885-1948), инициатору воссоединения западноукраинских униатов с Православной Церковью в послевоенные годы. Тему униатства продолжает и статья о Льве Кревзе, униатском епископе Смоленском и Черниговском XVII в., крупном церковном писателе. Ряд статей 38-го тома «Православной энциклопедии» посвящен выдающимся русским зодчим и художникам, внесшим значительный вклад в развитие церковного искусства. Среди них — архитектор Иван Кузьмич Коробов (1700-1747), создатель церкви св. великомученика Пантелеимона в Санкт-Петербурге и знаменитой башни Адмиралтейства, ставшей одним из символов северной столицы. Другой известный русский зодчий — Василий Антонович Косяков (1862-1921), одним из главных творений которого является знаменитый Морской Николаевский собор в Кронштадте, недавно воссозданный после лихолетий ХХ века в своем первозданном виде. Статья, посвященная выдающемуся художнику-передвижнику Ивану Николаевичу Крамскому (1837-1887), представляет его не только как крупного портретиста, но и как мастера религиозной живописи. Помимо широко известной картины Крамского «Христос в пустыне» из статьи можно узнать и о других работах художника, посвященных духовной тематике. |
| Это обстоятельство не могло не отразиться на истории канона. Преп. Иоанн Дамаскин и его друг преп. Косма, епископ Маюмский († около 787), усовершенствовали этот жанр. Их каноны (см., например, каноны на двунадесятые праздники) отличаются ограниченным количеством тропарей: обычно два и реже три. Но зато в тропарях строго выдерживается силлабика стихосложения, установленная в ирмосах. Быть может, из этих литературно-архитектонических соображений оба песнописца отказались от метода составления ирмосов посредством соединения текста библейских песней с собственными, как это делал преп. Андрей. Для преподобных Иоанна и Космы библейские песни служили только тематическим сюжетом, который они по-своему воплощали в ирмосы с тем или иным силлабическим стихосложением. Так, одна и та же тема песни, воспетой пророком Моисеем по случаю чудесного перехода евреев через Чермное море ( Исх.15:1–19 ), послужила преп. Иоанну темой для восьми ирмосов 1-й песни Октоиха: гласа 1-го «Твоя победительная десница», гласа 2-го «Во глубине постла иногда», гласа 3-го «Воды древле», гласа 4-го «Моря чермную пучину», гласа 5-го «Коня и всадника», гласа 6-го «Яко по суху», гласа 7-го «Манием Твоим», гласа 8-го «Колесницегонителя фараоня погрузи», – не считая других его канонов, причем в различных ирмосах, написанных на эту тему, разная силлабика стихосложения, одна, общая для канона в целом. В некоторых случаях эти песнописцы при сочинении ирмосов отказываются от следования сюжетам библейских песней. Так, преп. Косма в каноне Рождеству Христову в качестве ирмоса 1-й песни использовал начало слова св. Григория Богослова на этот же праздник: «Христос раздается, славите; Христос с небес, срящите», – а в качестве ирмоса 9-й песни – начало слова св. Иоанна Златоуста на тот же праздник: «Таинство странное вижу и преславное». Особенно много потрудился над оформлением жанра канона преп. Иоанн Дамаскин . Будучи одаренным не только в области поэзии, но и в музыкальном отношении, он давал своим канонам строго выдержанную структуру стихосложения и определенные мотивы, которые были согласованы с метрикой определенного силлабического стихосложения, положив тем начало восьмигласию как музыкальной системе. Если читатель занялся бы рассмотрением канонов позднейших песнописцев, то он увидел бы, что большинство из них пользуется ирмосами преп. Иоанна Дамаскина . Это не случайность, а закономерность. В ирмосах преп. Иоанна Дамаскина было дано все: и четкая структура стихосложения тропарей канона, и напев их, причем эти напевы он сочинял на основе тех интонаций и мотивов, которые уже веками были в общецерковном употреблении и благодаря этому были доступны всякому желающему петь канон. (Заметим, что греки до сего времени не читают канон, а поют. У нас этот греческий порядок совершения канона сохранился в пасхальной утрене.) |
| IX в. в ходе характерных для этого периода процессов обобщения и систематизации литургических и паралитургических традиций. Календарь М. в целом следует календарю к-польских синаксарей. Ведущая роль в формировании древней к-польской М. принадлежит прп. Иосифу Песнописцу , к-рый создал наибольшее количество гимнов для М. и завершил начатую прп. Феофаном Начертанным работу по составлению служб на все дни церковного года, использовав при этом в т. ч. и палестинский материал. Песнопения, вошедшие в состав древнейшей М., созданы палестинскими и к-польскими авторами разного времени, среди к-рых наиболее значимые помимо Иосифа и Феофана - преподобные Иоанн Дамаскин , Косма Маюмский , Феодор Студит , архиеп. Андрей Критский, а также гимнографы Герман и Георгий, отождествление к-рых с конкретными историческими лицами не представляется возможным (в лит-ре 1-го нередко отождествляют со свт. Германом I К-польским, что сомнительно, 2-го - со свт. Георгием Никомидийским, что - по крайней мере для какой-то части песнопений с именем «Георгий» в качестве автора - достаточно вероятно). Исторические типы М. В свою очередь М. древнего типа могут быть разделены на 2 категории - к-польские и региональные. М. древнего к-польского типа характеризуются регулярным употреблением кондака с одним или неск. икосами, причем в отдельных случаях рукописи могут содержать даже полные многострофные кондаки (такая форма восходит к доиконоборческой эпохе). Песнопения расположены согласно жанровому принципу, хотя в исключительных случаях кондак и икос могут располагаться после 6-й песни канона (это еще раз подчеркивает особый статус именно кондака как признака М. этого типа). Каноны всегда следуют один за другим и не смешиваются (т. е. при наличии, напр. 2 канонов, сначала полностью выписан один, затем - другой, но не так, что после 1-й песни 1-го канона следует 1-я песнь 2-го канона и т. д.), а песнопения малых жанров предшествуют канону. Последования, как правило, содержат тропари праздника и эксапостиларии, хотя их наличие в отличие от кондака и икоса факультативно. |
| А если при этом вспомнить о себе самих, кто мы такие? Достойны ли? А грехи наши? Хотя и «дети», но грешные, хотя и гости, но в брачной ли одежде? И Церковь это знает, вслед за апостолом Павлом: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая (как бы подобало) о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает...наказываемся от Господа» ( 1Кор. 11, 29–32 ). Поэтому в молитвах уставных пред Причащением совершенно ясно звучит эта струна страха: Бог и человек; Творец и тварь; Огнь и трава; Святой и грешники... Потому пред причастием будет читаться молитва Иоанна Златоуста «Верую, Господи, и исповедую», где снова будет говориться и о грехах; даже об Иуде вспомним наряду, но вопреки разбойнику благоразумному; и сказаны будут эти страшные слова «не в суд и во осуждение»... Ведь и Иуда причастился (в этом многие сомневаются, но в тексте Евангелия совершенно ясно сказано, что сначала Господь «подал им» всем. Следовательно, не сказано, чтобы Он выделил Иуду, тогда все бы узнали, кто предатель. «Также и Чашу» и после этого говорит: «И вот, рука предающего Меня со мною за столом» (то есть облокотившаяся, как обычно бывало на востоке при низких столах и сидениях). А потом еще беседа продолжалась: кто больше? Затем Иуда вышел. А прощальную беседу Господь говорил уже с одиннадцатью (см.: Лк. 22, 17–38 . Ин. 13, 1–31 ). В уставных же песнопениях Страстной седмицы это понимание Церкви выражено совершенно ясно: «Злоименитый Искариот... Твой ядый хлеб, Тело Божественное, воздвиже ков на Тя, Христе» (Четверг, утреня, 8 песнь, 2-й тропарь). «Приимаше решительное (освобождающее) греха Тело безсовестный, и Кровь изливаемую за мир Божественную» (там же, тропарь 3-й). Автор Канона – знаменитый Косма Маюмский. «Еда» (ужели, разве) Господь «со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину» (седален пред третьим Евангелием в Великую Пятницу). Совершенно очевидно, что Иуда принял Тело и Кровь – в суд. Поэтому и говорится, что после этого – в него вошел сатана). |
| Ирм ос: «Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу, Тя величаем». Такой Песни прежде не было, это он сочинил, Косма Маюмский. И как пишут биографы, жизнеописатели, Богородица Пресвятая Сама дала знать, дала понять Косме Маюмскому, что песни все хорошие, но наиболее ей приятна та Песнь, которую поют в Великий Пяток в этом каноне-трипеснце: «Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим…» С этим песнопением связана целая история иконы, которая называется «Достойно есть», «Акси он Эст ин», произошедшая на Афоне, но об этом – не сейчас. После канона трижды поется песнопение: «Разбойника благоразумного/во едином часЕ/раеви сподобил еси, Господи,/и мене древом крестным/просвети и спаси мя». Имеет право, потому что любит Я хочу обратить ваше внимание и на то, что экспрессия, обличение неразумных иудеев имеют полное право на существование. На Западе говорят: «Вот, какие у православных страшные слова, как сильно они ругают тех иудеев, которые взяли и Христа не приняли, отвергли!» А как же их не ругать? И ярким образцом такого обличения является Андрей Критский. Уж кто-кто, а он, такой почитатель всего Ветхого Завета, своими ножками исходивший все эти места ветхозаветные, каждого из праведников ветхозаветных любит, и любит необыкновенно, но при этом не устает ругать и не стесняется ругать не принявших Христа иудеев. Потому что если любишь, имеешь право и поругать: «Что ж вы, неразумные иудеи, почему вы так поступили?! Почему так сделали?!» Он имеет право ругать, потому что он любит. И вот последние две стихиры, которые поются здесь, перед десятым Евангелием: «Совлек оша с Мене ризы Моя/и облек оша Мя в ризу червл ену,/возлож иша на главу Мою венец от терний,/и в десную Мою руку вдаша трость». Праздничный хор Свято-Данилова ставропигиального мужского монастыря — Совлекоша с Мене ризы Моя Солдаты издевались над Христом – как скипетр у царя, вложили в руки трость… И дальше песнотворец пишет: «Да сокрушу их, яко сосуды скуд ельничи». Кто такие эти люди, как они имеют право над Творцом всего мира смеяться? «Сосуды скудельничи» – то есть из глины вылепленные самим Богом. Взять бы эту трость, как палку, как дать хорошенько – и все их рассыпать мгновенно. А Он терпел всё это. |
| Однако многие авторы, глубоко проникнув в богословствование древней Церкви, даже и без выдающейся святости, могли (особенно в Греции X-XII веков) еще писать так же почти, как и в золотой век литургического творчества. Греки жили глубокой традицией. А чем история шла дальше, тем духовная жизнь все более падала, – а грехи росли. И мы замечаем, что в нравственный материал богослужений стал все более входить специальный элемент покаянный. В нашем русском богослужебном творчестве нетрудно заметить нашу бедность и богословия, и глубины опыта; ибо святые сами не писали, а сочинители, большею частию, не были святыми. Да и богословское образование у нас не было высоко. А «плести» слова и шаблонные мысли мог и простой начетчик-певец. Но по характеру содержания и наши богослужения – церковны, как стоящие на основах православия и проверенные опытом Церкви. Теперь, если бы кто захотел творить богослужения, нужно или самому быть угодником, или же нужно долго воспитываться на прекрасных образцах богословия и богослужения. Хороший пример: Васнецов 28 учился на старой церковной иконописи. Так и в богослужении следовало бы поступать; но у нас в этом отношении теперь большой упадок. В частности, о рождественских службах нужно сказать, что авторы их – великие гимнотворцы святые Герман 29 , Иоанн Дамаскин , Косма Маюмский, Андрей Иерусалимский. В предпразднственные дни не указаны авторы; но они напитаны не только духом, но даже и мыслями и словами этих же великих святых, древних светил (и уж, конечно, не имеющих никакой зависимости от западных воззрений на спасение). II. Богослужение Дни предпразднства – прекрасные дни: они вводят нас постепенно в богослужение. Совершали их в монастыре по положенному уставу. Повечерие имеет особые предпраздничные каноны, подобные канонам Страстной седмицы и предпразднству Воскресения. Чудные тропари и ирмосы канонов. Читать и петь их нужно не спеша, с вниманием, умилительно. Тропари лучше повторять по два раза, чтобы глубже усвоить богатство содержания мыслей, выясняющих смысл и значение воплощения. Но о предпразднстве скажу после; а сначала напомним устав рождественских служб. |
| Помимо двух рассмотренных центров монашеской жизни, на Востоке, начиная с IV века, повсеместно возникают новые обители. Они берут за образец либо один из уже известных примеров организации жизни, либо пытаются создавать на их основе свои правила. Многие обители стремились идти по стопам прославленного родоначальника монашества преподобного Антония, совмещая и общежительный, и отшельнический образ жизни. За это также восхваляется и святитель Василий Великий своим другом и сподвижником святителем Григорием Богословом: «Василий превосходнейшим образом соединил и слил оба сии рода жизни. Построил скиты и монастыри не вдали от общин и общежитий… чтобы и любомудрие не было необщительным, и деятельность не была нелюбомудренною» . Позже такой совмещенный образ монашества распространился на Востоке, в частности в Палестине, где преподобный Савва Освященный создал свой монастырь, получивший наименование лавры преподобного Саввы. Эта лавра, что в переводе означает монашеская улица, представляла собой поселение со многими отдельными кельями, где братия обычно в одиночестве проводили всю неделю, и только на воскресную службу собиралась в центральный храм. После богослужения бывала общая трапеза, и насельники могли пообщаться, поделиться опытом и решить недоумения в совете со старшими. Его устав, введенный в монастыре в 524 году, также послужил образцом для многих последующих обителей. А правила относительно богослужения являлись настолько авторитетными, что по ним стали служить на всем православном Востоке. Богослужебный устав, получив название Иерусалимский, распространился и далеко на север, в славянские земли. И даже у нас, на Руси, после принятия первоначального чинопоследования, взятого из константинопольского Студийского монастыря преподобным Феодосием Печерским, в Средние века распространился Иерусалимский устав святого Саввы. Надо сказать, что лавра Саввы Освященного – одна из немногих обителей, монашеская жизнь в которой не прекращается до сегодняшнего дня. И сейчас там подвизается 14 человек братии, один из которых – русский послушник Роман . Такой жизнеспособностью устав отличается в связи с тем, что умеренная строгость в нем гармонично согласуется с главной его особенностью – любовью. Та же черта характера самого преподобного Саввы причинила ему много скорбей от своих же учеников. Он даже на некоторое время был вынужден оставить монастырь, но потом его умолили вернуться. Впрочем, такие происшествия часто случаются с истинно подвизающимися. Похожее было и в жизни близкого нам святого – преподобного Сергия Радонежского. Он тоже оставлял монастырь по зависти некоторых из братии. Но созданная им Троицкая лавра, как и лавра преподобного Саввы, стала родоначальницей множества великих обителей и воспитательницей прославленных учеников. У преподобного Саввы подвизались преподобные Андрей Критский, Косма Маюмский, Иоанн Дамаскин, а у преподобного Сергия – преподобные Андрей Рублев, Никон Радонежский, Савва Сторожевский и множество других. |
|
|
