| Началом восстания послужил указ Николая II от 25 июня 1916 года о мобилизации коренного населения Средней Азии, не облагавшегося воинской повинностью, «для работ по устройству оборонных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии». Каждую сотню рабочих сопровождали мулла и представитель киргизской интеллигенции. На тыловых работах группы обеспечивались жильем и питанием. Однако у зачинщиков срывались хорошие заработки на опиумных плантациях... Первые беспорядки, вызванные нежеланием подчиниться указу, начались в Верненском уезде на Отарском участке тракта Пишпек − Верный. Здесь были разгромлены все почтовые станции от Верного до Курдая. Мятеж перешёл на территорию Чуйской долины и район озера Иссык-Куль. По сообщению благочинного Пржевальского округа в августе 1916 года киргизами-мятежниками были сожжены церкви в селениях Сазановке, Покровском, Алексеевском, Графа-Пален; молитвенные дома в Столыпино, Семёновском, Озёрно-Фольбаумском, Бобрикове, Отрадном, Соколовском, Лизогубовке, Валериановском, Богатырском, Иваницком; причтовые дома в Столыпино, Сазановке, Бобрикове и Покровском 331 . События повлекли за собой многочисленные жертвы среди населения. В степи находили забитых палками топографов, мелиораторов, участников различных поисковых и технических экспедиций. Была разгромлена и до одного человека уничтожена лесная школа, готовившая лесничих для области, в пригороде Верного − Медео. Нельзя было без содрогания читать сообщения: «Священник Иоанн Роик был убит в августе 1916 года киргизами в лесу в 5 верстах от селения Барскаум. В конце июля сего года (1917-го − О. Х.) тело о. Роика было найдено и погребено на месте сожженного Барскаумского молитвенного дома» 332 . На пепелищах переселенцев появились мстители, преследовавшие, грабившие и убивавшие мирное кочевое население. О пережитом в дни мятежа писал священник Евстафий Малаховский, священник села Покровского Пржевальского уезда, непосредственный очевидец событий. Печальные повести, подобные этой, епископ Пимен слышал от разных людей. |
| На самоотверженный труд преосвященный Неофит благословил иеродиакона Иону и его спутников св. образами – Пресвятой Богородицы Одигитрии, преп. Сергия Радонежского и Саввы Звенигородского. При этом архипастырь просил братию, как можно скорее устроить временную домовую церковь во имя иконы Богоматери-Одигитрии. 23 июля путники благополучно прибыли на Иссык- Куль. Иеродиакон Иона, по распоряжению преосвященного, принял в своё ведение обитель от архимандрита Феодосия, жившего в приходе Сазоновки и временно заведовавшего монастырём. Доселе мёртвый монастырь стал походить на что-то живое. Теперь штат его составляли: один иеродиакон и пять послушников. Все они вместе занимались хозяйством, питая себя трудами рук своих. Монастырское хозяйство по прежнему состояло главным образом из четырёх пар волов, которые, сослужив в своё время обители верную службу, по доставке из лесу строительного материала, и теперь оставались послушными тружениками. Впрочем, в это время монастырский инвентарь несколько расширился: куплены были лошадь, телега и другие мелкие предметы, потребные в домашнем обиходе. По части строительной тоже произошло теперь некоторое улучшение: иноки сами оштукатурили и выбелили заново своё жилище, а также кругом монастырской усадьбы сделали ограду. Но самым главным приобретением являлось то, что в одной из комнат флигеля была устроена «моленная», которую думали со временем обратить в домовую церковь , почему Совет Миссионерского Общества прислал сюда походный иконостас и некоторые другие церковные вещи, необходимые для богослужения. IV Ещё покойный преосвященный Александр обращался с просьбою в св. Синод о назначении во вновь устроенный монастырь настоятеля и увеличении братии; однако просьбе его суждено было долго оставаться без успеха. Синод сносился с некоторыми епархиальными преосвященными по сему предмету, но охотников отправиться в Туркестанский край, чуть ли не на границу китайских и индийских владений, не находилось. Не переставая заботиться о благоустройстве Иссык-Кульской обители, св. Синод снова обратился к одному из епархиальных архиереев с запросом, не найдётся ли в его епархии благонадёжного кандидата на должность настоятеля в Иссык-Кульский монастырь и несколько человек монашествующих. Кавказский преосвященный Гермоген спросил об этом настоятеля Свято-Михайловской Афонской Закубанской пустыни, не найдётся ли в вверенном ему монастыре желающих переместиться в Туркестанский край. Желающих объявилось до 20 человек, но благодаря влиянию того же настоятеля, архимандрита Мартирия, которому жаль было лишиться такого значительного числа братии, в путь-дорогу отправились только семь человек на казённый счёт, да четверо на свой собственный. |
| Сто пятьдесят сельдей Немецких, дано двадцать шесть алтын четыре деньги. Тридцать лимонов, дано рубль. Куплено меду семь пуд двадцать пять фунтов, дано шесть рублев двадцать пять алтын. Масла орехового четвертная скляница, дано двадцать один алтын. Ко освящению новой трапезы куплено вина двадцать одно ведро с полуведром, дано восемь рублев двадцать алтын. Месяц Генварь В 20 день куплено в монастырь братии на пищу четыре куля снетков Осташковских свежих, два рубли двадцать алтын дано. Куплено куль снетков сухих Псковских, дано четыре рубли. В 25 день куплено соли про монастырской обиход пятьсот двадцать два пуда, дано шестьдесят семь рублев двадцать шесть алтын четыре деньги. В прошлом в 200 году куплено на Москве про монастырской обиход у Стольника у Федора Вердеревского ржи триста четвертей, ценою за четверть по двадцати алтын, и того сто восемьдесят рублев. Да у него ж, Федора, куплено в Ряской его вотчине ржи и овса триста двадцать семь юфтей, за юфть ценою по шестнадцати алтын по четыре деньги. И того сто шестьдесят три рубли шестнадцать алтын четыре деньги. Да у него ж, Федора, куплено сто семьдесят три четверти овса, за четверть по осьми алтын по две деньги. И того сорок три рубли восемь алтын две деньги. И всего за выше писанный хлеб дано денег триста восемьдесят шесть рублев двадцать пять алтын. Месяц Март В 13 день куплено про монастырской обиход грибов сухих мелких два пуда тринадцать фунтов, дано два рубли четыре алтына четыре деньги. Куплено икры черной зернистой семь пудов двенадцать фунтов, дано семь рублев осмьнадцать алтын четыре деньги. Куплено вязяги пятьдесят пучков, дано тридцать один алтын четыре деньги. Куплено в церковь Божию вина церковного две бочки, дано двадцать рублев. Куплено масла деревянного пуд тридцать фунтов, дано пять рублев тридцать алтын две деньги. Куплено солоду ячного сорок три четверти с осьминою, дано двадцать четыре рубли четыре алтына две деньги. Куплено хмелю десять пуд, дано шесть рублев двадцать алтын. Месяц Апрель В 20 день куплена в монастырь на обиход братии бочка щук просольных, дано шесть рублев шестнадцать алтын четыре деньги. |
| О начале своей секты хлысты рассказывают много чудесного и вымышленного. По их сказаниям, первоначально Бог во плоти явился в Риме и Иерусалиме. С тех пор «сияла вера много лет и стала вера отпадать и отпадала вера 300 лет». Русские люди все спорили о том, по старым или новым книгам можно спастись. В это время жил в Костромской губ., Юрьевецком уезде, святой человек Данила Филиппович, который решил, что ни старые, ни новые книги не нужны для спасения, а нужна только одна книга, «неписанная, книга золотая, книга животная, книга голубиная: сам сударь Дух Святой». Собрал он все свои старые книги в куль и бросил в Волгу. Между тем умные люди, ввиду падения веры, «соединясь между собой тесно, послали людей на святое место. И пришли те люди, подымать стали руки на небо, сзывать Бога с неба на землю» 31 ). По их молитве, в 1645 г. 32 на гору Городину (Владимир. губ., Муром. у.), среди облак, окруженный силами небесными, «сокатил на огненной колеснице сам Господь Саваов». Силы небесные поднялись на небо, а Саваов вселился в пречистую плоть Данилы Филипповича. С этого времени Данила Филиппович перестал быть человеком, а сделался «живым превышним Богом». Поселившись в деревне Старой (Костром. губ.), он стал проповедовать истинную веру «людей Божиих» и дал своим последователям, для руководства ко спасению, 12 следующих заповедей: 1) Аз есмь бог, пророками предсказанный, сошел на землю для спасения душ человеческих. Несть другого бога, кроме меня. 2) Нет другого учения; не ищите его. 3) На чем поставлены, на том и стойте. 4) Храните божьи заповеди и будете вселенныя ловцы. 5) Хмельного не пейте, плотского греха не творите. 6) Не женитесь, а кто женат, живи с женою, как с сестрою. Неженимые не женитесь, женимые разженитесь. 7) Скверных слов и сквернословия (слово «диавол» и пр.) не говорите. На свадьбы а крестины не ходите, на хмельных беседах не бывайте. 9) Не воруйте. Кто единую копейку украдет, тому копейку положат на томъ свете на темя, и когда от адского огня она растопится, тогда только тот человек прощение примет. 10) Сии заповеди содержите втайне, ни отцу, ни матери не объявляйте; кнутом будут бить и огнем жечь – терпите. Кто вытерпит, тот будет верный, получит царство небесное, а на земле радость. 11) Дргу к другу ходите, хлеб-соль водите, любовь творите, заповеди мои храните, Бога молите. 12) Святому Духу верьте. 33 |
| 11 февраля 1880. Понедельник Хорошо, что не пошел вчера вечером в город; по крайней мере, отдохнул и встал сегодня совершенно здоровый. Утро ясное; в семь часов уже светло, так что можно читать без свечи. Но что за время теперь в Петербурге! Эти беспрерывные покушения на жизнь Государя какую–то панику и уныние нагоняют на всех. А впереди еще что — Бог весть! Поскорей бы в Японию, чтобы глаза не видали и уши не слышали всего этого сумбура, в котором все равно ничего поможешь… (семь с половиной часов утра). Привезли ящик икон и куль старых облачений от Знаменья. Вслед за тем пришел рекомендованный о. Исаею живописец Барков — развел руками, посмотрев на иконы — все почти не годны для возобновления; я думал — старые доски годны, а он говорит, что новая доска стоит 30 копеек и на ней написать новую икону легче, чем на старой доске; придется почти все бросить в печь или отдать кому; я отобрал было ему шесть икон; он за переписку их положил двадцать пять рублей, тогда я дал ему только две поправить. Уехал к А. Г. [Андрею Григорьевичу] Ильинскому спросить, пришло ли дело о Миссии из Государственного Совета в Синод; еще не пришло — на подписи у министров и членов Экономического департамента. Заехал к Феодору Николаевичу, где трактовали о нынешнем скверном положении дел в России, — речь общая у всех. — В Череменецкую часовню на Моховой. — К графу Путятину. Он только что вернулся из Государственного Совета, поздравлял с окончанием дела, рассказывал о коменданте Дворца в элеваторе среди двух этажей в момент взрыва, на три четверти часа, о найденном еще динамите, беспаспортных, проживающих в подвалах Дворца, и прочее и просил прийти вечером поговорить с Евгением об ускорении сватовства. — Дал для передачи Митрополиту просфору из Вифлеема от Митрополита Анфима, вынутую в Рождество за здравие Митрополита. Вернувшись, перечитал сегодня купленные газеты и в седьмом часу отправился к Митрополиту передать просфору. Владыка в разговоре, между прочим, спросил, в чье имя будет престол в предполагаемом храме? — «Главный во имя Воскресения Христова, предельные — один во имя Введения Божией Матери, другой хотелось бы во имя Первоверховных Апостолов Петра и Павла, или во имя Преподобного Исидора». |
| Когда же, говоря о разных духовных делах, Анфим стал ссылаться на этих митрополитов, как на авторитеты, и отзываться о них с почтением, а не с ругательствами и проклятиями, на которые так щедры были некрасовцы, они его возненавидели едва ли не больше, чем бывшего у них до того Феодосия. Первые заводчики смуты против Анфима были, впрочем, не сами некрасовцы, а народ пришлый из молдавских старообрядческих слобод. По крайней мере так говорил впоследствии сам Анфим. Замутились некрасовцы, а с ними и попы не анфимова поставленья, и черницы, и уставщики, и клир. Раздался известный клик: «в куль да в воду!». Но Анфим и на этот раз избежал беды: он успел уйти в Чобурчи с дьякониссами, логофетом и экономом. Некрасовцы послали за ним погоню. На дороге догнали архиепископа, ограбили его дочиста и едва не убили. Добравшись до Чобурчей, Анфим сделался отцом семейства: обе дьякониссы родили — одна мальчика, другая девочку. После такого скандала ему нельзя было оставаться в Чобурчах, и он водворился на старом месте, в Ветрянке. Здесь он начал иск против ограбивших его, жаловался крымскому хану и самому султану. По распоряжению хана и по султанскому фирману, кое-что из пограбленного имущества было найдено, но далеко не все. После грабежей в Радомысле и на пути из некрасовских слобод Анфим обеднел: почти все, что досталось ему от московской барыни, почти все, что было нажито архиерействованием, осталось в руках хищников. На последние деньги он принялся, однако, строить в Ветрянке давно задуманную им каменную церковь, но 24 ноября 1756 года, когда самого Анфима в Ветрянке не было, из старой деревянной церкви воры украли заготовленные на постройку немалые деньги и также все церковное украшение, потиры, митры, ризы и пр. Украли и всю архиерейскую ризницу, так что Анфиму и служить было не в чем. Он подозревал в этом деле враждебных ему старообрядцев и, кажется, не без основания. Совсем обездолили они так недавно еще богатого Анфима. Теперь он был почти нищий. А между тем паства его умалялась; его уже знать не хотели и бегали, как еретика, и некрасовцы, и жившие в Молдавии старообрядцы, и жившие в польских владениях. |
| Собственной жизни Пимена шёл отсчёт уже не месяцы, а на дни, но благодаря его заботе о памяти «дорогих ему отцов», нам известны имена самых первых из списка духовенства, погибшего в Семиреченской епархии в годы революции и репрессий последующих десятилетий. Его рукой эти имена переданы Церкви на вечное хранение 439 . Из священников Семиреченской епархии, в 1918 году разделивших участь своего епископа, более или менее подробно известно лишь о некоторых. Священник Евстафий Малаховский погиб во время вооружённой стычки в станице Надеждинской (Иссык) в день светлого Христова Воскресения 5 мая 1918 года. Как это могло случиться в дни перемирия – неизвестно. Но дата его кончины отмечена документально 440 . Это был священнослужитель, писавший интересные статьи в «Туркестанские епархиальные ведомости» о положении священника в переселенческом приходе. Он − автор приводившегося нами воспоминания о киргизском мятеже. В 1909 года отец Евстафий был переведён из села Ивановского Лепсинского уезда в Покровскую церковь города Верного. Возглавлял общество трезвости, созданное при архиерейской церкви, называя его «своим дорогим делом». Имеется подробный рассказ о том, какую роль сыграл в его жизни отец Иоанн Кронштадтский 441 . В начале жизненного пути его, без году неделя семинариста, принявшего сан, едва не загубила российская провинциальная трясина. Юная супруга убежала к родителям, архиерей отстранил от священства. Отец Евстафий находился на грани отчаяния. Тёща втайне от него отправила в Кронштадт телеграмму с просьбой к отцу Иоанну помолиться за страждущего недугом пьянства. И кронштадтский пастырь исцелил молодого священника. Момент, когда отец Евстафий почувствовал мгновенный в себе переворот, был определяющим для всей последующей жизни. Известны его дружеские отношения с семиреченским военным губернатором Василием Ивановичем Покотило. Некоторое беспокойство характера влекло его с места на место. Из Верного он попросился в новый приход в выселок Карагалинский Лепсинского уезда, оттуда − на Иссык-Куль… Священник чудом остался жив во время киргизского мятежа, но именно ему было суждено стать первомучеником Семиречья. |
| Первоначально эту миссию для Черногории выполняла исключительно Франция, где получил свое образование и князь Николай, а впоследствии она распространилась и на другие страны, особенно много черногорцев шло в Россию для высшего образования. В русских духовных академиях нередки черногорские воспитанники. Кроме Франции и России, черногорские воспитанники имеются в настоящее время в Австрии, королевстве Сербии, Италии и даже в Царьграде. Благодаря такой мере Черногория имеет ныне образованных чиновников и офицеров, имеет своих врачей и инженеров. – Народных школ ныне больше 60; в Цетинье учреждены кроме того образцовые городские школы – особая для мальчиков и особая девочек. Повсюду введено преподавание русского языка. Вообще, Черногория теперь по праву может стать в ряду государств куль- —276— турных. Доблестный князь Николай I (с 1860 г.) является истинным просветителем своего народа. Как уже видели из предшествующего, при нем заведены народные школы, семинария, женский институт, гимназия, образцовые городские училища, при нем возникла периодическая пресса, устроены народный музей и библиотека. Но кроме того при нем заведены почтамты, телеграфы, чрез горы проведены прекрасные шоссейные дороги, что повело за собой значительное увеличение торговли, в Цетинье проведена по трубам за 10 верст прекрасная ключевая вода; при нем, наконец, издан новейший и полный свод законов. венский в Косереве. В 1884 г. сюда перенесены, из монастыря Ждребаника, мощи св. Арсения, архиепископа сербского. 6) Успенский на острове Коме, построен первым из рода Черноевичей Стефаном Черноевичем († 1471); останки его и супруги его Марии покоятся, как значится на надгробных плитах, внутри церкви. В Захолмско-Расской епархии находятся следующие монастыри: 7) Введенский (Острог верхний), основан в XVIII в. Захолмским (острожским) митрополитом св. Василием, мощи которого и почивают здесь. В 1852 г. этот монастырь выдерживал осаду от огромного турецкого войска, предводимого Омером-пашей, а в последнюю войну он сильно пострадал от войск и пушек Сулеймана-паши; по воле князя Николая и под непосредственным наблюдением епископа Виссариона, Введенский монастырь возобновлен и приведен в лучший вид. |
| Поют другую такую же, но уже печально-шутливую песенку: Привезли нам с надеждами куль Бокий, Фельдман, Филиппов и Вуль, А обратно повезет Катаньян, Лишь печальный припев соловчан. Грустит песня и переходит в такой же грустный припев, в котором звучит уже ирония и, может быть, вызов, осторожно замаскированный шуткой: Тех, кто наградил нас Соловками, Просим, приезжайте сюда сами. Посидите здесь годочков три иль пять. Будете с восторгом вспоминать... Кончился спектакль, мы выходим из театра. Внизу, во дворе, старостиха, как наседка, хлопочет около женщин, строит их в две шеренги и ведет за Кремль, в женский барак. Ежась от холодного ветра, люди разбегаются по ротам, быстро пустеет двор. Не хочется идти в роту: там сейчас топот на лестнице, в коридоре, резкое звяканье монастырских жбанов, в которых мы носим кипяток. Я иду дальше во двор, к скверику перед Преображенским собором, где когда-то с Петровым мы разговаривали о побеге... Воет ветер, мотает из стороны в сторону электрический фонарь у входа в собор, тень от абажура фонаря дико прыгает по стене. Снег летит длинными белыми полосами, похожими на уродливые мазки. Выше, над деревьями, черный провал, пустота. Но в ней высоко видна одна красная звездочка, и оттуда же, сверху, слышно бешеное трепетанье гигантских крыльев: это треплется по ветру, на шпиле собора, красный флаг. У меня есть знакомый, поэт. Среди его стихов, в которых переплелись тоска, отчаяние, боль, я нашел такие строчки: Звени, соловецкая вьюга, И белилами мажь купола, Твой саван, затянутый туго, Звезды проколола игла. Прочитав их, я спросил поэта: – Это что, оправдание? Поэт испуганно посмотрел на меня, отвернулся и капризным тоном, в котором звучало: «оставьте меня в покое!», сказал: – Я не знаю, не знаю! Я сам не знаю!.. Воет ветер в проводах и в деревьях, как в мачтах и оснастке корабля. Трепещет в вышине, спрятанный в ночном мраке, флаг, а совсем наверху горит одинокая звездочка. И кажется мне, что мы на каком-то большом корабле, он плывет во тьму, сквозь ветер, снег, бурю, мрак, – куда-то в неизвестное никому... |
| Православие (в его русской традиции) появляется на территории Казахстана в ходе русской колонизации Сибири и Дальнего Востока на севере современного Казахстана появляется, хотя первые формы христианства несторианского толка проникли на территорию Средней Азии и Южного Казахстана вдоль великого шёлкового пути юго-востока в IV—V веках и сохраняли доминирующее положение в регионе до VII—VIII веков, когда арабское завоевание принесло с собой ислам в междуречье Амударьи и Сырдарьи. Концентрация православных выше на севере республики и в крупных городах. Мало кто знает, но христианство на территорию современного Казахстана и Средней Азии было привнесено в первые века по Рождестве Христовом. По церковному преданию, святые апостолы Варфоломей, Филипп, Матфей и Фома распространяли Евангельское учение в Индии и соседних с нею странах, к которым относятся средне-азиатские земли и территория Семиречья. Еще одним благовестником в азиатском крае стал апостол Андрей Первозванный, который отправился с проповедью северными дорогами Великого шелкового пути: посетил Центральную Азию, Скифию, Согдиану. По свидетельству А.Р. Бируни 2, христианское учение уже через двести лет после Воскресения Христова стало известно в городе Мерве (ныне город Мары в Туркмении). К III веку христианство утвердилось в Фергане, Самарканде, Бухаре, Маргиане. На этих землях, включая район озера Иссык-Куль, впоследствии образовались крупные митрополии. Здесь было создано знаменитое Хорезмийско-Хвалисское архиепископство; огромная Эфталийская империя провозгласила христианство государственной религией, о Евангелии узнали и за Великой Китайской стеной. Но с V века в Средней Азии стало распространяться несторианское учение о Христе 3. А с XIII века христианство в этих краях стало постепенно вытесняться исламом. С XIV века о христианах Центральной и Средней Азии нигде более не упоминается. Однако сохранились свидетельства, что на берегу Иссык-Куля в XIV веке стоял армянский христианский монастырь, в котором, по преданию, находились мощи святого апостола Матфея. Таким образом, христианство в Средней Азии и Казахстане среди тюрков получило распространение с самых первых веков, намного раньше, чем в Киевской Руси среди славян, и просуществовало более тысячи лет. Л. Головкова, В. Королёва, О. Хайлова. «Караганда святая, благословенная». Старец Севастиан и другие подвижники |
|
|
