| М., 2000. (Последние тома в печати.) Сиромаха, Успенский - Сиромаха В. Г. Успенский Б. А. Кавычные книги 50-х годов XVII-ro века//Археографический ежегодник за 1986г. М., 1987. Старообрядчество - Старообрядчество: История, культура, современность. Материалы VIII международной научной конференции. Москва, 13-15 ноября 2007 г. М., 2007. Т. 2. Филарет иером. - Филарет [Захарович], иеромонах. Опыт сличения церковных чинопоследований по изложению церковно-богослужебных книг московской печати, изданных первыми пятью российскими патриархами... М., 1875. На конференции Сазонова сообщила о выходе своей книги - это единственный для москвича способ узнать о новом издании: до Москвы книга не дошла и ее не купить. Доклад сделан на основании вышедшего исследования и кое в чем его дополняет, о чем ниже. Не указано несколько принципиально важных работ по книжной справе. Некоторые книги указаны лишь номинально, ссылки на них впоследствии отсутствуют (хотя кое-где они просто напрашиваются). Здесь не место публиковать полную библиографию, я отсылаю читателя к своей книге: «Книжная справа XVII в.: Богослужебные Минеи» (в печати). См.: Успенский Б. А. " История русского литературного языка (XI-XVIIbb.) " , М., 2002г.; Успенский Б. А. " Русское книжное произношение XI-XII вв. и его связь с южнославянской традицией (Чтение еров) " ,//Успенский Б. А. " Избранные труды " , М., 1997г., т.3, стр. 143-208; Успенский Б. А. " Отношение к грамматике и риторике в Древней Руси (XVI-XVII вв.) " ,//Успенский Б. А. " Избранные труды " , М., 1996г., т.2, стр. 5-28. При том, что митр. Григорий наверняка заметил не все отличия (цель его книги - полемика со староверами, а не литургико-филологическое исследование): он не указывал мелкие филологические и непринципиальные литургические разности, которые современному исследователю нужно «выуживать» и систематизировать. Речь идет о грамматических и орфографических ошибках, иные ошибки (в ударениях, титлах и проч.) я не считаю. Для сравнения: у митр. Григория в первом запрещении я нашел лишь две ошибки, да и то это, вероятнее всего, лишь не замеченные им разночтения между дониконовскими редакциями (у Григория публикуется филаретовский текст, а у меня при сверке под руками была только иоасафовская редакция). |
| mute max volume play stop repeat Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Беседы о русской словесности с профессором А.Н. Ужанковым. Раскол. Творчество протопопа Аввакума 31.05.2018 20:35 Слушать Скачать МР3-архив часа 1 Раскол в русской Церкви был порожден целым рядом событий и мероприятий, имевших место во второй половине XVI – первой половине XVII в. Так, в 1564 был издан печатный " Апостол " Ивана Федорова, ознаменовавший собой начало новой эпохи в распространении богослужебных и других книг. В 40-е гг. XVII в. при царском духовнике Стефане Вонифатьеве создается кружок " ревнителей древлего благочестия " из представителей московского духовенства (Никон, Иван Неронов, Федор Иванов), представителей светской власти (Ф.М. Ртищев) и провинциальных протопопов (Аввакум, Даниил, Логгин). Деятельность кружка была связана прежде всего с исправлением богослужебных книг. Появление книгопечатания поставило вопрос об исправном издании книг, вопрос необыкновенно сложный, если учесть многовековую рукописную традицию бытования канонических текстов. Книжная справа – трагическая тема московского XVII в., была в действительности гораздо сложнее, чем это обычно кажется. Московские справщики сразу оказались вовлеченными во все противоречия рукописного предания. Они много и часто ошибались, сбивались, запутывались, но не только от своего невежества. Современным текстологам очень хорошо известно, насколько многозначно и двусмысленно понятие " исправного издания " . Вроде бы было очевидно, что следует ориентироваться на " древние образцы " , но при этом было не совсем понятно, что это такое, поскольку возраст текста и возраст списка далеко не всегда совпадают, и нередко первоначальный состав текста мы имеем в сравнительно поздних списках. Хотелось ориентироваться на греческие образцы, но даже сам по себе вопрос о соотношении славянского и греческого текстов не так прост и отнюдь не всегда может быть сведен к более или менее простой проблеме " оригинала " и " перевода " . Но в XVII в. в Москве (да и не в ней одной) пока еще не умели восстанавливать историю и генеалогию текстов, а вне исторической перспектьивы рукописи слишком часто оказываются в неразрешимом и необъяснимом разногласии, так что в ответ на вопрос о том, как это все получилось, невольно появляется догадка о сознательной или неосознанно – " порче " текстов. |
| Вновь печатаемые книги правились справщиками более или менее опытными, начитанными, знакомыми с грамматикой и риторикой. В пособие им, по распоряжению царя и Патриарха, были собраны из разных городов «харатейные книги добрых переводов». К греческим спискам справщики практически не прибегали, хотя некоторые знали греческий язык. Сам Филарет нередко свидетельствовал печатаемые книги. При этом не запрещалось употребление книг, отпечатанных при прежних Патриархах, хотя они признавались неисправными. Понятно, что это мешало водворению полного однообразия в богослужебной практике; притом же в Филаретовских изданиях одной и той же книги нередко допускались разности. Долгое время Филарет допускал использование книг, напечатанных в других типографиях. Только к 1627 г. он решает полностью изменить ситуацию. В этом году в Москве состоялось публичное сожжение 60 экземпляров Учительного Евангелия Транквиллиона. Началось изъятие других книг. В 1628 г. по всем церквям проводится перепись книг. Все литовские книги предписывается выслать в Москву для замены на новые. Однако при отсутствии других книг разрешается оставлять и литовские, чтобы не прекращать богослужение. При Иоасафе I типография работала не менее деятельно; справщики были выбраны из «старцев гораздых грамоте», созванных из разных концов России (наиболее известен Василий Федорович Бурцев); для пособия потребовались старинные рукописи из различных монастырей. Неизвестно, принимал ли сам Патриарх личное участие в книжном исправлении; но по крайней мере ни в одной книге не сказано, чтобы она была свидетельствована им. Сразу после вступления на патриарший престол Иосифа были изданы его собственные проповеди. Ко времени Патриарха Иосифа были изданы почти все богослужебные книги. Ему оставалось повторять их издание и вновь издавать некоторые учительные книги. В его изданиях встречаются разногласия с изданиями его предшественников. Особенно замечательно то, что были внесены в книги сомнительные мнения, ставшие потом достоянием раскольников, о сугубой аллилуии, двуперстии и т.д., благодаря чему они очень быстро приобрели широкое распространение на практике. На первых порах исправление книг при Иосифе производилось, как прежде, путем сличения со славянскими списками и собственными соображениями справщиков. Последние были набраны по преимуществу из духовенства. К концу правления Иосифа сами справщики сознавались в неудовлетворительности изданных книг, и чувствовалась нужда обращаться к греческим спискам, чтобы править славянские книги. |
| Выдающийся историк Евгений Голубинский был уверен, что причина этого – «прежде всего, наша косность; затем, другою и действительной причиной должно быть считаемо то, что наш язык, дотоле весьма мало письменный, не был обработан и приготовлен для письмени и что таким образом переложение на него представляло бы большой труд, требовавший борьбы с ним и его организации». Можно назвать и еще одну причину – отсутствие в Киевской Руси классического гуманитарного образования в систематических формах, делавшее невозможными ни адекватный перевод, ни понимание греческих богослужебных и догматических текстов. Эти необходимые условия начинают появляться только в начале XVI в. – с 1518 г., когда на Московскую Русь приезжает Максим Грек , с него и берет начало книжная справа, основанная на грамматике. Но окончательно о наличии этих условий на Руси можно говорить лишь со второй половины XVIII в. Чтобы составить впечатление о глубине проблемы, которая осознавалась русской литургической мыслью, уходящей в первые века формирования самой богослужебной традиции, достаточно ознакомиться со статьей проф. СПбДА В.В. Болотова (1853–1900) «Заметки по поводу текста литургии св. Василия Великого «. Знаменитый ученый пишет, что и древнейшие сохранившиеся литургические последования страдают иногда безграмотностью, и не только грамматической, – «Оле византийского убожества!..», – и ругает византийских редакторов, называя некоторые их вставки тупоумными и «клеветой на Василия Великого и его афинское образование»! Но, может быть, наше церковное правительство и вовсе не поднимало вопрос о переводе богослужебных книг с церковно-славянского (болгарского) языка на русский, поскольку киевскими митрополитами были почти исключительно греки? Этот вопрос тоже поднял академик Голубинский, хотя и отметил, что «частные попытки в этом роде, несомненно, бывали. Таковую частную попытку перевода на чистый русский язык, например, представляет собою так называемое Галичское, или Крылосское, евангелие 1144 г.» Существовало и парафразирование, например известен канон на Рождество Христово в Минее рубежа XII–XIII вв. и парафраз минейной службы, сделанный справщиком и переводчиком, чудовским иноком Евфимием в конце XVII в. Прелагатели используют славянский язык и для облегчения понимания пересказывают текст своими словами, не придерживаясь буквы греческого текста. |
| Все, что нужно для того чтобы начать читать много – обменять пустое времяпрепровождение и болтовню в Твиттере или просмотр «Отчаянных домохозяек» на чтение. На словах все просто, на деле — сложнее. 4. Воплощаем мечты в жизнь Мы все знаем, что читать надо. Мы все знаем, что должны читать как можно больше. Но мы все равно не читаем. Главная причина — неумение воплотить план в жизнь. Я тоже не идеален, но вот некоторые тактики, которые помогли мне добиться результата. 1) Создайте правильный климат вокруг себя Если бы вы собирались бросить курить кокаин, стали бы вы держать его в доме? Конечно, нет. Медиа нацелены на то, чтобы вызывать привыкание. Бросить соцсети иногда также трудно, как бросить курить. Самое важное – ваше окружение. Если вы решили начать много читать, убедитесь, что вы избавились от всех отвлекающих факторов и сделали доступ к книгам удобным, насколько это возможно. Я читаю везде — на скамейках, в автобусах, в туалете Например, вот как сделал я: Я много путешествую. Но это не мешает мне много читать. На картинке слева — моя книжная полка в Таиланде. Я стараюсь, чтобы книги были всегда под рукой, чтобы я мог в любой момент выбрать одну и начать читать. Картинка справа — рабочий стол моего смартфона. Обратите внимание, там только два приложения. Одно из них— Kindle—npuлoжehue для чтения. Другое — Habitica — бесплатное приложение для выработки привычек и повышения личной эффективности…, и здесь мы переходим к следующему пункту. 2) Сделайте чтение привычкой Сила воли — плохой инструмент для изменения образа жизни. Он всегда подводит в самый нужный момент. Вместо того, чтобы полагаться на силу разума, выработайте силу привычки — тогда даже в трудные времена вы останетесь верны себе. Если вы не знакомы с наукой о привычке, почитайте мою любимую книгу на эту тему – «Сверхчеловек по привычке» (Superhuman by Habit, Tynan). Там объясняется как осуществить это на практике. На формирование привычки у меня ушли годы. Многих ошибок, которые я допустил, можно было избежать. Если бы я мог начать все сначала, я бы нашел специального тренера по формированию привычки. Одна уникальная идея из хорошей книги стоит тысячи долларов. Если благодаря тренеру вы прочитали хотя бы одну книгу сверх за год, вы уже окупили свои деньги. 3) Используйте все возможные средства для чтения |
| С началом на Руси книгопечатания приобрел остроту вопрос выбора конкретных рукописных образцов для издания той или иной книги. Поэтому централизованная книжная справа руководствовалась в основном принципом избирательного использования тех или иных конкретных славянских рукописей. Позднее за образцы были взяты печатные издания греческих богослужебных книг XVI–XVII веков, а также уже исправленные по этим же греческим книгам южнорусские издания первой половины XVII века. Никоновская и послениконовская редакции богослужебных текстов были призваны решить проблему соответствия перевода греческому оригиналу, но в ряде случаев чересчур прямолинейное, в ущерб строю славянской речи, воспроизведение особенностей греческого синтаксиса, словообразования, морфологии затрудняет восприятие церковнославянского текста. Кроме того, отдельные места греческих книг во второй половине XVII века были переведены не совсем удачно — особенно это заметно в Триодях и Минеях. Наконец, на доступность церковнославянского текста для понимания повлияло и то, что в XVIII–XIX веках литературный русский язык значительно отдалился от церковнославянского. К концу XIX века проблема восприятия богослужебного текста уже осознавалась как весьма острая. Святитель Феофан Затворник († 1894) писал: «Надо что-нибудь на всю церковную жизнь влияющее сделать. И есть вещь такого именно свойства, вещь крайне нужная. Разумею новый, упрощенный, уясненный перевод церковных богослужебных книг. Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское и все утешения и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствие чего новый перевод книг богослужебных неотложно необходим. Ныне, завтра же, надо к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит. Одна из причин, склонивших православных к штунде, есть именно непонятность церковных песнопений… Положить начало новому переводу богослужебных книг. Положат пусть, теперь же положат перевесть все книги заново… Перевесть не на русский, а на славянский язык. Опыты уже деланы были… И благоговейно, и понятно» . |
| — Но он погибнет! — Пусть гибнет! — отрезал Пастернак. Наконец поэт снова вышел к «гостю»: — Пусть мне грозит та же участь, — сказал он громко. — Я готов погибнуть со всеми. Через пару мгновений вокруг уже никого не было — остались только клубы пыли в воздухе и пронзительный звук рванувшей с места машины. «Овеянное… прелестью поселение» Сегодня Переделкино — дачный поселок с признаками «элитного». Самое простое — доехать до него на электричке от Киевского вокзала и выйти на одноименной станции. Правда, дальше направление движения придется уточнять у прохожих — на самой станции и вокруг никаких указателей, как пройти до знаменитого поселка, нет. Неспешным шагом от станции до пастернаковской дачи можно дойти за полчаса: вниз к речке Сетунь, прямо через мост, вверх по улице Погодина, мимо Дома творчества… наконец далее, справа через дорогу, будет долгожданный указатель «Дом-музей Б.Л.Пастернака». Сворачиваете к нему и идете по улице Павленко до дома Вопрос о том, почему улица не названа в честь самого знаменитого ее жильца, можно считать открытым. В Переделкине Пастернак жил с 1936 года, но в доме, где сейчас находится музей, он поселился весной 1939 года. «Это именно то, о чем можно было мечтать всю жизнь. В отношении видов, приволья, удобства, спокойствия и хозяйственности, это именно то, что… настраивало поэтически. Такие, течением какой-нибудь реки растянутые по всему горизонту отлогости (в березовом лесу) с садами и деревянными домами с мезонинами … овеянное какой-то неземной и завидной прелестью поселение. И вдруг жизнь так повернулась, что на ее склоне я сам погрузился в тот, виденный из большой дали мягкий, многоговорящий колорит», — восторженно писал Пастернак отцу. Несмотря на то, что все эти годы «к Пастернаку» шли почитатели, официальные власти не разрешали создать на даче мемориальный музей. И все-таки это произошло — 10 февраля 1990 года, в день столетия Пастернака, в доме по улице Павленко открылась мемориальная экспозиция. Обстановка переделкинского дома осталась такой же, какой была при жизни Бориса Леонидовича. Письменный стол, лампа, книжная полка… |
| Русь, как и весь православный Восток, Возрождение миновало. Реакцией на западное Возрождение в Византии стала культура исихазма. Экспансия Нового времени на Руси началась спустя долгие годы, в XVII веке. Началом этого процесса стала, без сомнения, «никоновская» книжная справа, а маркером секуляризации на Руси стал стиль барокко, заимствованный с Запада через посредство Польши и Украины. Реально к западному барокко русское барокко имело весьма опосредованное отношение. И тем не менее ситуация парадоксальна: западный стиль контрреформации на Руси стал стилем реформации! Культура барокко была усвоена и видоизменена Русской Церковью во всех ее компонентах. Эта культура была как бы «заморожена» и сохранена до сих пор как основной культурный стиль богослужения, этикета и внутренней жизни современной Церкви. Более того, барокко во многом определяет механизм церковного бытия – быт и обиход. Потому что барокко было принципиально церковным культурным стилем (правда, католическим), и его нетрудно было рецептировать. Последующие же культурные стили были уже откровенно светскими, ориентированными на язычество, и их полная рецепция была бы очень сложной: они повлияли лишь на церковную архитектуру и совсем немного на церковное изобразительное искусство и музыку. На Руси при переходе от Средневековья к Новому времени семиотический тип культуры сменился на семантический. Барокко – семантическая культура, с ее превалированием внешней знаковости, пышностью и театральностью. Почти все претензии современной прессы и светского общества к Церкви, к ее внешней и внутренней жизни касаются именно этой барочной стилистики: богатство облачений и пышность церемоний (вспомним туфли митрополита Платона Левшина – с бриллиантами!), " символическая " властность в отношениях начальствующих к подчиненным, четкая и обязательно внешне маркированная многоступенчатая иерархическая лестница... Но человек Церкви, воспитанный с детства в барочном миросозерцании, считает этот порядок вещей искони церковным и вполне законным: не греховным и во всем соответствующим евангельской нравственности. Даже наоборот – отступление от этого порядка греховно. Недаром один из современных спикеров Церкви отстаивал обязательность богатства облачений и быта епископа. Логика такова: епископ символизирует Христа, значит все на нем и вокруг него должно быть прекрасным (богатым, красивым – лучшим), символизируя Царство Небесное вокруг Христа. И относиться к епископу нужно как непосредственно ко Христу – со всеми вытекающими... |
| Немалая часть наследия Максима Грека – исправление (или, как тогда говорили, «книжная справа») уже существовавших переводов, в том числе богослужебных книг. Свою практику «книжной справы» ученый Святогорец обосновал в специальных сочинениях («Слово отвещательно о исправлении книг русских...», «Слово отвещательно о книжной справе, написанное скудоумным иноком Максимом Святогорцем»), которые, кроме теоретического аспекта, должны были опровергнуть возводимые на него обвинения в «порче книг». Развернутое обоснование Максимом Греком своих принципов перевода позволило С. Матхаузеровой связать с его именем новую в Древней Руси – «грамматическую» (или «смысловую») теорию перевода. Отметим, что Максим Грек является автором сочинения по ономастике – «Толкования именам по алфавиту», которое было по достоинству оценено и использовано составителями Азбуковников. Не случайно Российская академия наук в 1794 году при издании новой грамматики постановляет руководствоваться трудами М.В.Ломоносова и сочинениями Максима Грека . Из оригинальных сочинений Максима Грека наибольший литературный интерес представляют его публицистические произведения, в частности, доказывающие недопустимость монастырского землевладения («Прение о твердом иноческом жительстве, где лица спорящие суть: Филоктимон и Актимон, то есть любостяжательный и нестяжательный», «Слово душеполезное зело внимающим ему. Беседует ум к душе» и др.). Как, например, для подражания он однажды указывает и на западные нищенствующие монашеские ордены («Повесть страшна и достопаметна; здесь же и о совершенном иноческом жительстве»). Это связано с «итальянским» прошлым Святогорца: увлечением идеями Джироламо Савонаролы и двухлетним католическим монашеством в доминиканском монастыре Сан-Марко. В других «Словах» и «Посланиях» Максим Грек раскрывает свои взгляды на государственную власть («Главы поучительны начальствующим правоверно» или «Послание к православным правителям об управлении и о том, чтобы они судили богоугодно и вместе милостиво», «Слово к начальствующему на земли», или «Послание к благоверному царю и великому князю всея России Иоанну Васильевичу», «Послание к царю Иоанну Васильевичу всея Руси» и др.). Его политическим идеалом является гармония между светской и духовной властями (симфония власти); эта идея восходит к византийским теоретикам (Юстиниан, Агапит). |
| Устав печатался с корректурного экземпляра — ГИМ, Син. 337. Это один из четырех корр. Типиконов, которые имеются в ГИМ и РГАДА и описаны Мансветовым. Правда Мансветов не определил, для какого издания использовался этот корр. экземпляр, но идентификация особого труда не представляла. Справщики взяли рукопись XVI в., осуществили справу (надстрочную, на полях и на вклейках), затем отдали Устав печатникам. Так действовали справщики того времени. Позже, при никоновской справе, справщики уже старались не марать рукописных источников справы, отношение к ним принципиально изменилось. Рукописи стали восприниматься с точки зрения их исторической ценности, это один из показателей, говорящих о принципиальных и качественных переменах в сознании и мировоззрении в результате никоновской справы. Наступило Новое время. До справы рукопись воспринималась как нечто свое, поэтому рабочее отношение к ней было возможно. В конце XVII в. справщик уже дистанцировал себя от богослужебных рукописей прошлых веков, смотрел на них извне, со стороны. Рукопись извлекалась из богослужебного быта и обихода и превращалась в мертвый памятник. Связь с древностью разрывалась. Типикон 1633 г. получился вдвое меньше предыдущего (634–676 лл. — в первом и втором изданиях). Были убраны собственно русские главы, сторонний литургический материал. Однако Логгин трудился не зря, и его труд был использован последующими издателями. Око Церковное 1641 г. Этот Типикон, по нашему мнению, можно считать литургическим шедевром. По словам Мансветова (см.: Мансветов I , 320 и далее ), справщики сделали поворот в сторону Типикона 1610 г. Когда при Патриархе Иоасафе I bcmaл вопрос об издании нового Типикона, было решено вернуться к типу «большого Типикона», так как он был удобен, и за основу был взят Типикон 1610 г. Была проведена огромная редакторская работа, многие Марковы главы «дописаны», упорядочены уставные указания, Типикон заново скомпонован, убраны противоречия и несоответствия логгиновского Устава. В результате появилось Око Церковное 1641 г. |
|
|
