| Жития Иосифа отличаются тем от житий других игуменов-основателей монастырей наших, что в них очень мало общих черт и общих мест о святом. Близкие по времени к Иосифу, все три автора сохранили о преподобном сведения исторические. Деятельная жизнь Иосифа давала обильный материал списателям жития. Так как мнения и действия Иосифа возбудили против него многих современников, то авторы житий (Савва и неизвестный) берут на себя защиту его мнения (о монастырских имениях, о вдовых попах) и образа действий (дело с Серапионом). Отсутствие сведений о семье святого почти всегда заменяется библейским рассказом о его рождении от бесплодных родителей, которые вымолили себе чадо у Бога. Только у одного Саввы сказано, что родители Иосифа молились о чаде незадолго до его рождения. Вторая черта, связывающая рождение преподобного с его просветленным посмертным образом – это пророческое видение матери. В житии Сергия преподобного, мать его, по поводу благодатных ощущений во время беременности, сравнивается с матерями избранников Божьих: Иоанна Предтечи, Николая Чудотворца, Ефрема Сирина , Алимпия Столпника и других. Одна из этих женщин видела во сне, что звезда с небес упала на её утробу, другая, что носит на руках прекрасного ягненка, на рожках которого горят свечи. Мать Ефрема Сирина видела во сне, что виноградное дерево выросло на языке младенца; мать Петра митрополита держит на руках ягненка и среди рогов его выросло дерево. Мать древнего пророка Ильи видела, что её младенца пеленают красивые мужи в огненные пеленки и кормят пламенем. Эти представления не оказали влияния на рассказ о рождении Иосифа. Мать этого преподобного, Марина является в житиях её сына несколько более очерченная, чем матери других угодников Бжьих, и это потому, что жития близки по времени к Иосифу. Она грустит по сыне, когда он постригся в монахи; старцы посылают ей в утешение грамотку. Подобно тому как в древности мать Феодосия Печерского , мать Иосифа приходит на свидание с сыном, который не захотел видеться с нею (Феодосий виделся с матерью и беседовал с нею). Выхваляя этот поступок строгого Иосифа, автор жития не обходит сочувствием и мать его: «и приложи к слезам слезы глаголющи: зде не получих любимаго ми сына видети». Перед смертью мать Иосифа уже инокиня Мария, по рассказу Досифея видела видение: ей казалось, что за нею пришли три Марии – Магдалина, Иаковля и Египетская, и она стала просить мантии, как бы собираясь в путь и повторяла: «Марии, госпожи, иду с вами!» – ясно, что этот факт заимствован из живого предания. |
| Это традиционное мнение, признавши двух Иосифов – творцов песнопений, указывает и признак, по которому можно различать каноны этих писателей. В заключении жития прп. Иосифа Песнописца, составленном св. Димитрием Ростовским для Четий-Миней, сказано: «Каноны познаваются сице: идеже в начале канона написано – творение Кир Иосифа, разумей быти перваго Иосифа, брата Студита; то бо слово Кир знамение есть великаго сана и власти, яко же епископство. А идеже написано просто, без приложения Кир, творение Иосифово (у Вангнерека: qui nudum Iosephi nomen praeferunt absque alio titulo, т. е. которые носят простое имя Иосифа, без какого-либо титула) 242 , разумей быти сего второго Иосифа преподобного, иже не бе епископ, но точию иеромонах и игумен и сосудохранитель Великой Константинопольской Церкви» 243 . Таково было обычное мнение, разделяемое и людьми науки. 244 Этого различения, по-видимому, держался и наш недавно умерший почтенный литургист протоиерей К. Т. Никольский , который все каноны, трипеснцы с надписанием Кир Иосифа приписывает Иосифу Солунскому, например, каноны, трипеснцы и четверопеснцы цветной Триоди и др. 245 Так смотрит и протоиерей Флоринский в своей «Истории богослужебных песнопений Православной Церкви»; причем второй канон на Вознесение Господне с надписанием в начале «господина Иосифа» приписывает Иосифу Студиту, но VIII и IX песнь этого канона – Иосифу Песнописцу, потому что здесь его акростих несомненно Иосифа Песнописца. 246 Но уже болландисты, приводя научное мнение своего собрата Вангнерека, тут же делают такое замечание: «Мы не соглашаемся видеть в этом такого твердого предположения, чтобы не могли высказать против него возражений, которые делают сомнительным самое суждение». 247 И на самом деле этот признак отличается большою шаткостью и неопределенностью. Если обратиться к рукописям Греческим и Славянским, да отчасти и к печатным богослужебным книгам, то можно видеть, что эпитет «Кир» не всегда обозначал собою непременно епископа. В Евергетидском Типике под 21 ноября поставлен канон празднику: γων ε για. ωσ. Он же под 23 числом того же месяца повторяется с таким надписанием: το κυρο ωσ. 248 |
| Кому довелось видеть лица людей – православных и иноверцев – в многочисленных приходских храмах и монастырях, куда брат Иосиф-хранитель привозил врученный ему благодатный мироточивый образ Вратарницы, двери райские верным отверзающий, тот не мог в отпущенную ему меру не ощутить – сколь страшно и неподъемно послушание, данное этому человеку, и сколь должно быть нестерпимо оно древнему змию, врагу Церкви Христовой. Все ослепительней нетварный свет Христовых чудес, все темнее в царстве века сего, – и убийство Иосифа Муньоза-Кортеса – хранителя чудотворного образа Богоматери есть, уповаем, еще один знак истощания ветхих, изживших себя времен, знак скорого приближения Непобедимой Победы. «Ей, гряди, Господи Иисусе!» ( Откр.22:20 ). Монреаль, 12 ноября 1997 Отпевание брата Иосифа Около 400 человек прибыли в Свято-Троицкий монастырь на отпевание брата Хозе (Иосифа) Муньоз-Кортес. Люди приехали со всего мира: России, Франции, Германии, Швейцарии, Южной Америки, Канады, Белгии и США. Отпевание возглавил Архиепископ Лавр Сиракузский и Троицкий, настоятель Св.-Троицкого монастыря. Ему сослужили 22 священника и 4 протодиакона. Присутствовали Епископ Митрофан Бостонский и другие священнослужители. Тело брата Иосифа, убитого в Афинах (Греция) 31 октрября (н. ст.), прибыло в Монреаль (Канада) 10 ноября. Гроб был открыт для опознания друзьями брата Иосифа, которые сразу же обратили внимание на полное отсутствие следов тления и запаха. Следы истязаний были видны на шее и руках. Брата Иосифа нашли со связанными руками и ногами, рот был залеплен, он был без рубашки и скончался от удушия. Когда 11 ноября тело брата Иосифа было привезено в Св.Троицкий монастырь, то гроб предполагали не открывать, т. к. опасались запаха тления, ибо прошло почти две недели после смерти. В присутствии Архиепископа Лавра все-таки решили открыть гроб и не обнаружили ни следов, ни запаха тления. Во время отпевания верующие имели возможность «преподать последнее целование» брату Иосифу. Над гробом беспрерывно читалась Псалтырь. Во время отпевания протопр. Валерий Лукьянов сказал проникновенное слово, а по окончании отпевания сказал слово Владыка Лавр. Он просил, чтобы ежедневно молились за душу успошего брата Иосифа, ибо он потрудился в течение 15 лет, сопровождая Иверскую Икону во все концы мира. Владыка говорил с глубоким чувством и упомянул об отсутствии запаха тления от тела брата Иосифа. |
| Тон послания, вызывающий и колкий, вполне соответствует духу и характеру других полемических сочинений Вассиана. Тождество взглядов и сходство выражений между ответом и остальными сочинениями Вассиана еще более подтверждают сделанное предположение. И все внешние обстоятельства ведут к тому же заключению. Вассиан был в Москве близкий к Василию Иоанновичу, к которому Иосиф адресовал свое послание. Вассиан непосредственно из его рук мог получить послание Иосифа и отвечать на него. Свое послание Иосиф написал между 1503 и 1504 годами, до собора, осудившего окончательно еретиков (об этом можно заключать на основании другого списка послания Иосифа. Рукоп. Соф. библ., 1546 л. 160). При тогдашней разобщенности и отсутствии скорых путей сообщения с трудом можно допустить, чтобы послание Иосифа скоро могло достигнуть Кириллова монастыря, равным образом и оттуда мог также скоро получиться ответ старцев. Если даже допустить таков ход дела, то тогда ответ старцев, полученный в Москве спустя долгое время после послания Иосифа, не мог рассчитывать на хороший прием и общественное внимание. Между тем тон послания, критический и колкий, показывает, что ответ писан под непосредственным впечатлением послания Иосифа. Очевидно, Вассиан бил Иосифа по горячим следам. Причина, по которой он скрыл свое имя, находится в прямой зависимости от того положения, в каком он тогда находился. В это время престарелый великий князь Иоанн находился под влиянием Иосифа Волоцкого . Кассиану, опальному боярину Иоаннову, опасно было выступить открыто против личности уважаемой князем и притом выступить ему, Вассиану, за которым еще имелись старые счеты. В том, что Вассиан приписал свое послание всем старцам заволжским («из Кириллова монастыря старцы, да и все заволжские старцы положили тому посланию старца Иосифа свидетельство супротивно», так начинается ответное послание старцев), нельзя видеть предосудительного с его стороны подлога. Он хорошо знал взгляды своих сподвижников, из которых многие действительно проводили взгляд на еретиков одинаковый с Вассианом, а некоторые из них разделили даже более гуманный, чем какой проводил сам Вассиан. Это видно будет ниже. Вассиан, как один из выдающихся и влиятельнейших членов заволжской братии, из которых некоторые, может быть, прибыли вместе с Нилом в Москву и находились теперь здесь, без всякого смущения мог взять на себя инициативу дела и изложить в особом послании взгляды своей братии по жгучему вопросу своего времени, причем, конечно, не преминули отразиться в послании и специфические особенности склада его личного характера. |
| Иосиф Вриенний оставался в монастыре Харсианит еще в 1425 г., когда император Мануил II Палеолог выбрал его в качестве одного из исполнителей своего завещания. Иосиф Вриенний и после смерти Мануила участвовал в переговорах о проведении унионального Собора (напр., в 1431) и противостоял проуниат. политике Иоанна VIII Палеолога. Ко времени Ферраро-Флорентийского Собора Иосиф Вриенний уже скончался. Свт. Марк Эфесский сочинил хвалебную эпитафию для надгробия Иосифа Вриенния в монастыре Харсианит. Обширное лит. и эпистолярное наследие Иосифа Вриенния является плодом его пастырской и апологетической деятельности на Крите и в К-поле. Первое издание большей части сочинений Иосифа Вриенния, в основном представленных в виде речей и диалогов, осуществили архиеп. Евгений (Булгарис) в 1768 г. (2 тома) и Ф. Мандакасис в 1784 г. (3-й т.) на основе довольно плохо исследованной в то время рукописной традиции. Отдельные сочинения опубликовали Н. Томадакис и А. Аргириу. Последний издал позднее антиислам. сочинение Иосифа Вриенния «Диалог с исмаилитом». (Подробную роспись сочинений Иосифа Вриенния см. в: Stiernon. 1974.) В наст. время исследованием рукописной традиции и критическим изданием сочинений Иосифа Вриенния (гомилий, писем, а также проповедей о Пресвятой Троице) занимается Элен Базини. До сих пор остаются неизданными, в частности, целый ряд антилатинских сочинений, а также комментарии Иосифа Вриенния на схолии прп. Максима Исповедника к «Ареопагитикам». Заслуживают упоминания 2 сочинения, которые относятся ко времени пребывания Иосифа Вриенния на Крите: «Диспут с Максимом Хрисовергом» и «Сорок девять глав». «Диспут с Максимом Хрисовергом», или «Первый диалог об исхождении Святого Духа» (Βολγαρης, Μανδακσης. 1768. Τ. 1. Σ. 407-423). Максим Хрисоверг - грек, перешедший в латинство и ставший доминиканцем; диспут состоялся в 1400 г. в Кандийском соборе (Крит). Помимо добавления Filioque к Символу веры Иосиф Вриенний ставит латинянам в упрек употребление опресноков и удавленины, единократное погружение во время крещения, чистилище, субботний пост и гл. обр. симонию. До диспута Максим попытался (письмо утеряно) убедить Иосифа Вриенния в том, что греки лишились милости Божией из-за непослушания папе, что и послужило причиной постигших их несчастий. В ответе (Письмо 10, 1396 г.- Ibid. 1784. Τ. 3. Σ. 148-155) Иосиф Вриенний утверждает, что правда на стороне православных греков и что гнев Божий объясняется не отвержением власти папы, а исключительно грехами самих православных. |
| Каноны песнописца Иосифа, Фотия и Иоанна Евхаита имеются в каждом гласе, причём эти каноны связаны не только единством авторства, но и акростихами, называющих эти каноны «третьими», «пятыми» и тому подобными «песнями». Тем самым каноны Фотия, Иосифа и Иоанна Евхаита образуют циклы по восемь канонов, на каждый из гласов, – то есть так называемые венки канонов 14 . Иосифов венок канонов святителю Николаю является одним из самых известных произведений Иосифа Песнописца. Его создание исследователи творчества Иосифа – как древние 15 , так и современные 16 , – связывают с особой благодарностью преподобного Иосифа к святому Николаю, чудесным образом избавившего гимнографа от плена на острове Крит. Каноны, входящие в иосифов никольский цикл, имеют двенадцатисложные акростихи 17 , построенные в форме обращения к святителю с упоминанием номера канона в серии; в конце каждого акростиха прибавлено имя Иосифа 18 . Можно заметить, что в акростихе канона Иосифа 2-го гласа, однако, нет указания на порядковый номер. Также обращает на себя внимание ещё одна, более существенная, нерегулярность в этом ряду канонов – каноны 1-го и 3-го гласов, в отличие от остальных, были написаны со второй песнью, на что указывает повреждённый акростих. Вероятно, преподобный Иосиф Песнописец начал писать свой венок канонов святителю Николаю с канонов в девятипесненной форме, но затем по каким-то причинам перешёл на восьмипесненную 19 форму – или наоборот; можно предположить, что изменение формы было обусловлено некой переменой литургической практики 20 . В рукописях сохранился ещё один канон Иосифа святому Николаю, учтённый далеко не во всех исследованиях творчества Иосифа, 4-го плагального гласа, с акростихом Τν θερμν μν προσττην Νικλαον. ωσφ. Этот акростих построен по тем же принципам, что и в канонах, составляющих иосифов никольский цикл, но в нём отсутствует указание на номер канона в серии; содержание канона соответствует другим иосифовым канонам. Можно довольно уверенно предположить, что этот канон дополняет собой Иосифов венок канонов святителю. Другие каноны Иосифа Мирликийскому чудотворцу неизвестны 21 . |
| Это укрепляет нас в высказанной выше мысли о том, что преподобный Песнописец вкладывал в свое дело много старания и любви и потому всегда отмечал свое имя в конце произведения. Профессор Санкт–Петербургской Духовной Академии И. А. Карабинов, исследователь Постной Триоди, высказал мнение, что трипеснцы, приписываемые преподобному Иосифу, брату преподобного Феодора Студита, на основании изучения рукописей следует считать принадлежащими перу преподобного Иосифа Песнописца . Он же говорит о том, что в рукописи имеются, кроме того, акростихованные трипеснцы преподобного Иосифа Песнописца на Четыредесятницу . Вопрос, поднятый проф. И. А. Карабиновым, представляется нам весьма серьезным, решение его выходит за пределы наших возможностей и может представить значительный интерес для последующих углубленных литургических исследований. Мы же до появления таковых придерживаемся в этой работе мнения тех ученых, которые приписывают авторство канонов Постной Триоди, надписанных именем ИОСИФА, преподобному Иосифу Студиту, и не включаем их в наш разбор произведений святого Иосифа Песнописца . Преосвященный архиепископ Филарет Черниговский высоко превозносит все творчество, и особенно покаянные каноны, преподобного Иосифа Песнописца и говорит, что они «исполнены самого глубокого сокрушения о грехах и одушевлены чувством твердой надежды на Милосердаго: нельзя ни одного из них прочесть, не почувствовав умиления» . Как бы в подкрепление своих суждений о канонах преподобного Иосифа преосвященный Филарет приводит очень подробную ссылку на мнение о трудах Преподобного его жизнеописателя Иоанна, где свидетельствуется о величии и сладости творений преподобного Песнописца . То живое чувство, которое творчество преподобного Иосифа вызывает и в наши дни, понуждает нас вникнуть в строки его божественных писаний, чтобы обрести в них стояние и мудрование церковное. Образный строй творений преподобного Иосифа Песнописца Переходя к разбору произведений преподобного Иосифа, остановимся как на оценке внешней формы канонов Преподобного, на тех дарах слова, которые делают его каноны произведением поэтического искусства, так и на том смысле, на том внутреннем содержании, которые он развивает в своих творениях как церковный песнописец, как учитель духовной жизни и покаяния. |
| 2) Так говорила ангелу Дева Мария ( Лк. 1:34 ), потому что не была женой Иосифа, а только была обручена ему (стих. 27). По закону (сн. Втор. 22:23,24 ) девица, обрученная мужу, признавалась женой последнего. Дева Мария по обряду обручения имела мужа Иосифа, а по обету девства, утвержденному им, не имела. «Сомневающийся о сем» замечает св. Епифаний, еп. Кипрский, «не знает того, что по закону, как скоро наименована женой мужу, хотя бы то девица, хотя бы даже живущая в доме отеческом, то и называется женой наименованного мужем ее. Посему св. ангел говорит: не бойся принять жену твою (Мф. 1:20). И пусть никто не думает, что в евангелиях какая-либо ошибка» 128 . 3) Если Мария дала обет девства, то зачем ее обручили Иосифу? Иосифу обручена была Пречистая Дева Мария с той целью, чтобы была сохранена и избавлена от худого подозрения. В глазах иудеев Она была женой Иосифа, хотя пребыла девою. 4) Если Мария была Приснодева, то почему Иисуса называли сыном Иосифа? ( Ин. 6:42 и др.). Так называли Иисуса Христа иудеи, не ведавшие тайны воплощения Сына Божия. Евангелисты в своих родословиях (Мф. 1:1–17; Лк. 3:23–38 ) свидетельствуют, что Иосиф не был отцом Иисуса Христа. Евангелист Матфей о рождении Иисуса выражается иначе, чем о рождении Его предков по плоти. Так, он пишет: Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос» (стих. 1б), а не написал: Иаков родил Иосифа, мужа Марии, Иосиф же родил Иисуса. Евангелист Лука пишет: Иисус был, как думали, сын Иосифов» (стих, 23). «Не Иисус ли это, сын Иосифов» ( Ин. 6:42 )? Из этих слов», говорит св. Иоанн Златоуст , «видно, что они (иудеи) не знали даже об Его чудном и необычайном рождении, отчего и называют Его сыном Иосифа. И Христос не упрекает их и не говорит: Я не сын Иосифа – не потому, чтобы Он был сын Иосифа, но потому, что они еще не могли услышать о том чудном рождении 129 . 5) Евангелисты упоминают о братьях и сестрах Иисуса (Мф. 13:55; Мк. 3:32; 6:3 ), следовательно, Мария не была Приснодева. Нужно обращать внимание, во-первых, на то, что евангелисты, именуя братьев Иисуса Христа, нигде не называют Деву Марию матерью их, а всегда Она именуется Матерью только Его (сн. |
| Предание о старческом возрасте Иосифа восходит к отдаленной древности: его знают Епифаний Кипрский , Кедрин. Никифор Каллист, история Иосифа-плотника, протоевангелие и Евангелие псевдо-Матфея 745 . Гримуар относится скептически к этому преданию и полагает, что оно сложилось как протест против антидикомаристов, которые при изъяснении мест Евангелия о братьях Иисуса Христа допускали, что Св. Дева Мария, родившая Спасителя «неискусомужно», стала потом обыкновенной замужней женщиной. В опровержение этого лжеучения св. Епифаний и говорит, что Иосиф был старец; а по следам Епифания пошли Кедрин и Никифор Каллист, желая тем доказать непорочность Св. Девы и целомудрие Иосифа 746 . То или другое решение этого вопроса не может изменить нашего заключения об иконографическом типе Иосифа в схеме православного изображения рождества Христова. Нелишне будет, впрочем, заметить, что мнение Гримуара не подтверждается древностью: о молодости Иосифа, хотя бы даже относительной (30–40 лет), не говорят древние писатели; памятники искусства, где Иосиф выступает в типе молодого человека, не могут быть верными свидетелями об истинном возрасте его, так как молодые фигуры (Авраама, Моисея, Спасителя) объясняются не стремлением художников к исторической точности, но из симпатий к моложавому типу, унаследованных от искусства античного. Средневековые и новые писатели склоняются к признанию Иосифа мужем приблизительно пятидесятилетним. Византийское искусство следует неизменно древнему преданию и представляет Иосифа в изображении рождества Христова почтенным старцем. Он сидит в отдалении 747 ; так и должно быть, потому что рождение Христа было безмужнее. Он задумчив, потому что тайна величайшего события необходимо должна была занимать его душу: это объяснение позы Иосифа мы считаем более соответствующим общему характеру композиции, чем объяснение ее в смысле намека на спокойствие ночи 748 . Сколь ни многочисленны изменения в деталях изображения рождества Христова на разных памятниках разных эпох, но иконографическое развитие композиции шло все-таки довольно слабо; оно проявлялось не в художественной переработке целой темы, а в разработке отдельных типов и фигур и в дополнении издревле установленной схемы некоторыми подробностями. |
| Четыре родные брата отца Иосифа были безместные униатские священники; две сестры отца были замужем также за униатскими священниками. Нередкие посещения этих и других родственников, большею частью принадлежавших к униатскому духовенству, питали в молодом Иосифе родственные чувства и развивали общительность, обходительность и любовь к духовному званию. Отец его был строг, но всегда справедлив; мать отличалась ангельскою добротой. В семье царствовало благочестие, благонравие и трудолюбие. Иосиф с восторгом отзывался о добром воспитательном влиянии на него родителей. Хотя по своему образованию и общественному положению семейство Иосифа принадлежало скорее к польской, чем к простой малороссийской среде, однако же, языком его семьи был всегда язык малороссийский, а не польский. Мать Иосифа, Фекла Семеновна, даже незнакома была с польским языком. Посылая сына в местную православную церковь , похоронив подле неё свою мать униатку, отец Иосифа настолько был чужд фанатизма, что и сам нередко ходил в эту церковь , особенно когда в ней не было народа, и вместе с дьячком читали, и пел на клиросе вечернюю службу. Мать Иосифа, во время богослужения в православной церкви, нередко молилась подле неё, стоя в своем саду, шагах в десяти от этого храма, в котором некогда священнодействовали предки Иосифа. Эти впечатления детства, по словам Иосифа, настолько сроднили его сердцем и душою с православною церковью и с её богослужением, что, когда впоследствии стали возить его в ближайший католический костел, за неимением поблизости униатской церкви. Иосифу все казалось там странным, театральным, не располагавшим к молитвенному настроению. В православном храме производило на мальчика особенное впечатление и наполняло его душу возвышенными чувствами и благоговением усердное моление простого народа, всеобщая благопристойность, важная наружность священника, внятное, величественное богослужение и довольно приятное пение клироса. В латинском же костеле, вместо благоговения, Иосиф видел холодность к вере со стороны высшего сословия и неприличные кривлянья франтов, – вместо внятного богослужения – совершенно невразумительное, вместо приятного пения – оглушающий орган, с ужасным ревом аккомпанирующего органиста. |
|
|
